***
— Так кто же такой Все-За-Одного? Известно ли нам о нем что-либо помимо того, что Вы мне сказали до этого? Он сидит за решеткой уже месяцы, — Изуку вспомнил, как расспрашивал Всемогущего с заднего сидения машины, пока детектив Тсукаучи неспешно ехал по длинному шоссе. По радио крутили отчет о последствиях нападения злодеев в центре Токио. Мидория успел выловить фразу «жидкое тело» из уст репортерши до того, как детектив сменил волну. — Не-а. Все еще ничего. Никто на самом деле не хочет говорить с ним, — беспечно отозвался Всемогущий. — Он создает впечатление человека учтивого, но остается тем еще фруктом, — Тошинори пожал плечами: — Не так уж и много ты можешь сделать с кем-то вроде него. Все, чего можно добиться, — угроза или насмешка, — Всемогущий аккуратно покрутил рукой у головы. — Судя по тому, что я слышал, никто вообще не смог провести полноценный допрос, — добавил детектив Тсукаучи, не отрываясь от дороги. — Он устраивает им всем мозговой штурм. Тюрьма также соблюдает политику «без недавних событий» при контактах с ним. На всякий случай, если он что-то придумает или сможет с кем-то связаться. С учетом того, что люди хотят расспросить его исключительно о настоящих событиях, тем для разговоров остается маловато. — Погодите, все еще неизвестно, какие у него есть причуды? — раздраженно спросил Изуку. — Невозможно будет это узнать, пока на визитах стоит информационный блок. — Нет. Мы не представляем, на что он способен. Можно попробовать ДНК-тесты, но никто, кроме него, не знает, как работают его причуды. Они могут совпасть с некоторым количеством людей, но если их нет в базе данных, мы не можем ссылаться на них. Даже если сделать анализ, полученные данные ничего не значат при невозможности их как-то истолковать, — Всемогущий активно жестикулировал. — После того, как провели первоначальные тесты, все остальное стало пустой тратой времени. Они даже не пытались сделать МРТ, потому что у него определенно есть причуда, позволяющая создавать частички металла. — И никто не удосужился спросить его о чем-то… ином? — спросил Мидория ошарашенно. — Ему около двух сотен лет, и люди не могут додуматься спросить его хоть о чем-то, не связанном с текущими событиями? В какой-то степени был непостижим факт того, что они позволили пропасть потенциальному источнику информации. Но с другой стороны, вышеупомянутый источник подорвал полгорода, уничтожил бесчисленное количество людей и терроризировал Японию на протяжении века. Как минимум. — Что ж, я пытался расспросить его о Шигараки, но он ничего особо не сказал. Лишь немного чуши про то, насколько ты от меня зависим, то, что он позволил Томуре разгуляться, и то, что ему всего-то хотелось побыть абсолютным злом, — Всемогущий снова пожал плечами. — Он тратит слишком много времени на ерунду. Изуку оперся головой на руки. — Но действительно ли это ерунда? — Что ты имеешь в виду? — Изуку показалось, что Всемогущий бы сейчас смотрел на него так, будто он собрался сделать что-то нереально тупое, что, к счастью, было в последнее время не таким частым. — Ну, он определенно не знает ничего о нас, Всемогущий, если решил, что Вы так просто отпустите меня после едва ли двух лет обучения. Быть может, Шигараки и зависел от более взрослых фигур, я же не помню, чтобы мои родители были заняты работой и попытками сохранить семью. Раньше мне не перепадало внимание взрослых, — нервно хохотнул Изуку. — Нужно же было себя как-то развлекать. Во всяком случае, я никогда не отличался особым послушанием. Всемогущий откровенно захихикал. — Особенно после того, что случилось с Восстановителем. Удивлен, что твоя мать позволила тебе покинуть общежитие. — Я удивлен тому, что она не забрала и не наказала меня до моего тридцатилетия. — Ох. Все настолько