***
Солнце уже начинало садиться за горизонт, на улице стало заметно прохладнее и свежее. Однако легче нисколько не становилось. Казалось бы, из-за какого-никакого, а отдыха мысли должны были привестись в порядок, но нет. В голове по-прежнему будто рой пчёл гудел. Пирс, сидя за столиком на балконе родительской квартиры, уныло смотрел вниз, как по Первой авеню проезжают редкие машины, пешеходы и то чаще проходили. На душе так отвратительно, впервые за прошедшие лет пять. Давно не было этого чувства. Было тошно и противно от самого себя. Первый раз он так погано себя чувствовал, когда как раз-таки лет пять назад накричал на Рикки с Адрианой за то, что те нашкодили в их загородном доме в Далласе. Тогда он ощущал себя виноватым перед сёстрами, хоть и понимал, что повысил голос на них за дело, но в то же время так же и понимал, что преподнести это можно было и в мягком ключе. Здесь абсолютно то же самое. За исключением того факта, что вины Хьюстон в сложившейся ситуации нет. Да, она частенько так или иначе говорила о том, что не уверена в их отношениях, но только и всего. А его это довело до белого каления. Но ведь он сам виноват. Не стоило так сразу говорить одногруппнице, что он хочет только переспать с ней. Ей это так въелось в подкорку, что вспоминалось каждый раз, когда он — как ей виделось — странно себя вёл. Альфа тяжело вздохнул. Он ведь так и хотел сначала только лишь переспать с ней, когда эта зеленоглазая чертовка неосознанно возбудила его в автобусе. Чисто внешне — она ему понравилась: красивые черты лица, притягательные зелёные глаза, точёная фигурка — всё при ней. И только спустя время, уже после того, как они негласно типа начали встречаться, он неосознанно стал присматриваться к ней получше, не просто как к объекту своих сексуальных желаний, а как к девушке, личности, с чертами, вкусами, привычками, присущими будто только ей. У Хьюстон, когда она улыбается, появляются милые ямочки на щеках, сами эти слегка пухлые щёчки — как у ребёнка, её милая привычка надувать губки, когда омежка на что-то обижена, этот детски-наивный взгляд, еле заметный шрамик на указательном пальце правой руки. И, конечно же, постоянный запах молока и мёда. Брилл обожает зелёный и сиреневый оттенки, а её любимые цветы — нежно-розовые пионы — те самые, которые он ей совершенно по наитию купил, когда они пошли на свою первую совместную прогулку. Одногруппница обожает произведения Дойла, Кинга, Лавкрафта, Ремарка, смотрит ужастики и слушает рок-музыку — всё то, что нравится и ему самому. Эти и многие другие, значительные и незначительные, детали являли собой образ прекрасной омеги. Прекрасной именно для него. Сам того не подозревая, но он нашёл свой идеал. И Джонсону тогда, первого сентября, и в голову не могло прийти, что эта девчушка станет для него самым прекрасным созданием. Только вчера, когда они были вместе, провели свою первую ночь, он ясно осознал, что Хьюстон ему небезразлична. Ему не просто хотелось делать ей приятное, даря подарки и водя по кафешкам. Прошедшей ночью, видя стремление омежки угодить ему, доставить удовольствие, он понял, что хочет не просто переспать с ней — как планировал изначально — а тоже: доставить удовольствие, подарить нежность, ласку и заботу. И парень осознал, видя счастливое лицо Хьюстон, что так же важно одаривать заботой и своего партнёра, а не только самому наслаждаться процессом. Пирс почувствовал, как под действием алкоголя веки будто свинцом налились, и прикрыл глаза. Теперь ясно осознаёт, что, сам того не подозревая, но влюбился в омежку, по-настоящему влюбился, не под действием затуманивающих голову гормонов, а из целостного образа со всеми его достоинствами и недостатками. Альфа тяжело вздохнул. И Брилл он точно небезразличен. Но сегодня, из-за своего нежелания сначала разобраться в себе, он всё испортил. Раньше