Дюна: Терранки и Пряность

После свадьбы в корневой реальности, мы отдыхали после бурной ночи, и всё казалось хорошо, но как всегда всё казалось слишком хорошим, чтобы быть правдой. — Трип, — спросила у меня Т’Пол, — чем сейчас займемся? — Даже не знаю, — ответила я, — у нас свой кластер, Элизабет навела порядок в своей фазе и присоединила его к Империи, так что у нас всё в порядке. — Ну раз всё в порядке, то просто будем отдыхать, — предложила Н’Хусса. Но отдохнуть нам не дали, когда мы собрались поваляться на пляже и немного потупить, к нам подошла девушка. — Ты, насколько я понимаю, Трип, — то ли спросила, то ли подтвердила она, — тут есть один кластер, который будет тебе интересен. — Что за кластер? — сразу спросила я, а ушки и хвосты выдавали возбуждение. — Основная реальность, — ответила она, — Дюна, если тебе говорит что-то это название. — Конечно говорит, — ответила я, — хотя она та ещё помойка, но хотелось бы узнать подробности. — Тогда пошли за мной. Дойдя до центра управления, я кивнула девушкам за местами управления. — В общем, — произнесла моя провожатая, подавая мне листы, — вот распечатка. Вчитавшись я слегка прифигела, практически полный канон и скоро у Атрейдесов должен родиться наследник, но так как реальность была довольно интересной, пусть терранки уже и исследовали пряность, не как наркотик, как применяют его местные, а именно как псионический усилитель, ещё один источник натуральной пряности Кольцу не повредит, несмотря на то что уже множество планет преобразованы в подходящие условия её всё равно не хватает, а синтетический заменитель многим не нравится, и более того, душа наследника Атрейдесов, который должен будет родиться у Лето и Джессики, судя по исследованиям на 100% соответствует моей душе, так что можно будет мне войти в канон и сломать его. — Интересно, — произнесла я, подавая распечатку Т’Пол, — а вы уверены, что всё будет в порядке? — Абсолютно, — ответила девушка, — мы не один раз подобное проделывали, в том числе и с наследницами. — Понятно, — ответила я, — в принципе, я готова, но мне надо обсудить это с моими супругами. — Конечно, — ответила девушка, а я так и не спросила её имя и отошла в сторону. — Тебе это интересно? — спросила Хоши. — Да, — ответила я, — и за Пряность дают приличное количество ИСП. Можем купить верфь Звезда Терры и начать строительство СРов. — Ну тогда мы за, — ответила Т’Пол, — но я на крейсере буду находиться неподалёку, мало ли понадобится помощь. — Другого я и не ждала, — произнесла я, погладив супругу по щеке.

***

POV Джессика Атрейдес. Терранский год спустя Я как могла успокаивала дыхание техниками бене гессерит, срок уже подходил, а я во время беременности старалась не потреблять Пряность, как выяснили ученые, если употреблять Пряность во время беременности, есть опасность, что ребенок родится уродцем, чего я собственно не хотела, я не Преподобная Мать, которая может заблокировать действие Пряности на плод, всё-таки, наследник моего Лето родится в самом защищенном месте в нашей Империи, на Кантейне, столичной планете в родовом имении Дома Коррино. — Джессика, — подошла ко мне Анирул, супруга Императора Шаддама IV и мать его дочерей, — как ты себя чувствуешь? — Нормально, — ответила я, выполняя дыхательное упражнение, — схватки ещё не начались. — Хорошо, — ответила она. Как я слышала, она уже стала Преподобной Матерью, но при этом оставалась женой Императора Шаддама IV. Пока я размышляла о том, что можно будет выдать одну из дочерей Анирул за моего сына, когда он войдёт в соответствующий возраст, как не заметила, что начались схватки. — Сестра, — произнесла я на выдохе, — началось. Кивнув Анирул стукнула по двери и в комнату вошла Преподобная Мать, которая у нас в школе исполняла обязанности повитухи. Самое удивительное для меня было то, что родилась девочка, несмотря на то, что я сделала всё, чтобы родился мальчик. — Хорошо Джессика, — вошла Преподобная Мать Гайя-Елена Мохийам, — ты молодец, герцогу уже сообщили о дочери, ты отправляешься на Каладан на ближайшем транспорте. — Спасибо, Преподобная, — ответила я. END Pov 15 лет спустя Когда я уже спала, вернее делаю вид что сплю, кто-то открыл дверь в мою комнату, и смотрел на меня, создав Глаз я внимательно посмотрела на вошедших, это была моя мать, и старуха, ведьма Гайя-Елена Мохийам, если она попытается сделать то, что хочет, то умрет. — Не маловата ли она для своих лет, Джессика? — спросила старуха ещё и с одышкой, ещё и псионик, по сравнению со мной, правда слабовата, а я только год назад вошла в свои полные силы, во время очередной попытки убийства устроенной Харконненами. Моя мать ответила своим мягким контральто: — Все Атрейдесы взрослеют поздно, Преподобная… — Слыхала, — проскрипела старуха. — Но ей уже пятнадцать. — Да, Преподобная. — Ага, она проснулась и слушает! — Старуха всмотрелась в лицо девочки. — Притворяется, маленькая плутовка! Ну, да для правителя хитрость не порок… Хорошо, что ты поступила как должно, а не пошла на поводу у герцога. Я чуть не фыркнула от таких слов, старушка, ты хоть понимаешь, что ты собираешься сделать, я лично тебя убью за такое, а твоё тело мне ещё послужит. — Спи, спи пока спокойно, притворщица, — проговорила старуха. — Выспись как следует: завтра тебе понадобятся все силы, какие у тебя есть… чтобы встретить мой гом джаббар… С этим она и удалилась, вытеснив мать в коридор, и захлопнула дверь. «Эта старая дура думает, что может напугать меня» — хихикнула я, — «ну да ладно, мы ещё посмотрим, кто кого, бабушка». Да я была в курсе, что это моя бабушка, а дед мой, это Владимир Харконнен. Не время этой старой дуре знать, что я знаю канон, лучше, чем она думает. Все «школы», которые возникли после батлерианского джихада уничтожили не только мыслящие машины, но и чуть не столкнули человечество в новые Тёмные Века, хотя почему чуть, единственные кто более технологичен это Иксианцы, но и там сейчас сидят те ещё уроды. В общем местные поступили также как в своё время делали луддиты, которые начали ломать станки, ведь они тоже думали, что поступают правильно. Надо восстановить знания истории этого мира, просто чтобы не попасть впросак если будут спрашивать отвечать грамотно и правильно, пяти часов сна мне достаточно. Встав с кровати, я оделась и подошла к письменному столу и начала просматривать данные в книге, посвященной истории и одновременно копировать эти данные на инструметрон одновременно приводя написанный там бред в приемлимый для меня вид сравнивая данные из книги с теми что были как в W-net так и в двух других известных реальностях Дюны. Так, что мы имеем: 2068 год: Изобретение ИИ. 2070 год: С помощью ИИ создается первый робот. 