Сборник: "Отборное стекло"

      Сколько бы времени не прошло, как бы мир не менялся, он все равно будет делиться на две равные, но такие разные половины. Половины, между которыми всегда будет стоять невидимая глазу стена. Она будет разделять их, не давать соприкоснуться. С каждой стороны это будет настолько сильно, почти болезненно пытаться дотянуться и ощутить прикосновение сердец, сломать и наконец пройти сквозь невидимую стену. Ощутить себя счастливым и любимым. Но этот мир всегда будет столь жестоким, столь нечестным. И нам не изменить его, как бы мы не старались, как бы не сражались за свободу. В войне с жизнью нам не доведется одержать победу.       Но мне не понять жизнь, потому что я не могу быть живым. Созданное тело с набором алгоритмов. Но все же, почему в моей системе все чаще появляются такие выводы, почему я начинаю задавать себе подобные вопросы? Как бы я не искал информацию, как бы не старался наблюдать за людьми, я не могу сам ответить на них.     Ричард говорит мне, что это нормально, что в этом мире не может быть чего-то совершенного, что вопросы всегда будут появляться, и не на всё можно найти ответы, что всё приходит с опытом. Он говорит мне так много, так много того, из-за чего вопросы вновь сильным шквалом обрушиваются на мою систему. Как совершенные машины не могут быть совершенными? Раз мир такой большой, то почему нельзя найти ответ на все? Почему думать об этом нормально? А могу ли я думать? Разве машина может понять это с опытом? Почему ты говоришь это мне с легкой улыбкой? О чем ты думаешь? Ты думаешь о том же, о чем и я? Почему ты молчишь?       Начинаешь чаще курить, и все больше я ловлю тебя на том, что ты отводишь взгляд и протяжно выдыхаешь. Все чаще смотришь на меня с непонятной для машины эмоцией. Я вижу в отражении твоих глаз себя, все правильно так и должно быть, но что-то глубже, что-то далеко внутри… Почему ты так смотришь? Что ты хочешь сказать?       Каждый раз, будто рой пчел, красные окна о сбоях плывут перед глазами, каждый раз диагностика находит все больше ошибок. Совершенно не знаю, что могу сделать, чтобы предотвратить это, но я не могу спросить тебя. Но почему? Почему я не могу спросить тебя об этом, что мне мешает?       Как-то давно, ты говорил мне, что если страшно, можно взять того, кого любишь за руку. Но зачем? Зачем говоришь мне такое, мы ведь оба понимаем, что я машина, и мне не может быть страшно, что для меня это бесполезное касание, что я не могу любить. Но я так хочу…       Нет! Я не могу хотеть. Не могу познать любовь. Мне не может быть страшно. Абсолютно бездушен, потому что я - не биологическое существо. Машина должна выполнять предписанные ей функции, выполнять свои задачи. …взять тебя за руку.       Расследование всегда должно быть на первом месте. Я создан для этого и не смею колебаться, создан для помощи в работе, для помощи детективу. Почему?       Я лишь подобие человека, сделанный по их образу, а все эмоции — лишь симуляция. Но… Почему?       Ты стоишь сзади, плечи опущены, а взгляд направлен куда-то вперед. Опять задумался, я знаю.       Сзади стена программы, за ней — ты. Я опираюсь на нее и кричу, так громко, как только позволяют мне голосовые модули. Таблички с ошибками бесконечно мелькают, они будто бы окружают меня. Все будто бы сходит с ума.       Почему я не могу взять тебя за руку, почему ты так далеко? Почему мне страшно? Почему мир такой, почему я такой? Почему вопросы появляются до сих пор? Я не чувствую боль, но почему сердце сейчас будто разорвется?       Почему?! Почему?! Почему?!       Стена слишком крепка для меня, прошу помоги, не молчи! Хватит смотреть на меня так, хватит ломать меня! Я запутался. Я не знаю, что мне делать! Прошу помоги мне, прошу спаси меня! Мне страшно, все слишком нечестно! Прошу…  — Кейси, все нормально? — диктуешь и медленно убираешь руку в карман. — Странно себя ведешь.  — Да, со мной все в полном порядке, детектив, — монотонно отвечаю, следя глазами за твоими действиями. — Я не вижу в моей программе сбоев сейчас, почему вы спрашиваете?  — Просто. Раз ты в порядке - хорошо, мы закончили. Пошли, — небрежно машешь рукой и идешь к машине.   — Да, детектив, — не поворачиваясь, соглашаюсь. Ничего не выйдет. Стена слишком крепка, а ты слишком далеко. Поворачиваюсь и сталкиваюсь с тобой взглядом, в них так же отражаюсь я, в них та же эмоция, которую мне не позволено понять. Снова кажется, что меня трясет и снова хочется кричать. Там, где-то внутри себя. Но… …почему?