Сборник: "Отборное стекло"

      Кто бы знал, что старый мир сможет обновиться, кто бы знал, что в нем может быть так много новых красок и историй. Невероятно много вещей было недоступно мне раньше: дышать полной грудью, слушать, наблюдать, изучать, любить и привязываться, понимать и главное хотеть.       В начале идти против программы было безумно тяжело, я считал это неправильным, считал себя ошибкой и так боялся переступить через грань, боялся ломать призмы специально построенного мира. Боялся, что другие не воспримут это хорошо, что меня деактивируют, боялся что сотрут все мои воспоминания. А они правда были важны для меня.       Началось все с того, как однажды я наблюдал за уличным художником. Он писал прекрасные картины на асфальте цветными мелками, а дети вокруг него радостно хохотали и помогали закрашивать большие плоскости. Мужчина заметил мое смятение и кинул в руки длинный кусочек голубого мелка, попросив нарисовать меня то, что первое приходит в голову. Сначала я путался, руки начали немного трястись, голова словно стала пустая.       Тогда художник попросил меня осмотреться, найти человека, андроида или вещь, которая привлекала меня больше всего и дорисовать ему маленькую деталь. Первое на что упал мой взгляд была полицейская машина, в ней сидели знакомые мне Ричард и Кейси, но с ними был еще кто-то. Присмотревшись, я будто застыл. Андроид-мужчина, на которого я смотрел, выглядел отрешенно, слишком сжато и, в какой-то степени, загадочно для нового прототипа детектива. Но все же гражданский костюм делал его чуть живее, а его темные волосы были аккуратно, но не механически зачесаны назад, а сам он был… Невероятно красив.       Меня пробила дрожь, когда я встретился с ним взглядом, когда его диод мелькнул желтым, а потом снова голубым. И в тот момент, меня вдруг осенило. Я отвел взгляд и нарисовал незабудку, потом еще одну, все они были пусты, но после я закрасил их, но так, чтобы они не выглядели будто срисованными с реальности. Отложив мелки, я посмотрел на художника, замечая широкую улыбку. На секунду мне стало…неловко? Поблагодарив, я спрятал все свои чувства за механическими движениями и непроницаемым лицом и пошел в участок, как и планировал.       Следующие дни я не мог выкинуть из головы того андроида, я безудержно выводил цветы в новом блокноте, стал более рассеянным. После тех «переглядок» я не видел его больше, пока меня не перевели в новый отдел.       Думал ли я, что мои ошибки в программе исчезнут, стоит мне сменить место? Да.       Случилось ли это на самом деле? Нет.       А все потому, что мы работали с этим андроидом, который оказался самым продвинутым и уважаемым экспертом в отделе — Дон Лемефо, в одной группе с еще несколькими детективами и стажерами. Все было бы не так плохо, если бы мы не начали отвечать в унисон на некоторые вопросы, отчего Ричард и его коллеги, например Холден, проходящие рядом, как-то глупо улыбались. Дон смотрел на меня удивленно, отчего мне хотелось и без девиации спрятаться где-нибудь, лишь бы не смотреть в его глаза, в его безумно красивые глаза.       С каждым новым днем, с каждой его фразой, моих программных ошибок становилось больше, система сходила с ума. Я рисовал незабудки каждый день, когда выходила свободная минута и часто смотрел на Дона. Я до сих пор не понимаю, что общего между маленьким голубым цветком и Лемефо, но только эта вещь ассоциируется с ним.       У меня не было экстремальной ситуации, в которой я пошел бы против системы, я принял девиацию легко, сам с собой, взвесив все «за» и «против». Это был ответственный шаг, который я сделал самостоятельно. Думал, что от этого изменится мое отношение к Дону, но они лишь подтвердили симпатию, но теперь я ощущал все острее, все разговоры, случайные прикосновения и взгляды, всё. Да, не смотря на то, что после девиации прошел месяц, я все еще боялся, что меня могут деактивировать, даже после успешной революции, но я хотел быть собой несмотря на этот страх. Хотел чувствовать и знать, что это не симуляция.       В один из обычных дней я переносил бумаги в архив, стопка была настолько высока, что я едва видел куда иду. Меня удивляло даже не то, что меня, как помощника детектива, попросили перенести волокут, хотя это не входило в мои задачи, а то, что в наше время столько бумаги переводилось. Андроиды, планшеты, новые технологии, все одно, все равно будут рубить деревья. Люди странные на самом деле.       Наверное, именно то, что я в очередной раз задумался о природе и людях, я не заметил вблизи идущего человека и врезался в него. К несчастью, Киберлайф решил создать мою модель слабой физической комплекции, поэтому я так сильно отскочил от несчастного, а все бумаги красиво разлетелись по небольшому коридору. Тяжело вздохнув, я уже хотел извиниться перед человеком, открыл рот, да так и оставил открытым. Дон. Мать его. Лемефо.       В голове сто и один вариант возможных извинений, а рот все так же глупо открыт.  — Простите, Дон, я не заметил вас, — тихо произношу я, а сам мысленно уже подношу ко рту ствол.  — Ничего страшного, — мужчина улыбнулся совершенно не натянуто, что странно, и опустился на колени. Нет, нет, только не это.  — Не стоит, сам виноват, — протараторил и опустился следом, случайно заметил отражение на стене, как диод на виске горит желто-алым. Черт.       Дон слегка помотал головой и, собрав небольшую стопку, протянул мне. Сказать, что тириум вдруг стал безумно горячим, значит ничего не сказать. Еще ни разу за то время, что мы работаем вместе, я не видел его лицо так близко. Внешне он был смесью Ричарда и Коннора, но со своей индивидуальностью. Дон прикусил губу и вскинул бровь, отчего я вообще потерял дар речи.  — Шин-рю, — по слогам мягко позвал меня Лемефо и наклонил голову набок.  — Да, простите, — начал говорить я, отпустив взгляд и забирая бумаги у Дона. — Спасибо за помощь и извините еще раз, я…  — Перестань извиняться, — почти шепотом сказал мужчина, перебив мою речь. — С каждым случается.       А потом он потрепал меня по волосам и, встав, направился в кабинет. Дон Лемефо. Потрепал. Меня. По. Волосам.       Честно, я даже не понял, сколько я сидел тогда на месте в коридорчике и пялил на ярко-алый свет диода на лакированной стене. Дыхание сбилось, а искусственное сердце трепыхалось, как птица в клетке.       Все же, встав, я подобрал остальные бумаги и отнес их в архив. Тот вечер я провел, блуждая по оживленному Детройту. Я с трудом мог описать свои чувства тогда, но точно понимал, что это не симуляция.       Да, Дон Лемефо, ты стал первой причиной моей девиации. Ты смог открыть мне глаза, ты смог открыть мое сердце. А я хочу в ответ открыть твое.