он об этом не задумывался, но сегодня вдруг осознал, что ему страшно причинить ей боль. И, по иронии судьбы, сегодня он это и сделал. И на душе было противно от самого себя. Как теперь извиниться перед омежкой? Джонсон понятия не имеет, а выпитый алкоголь и подавно не помогал. — Пирс, милый, — парень вздрогнул, когда услышал голос матери за спиной, — извини за беспокойство. Ты не занят? — она встала рядом со столиком. — Да нет, — неопределённо ответил он, даже не взглянув на неё. — У тебя всё хорошо? — Пирс нахмурился и выпрямился, хотя до этого почти лежал на столике. Он взглянул на мать. — Я не понимаю… — Ты весь вечер ходишь, как в воду опущенный, хотя, если судить по нашему телефонному разговору, ты вроде был в настроении, — голубые глаза с беспокойством воззрились на него. — Всё нормально, просто устал за сегодня. Лора тяжело вздохнула и некоторое время помедлила, прежде чем вновь заговорить: — Это из-за девушки? Парень встрепенулся, чувствуя, как гулко забилось сердце, и испуганно посмотрел на мать. — С чего ты вообще взяла, что… — Пирс, я твоя мама, и я тебя прекрасно знаю. Сегодня ты ведёшь себя иначе, чем обычно. Ты сильно взволнован. — Может быть и взволнован, — уклончиво начал он. — Но почему ты решила, что причина именно в… — Аарон сказал. — Ах, Аарон… — Пирс устало потёр переносицу. — И что же он сказал? — Что вчера с вами ночевала твоя подруга. Блилл, кажется, — неуверенно ответила та. — Брилл, — поправил её сын, — моя одногруппница. — И что у вас произошло? — Поссорились, — Пирс опустил взгляд, — потому что я вспыльчивый идиот. Не знаю, как ей завтра в глаза смотреть. — Не расстраивайся так из-за этого, — Лора улыбнулась, и Пирс обратил на неё возмущённый взгляд. — Пирс, да, это неприятно, но ссоры неизбежны. Тебе лучше отдохнуть, а завтра решишь, что делать. Ты сейчас устал и весь на нервах. А завтра с новыми силами будет легче. Альфа молчал. Неожиданно, но после внезапного разговора с матерью стало легче. По крайней мере, он слегка успокоился. — Наверное, ты права, — он устало провёл рукой по волосам. — Не возражаешь, если я поеду домой? — Нет, конечно, иди отдыхай, — Лора ласково улыбнулась, и Пирс слегка улыбнулся. Оба встали из-за стола. — Спасибо тебе, — парень обнял мать, чувствуя небывалое облегчение в душе. Пусть, что она узнала о его отношениях раньше, чем он сам предполагал им рассказать. Зато он ей выговорился и теперь на душе стало поспокойнее. — Спокойной ночи. — И тебе спокойной. Напиши, как будешь дома, — он кивнул и уже собрался покинуть балкон, как мать его остановила. — Пирс! Может, лучше вызвать такси? — Не нужно, сам доеду. Пока! — и покинул балкон, как и миссис Джонсон по прошествии некоторого времени.***
Время близилось к половине одиннадцатого. Брилл закрыла дверь на замок и, выключив свет в коридоре, пошла в свою комнату. Включив свет в спальне, вспомнила, что ещё днём поставила телефон на беззвучный режим. Выругавшись от своей забывчивости, боясь, что могла пропустить звонок от родителей, она быстро достала смартфон из кармана джинсов — ничего, никаких уведомлений. На душе стало тоскливо. Родители звонили днём, конечно, но вечером нет. Мало того, что было тоскливо, так ещё и одиноко. «В этот день всё идёт будто против меня», — не без раздражения подумала омега и поплелась в ванную, намереваясь готовиться ко сну. Мало того, что родители внезапно сегодня утром уехали в Нью-Йорк на несколько дней, так ещё и они с Пирсом поссорились. И притом так нелепо. После их неоднозначного расставания девушке хотелось выговориться, почувствовать поддержку, получить совет. Но матери дома нет — а звонить по такому поводу Хьюстон не хотелось — а Милтон прийти в гости не смогла, потому что… потому что омежьи дела в виде течки, и Брилл поняла, что ближайшие четыре дня подругу на занятиях она не увидит. Девушка