***
Для Тони все слилось в одну вечность. Холодная сталь у виска; ровный голос наемника, уверенного в сегодняшней победе; испуганный вздох Питера на соседнем сидении; легкое касание кнопки под рулем левой рукой, пока правая тянется к панели управления. Ему нужно было время. Совсем немного — минуты две. И помощь придет. Но для Тони они сейчас были вечностью. Нужно было отвлечь Барнса, заболтать, не дать сделать выстрел или хотя бы попытаться защитить Питера. Как угодно — мольбами, просьбами, собственной жертвой, но дождаться подмоги. Когда твоя смерть оказывается у виска, есть только одно мгновение, чтобы сделать выбор. Но свой Тони сделал еще тогда, когда Питер дал ему второй шанс. Опасность всегда замирала второй тенью рядом, рискуя стать удавкой на шее, взрывчаткой под ногами, лезвием в сердце или, как теперь, пулей навылет. Но Питера она обойдет стороной. Тони не позволит. И не обманет его надежд. Он однажды забрал жизнь Питера. И теперь готов отдать свою, если это сможет хоть что-то исправить. Тони не вздрогнул, когда машина поддалась удару многотонной брони. Он дернулся, чтобы накрыть Питера, потому что пуля, вырвавшаяся из пистолета, могла сыграть рикошетом. Он не слышал глухого звука лопнувшего лобового стекла и рваного ругательства Барнса. Но он понимал, что Питер уже далеко, потому что руки убийцы вцепились в его горло, а затылок обожгло тупой болью, от которой перед глазами пробежали искры. Он выиграл время, и это важнее всего.***
Питер рвался за порог, стоило его пересечь. Мэй никак не ожидала увидеть племянника на руках у громадного стального робота, а уж тем более того, что Питер тут же кинется на крыльцо, растерянно и отчаянно вглядываясь в темноту. — Нет, я должен вернуться! Я должен был помочь! — Питер вырывался из рук тети, игнорируя встревоженные взгляды, не слыша обращенные к нему вопросы. Он бы и не смог ответить на них. Как он сможет произнести, что Тони Старк сейчас один на один со смертью, что его может уже не быть. Потому что нужно лишь несколько секунд, чтобы убить человека. Питер не мог сказать этого. Питер не верил в это. Он не хотел думать, что Старк тоже может быть уязвим. Что Тони тоже может быть смертен. И что Питер ничего с этим сделать не сможет. Потому что он здесь, в Куинсе, дома. Под защитой, в объятиях тети Мэй. Костюм рассек ночной воздух и взмыл в небо, а Питер бессильно опустился на ступени, не в состоянии больше сдерживать горячие крупные слезы. Мэй долго успокаивала его, гладила по плечам и прижимала к себе, до тех пор, пока сил плакать больше не осталось. Питеру показалось, что его выжали, что в нем больше нет, и никогда не будет, чувств или эмоций. И пусть в нахлынувшей апатии по-прежнему билась мысль — вернуться, вмешаться, исправить, но Питер покорно последовал за Мэй в дом, позволил оставить себя в спальне, потому что тетя настаивала на сне. Он решил, что не позволит себе уснуть этой ночью. Он готов был просто лежать, вглядываться в темноту, существуя между реальностью и каким-то особенным состоянием отрешенности. Слишком многое достигло критического значения этой ночью, обнажив сердце Питера, сделав его беззащитным перед такой простой, но откровенной истиной — он боялся за мистера Старка. Он хотел бы умереть за Тони, вместо Тони. Переживания навалились на тело усталостью, и сколько бы Питер ни бился, веки все же дрогнули. Слабый протест отозвался последней мыслью в голове, когда сон завладел им.***
Тони понимал, что все решает случай. Слепая удача, основанная на правильном расчете, — вот чем тот был, по его мнению. Руки Барнса вцепились в ворот его рубашки, выволакивая из машины на улицу. Он должен был поднять пистолет, чтобы добить Старка, и это заняло бы всего секунду, если бы Тони не умел использовать случай. После удара затылком соображалось еще плохо, и сил хватило на то, чтобы подсечь противника, свалить его с ног. Тони оттолкнулся от земли, кидаясь к Барнсу, вцепился в его шею. Челюсть пронзило болью, рот слишком стремительно наполнился кровью, но Тони нанес ответный удар. Плевать на шум в ушах, плевать на расплывающуюся темноту перед глазами, плевать на металлический привкус во рту. Он больше не ощущал себя, не чувствовал ударов, запретив себе чувствовать их. Был только Барнс — противник, убийца его родных. И Тони бил, цеплялся и катался по земле, отчаянно борясь. Он не смел думать о поражении, слишком четко осознавая цель. Раз уж так вышло, то эта ночь станет решающей для одного из них. Каким-то образом им удалось расцепиться, и оба поспешили встать на ноги. Старк не отследил, как пальцы сжались вокруг рукояти пистолета. Но увидел весь путь, проделанный пулей в миллисекунду, и темное пятно, расползающееся на животе противника. Тони думал о том, какой должна быть смерть Джеймса Барнса — убийцы его родителей, убийцы его друга. Он часто представлял, что поступит с ним так же жестоко, как наемник поступил с ним. Но вместо этого он смог сделать лишь еще один выстрел. Последний. В голову. Он успел связаться с Хэппи и отдать должные указания прежде, чем боль и тяжесть навалились на тело, а ноги подкосились, и Тони рухнул на колени. Слуха коснулся вернувшийся звук репульсоров, Старк ощутил толчок при приземлении брони и улыбнулся. — Ты как раз вовремя.***
Тони сидел у кровати Питера и мягко гладил его по волосам. Третий раз он наблюдал за спящим мальчишкой, и это нравилось ему ничуть не меньше, чем в первый. Старк и не думал, что найти объяснение для Мэй Паркер окажется так сложно. «Ваш племянник кое-что забыл у меня…» «Я должен вернуть лично…» Звучало неубедительно, особенно с расплывающимся под глазом синяком. Но женщина, должно быть, была слишком ошарашена таким неожиданным гостем, чтобы суметь что-то возразить. У него было совсем немного времени. Как и за всю эту ночь. Тони не хотел будить Питера — пусть спит, он и так через многое прошел сегодня. И Старк вполне бы мог обождать, встретиться завтра, но он хотел убедиться, что с его мальчиком все в порядке. Что все, действительно, закончилось. И даже если Питер сочтет Тони слишком опасным, даже если не захочет больше находиться рядом с ним, то у него будет хотя бы образ спящего мальчика, обнимающего подушку, с упавшими на лоб завитками волос. Мальчика с живыми карими глазами, смотрящими на мир с детским восторгом. Даже если в этом мире есть Тони Старк. Питер пошевелился и приоткрыл глаза. Кажется, он не поверил своему зрению, потому что замер, так и глядя на Тони. А тот — в который раз — смог произнести только: — Прости, Питер… Потому что это все, чего он мог просить у него. Питер приподнялся, не в силах отвести взгляд. Тони был здесь, в его комнате, сидел рядом. Тони был жив. И это было слишком хорошо, чтобы оказаться правдой. Но это и была правда. Их отношения с самого начала были сложными, но сейчас Питеру все казалось простым и бесконечно логичным. И он, следуя этому, стремительно подался вперед, крепко обхватывая плечи Тони, прижимаясь к его груди, вдыхая его запах и отчаянно ощущая под пальцами его тепло. Он закрыл глаза, чувствуя, как Старк дрогнул от этого объятия и ответил ему, притягивая ближе, усаживая Питера себе на колени. Все было правильным. Все было так, как надо. И ничего больше не могло этого изменить.