строго? — спросил Тсукаучи. — Ее иногда клинит, — мягко улыбнулся парень. — Думаете, она даст согласие на то, чтобы я расспрашивал архизлодея Японии о его причуде? — спросил Изуку с долей шутки. В голове било набатом чувство чего-то упущенного, что задело и перелопатило его чувства. Всемогущий закашлялся и забрызгал панель перед собой ярко-красными капельками. — Абсолютно точно нет! Я запрещаю! — Именно поэтому я спрашиваю ее, а не Вас, — ухмыльнулся Мидория с заднего сидения. — Он злой! — Он древний. Вы даже не задумывались, через что кто-то с такими жизненным опытом и причудой мог пройти, чтобы закончить так, как он? — Нет. Он предельно ясно объяснил, что всегда хотел стать абсолютным злом, — Всемогущий скрестил руки на груди. — Ага, и я так просто поверю всему, что он говорит, — усмехнулся Деку. — Если он только и делает, что врет, это тоже должно оказаться ложью, но где-то здесь собака и зарыта. — И что же ты собрался делать? Изведешь его настолько, что он выдаст тебе всю подноготную? — Всемогущий вздохнул. — Зачем, когда я могу убить его своей добротой. Кто знает, может, она для него ядовита. — Объясняться будешь со своей матерью. Хоть я и твой учитель, не хотелось бы огрести за это. Изуку проморгался. — Вы позволите мне? — Не то чтобы я руками и ногами за, но любая предполагаемая информация о том, что влияло на Шигараки, будет хороша. Если что-то пойдет не так, мы легко сможем вытащить тебя оттуда. Просто держи в памяти, с кем и чем ты имеешь дело, — переборов себя, Всемогущий повернулся к Мидории и серьезно посмотрел на него. — И только если твоя мама даст согласие. Всю оставшуюся дорогу они болтали о школе.***
Может, это было любопытство, может — назойливое чувство, что скребло в голове на протяжении трех недель с момента начала исследования предмета разговоров. Все-За-Одного был загадкой. По большей части, он был двухсотлетним слухом в сети. Были шепотки о смутной фигуре, однажды управлявшей Японией, перемешанные с чередой заговоров и фрагментами событий. Изуку даже отважился воспользоваться «даркнетом», выискивая наиболее глубинные элементы Всемирной паутины. Интернет был полон слухов, а «даркнет» — историй. Предполагаемый якудза писал о своем дедушке, который лишился ни с того ни с сего причуды, позволявшей управлять огнем, и разума. Дедушка плакал, повторяя: «Он забрал её, он забрал её», до конца своих дней. Никто не смог с ним справиться. Другой пользователь поведал о доме престарелых, в котором все из комнаты больных деменцией* внезапно стали послушными и больше не донимали встревоженный персонал спонтанным использованием своих причуд. Здание сгорело дотла сразу после того, как началось судебное разбирательство. Пользователь с неоново-розовым текстом рассказал о том, как его пра-пра-пра-прабабушка с причудой, продлевающей жизнь, в какой-то момент стремительно состарилась и умерла во сне, ее лицо было искажено от ужаса. Обстоятельства смерти не были выяснены. Хакер предоставил плохонькую CCTV-запись ограбления и отсканированные документы столетней давности, описывающие вспышку света, после которой все банковское хранилище опустело. Тем, что отделяло это от обычной кражи, был оставленный список с конфиденциальной информацией о причудах Первого поколения. Изуку торопливо сохранил все данные на жесткий диск. Листая страницы, парень наткнулся на историю чьего-то беспричудного дяди, который развил телепортационную причуду и вышел из грязи в князи под покровительством таинственного благодетеля. Спустя десять лет дядя просто канул в Лету. Многочисленные и ужасающие истории были похожи на разбросанные по всей сети золотые песчинки. Они не задерживались надолго, исчезая спустя пару часов после публикации. Изуку скакал с прокси на прокси, избегая череды