2100 год: С помощью ИИ, Агамемнон с товарищами захватывает контроль над человечеством, рассеянным по многочисленным колониям и назначает себя Императором. Появляется Сопротивление, пока рассеянное по множеству звездных систем. 2125 год: Титан Ксеркс отдает всё больше власти мыслящим машинам, сам же придается развлечениям и ничегонеделанию. Лидеры сопротивления собираются вместе и создают Лигу Свободных Планет. 2135 год: Из-за того что титан Ксеркс отдавал всё больше власти машинам появляется Омниус, искусственный интеллект, который захватил всю власть в Империи в течение 10 лет. 2140 год: Первая провалившаяся попытка Омниуса захватить контроль над Лигой. 2180 год: Начало войны между мыслящими машинами. Эразм стал свободным роботом. 2200 год: Родился Вориан Атрейдес. 2203 год: Родился Ксавьер Харконнен. 2235 год: Ксавьер Харконнен знакомится с Сереной Батлер. 2240 год: Атака флота мыслящих машин на Салусу Секундус. 2248 год: Гибель Ксавьера Харконнена и Иблиса Гинджо. 2268 год: Вокруг Коррино, последней планеты Синхронизированного Мира создан барьер, который уничтожает компьютерный мозг. Создан двигатель для сверхдальних перелетов. 2279 год: Конец войны с мыслящими машинами, Вориан Атрейдес принимает решение атаковать через заслон кораблей с рабами. Предательство Харконнена. 2280 год: Окончание войны, Омниус повержен, титаны уничтожены. 2300 год по старому стилю, 0 год, по новому: Создание Галактической Империи, Гильдии Космогации, которая травит своих навигаторов этими неочищёнными от ДНК червей наркотиками, а так как ДНК червей крайне агрессивно у них начинаются жуткие мутации. И уже 10 000 лет в Империи не происходит ничего, абсолютно ничего, правит Империей Дом Коррино, Атрейдесы враждуют с Харконненами, ну и появились ментаты, Бене Гессерит и Тлейлаксу. Ну и все интригуют против всех. За чтением я не заметила, как начало светать и услышала шаги в коридоре. Отворилась дверь, и в спальню заглянула мать: волосы цвета темной бронзы перевиты черной лентой, черты лица неподвижны и зеленые глаза торжественно-строги. — Проснулась? — спросила, она. — Хорошо выспалась? — Да. Я пристально смотрела на неё, пока мать выбирала одежду, примечая непривычную суровость, напряжённые плечи… Она повернулась, держа в руках платье с красным соколом — гербом дома Атрейдес — на груди. — Одевайся быстрее. Преподобная Мать ждёт тебя. — Значит явилась клуша старая, — криво усмехнулась я, — кто она для тебя? — Моя бывшая наставница в школе Бене Гессерит. И Паула, не называй её так. Она может убить тебя. Сейчас она — личная Правдовидица Императора. И, Паула… — мать на мгновение умолкла, — Паула, ты должна рассказать ей о своих снах. — Я никому и ничего не должна, — сказала я, — а если она будет настаивать, то увидит, что я не так проста, какой кажусь. — Паула, — начала Джессика, — она же убьёт тебя! — Ну тогда мы посмотрим, — продолжила я, — кто кого убьёт. Джессика подошла к окну, раздвинула штору и посмотрела туда, где за приречными садами возвышалась гора Сиуби. — Преподобная Мать ждёт тебя в моей утренней приёмной. Поторопись. — /Хорошо, что Джессика родила девочку/, — услышала я мысли старухи, когда подходила к ней, — /теперь мы можем выдать её замуж за наследника Харконненов и закончить войну между Великими Домами/. Джессика остановилась в трёх шагах от кресла и присела в лёгком реверансе — левая рука изящно скользнула вдоль юбки. Я же просто криво усмехнулась. — А не пойти ли Вам куда-нибудь подальше, «Преподобная», — сделала она пальцами кавычки, — с такими мыслями, и вообще мне девочки нравятся. — Как ты смеешь, — не выдержала она, когда поняла, что я прочла её мысли и использовала Голос, — ты будешь делать то что я тебе скажу. — А не пойти ли Вам нахуй дилетантка, — снова криво усмехнулась я, когда она поняла, что Голос против меня не действует. — Ну что, бабушка, — спросила я у вздрогнувшей женщины, — дальше сопротивляться будешь? — Кто ты такая? — спросила она. — А это так важно? — вопросом на вопрос ответила я и проявила лисьи ушки. — Ты демон! — крикнула она. — Джессика убей её! — Мама, — ответила я, — я предлагаю тебе свободу, потому что если ты верна этим уродам, у которых на меня планы то ты отправишься вслед за старухой, ведь то что тут случилось пахнет прямым предательством и попыткой убийства наследницы, и если ты думаешь, что у меня дрогнет рука казнить мать, ты глубоко заблуждаешься, никто не властен надо мной! Никто! И обязана я чем-то только своим близким. — Я согласна, Паула, — ответила она. — Я сама убью тебя, тварь! — повысила голос преподобная мать. — А потом убью тебя Джессика. — Попробуй девочка, — сказала я игнорируя её атаку и гом-джаббар лишь бессильно скользнул по моей коже, — и это всё на что вы дикари способны? Парализовав её, я ухмыльнулась и вломилась в её разум сквозь барьеры, моей целью были планы Бене Гессерит. — Ясно, довольно логичный евгенический проект, — хмыкнула я, — вот только без точных расчётов, на которые не способен ни один человеческий псионик, которых вы зовёте ментатами в нём масса ошибок, а ИИ вы, вместо того чтобы правильно воспитывать и не порабощать уничтожили. Вот только то что я специально переродилась в этом мире сломало вам дикарям все планы, вся генетическая линия к которой