Сквозь пространство и время

Возвращение Йоруичи обратно на базу не было случайностью. Устройство записывало, откуда идёт сигнал, и Киске, как только занял свое место, заметил его и рассмотрел поближе. Сигнал был подан с маленького острова без названия, расположенного практически на другом конце страны. Но тем не менее, это было не так далеко. Урахара решился собрать экспедицию в ту местность, чтобы все как следует разведать, и по возможности разыскать того, кто подал данный сигнал и с какой целью. Трудно было обнаружить устройство, и потому оставалось только гадать над тем, кому понадобилась их помощь. Шихоин посчитала нужным сообщить об этом Ичиго, и пригласить его на борт. Не отказался. Все равно нечем заняться. Только глазеть на эти серые будни и думать о том, что жизнь больше никогда не приобретёт свои прежние краски. Следующим членом команды стал Улькиорра, довольно быстро подхвативший настроение Куросаки, стараясь развязать его на очень интеллектуальную беседу длиною в несколько часов, потому что именно столько требуется, чтобы добраться до острова. Затем присоединились офицеры одиннадцатого отряда, вызвавшись добровольцами. Хотели проведать Ичиго. Проведали. И убедились в том, насколько все плохо. Куросаки бредил во время сна. Говорил с Гриммджоу. Ему казалось, что тот пытается донести какие-то слова, информацию о своем местоположении, но все что слышит Ичиго, это — здесь холодно. И тишина. Здесь темно, и снова. Здесь одиноко. Я умер? В это совсем не хочется верить. Куросаки не из тех, кто станет перекладывать свои проблемы на других, но иначе никак. Остается только надеяться на Йоруичи и на Урахару. Ичиго казалось, что он слышит знакомый голос, чувствует запах и ощущает тепло любимого человека, но открывая глаза он понимал. Здесь холодно. Здесь темно. Здесь одиноко. Голоса других членов команды с трудом доносились до него, больше имея привычку в одно ухо влетать, а из другого вылетать. Даже прикосновения Иккаку, который чуть ли не в лицо собрался бить, и недовольство Йоруичи, желающей остановить офицера, не нашли отклик в рыжей макушке. Он думал о своем. Голубые глаза, такого же цвета волосы, татуировка в виде шестерки на спине... отсутствие романтики, букета пышных роз, и фраза «пошли на крышу, там лучше видно небо». Засело. Ичиго поднялся, чтобы взглянуть на это самое небо. Подошел к стеклу. Прикоснулся и убедился в том, как оно красиво. Голубое. Наполненное жизненным вдохом, невероятной энергией и тоской. Оно всегда было таким грустным и одиноким, или только после потери Гриммджоу приобрело подобный вид? Хотелось спросить у кого-нибудь, но Куросаки боялся, что его могут осудить. Сейчас он видел только один цвет. Голубой. И пожалуй, даже если Джаггерджак жив, и допустим, немного изменил внешность, Ичиго его бы не узнал. Разве что по дыханию, разве что по сильным рукам, разве что по голосу. Всё же, как-то, да узнал. — Ты куда собрался? — Мадараме схватил парня за руку, потянув обратно. — Я его слышал. — Кого? Кого ты слышал? — передав всё управление Урахаре, Йоруичи удивленно уставилась на Куросаки. — Гриммджоу. Вы его не слышите? — Твой бойфренд уже давно на том свете, — вздохнул Иккаку, скрестив руки на груди, — я, конечно, понимаю, в это не хочется верить, но... — Подожди, возможно, он прав, — Шихоин нахмурилась, затем обращая свой взгляд на экран, — сможешь посадить его? — Как же иначе. Остров оказался гораздо больше, чем казалось при его осмотре сверху. Много деревьев, гор и скал, много пещер, но нет никакой фауны. Ни звука. Ни пташки. Очень подозрительно. Йоруичи вышла первой, за ней же последовали и остальные, оставляя Киске присматривать за кораблем и наблюдать с расстояния. В этом он был хорош, да и сам не особо хотел выходить на солнце. — Что ты слышишь сейчас? — Я слышу, как он страдает. — Страдает? — Да, это где-то... — Куросаки начал осматриваться, надеясь найти хоть какую-нибудь зацепку. — Здесь. Это под нами. — Ты уверен, что это он? — Нет, не уверен. Возможно, я просто сошёл с ума... — И что нам теперь делать? — Идти, — пожал плечами Улькиорра, затем показывая пальцем в сторону одной из пещер, — потому что нас зовут.