удалений, что, казалось, преследовали его липовые аккаунты на snitch.ru, rabbit.az, aconspiracy.xfiles и их собратьях. После тридцати двух смен аккаунтов (все данные были аккуратно записаны в отдельную тетрадку), большая часть которых имитировала интерес к «желтой» статье о Все-За-Одного, выложенной, когда парень только начал интересоваться им, Изуку удовлетворился найденной информацией и решил закругляться. Он не глядя швырнул пухлый блокнот в шкаф, впихнул жесткий диск в щель с семью такими же и ушел ужинать. Еще неделю заняло представление своих открытий Всемогущему и Тсукаучи, чьи челюсти после этого встретились с пресловнутым полом. — Мы не находили чего-то подобного, — ахнул детектив. — Где ты это все нашел? — Я расспросил нужных людей. Получилось так, что преступники оказались достаточно злопамятны, — объяснил Мидория, прикрыв глаза. — На самом деле могло быть больше указывающей на него информации, но это показалось мне наиболее очевидным. — Еще бы, невозможно быть главой подполья без армии врагов, — согласился Всемогущий. — Знаешь, если ты соберешь больше данных по этим событиям, то, думаю, подаришь душевное спокойствие многим и многим людям. — Если мама на это согласится. — Только если она на это согласится. Еще месяц заняли попытки убедить его мать, которая в конечном счете сдалась после того, как Всемогущий предоставил ей подробнейшую сводку с описанием того, как посещения и последующие исследования аккуратно уравновесятся с учебой и стажировками Изуку.***
Спустя четыре месяца после изначального разговора наконец настал день визита, вселяя в Деку больше тревоги. Изуку вспомнил, как прибыл туда с детективом и Всемогущим, которые провели его по стерильно белым коридорам. Перед входом ему зачитали список правил, среди которых «не упоминать настоящие события» мелькало чаще всего, также было заявлено, что если парень нарушит хоть какое-то из них, его немедленно уведут из комнаты. Не проносить средства связи, не использовать оружие, не использовать причуды — ничего, что могло скомпрометировать секретный статус пленного. Вооруженная до зубов вышколенная охрана провела его в самые недра комплекса «Тартар». Мидория, одетый в хлопковую футболку с надписью «Рубашка» на иероглифическом английском, прогнал правила в голове и вцепился в исследованную вдоль и поперек девственно чистую тетрадь. Напротив него за бронированным стеклом неподвижно сидел связанный архизлодей Японии. — Здравствуйте, — неуверенно начал Изуку. Его колотило с того момента, как он пересек порог, вспомнились первая встреча и побег из Камино, случившиеся несколько месяцев назад. — Ах, приемыш Всемогущего, — протянул Все-За-Одного. — Он струсил прийти самолично? Давненько со мной не общались геройские обноски, — едва сказав пару слов, мужчина уже умудрился задеть его. Голос в голове блуждающе нашептывал: «Откуда он знает, кто я, если он слепой и не знаком со мной?» — Ох, нет, — Изуку поспешно исправился, втайне радуясь, что не пришлось искать предлогов. — Я попросил разрешения поговорить с Вами. Это не так уж и связано с героями. — Удивлен, что он согласился, — хоть и по выражению можно было мало что понять, парень ощущал, как просачивалось в тон пленного презрение. В этом не было ничего неожиданного. Каччан обращался к нему и хуже в ранние годы. Так что теперь это как с гуся вода. — Ну-с, он не мой законный представитель, поэтому, как мне кажется, Вас бы больше удивило то, что мама позволила. В этом плане она гораздо строже Всемогущего, — снова исправился Изуку. — Мама дала согласие, но обсуждение было достаточно выматывающим. И, наконец, человек спереди чуть пошевелился. Будто ощутил спазм. Занятно. Заключенный, скованный с ног до головы, излучал раздражение. — По крайней мере, твоя мать мудра. Мне