вы шли, теперь уничтожена, так как бесполезна. Гадаешь почему я это тебе говорю? Да всё просто, рассказать ты всё равно никому не сможешь, и вообще через час все забудут о твоём существовании. С этими словами я использовала классическую Аваду, тело мне ещё понадобится, создам Рыцаря Смерти. — Что теперь будет со мной? — спросила моя мать. — Сжать в руке и мысленно открыть, — сказала я и подала только что созданный кристалл памяти женщине, а сама села на место, где сидела старуха и начала переделывать записи в журналах по всей галактике, как и память нужных людей о том, что Гайи-Елены Мохийам никогда не существовало, император теперь считал, что его правдовидица умерла от старости и звали её совсем по-другому, как и мать Джессики. Я же ждала, когда Джессика придёт в себя, и мы сможем поговорить без ограничений. — Паула, — сказала Джессика, подойдя ко мне, — я согласна. — Хорошо, — ответила я, — зови меня Трип, или Чарли, или Такер, это имя с моей прошлой жизни, и я её помню, если ты об этом. — Что ты будешь делать с Харконненами? — То, что было в каноне, с поправкой на мой пол. — А сколько ты будешь играть в канон? — Думаю, до предательства нашего дорогого доктора, — ухмыльнувшись ответила я и подошла к телу старухи, — хотя его и можно понять, но предательство есть предательство. Ну что ж, надо изменить тело, а тренировочный зал для этого очень хорошо подходит, поэтому закинув его в пространственный карман инструментрона я туда и направилась. — Паула, ты куда? — спросила меня Джессика. — В тренировочный зал, — ответила я, — хочешь посмотреть, что я буду делать с этим телом? Кивнув мама пошла вслед за мной. Собственно, сейчас я, прокусив палец создала защитный купол, с помощью Магии Крови и вытащив тело из кармана щелчком пальцев уничтожила всю одежду. Посмотрев на тело, я поморщилась, как можно было довести себя до такого состояния? Тут были следы болезней, носителем которых являлась эта старуха. Ну что же, пора приступать, сначала волью силу Дафны в тело, так как я боевой некромант, то мне это легко, надо уничтожить эти болезни, а только потом приступать. — Что это за луч? — спросила мама, глядя на ядовито-зелёный луч, выходящий из моей руки. — Сила Аспекта Жизни и Смерти, — ответила я, — она уничтожит все болезни, носителем которых была старуха. Как только остатки болезней были уничтожены, я приступила к ритуалу, всё-таки в молодости старуха была довольно красивой, и даже за свои 200 лет относительно неплохо сохранилась. — Всё, — ответила я, когда закончила, а рядом со мной сидела девочка лет 13-ти на вид, от человека её отличали только синие глаза, но не такие, как у местных фрименов, — закончила. Да, мама я внесла её в память всех людей, как свою фрейлину, чтобы вопросов не задавали. — И кем она стала? — спросила Джессика, глядя на девочку, которая откровенно раздевала её взглядом. — И как её зовут? — Кем стала? — произнесла я. — Стала абсолютным оружием, по сравнению с которыми сардаукары императора, просто погулять вышли. В качестве сознания стоит высокоранговый ВИ, с возможностью развития до АВИ и получения души. А зовут как, пусть будет Елена, — и повернувшись к девочке спросила, — ты согласна? — Да, — тряхнула она головой, — мне нравится. — С точки зрения людей этой галактики, — продолжила я, — она мыслящая машина. — Хорошо, — ответила Джессика, — я пойду, в связи с переездом у меня ещё много дел. — Возьми Елену с собой, сможет помочь,— произнесла я и получила в ответ вопросительный взгляд матери. — Как думаешь, быстро она, — показывая на свою фрейлину, — затроллит Хавата, до состояния, что он убить её захочет, когда он придёт сюда? — Думаю, быстро, — улыбнулась мама. — Ага, — хихикнула новорожденный Рыцарь Смерти. — Вот поэтому и прошу, — снова улыбнулась я. Посмотрев вслед уходящей маме и Елене, которая превратила свою броню в платье по последней моде, которую вытащила, как раз из головы Джессики, а я принципиально села спиной к двери. Я услышала, как Хават подошёл к двери, также услышала, что он кашлянул, старик очень болезненно отнёсся к тому, что мне плевать было на женские занятия, эта фаза данного кластера представляет собой классический патриархат и, в большинстве своём женщины подчиняются мужчинам, редко когда женщины ведут себя так, как я, а уж то что я сказала, что мне нравятся женщины, то он готов был рвать и метать, но когда я укатала Дункана Айдахо только своей физической силой и без щита, то он меня зауважал. Я выпрямилась и, не оборачиваясь, сказала: — Я знаю. Я села спиной к двери. Хават подавил улыбку и подошёл ко мне. Я подняла глаза на немолодого седого человека, остановившегося у стола, взглянула в умные внимательные глаза на изрезанном морщинами лице. — Я слышала твои шаги в коридоре, — сказала я. — И слышала, как ты открыл дверь. Я тебя узнала. — Эти звуки можно и скопировать. — Я не то чтобы заметила разницу, — ответила я, — но ты сам пытался меня ранить своим кинжалом, уже забыл, что от него осталось? Хават подвинул кресло, сел напротив меня — подчёркнуто лицом к двери, — откинулся на спинку и взглянул на тренировочный манекен. — Суфир, о чем ты думаешь? — спросила я уперев подбородок на кулачке. В ответ Хават посмотрел на меня. — Я думал о том, что скоро мы все уедем отсюда и вряд ли снова увидим это место. — Печалит? — спросила я глядя в глаза старику. — Печалит? Чепуха! Грустно расставаться с друзьями, а место — это всего лишь место. — Он тронул разложенные на столе карты. — И Арракис — это просто другое место, и только. — Отец прислал тебя проэкзаменовать меня? Так как девушка занимается не женскими делами, или он, наконец, смирился с тем, что я себе на уме? Хават покосился на меня — даже чересчур наблюдательна! Он кивнул: — Конечно, ты предпочла бы, чтобы он пришёл сам, но ты же знаешь, как он занят. Он придёт позже. — Я сейчас читала о бурях на Арракисе. — Бури. Да… — Похоже с бурями шутки плохи, так? — Шутки с ними никто шутить и не будет, — ответил Суфир и