тяжело вздохнула, сев на крышку унитаза в ванной. И Пирс не позвонил. Почему-то у неё была малюсенькая надежда, что Джонсон всё-таки свяжется с ней после произошедшего несколько часов назад. А так она чувствовала себя использованной. И безнадёжно влюблённой. Она точно уверена, что это не обычная симпатия, какую она испытывала к Джареду. С Пирсом всё иначе. Да, он заинтересовал её в самые первые дни после их знакомства. Её привлекла не только его видная внешность, а и внутренние черты, которые открывались ей буквально каждый день. Он галантен, вежлив со старшими, всегда поможет, если его попросишь о помощи, одногруппник любит животных и с нежностью относится к детям, в то время как их ровесники от маленьких человечков шарахаются, как от огня. Ему нравятся произведения Кинга и Дойла — совсем, как ей. А ещё у него слишком очаровательная улыбка и милая привычка слегка наклонять голову вбок, когда парню что-то непонятно. Все эти и другие черты, которые на протяжении сентября месяца она замечала в нём, нравились ей, которые в её глазах делали для неё Джонсона другим человеком — не наглым альфой-мажорчиком, который только и привык, что тратить деньги родителей, а идеальным мужчиной — по её меркам. И сегодня она точно осознала, что влюбилась. Но только вот, похоже, напрасно. «Потому что Джонсону плевать», — с горечью подумала девушка, прокручивая в голове произошедшее несколько часов назад. Да, она лезла к нему с этими бесконечными расспросами… Но ей просто хотелось знать правду, чтобы потом не обжечься. — Хотя уже обожглась, — Брилл неосознанно потёрла кисть левой руки, на которой остались едва заметные следы его пальцев рук. Она с трудом перевела дыхание и уже хотела начать раздеваться, как в комнате внезапно зазвонил телефон, заставив омегу вздрогнуть. Тряхнув головой, не понимая, кому она так срочно понадобилась, девушка покинула ванную. Пока она дошла до кровати, на которой лежал смартфон, звонок уже прекратился. Пожав плечами, понимая, что разговаривать с кем бы то ни было у неё нет ни малейшего желания, она собралась вновь идти в ванную, как до слуха донеслось пение птиц — пришло сообщение. Вздохнув, она села на кровать и взяла телефон в руки, смотря, кто звонил. И тотчас почувствовала, как сердце учащённо забилось. Звонил Пирс. И сообщение тоже было от него. — «Извини за беспокойство. Если ты не занята, выйди, пожалуйста, на улицу, буквально на пару минут», — прочитала Хьюстон. Она отложила телефон, ища взглядом свою ветровку и испытывая странное чувство радости. Она понятия не имела зачем, но Пирс решил приехать, и этим нужно непременно воспользоваться. Омега быстро накинула кофту и вылетела из квартиры, едва не забыв запереть ту. Ей не было важно, что скажет ей Джонсон. Точнее, её интересовала цель его визита, но более всего хотелось просто его увидеть. Только сейчас она осознала, как соскучилась по нему за прошедший вечер. Прежде чем открывать дверь подъезда, девушка глубоко вдохнула, будто набираясь смелости, и, нажав на кнопку, толкнула тяжёлую дверь. Едва вышла на крылечко, как сразу на одной из скамеек увидела одногруппника, который сидел с крайне удручённым видом, смотря себя под ноги. То, как открылась дверь, он явно не услышал. Хьюстон, на мгновение закусив губу, зачем-то оглянулась и быстро сбежала со ступенек, направившись к скамье. Джонсон услышал звук шагов и обратил внимание на девушку, тут же подорвавшись с места. Брилл остановилась возле него как раз в то время, когда он поднялся со скамейки. Она робко посмотрела на него, ожидая его слов. — Извини, что потревожил в такое время, — аккуратно начал парень, неловко прокашлявшись, а омежка внимательно на него посмотрела. Он волнуется. — Ничего, я… я не была занята. Ты что-то хотел? — Хотел, — Джонсон на пару мгновений отвёл взгляд. — Может, сядем в машину? — Ты написал, это