Позволь спасти тебя

Радовало одно: эта адская смесь, которую Моргана и Тони отчего-то зовут «ночником», действительно сработала именно так, как они планировали. А если сработало что-то одно, сработает и остальное. После этого эксперимента химик и техник вновь забаррикадировались в своей лаборатории и не впускали никого, кроме Стива. Всё, что Имс услышал от Морганы было короткое «спасибо за помощь» и глубокий, полный (он уверен) сочувствия вздох. Самого Имса хватило на три дня, заполненных рабочей рутиной, и две бессонные ночи, полные смутных чувств и ощущений, названия которым давать совершенно не хотелось. Вечером третьего дня он стоял в дверях злополучной лаборатории, смотрел на Моргану самым умоляющим из всех своих взглядов и был твёрдо намерен не уходить, не добившись желаемого. — Всё, чего я прошу, — немного снотворного. — Нет, Имс, — хмурится Моргана. — Ты просишь, чтобы я собственноручно отправляла тебя каждую ночь в сон, который будет разрушать тебя по кусочку раз за разом, — она твёрдо мотает головой. — Ни за что. — Я не прошу тот же состав, — упорствует имитатор. — Всё, что мне нужно — хорошие сны, позволяющие отдыхать от реальности хоть немного. — И? — Моргана временами была скептичней и проницательней Артура. — И чтобы в них была Элизабет, — после длинной паузы с трудом отзывается Имс. — Живая. Лабораторию наполняет один из самых неприятных видов тишины — пропитанный жалостью, бессилием и смирением. Моргана смотрит на него своими невозможными глазами — долго и неотрывно, анализируя, делая выводы. Она переняла этот тяжёлый взгляд от Тони, это чувствовалось так же сильно, как и то, что эти двое умудрились чуть ли не породниться за последние недели. — Послушай, Имс, — она глубоко вздыхает и опирается бедром о стол, заваленный оборудованием. — Я не знаю, что такое настоящая семья, не спорю. Мой отец тот ещё ублюдок, а брат по его наущению считает меня предательницей, — Моргана хорошо держит лицо, но Имс всё равно видит, как тяжело ей об этом говорить. — Но я знаю, какого терять кого-то важного, уж поверь. Она делает огромную паузу, явно переживая не самые лучшие воспоминания. — Я похоронила сестру, умершую на моих руках, — наконец выдаёт она. — Как видишь, мы похожи больше, чем ты думал, — усмехается, слишком горько для такой молодой девушки. — И поверь, я не на пустом месте не хочу давать тебе то, чего ты просишь. Горе убивает людей. — Я устойчив к его воздействию, — отговаривается Имс. — Неправда, — вновь мотает головой Моргана. — Никто не может противостоять этому ужасу. Реальность жестока, да, но только она имеет смысл для живых. Имс всматривается в её лицо, красивое, даже прекрасное, и не хочет понимать, почему она так мудра и так чертовски права в свои двадцать лет. — Я обещаю, что не потеряюсь там, — имитатор вкладывает всю свою силу убеждения в эти слова. — Даю слово. И разрешение меня контролировать время от времени. Моргана хмурит идеальные брови и вздыхает, как учитель, объяснявший ученику тему битый час и не добившийся ровным счетом ничего. — Моргана, пожалуйста, — Имс в шаге от того, чтобы встать на колени. — Ты знаешь, что у меня есть причина возвращаться в реальность даже из самого лучшего сна. На её лице — очень тусклая тень тёплой и немного ехидной улыбки. Она вновь взвешивает все «за» и «против», тихо чертыхается себе под нос, видя щенячий взгляд имитатора, прикрывает глаза и делает самый глубокий вдох в истории человечества. — Я дам тебе состав, который вернёт тебя туда, но управлять сном твоё подсознание сможет самостоятельно, — химик закатывает глаза, видя довольное лицо имитатора. — Тебе не придётся переживать это снова и снова. Моргана с минуту копается в тысячах пакетиков на своих полках, прежде чем достать нужный. — Принимать строго под моим наблюдением, не чаще одного раза в сутки, — она зачитывает инструкции как настоящий профессионал, и Имсу кажется, что даже это у неё от Тони. — И не дай бог Джим узнает об этом. Или, что ещё хуже, Артур. — Не волнуйся, — имитатор даже подмигивает ей. — Эта тайна уйдёт со мной в могилу. — Надеюсь, не так скоро, как мне кажется, — хмыкает Моргана, передавая пакетик с зелёным порошком Имсу и тут же утопая в его медвежьих объятьях.