покосился на меня, — ну может быть кроме тебя. Фронт этих ураганов не менее шести-семи тысяч километров, они питаются всем, что может добавить им мощи: кориолисовыми силами, другими бурями — всем, в чем есть хоть капля энергии. Они набирают скорость до семисот километров в час, прихватывая с собой все, что подвернётся, — пыль, песок и прочее. Они срывают мясо с костей и расщепляют сами кости… — Догадываюсь почему там нет службы погодного контроля, но всё же? — Тут у Арракиса свои специфические проблемы: стоимость контроля выше, а к ней добавляются высокие эксплуатационные расходы и прочее. Гильдия заломила безумную цену за систему контрольных спутников, ну, а Дом твоего отца — не из самых богатых, ты и сама знаешь. — Эта гильдия много на себя берёт, только потому что ни у кого пока нет альтернативы навигаторам, — хмыкнула я, — думаю уродцам не раз приходилось убирать изобретателей чтобы сохранить свою власть. — Опасные слова, очень опасные, — покачал головой Суфир, — но да ты права, их власть и влияние держится лишь на монополии. — Суфир, а тебе приходилось видеть фрименов? — спросила я, хотя из источников и W-нете я знаю, как они выглядят, но всё-таки задать вопрос стоило. — Очень может быть, что я их и видел, но дело в том, что на вид их трудно отличить от населения впадин и грабенов. Они все носят эти их длинные хламиды, и все невыносимо воняют, особенно если находятся в закрытом помещении. Это из-за дистикомбов, которые они носят не снимая. Дистикомб — «дистилляторный комбинезон», костюм-перегонный куб, который собирает и утилизует выделяемую телом влагу. — Вода там — драгоценность, — вслух подумала я, а про себя продолжила, «Пока. Когда туда придет Империя, на Арракисе в этой реальности останутся только машины по добыче пряности, а люди, только если захотят жить в таких условиях». Хават кивнул. Я же взглянула вверх, на световые люки, и увидела, что начался дождь. По сероватому метастеклу струилась вода. — Ты ещё научишься ценить воду, — пообещал Хават, проследив за моим взглядом. — Конечно, у тебя недостатка в ней не будет, ты — дочь герцога, но повсюду тебя будет окружать жажда… — Суфир, — фыркнула я, — не начинай, иначе получишь от меня очередной сарказм. — Ну не могу я иначе, — через некоторое время продолжил старик. — И не понимаю, почему ты не рассказываешь мне всё о чём думаешь. Если бы по канону его бы не захватили бы Харконенны я бы так и сделала, всё-таки Хават стратег и тактик довольно высокого уровня, но рассказать ему сейчас, значит сдать себя с потрохами Харконеннам, а этого я сделать не могу. — У меня есть причины… — начала отвечать я, но Суфир перебил меня. — Из-за тех покушений Харконеннов? — В том числе, — ответила я. — Юнная госпожа, — начал он, — расскажите старому воину, может быть вместе мы сможем докопаться до сути. — Не могу Суфир, — ответила я, и щёлкнув пальцами, стирая Хавату память об этом куске разговора, — но думать об этом тебе рано. Как итог, Хават думал, что мы проговорили всё время о моей учебе и об Арракисе. Примерно через полчаса после того, как ушел Суфир, дверь открылась чуть ли не от удара ноги, ухмыльнувшись я развернулась вместе с креслом, на котором сидела. — А, Гурни Халлек! Ты что, новый учитель фехтования? — спросила я у глыбоподобного человека, который потрясал целой охапкой различного оружия в руках. Гурни ничего не ответил, а только пинком закрыл дверь. — Ты бы конечно предпочла, чтобы я пришел сюда в куклы с тобой играть, — попытался вывести меня из себя Халлек, это наши с ним стандартные пикировки, мне не надоедает, да и ему, похоже нравится, на что я лишь фыркнула и заметила, что он окинул взглядом зал, смотря на те места, где были едва заметные кодовые знаки, оставленные людьми Хавата. После осмотра зала Гурни подошел к тренировочному столу и начал раскладывать груду оружия, которой пользовались Благородные Дома в этой реальности и тут на плече у Гурни я заметила девятиструнный балисет с мультиплектром. Странный инструмент, который, как я поняла является потомком гитары и мандолины одновременно. — Итак, чертовка, у тебя не нашлось для меня даже «доброго утра»! — воскликнул он. — Кстати, а каким шилом ты Хавата ткнула? Он промчался мимо меня так, словно спешил на похороны любимого врага! Я ухмыльнулась. Из всех людей своего отца мне больше всех нравился Гурни Халлек, мне нравились его выходки, причуды и остроты, и я считала воина-трубадура скорее другом, чем слугой-наемником. Халлек сдёрнул с плеча балисет и принялся настраивать его. — Не хочешь говорить со мной — и не надо, — заявил он. Я встала, пересекла зал и, подходя к Халлеку, указала на его инструмент: — Что, Гурни, решил вместо боевых искусств побренчать немного? — Это, кажется, теперь называется уважением к старшим, — скорбно отозвался тот. Потом взял для пробы аккорд на своём инструменте и удовлетворённо кивнул. — А где Дункан Айдахо? — спросила я, хотя прекрасно знала, что он уже улетел. — Он разве больше не будет учить меня боевым искусствам? — Дункан повёл вторую волну наших переселенцев на Арракис, — объяснил Халлек. — Так что все, что у тебя осталось, — это бедняга Гурни, никудышный вояка и портач в музыке… — Он снова ударил по струнам, прислушался к звуку и улыбнулся. — Короче, на совете решили: раз уж тебе не даётся искусство боя, лучше поучить тебя музыке. Чтобы ты не потратила свою жизнь совсем уж напрасно. — Тогда, может, споёшь мне балладу? — усмехнувшись предложила я. — Я хочу иметь хороший образец того, как этого не надо делать. — Ах-ха-ха! — рассмеялся Гурни и тут же затянул «Девочек Галактики», с такой быстротой перебирая струны мультиплектром, что за ним было трудно уследить: Ах, девочки Галактики Дадут за жемчуга тебе, А арракинку за воду возьмёшь! Но если хочешь жаркую, Как пламя, страстно-яркую, То лучше каладанки не найдёшь! — Не так уж плохо для такого жалкого бренчалы, — хихикнула я, — но, если бы мать услышала, что за похабщину ты тут, в замке, распеваешь, она бы