на пару минут. Не вижу смысла ради этого тащиться до машины, — омежка закусила губу, не ожидая, что произнесёт это таким резким тоном. А альфа тяжело вздохнул. — Ну хорошо, — он обернулся и взял со скамейки, на которой сидел, большой букет нежно-розовых пионов, и девушка приоткрыла рот от удивления. А она его даже не заметила… — Брилл, прости меня за сегодняшнее. Не знаю, что на меня нашло. Я даже оправдываться не хочу, потому что сам знаю, что повёл себя по-скотски. Или, может, хотя бы просто примешь букет? Уж его-то тебе приятнее будет видеть, чем… Она не дала ему договорить, обхватив его лицо руками и поцеловав, прижимаясь всем телом. Пирс мгновенно ответил на поцелуй, стараясь прикосновением губ вложить всю нежность, какую испытывал к этой омеге, и одной рукой сильнее прижал хрупкое тело к себе. — Я безумно рада тебя видеть, — прошептала она, вновь ощущая то прекрасное чувство, когда в животе будто начали порхать бабочки. — И ты меня прости. Я не хотела на тебя давить. — Пустяки, — парень мягко коснулся губами её лба, и девушка счастливо улыбнулась. Как ей этого не хватало после сегодняшнего их расставания… Пирс вручил омежке букет, и она с наслаждением вдохнула аромат цветов. — Сильно болит? — он нежно погладил руку, за которую сегодня схватил одногруппницу. — Нет, не волнуйся. Они отстранились друг от друга. Брилл видела по взгляду Пирса, будто он хочет сказать что-то ещё, но никак не может решиться. — Что-то ещё? — осторожно поинтересовалась она, решив подтолкнуть парня к действиям. — Да нет, я… Или… — он замялся, отведя взгляд, и Хьюстон отметила, что таким нерешительным она видит его впервые. И если это что-то очень серьёзное, то ей не стоит лезть. Пусть Пирс сам решит, когда сказать ей об этом. Сейчас так сейчас, нет так нет. — Мысли путаются. Я, наверное, пойду домой, — неуверенно провёл рукой по волосам, переведя взгляд на неё, а омежка ободряюще улыбнулась. — Спасибо, что согласилась выйти и простила. — Может, переночуешь у меня? — робко предложила Брилл, а Джонсон встрепенулся и удивлённо на неё взглянул, будто она сказала что-то запретное. Он виновато улыбнулся. — Я бы с радостью, но не могу. Не думаю, что твой отец обрадуется, если учует незнакомый запах в вашей квартире. Не хочу тебя подставлять. Хьюстон удивлённо вскинула брови. — Родители приедут только в четверг, и то вечером. Сегодня только вторник заканчивается. — Альфы могут учуять даже самые лёгкие нотки остаточного запаха, — он слегка улыбнулся. — Поэтому лучше не рисковать. Ведь, думаю, твои родители пока не в курсе по поводу нас? — альфа вспомнил сегодняшний разговор с матерью. — Или по крайней мере твой отец. — Ты прав, — грустным тоном согласилась девушка и неосознанно вздрогнула. И не от того, что скоро оповещать всех родных, что у неё, вроде как, отношения, а от холода. К ночи заметно похолодало. Одногруппник это заметил. — Всё, давай прощаться, иначе ты околеешь, — он снова притянул её к себе и обнял. — А об остальном поговорим завтра, хорошо? — спросил он, как-то загадочно улыбнувшись. Омега, хлопая ресницами, совсем не понимая, даже не догадываясь, о чём он, всё же кивнула: — Конечно. Пирс улыбнулся, «бегая» взглядом по лицу одногруппницы, будто желая рассмотреть каждую линию на нём. После, посмотрев ей в глаза, вновь потянулся к её губам, нежно касаясь. Впервые с девушкой у него это — он не хотел расставаться. Не хотелось, но надо. К тому же, они ведь ненадолго расстаются. Уже завтра он вновь увидит её, свою Брилл. — До завтра, котёночек. — До завтра, — Хьюстон и не заметила, как губы сами собой расплылись в улыбке. Она чмокнула одногруппника в щёку на прощание и забежала в подъезд, ощущая необычайные лёгкость и радость в душе. Как, впрочем, и Пирс, который сел в свою машину и поехал домой, совершенно удовлетворённый тем, что котёночек его простил.