***

— Он сам тебя позвал? — Джим был правда удивлён. — Это же моя работа, Джимми, — ухмыляется Имс, завязывая галстук. Лиам пригласил его на концерт какого-то там потрясающе крутого оркестра, и теперь имитатору приходится запихивать себя в чёртов классический костюм, которые он, на секундочку, любит только на Артуре. — Он просто к нему подкатывает, — пожимает плечами Стив, проходя мимо них в лабораторию. — Очевидно же. — Даже если и так, — улыбается Имс. — Что может помочь в моей работе лучше, чем переспать с клиентом? Смех Джима прерывает резкое покашливание за их спинами. — Мистер Имс, этот галстук не подходит к этой рубашке. Был бы Имс немножко менее Имсом, покраснел бы до кончиков пальцев на ногах. Но он, к счастью, тот, кто он есть. — Они не должны сочетаться, — хмыкает имитатор, перехватывая взгляд координатора в зеркале. — Я иду на концерт, а не на приём к президенту. — Вот именно, — ворчит Артур, подходя ближе и разворачивая Имса лицом к себе. Где-то на заднем плане звучит джимовское «Я, пожалуй, пойду», но имитатору уже совершенно наплевать на всё, кроме длинных пальцев, развязывающих галстук на его шее. — Это хороший шанс узнать, как он ведёт себя в свете, — лицо у Артура серьёзное, сосредоточенное, будто он не галстук меняет, а обезвреживает бомбу. — Воспользуйся всеми возможностями. Имс тратит всю свою выдержку на то, чтобы не дотронуться до его рук. — Я не буду с ним спать, если ты об этом, — имитатор слабо улыбается. — Он не в моем вкусе. Артур никак не реагирует на его слова, но Имс всё равно замечает, как поднимается уголок его губ. — Напомни, почему ты носишь свои отвратные гавайские рубашки? — координатор окидывает взглядом свою работу, и (Имс готов поклясться всем, что у него есть) она ему определенно нравится. — Потому что боюсь за твоё несчастное сердечко, детка, — имитатор ухмыляется, видя, как Артур закатывает глаза и складывает руки на груди. Имс снова поворачивается к зеркалу (новый галстук правда смотрится лучше, чёрт) и добавляет последние штрихи вроде одеколона и запонок. Он знает, что Артур следит за каждым его движением: его взгляд невозможно не чувствовать кожей. И они оба это прекрасно знают. — Удачи, — коротко говорит координатор, когда Имс заканчивает любоваться собой. — Спасибо, — искренне отвечает имитатор. Артур разворачивается и быстрым шагом направляется к выходу, но останавливается в дверях и, не поворачиваясь, бросает: — И да, не смей спать с объектом. На концерт Имс отправляется в самом лучшем расположении духа.