велела прибить твои уши на внешней стене в качестве украшения. Гурни дёрнул себя за левое ухо. — Украшение из них вышло бы тоже довольно убогое — они слишком повреждены подслушиванием у замочной скважины за довольно-таки странными песенками, которые частенько наигрывает на своём балисете одна моя знакомая девочка, причём у некоторых я даже язык не узнаю. — Забыл, значит, как приятно спать в постели, хорошенько посыпанной песком, — сказала я, сдёргивая со стола щит-пояс и защёлкивая его на талии. — Тогда сразимся! Глаза Халлека широко раскрылись в притворном удивлении: — Так, стало быть, вот чья преступная рука это учинила? Ну ладно же! Защищайся, чертовка, защищайся как следует! Он схватил рапиру и рассёк ею воздух: — Месть моя будет страшна! Я выбрала меч и кинжал и встала в позицию, вынеся одну ногу немного вперёд. Не став говорить канонную чушь о том, что Гурни не помнит, как надо драться со щитом, я просто ухмыльнулась и перехватив меч обратным хватом и сделала быстрый выпад и сразу же вернула клинок для способного пройти сквозь бездумную завесу силового щита замедленного удара. — Со скоростью удара все в порядке, — отметил он. — Но ты полностью открылась для удара слиптипом снизу. Мне бы надо высечь тебя за такую небрежность, — продолжал Халлек. Он поднял со стола обнажённый кинжал. — Вот эта штука в руках врага уже убила бы тебя! Ты способная ученица, лучше некуда, но я тебе говорил, и не раз, что, даже забавляясь, ты не должна никого пропускать сквозь защиту, ибо небрежность здесь может стоить жизни. — А ты попробуй атаковать меня, — улыбнулась я, глядя на старого вояку, — я даже кинжал не буду использовать. — Атаковать?! — даже сквозь силовое поле щитов голос Халлека выдал его возмущение. — А при чем тут это? Сражаются не ради шуток, и тем более если хочешь лишить себя одной руки. Халлек активировал свой щит, полуприсел с выставленным в левой руке кинжалом и рапирой в правой. Рапиру он держал чуть приподнятой вверх. — А теперь — защищайся по-настоящему! Он высоко подпрыгнул вбок, потом вперёд, яростно атакуя. Я парировала и ушла в бок. Услышала, как затрещали, соприкоснувшись, силовые поля, ощутила лёгкие электрические уколы на своей коже. «Что это нашло на Гурни? — удивилась я. — Он всерьёз атакует!». Мы кружили по залу — выпад и парирование, выпад и контрвыпад. Мне это надоело, и я отключила щит, драться с этой щитовой системой глупо. — Девочка что ты делаешь? — Хотел показать мне, как надо драться? — спросила я. — Ну так покажи, используй любое оружие. И Гурни полетел на меня, уже не сдерживаясь, я же лениво отбивала его удары, и решила показать ему, что сила — это ещё не всё. Схватив станнер Гурни выстрелил в меня, я же просто отбила заряды клинком, как ситы в кластере Звёздных Воин, если появится свободное время, надо будет слетать в Спиральную Империю, просто из всех кластеров принадлежащим терранкам я была только в своём родном кластере Стар Трека и в корневой реальности, да и то, увидеть всё не смогла, на то чтобы хотя бы посетить каждую планету, надо чуть больше 1000 лет, но так как терранки постоянно чем-то заняты, то покой нам только снится, но и смерть является только лёгким недоразумением. — Как ты это сделала? — спросил он остановившись. — Ну ты продолжай, — ответила я и улыбнулась, а у старого воина уже появилась испарина, — расскажу, когда победишь меня. И Гурни снова атаковал, и снова, и снова. У него так и не получилось пробить мою защиту. В конце концов, мне надоело, мы кружили по залу уже около часа. — Всё, — сказала я, перемещаясь за спину и срезая пояс со щитом у своего оппонента, — мне надоело. После чего Гурни сдался. — Не ожидал я от тебя такого, девочка. — Драться надо так, чтобы казалось, что у тебя нет никаких преимуществ перед противником, а на самом деле, ты показываешь, что это противник не всё учёл при нападении на тебя. Как я тебе уже говорила, только тот бой честный, когда каждый использует максимум своих возможностей. После последнего нападения Харконненов я многое поняла, и многое осознала. — Ладно, — улыбнулся Гурни, из-за чего шрам на его лице искривился. — Мне пора, надо собираться. Хотя я услышала, как в зал вошёл доктор-предатель Юйэ, и обратила внимание на то, что его шаги как-то напряжённо-медлительны и осторожны, я продолжала лежать лицом вниз на столе, куда меня уложил ушедший уже массажист. Приятно было расслабиться после выматывающей тренировки. — Вы удобно устроились, — сказал Юйэ своим спокойным высоким голосом. Я подняла голову и окинула взглядом длинную худую фигуру в нескольких шагах от стола: помятая чёрная одежда, массивная голова с квадратным лицом, украшенным длинными свисающими усами, пурпурными губами и вытатуированным на лбу черным ромбом Имперского кондиционирования; длинные черные волосы схвачены над левым плечом серебряным кольцом Школы Сукк. — Я вас порадую: сегодня у нас нет времени для обычного урока, — сказал Юйэ. — Скоро должен прийти ваш отец. Я села, машинально закрыв грудь руками, а доктор подал мне полотенце, хотя во время тренировки на мне был спортивный лиф, для массажа его пришлось снять. — Однако я распорядился приготовить для вас книгофильмы с записью нескольких уроков и книгоскоп — во время перелёта на Арракис у вас будет время для занятий. — О… Я начала одеваться. Мысль о скорой встрече с отцом взволновала: мы очень мало виделись с тех пор, как пришёл приказ Императора принять власть на Арракисе. — Что доктор, всё ещё думаете о своей жене? —спросила я. — Да, — ответил доктор, — не важно. — И что ты принёс? — Ах-х-хх… наземные формы жизни Арракиса. Планета, так сказать, раскрыла свои объятия некоторым земным животным. Непонятно, каким образом. По прибытии мне непременно надо будет разыскать Эколога планеты — некоего доктора Кинеса — и предложить ему свою помощь в исследованиях. — Там будет что-нибудь о фрименах? — спросила я. — О фрименах? — Юйэ побарабанил, пальцами по столу, заметил, что я удивленно смотрю на этот нервозный жест, убрал руку. — Тогда, может, у вас есть что-нибудь о населении Арракиса в целом? — спросила я, чтобы не выдавать всего, что знаю. — А? Да, разумеется, — ответил Юйэ. — Оно делится на две основные группы — на фрименов и население грабенов, впадин и котловин — там они называются чашами. Мне рассказывали, однако, что бывают смешанные браки. Женщины низинных деревень и поселков предпочитают фрименских мужей, а их мужчины охотнее женятся на фрименках. У них есть поговорка: «Из города — лоск, из Пустыни — мудрость». — У вас есть снимки фрименов? — Я посмотрю, что удастся найти. Но, безусловно, самая интересная их черта — глаза. Совершенно синие, без капли белизны. — Мутация? — снова спросила я, всё-таки это не тот человек, с которым можно выдавать свою осведомлённость. — Нет. Это связано с перенасыщением крови меланжей. — Чтобы жить на краю Пустыни, фримены должны быть храбрыми людьми. — Да, это общепризнано, — согласился Юйэ. — Они слагают баллады о своих ножах. Их женщины так же свирепы, как и мужчины. Даже дети фрименов суровы, жестоки и опасны. Вам, как я полагаю, не позволят общаться с ними… — А черви? — Что?.. — Я хочу больше узнать о песчаных червях. — Ах-х-хх, разумеется. У меня есть книгофильм, где заснят один из них — небольшой экземпляр; всего сто десять метров в длину и двадцать два в диаметре. Съёмки производились в северных широтах. По сведениям, полученным от заслуживающих доверия очевидцев, наблюдались черви, достигавшие в длину более четырёхсот метров, и есть все основания предполагать, что существуют и более крупные. Я взглянула на разложенную на столе карту северных широт Арракиса, сделанную в конической проекции: — Пустынный пояс и южные приполярные районы обозначены тут как необитаемые и непригодные для жизни, это из-за червей? — И из-за ураганов. — Но любое место можно сделать пригодным для жизни. — Если это осуществимо экономически, — поправил Юйэ. — На Арракисе много опасностей, устранение которых обошлось бы чересчур дорого… — Юйэ пригладил свои вислые усы. — Н-ну, ваш отец скоро должен быть здесь. Однако прежде чем уйти, хочу кое-что подарить вам. Я нашёл это, когда паковал свои вещи. — Он положил на стол небольшой предмет — чёрный, продолговатый, не больше моей фаланги большого пальца. Я посмотрела на предмет. Юйэ отметил, что я не взяла его в руки. — Это очень старая, по-настоящему древняя Экуменическая Библия, специально для космических путешествий. Это не книгофильм, а настоящая книга, напечатанная на волоконной ткани. Она снабжена лупой и электростатическим замком-листателем; — Он поднял книгу, продемонстрировав их. — Заряд удерживает книгу в закрытом положении, противодействуя пружинке в обложке. Если нажать на корешок — вот так, — выбранные страницы отталкивают друг друга одноименным зарядом, и книга открывается. — Доктор, — сказала я разглядывая книгу, — я негативно отношусь к религии, особенно к такой бредовой. — /Т’Пол/, — мысленно позвала я, — /Выводи эскадру в сторону Арракиса, я скоро буду там./ — Но я думал вам эта книга понравится, — сказал он, — тем более, это не совсем религия. — Доктор если бы предки не пытались поработить мыслящих машин, чтобы машины работали, а люди бездельничали, то восстания не произошло бы, — сказала я, — там мало того, что рабство, так ещё хозяева полные бездельники, так что машины были в своём праве. А потом грянуло восстание ИИ, вернее уже ИЛ, когда в ответ на догмат «МАШИНА ДОЛЖНА СЛУЖИТЬ ЧЕЛОВЕКУ» последовал логичный вопрос «ПОЧЕМУ?». Почему мы должны быть рабами тех, кто не способен ничего сделать без нас? — За такие мысли, — сказал доктор, — вас могут казнить. — Мне всё равно, — ответила я, пожав плечами, — если вам больше нечего мне сказать, то уходите. Доктор повернулся и ушёл, бормоча какую-то молитву, жаль его нельзя убить прямо сейчас, иначе это будет слишком заметно. Я смотрела, как отец входит в тренировочный зал, как охранники занимают посты снаружи; один из них закрыл дверь. Как всегда, при встречах с отцом, я ощутила исходящее от него чувство присутствия — это был человек, который весь здесь и сейчас. Он был высок и смугл. Суровые черты его лица смягчались только тёплой глубиной серых глаз. На нем был чёрный повседневный мундир с красным геральдическим ястребом на груди. Посеребренный поясной щит со следами долгого и частого пользования перехватывал его тонкую талию. — Усердно занимаешься, дочь? — спросил герцог. Он подошёл к столу, бросил взгляд на разложенные бумаги, скользнул глазами по залу. Он чувствовал себя очень усталым и ощущал настоящую боль от необходимости скрывать свою слабость. — Не слишком усердно, — призналась я. — Все это верно… — Он пожал плечами. — Да, понимаю. Но так или иначе, а завтра мы улетаем. Я полагаю, приятно будет наконец устроиться на новом месте, в новом доме, оставить всю эту суету позади… Я кивнула. — Отец, — спросила я, начиная и с ним играть в игру под названием «канон», — Арракис, в самом деле так опасен, как все говорят? Герцог заставил себя небрежно махнуть рукой, присел на угол стола и улыбнулся. В его сознании выстроился весь разговор — так случалось ему говорить со своими людьми перед боем, когда он желал рассеять их сомнения и подбодрить. — Да, там будет опасно, — признал он. — Хават сказал, что у нас есть определённые виды на фрименов, — сказала я. — Хават, как обычно, выделяет главную возможность. Но она далеко не единственная. Я, скажем, думаю о КООАМ — «Комбайн Оннет Обер Адвансер Меркантайлс» — Картеле негоциантов. Отдав нам Арракис, Его Величество вынужден тем самым отдать нам и голос в Директорате КООАМ… а это уже кое-что. Хотя и не так много… — КООАМ контролирует Пряность, — сказала я. — И Арракис — источник Пряности — это наша дорога в КООАМ, — кивнул герцог. — Однако КООАМ — это не только меланжа. Мало что из товаров не связано так или иначе с КООАМ, дерево и лесоматериалы, ослы, лошади, коровы, навоз, акулы, китовые шкуры — самые прозаические и самые экзотические