***

— И где ты его такого колючего нашел? Имс улыбается, потому что Элизабет всегда умела находить самые правильные слова, чтобы описать человека. Колючий. Именно такой, по-другому и не скажешь. — Было у меня задание года четыре назад, — Имс не любит говорить о прошлом, но сейчас это ощущается по-другому. — Обычное извлечение, ничего сложного. Нанял меня какой-то пижон, как сейчас помню, что он мне сразу не понравился. И да, это был Кобб, и да, с ним уже тогда работал Артур. — Он ведь ещё мальчишкой был, — Элизабет гладит его запястье, и это — лучшее успокоительное во вселенной. — Вот и я так подумал, когда впервые его увидел, — Имс ухмыляется, но в этой ухмылке тепла больше, чем под самым толстым одеялом. — Задирать его сразу начал, флиртовать просто до отвращения по́шло, потому что выводить его на эмоции всегда было весело. А потом понял, что этот малой любого известного мне координатора уделает, да еще и элегантненько так, со вкусом. Он замолкает, ударяясь в ностальгию чуть больше положенного, и Элизабет ему не мешает, лишь смотрит по-доброму и всё гладит запястье. — Я сам не понял, когда окончательно провалился, — Имс смеётся, но смех этот отдает тоской. — Когда флиртовать начал на полном серьёзе, когда засматриваться стал дольше, чем это вообще прилично. А потом задание закончилось. — И что же, ты его просто отпустил? — Думаешь, мамаша Кобб позволил бы мне что-то другое? Они замолкают, думая каждый о своем. — Но судьба вас всё равно сводит, — тихо говорит Элизабет, пытаясь заглянуть брату в глаза. — Это же не спроста, так? — Так-то оно так, — Имс вздыхает, чувствуя, как практически хрустят рёбра. — Вот только этот идиот решил лезть в самое пекло. — Как будто ты так не делаешь, — ворчит сестра. — Он на это права не имеет, — возмущается Имс. — Он погибнет там, Бет, понимаешь? Шанс выбраться оттуда чертовски маленький, а выбраться целым — и того меньше. И он совершенно не хочет меня слушать! — имитатор расходится всё больше. — Ему плевать на меня и на всё, что я ему говорю! Если с ним что случится, я ж свихнусь к чёртовой матери, понимаешь? А ему плевать! — А ты уверен? — странная интонация голоса Элизабет проходит мимо его внимания. — Если бы ему было не плевать, он не шёл бы туда, — он сжимает кулаки, пытаясь успокоиться. — Он не слушает меня так же, как ты меня не послушала. — Та операция не помогла бы мне, — её голос становится тише. — Та операция могла бы дать тебе шанс, крохотный, но шанс остаться здесь, со мной, а не уходить, — Имс чувствует, что скоро расплачется как чёртова третьеклассница. — А теперь и он туда же! Какого хрена?! — Том, — Элизабет сжимает его руку, успокаивая почти моментально. — Я уверена, что ему не плевать на тебя. — С чего ты взяла? — Имс чувствует себя выжатым до последней капли. — Будь ему плевать, — она очень слабо улыбается, — он не стоял бы сейчас за твоей спиной. Апатию имитатора будто ветром сдувает. Он вскакивает с койки, резко разворачиваясь и натыкаясь взглядом на замершего в проёме Артура, подлетает к нему и буквально за шкирку выкидывает из палаты. Прижимает к стене, схватив за лацканы пиджака, и сильно встряхивает, вшибая дух. — Какого чёрта ты здесь забыл?! — Имс разъярён — настолько, что Артур невольно втягивает голову в плечи и сглатывает. — Хотел проверить, какого лешего ты закачиваешься снотворными каждый вечер, — шипит координатор. — Это не твоё дело, — цедит имитатор, сильнее вжимая его в стену. — Ты не имел ни малейшего права вторгаться сюда. Артур смотрит прямо в глаза своими невыносимыми карими, и в них — вселенская боль и чёртово понимание, бьющее по рёбрам сильнее кастетов. Для Имса сейчас существуют только эти глаза, из-за которых его жизнь медленно, но верно катится в тартарары, только запах его одеколона и тепло его тела, так четко ощущающиеся каждой клеточкой. — Я не знал, — говорит Артур. — Прости, — говорит Артур. — Мне очень жаль, Имс, — говорит Артур и кладёт свои руки поверх его. Имитатор ослабляет хватку, позволяя ему сжать свои ладони. Он только сейчас чувствует влагу слёз на лице и единственную мысль: «Чёртов плакса». Он позволяет Артуру обхватить свои плечи руками и уложить голову на плечо, он позволяет обнимать себя так чертовски бережно, что сердце просто отказывается работать в заданном темпе. Он обвивает руками чужую талию, утыкается носом куда-то между рубашкой и шеей, дышит громко и жадно, зная, что такие вот объятия — событие, случающееся раз в тысячу лет. Он позволяет успокоить себя, позволяет Артуру просто быть рядом именно так, как давно было нужно. И в первые после смерти сестры Имс позволяет себе не чувствовать боль. — Прости, — Артур шепчет, будто боясь спугнуть. — Пора возвращаться, — отвечает Имс, давая понять, что злиться не будет. — Только обещай не убить Моргану за снотворное. — Я подумаю. Имс закрывает глаза, находит ладонь Артура и устраивает им выброс.