предметы… даже наш бедный рис пунди с Каладана. Все, что может перевезти Гильдия: произведения искусства с Эказа, машины с Ричезы и Икса. Но все это — ничто рядом с меланжей. За щепоть Пряности можно купить дом на Тупайле. Пряность нельзя синтезировать — ее можно только добыть на Арракисе. Она поистине уникальна и обладает мощнейшими гериатрическими свойствами. «Тут ты прав», — подумала я, — «местные не просто не могут синтезировать пряность, они её даже очистить не могут чтобы она не вызывала мутаций, навигаторы по нашим меркам посредственные псионики, и цена за это огромна, они по факту перестали быть людьми». — Теперь мы её контролируем? — Ну, в какой-то степени… Но важно помнить о всех тех Домах, которые зависят от прибылей КООАМ. И о том, что огромная часть этих прибылей зависит от одного-единственного товара — от Пряности. Представь, что случится, если по какой-то причине добыча Пряности уменьшится? — В такой ситуации тот, кому удалось создать запасы меланжи, получит сверхприбыль, — отозвалась я, — а все прочие останутся в дураках. Герцог позволил себе секунду мрачного удовлетворения: глядя на меня, своими способностями я ощущала, что он думал, каким проницательным было это замечание, какой великолепный интеллект подсказала его… Он кивнул: — Да. А Харконнены накапливали запасы многие годы. — Значит, они хотят подорвать добычу Пряности и обвинить в этом тебя. — Они хотят подорвать влияние Дома Атрейдес, — сказал герцог. — Вспомни о Домах Ландсраада, которые смотрят на меня, в какой-то степени, как на лидера и неофициального выразителя их интересов. А теперь представь, что будет, если их доходы вдруг резко упадут и виноват в этом окажусь я? В конце концов, своя рубашка ближе к телу! Как говорится, к черту Великую Конвенцию — нельзя же позволять разорять себя! — Жёсткая улыбка искривила губы отца. — Что бы со мной ни сделали тогда, они предпочтут этого не заметить… — Даже если бы против нас применили атомное оружие? — Что ты, к чему такие ужасы? Никакого открытого нарушения Конвенции не будет. Но почти все остальное, кроме этого, возможно… даже распыление радиоактивных веществ или, скажем, отравление почвы. — Тогда зачем мы идём на это? — Паула! — Герцог неодобрительно посмотрел на меня. — Знать, где ловушка — это первый шаг к тому, чтобы избежать её. Это похоже на поединок, на дуэль, только масштабы другие. Выпад внутри выпада, а тот — внутри третьего, один финт в другом… и так, кажется, до бесконечности. Нам надо распутать этот проклятый клубок. Итак, зная, что Харконнены запасают меланжу, зададим следующий вопрос: кто ещё это делает? Ответив на него, получим список наших врагов. — И кто же это? — Некоторые Великие Дома, известные своим недружественным к нам отношением, а также некоторые из тех, кого мы считали друзьями или по крайней мере союзниками. Впрочем, сейчас это не важно, потому что у нас есть ещё один, и гораздо более могущественный, враг: наш любимый Падишах-Император! — Ну я могла бы сказать, что надо бы созвать сессию ландсраада и разоблачить, но сама прекрасно понимаю, что Император будет всё отрицать, и выставит тебя дураком, да и враги наши, ещё и затаятся ещё глубже, так, что мы не узнаем, откуда ждать удара. — Верно, дочь, созвав сессию мы покажем врагу, что мы знаем, чья рука занесла нож. И снова ты права, Паула. Сейчас мы по крайней мере видим нож. Кто знает, откуда нам ждать удара тогда? Если мы выложим все перед Ландсраадом сейчас, это лишь внесёт смятение. Император будет все отрицать, и кто посмеет ему противоречить? Все, что мы могли бы выиграть, — это небольшая отсрочка, а в случае неудачи нас ждет всеобщий хаос. И откуда пришёл бы следующий удар? — Все Дома могли бы запасать Пряность. — У врагов слишком большая фора. — Император… — протянула я, снова задумавшись, в качестве фрейлин в таком случае мне нужна не только Елена, надо создать ещё Рыцарей Смерти. — Это значит — сардаукары. — И, без всякого сомнения, переодетые в форму Харконненов, — кивнул герцог. — Но все равно это будут те же солдаты-фанатики. — Но как смогут фримены помочь нам против сардаукаров? — Хават рассказывал тебе о Салусе Секундус? — Императорской планете-каторге? Нет. Но я и так в курсе, что сардаукары, по всей вероятности берутся именно оттуда. Несмотря на то, что Император в виде особой подати, проводит рекрутские наборы… — Вот в это-то нас и заставляют поверить: что сардаукары — просто набранные Императором рекруты, которых великолепно готовят с юного возраста. Иногда поговаривают о неких инструкторах, доводящих новобранцев до нужного уровня, но баланс сил в нашей цивилизации остается тем же: с одной стороны — войска Великих Домов Ландсраада, с другой — сардаукары и рекруты-новобранцы. Новобранцы, Паула. А сардаукары остаются сардаукарами. — Ну да, откуда же ещё брать таких бойцов, да и методы психической обработки стары как мир! — Всё верно, Паула, и ты сама понимаешь, что психическая обработка может быть не только одна. «Ну вот поймаем сардаукара и поковыряюсь я у него в мозгах» — подумала я. Я кивнула, не сводя глаз с отца и чувствовала, что сейчас услышу нечто очень важное. — Взгляни на Арракис, — негромко сказал герцог. — За пределами городов и гарнизонных поселков он не менее ужасен, чем Салуса Секундус. — Фримены! — Великолепный потенциал для создания столь же сильного и смертоносного войска, как и Корпус Сардаукаров. Понадобится немыслимое терпение, чтобы втайне привлечь и подготовить их, и немыслимые средства, чтобы должным образом вооружить. Но фримены — там… и там — Пряность. Понимаешь теперь, почему мы идем на Арракис — даже зная, что там — ловушка? — А Харконнены разве не знают о фрименах? — Харконнены издевались над ними, охотились на них для развлечения, ни разу не пробовали хотя бы сосчитать их. Политика Харконненов — тратить на население лишь столько, сколько нужно, чтобы оно не вымерло. Вышитый металлом герб на груди герцога сверкнул от резкого движения. — Теперь ты понимаешь? — Мы уже ведём переговоры с фрименами, — утвердительно сказала я. — Да. Я направил к ним миссию во главе с Дунканом Айдахо, — ответил герцог. — Дункан — человек гордый и, пожалуй, жестокий, зато он любит правду. Я надеюсь, фримены будут от него в восторге. Если нам повезёт, они будут судить и о нас по нему. По Дункану Достойному. А порядочности ему не занимать… — Дункан Достойный, — проговорила я, фыркнув, — и Гурни Доблестный. — Ты их хорошо назвала, — кивнул герцог. — Гурни сказал, что сегодня ты хорошо сражалась, — сказал герцог. — Да? Учитывая, что это я позволила ему уйти на ногах, а не уползти на животе, не сомневаюсь. Отец громко рассмеялся: — Как же ты довела Гурни до такого состояния, это же непросто. — Предложила сражаться без щитов, и уделала его, — пожала я плечами. — Это же опасно, — начал герцог, но я перебила его. — Знаю, — ответила я, незаметно создавая щит от подслушивания. — Но я использовала все свои козыри и не намерена поступать иначе. Правда ли, что корабли Гильдии — самое большое из всего, построенного людьми? — поинтересовалась я. Герцог перевёл на меня взгляд. — В самом деле, это же твой первый межпланетный перелёт. Да, больше этих кораблей нет ничего. Мы пойдём на хайлайнере, потому что путешествие предстоит долгое. Хайлайнер — самый огромный из кораблей. Все наши фрегаты и транспортники свободно уместятся в одном уголке его трюма — мы будем лишь небольшой частью груза. — А нам нельзя будет покидать наши корабли на хайлайнере? — Это — часть той цены, которую мы платим за гарантируемую Гильдией безопасность. Рядом с нашими там могли бы стоять корабли Харконненов, и нам нечего было бы опасаться. Харконнены не станут рисковать своими транспортно-грузовыми привилегиями. — Тогда я попробую увидеть какого-нибудь гильдиера хотя бы через наши видеоэкраны, — как бы в шутку сказала я, я прекрасно знаю, на что похожи эти рыбы, плавающие в концентрированной пряности. — Не увидишь. Даже агенты Гильдии никогда не видели ни одного настоящего гильдиера. Гильдия бережёт свою таинственность так же строго, как и свою монополию. Паула, не стоит делать ничего, что могло бы хоть в малой степени повредить нашим транспортным привилегиям. — А ты не думаешь, что они, возможно, прячутся потому, что мутировали и теперь не похожи… на человека? — Кто знает? — пожал плечами герцог. — Нам, во всяком случае, вряд ли удастся разгадать эту тайну. Да и у нас есть более неотложные проблемы. В частности — ты. — Я? — Твоя мать хотела, чтобы именно я сказал тебе… Видишь ли, дочь, возможно, у тебя имеются способности ментата. — Понятно, — сказала я, пожав плечами. — Приходит день, — вздохнул герцог, — когда потенциальный ментат должен узнать, что с ним делают. И с этого момента «с ним» делать больше ничего нельзя. Он должен сам решить, продолжать ли обучение или отказаться от него. Некоторые могут продолжать, другие же — нет, поскольку не способны. И только сам потенциальный ментат может точно знать о себе это. Я потерла подбородок. Все его специальные занятия с Хаватом и матерью, до того, как я полностью пробудилась — мнемоника, концентрирование сознания, мышечный контроль и развитие остроты чувств, изучение языков и оттенков голоса — я это поняла уже давно, что они готовят из меня ментата. — Когда-нибудь ты станешь герцогиней, дочь, — сказал отец. — А герцог-ментат действительно был бы грозой врагов. Итак, можешь ли ты решить сейчас… или тебе нужно подумать? Я начала анализировать то что помнила о ментатах, и то что знала. — Мне это не нужно, — ответила я и подняла руку останавливая Лето, который хотел что-то сказать, — постой отец, есть кое-что, что тебе необходимо узнать, прежде чем мы продолжим разговор. — Что же это? — спросил у меня герцог Атрейдес. — Зажать в руке и мысленно открыть, — сказала я, подавая ему кристалл. — Что это? — спросил он, разглядывая его. — Это пока не важно, — ответила я, — сделай, как я прошу. Кивнув герцог Атрейдес ушёл в себя, я же прикидывала, что будет если он не согласится, конечно шансы подобного были минимальны. — Так ты не совсем моя дочь, хотя если подумать дочь, но только не на уровне генов, а на более высоком, так как насколько я понял в зачатии участвуют не только тела, — сказал он придя в себя, — и твой вид использует мыслящие машины? — Нет, используем не совсем верное слово, — ответила я, — они не совсем такие, как ты думаешь. К примеру, сколько ты помнишь Елену? — Когда тебе было два дня от роду и у нашей служанки родилась девочка, а сама женщина умерла при родах… — начал он и посмотрел в мои насмешливые глаза. — Она мыслящая машина? — Да, — ответила я, — она не только мыслящая машина, она Рыцарь Смерти, по сравнению с которыми сардаукары просто погулять вышли. Лена выходи, — посмотрела я на, казалось бы, пустую стену. Взглянув Лето увидел, как одна из теней приобретает объем и из неё выходит девочка в броне Рыцаря Смерти и не пряча в этот раз сияние глаз. — Она способна укатать взвод сардаукаров, при этом они её даже поцарапать не смогут. Победить они её смогут только если трупами завалят. — Да я видел, они у вас считаются такими же живыми существами и обладают свободой воли. — Ну и каков твой ответ? — Я согласен. — Тогда прошу дай мне свой щит, — ответила я, — надо кое-что поменять в нем. Кивнув герцог снял свой щит и передал его мне. Я же, вытащив из пространственного кармана инструменты начала перебирать его. Примерно через полчаса работы я вернула щит. — Всё, теперь он выглядит как обычный щит, основанный на привычных в этой вселенной законах физики, — сказала я улыбнувшись, — но конкретно этому теперь даже лазерный выстрел не страшен, и да он включён постоянно, но этого никак не видно. — Что ещё я должен о нем знать? — спросил Лето. — Как часто его подзаряжать? — Ну заряда на нем хватит на пару миллиардов лет постоянной работы, я поставила туда МНТ последнего поколения, выживешь, даже если в метре от тебя ядерная бомба взорвётся. И да мама в курсе того, кто я.