интересно, почему же ученик не прислушивается к советам учителя, — тон Все-За-Одного не подразумевал вопроса, но непрозрачно намекал, что Всемогущего не стоит слушать ни под каким предлогом. Каччан бы возненавидел это сравнение, но враждебность ощущалась по-уютному знакомой. — Он, несомненно, отговаривал тебя от встречи со мной, изображая курицу-наседку, но вот, пожалуйста, ты здесь. Деку обнаружил, что улыбается мыслям о том, как Каччан взбесится, если когда-нибудь узнает об этом мысленном сравнении. — Не думаю, что полное подчинение своим учителям воспринимается моими ровесниками, как норма. Мы прислушиваемся, обдумываем, выбираем то, что нужно нам самим, и идем дальше. Он предупреждал меня, но я все еще здесь. Мама тоже меня предупреждала, но, полагаю, ее больше волновал мой режим дня. — И давно вы так? — кинул пробный камень Все-За-Одного. — Не очень. Мой бывший классный руководитель сказал мне даже не пытаться поступить в UA, — Изуку вспомнил, как сияло мамино лицо, когда он решительно и весело заполнял заявление. — Как я погляжу, ты неукоснительно последовал его совету, — последовал снисходительный ответ. Изуку приподнялся и закинул ногу на ногу, чуть отклоняясь вперед, чтобы удобнее разместить тетрадь. — Вы же ходячее противоречие, не так ли? Всемогущий поведал мне о своих стычках с Вами. Вас не волнует, что кто-то делает или не делает, Вы просто ищете способы выставить это в негативном свете и продолжить атаковать. Все, что Вы сейчас делаете, — отвлекаете внимание от себя и сосредотачиваете его на мне, чтобы скрывать информацию дальше, — парень раскрыл тетрадку и прислонил ручку к бумаге. — Вы таите что-то воистину впечатляющее и намеренно рассеиваете внимание, чтобы никто не догадался, что двигало Вами ради этого. Что и почему — вот главные вопросы, — Мидория стыдливо замолк, когда мужчина напротив приоткрыл рот. — Я только что сказал это вслух? Смех не был одним из вариантов ответа, которых ожидал Изуку. Не сдержавшись, парень приготовился к вспышке гнева. В подобной ситуации он бы нарвался на еще один колкий комментарий. Вместо этого Все-За-Одного согнулся в приступе лающего смеха. Позже он прохрипел: — Мне придется сменить тактику, раз эта оказалась столь очевидной для тебя. Словно глоток свежего воздуха. Усиленно стараясь не покраснеть и одновременно с этим не побледнеть, Изуку продолжил: — Я учту все при составлении списка, когда это случится. Вы мне не импонируете настолько, чтобы влиять на меня своими речами. Я знаю о Вас в теории, но на этом все заканчивается. Быть может, Всемогущего и связывает с Вами определенная история, но я не знаю о Вас лично ничего такого, чтобы… — Волноваться, — закончил Все-За-Одного несколько подавленно, будто ему было тяжело дышать. — Ты здесь только ради того, чтобы удовлетворить любопытство относительно правдивости слухов. Парень кивнул, строча левой рукой в своей тетради. — И да, и нет, на самом деле я здесь, чтобы узнать, как работает Ваша причуда. Для начала. Еще один смешок, более сдержанный, нежели предыдущий. — Что заставило тебя думать, что другие до этого не спрашивали? — если бы Все-За-Одного не умел держать себя в руках, то Изуку бы представил стереотипную сцену со злодеем, уверенно откидывающимся на спинку какого-нибудь обтянутого кресла с бокалом подходящего к ситуации напитка, сидя в секретном логове. Если бы только по тону можно было что-то понять. Если закрыть глаза на неточности, мужчина легко проходил по всем параметрам. — Не имеет значения, спрашивали они или нет, если они не способны прочесть ответ, — ответы не имели значения, если привлеченные к этому люди излишне сильно старались читать между строк. Если никто из следователей не справился с полным допросом, то казалось маловероятным приложение хоть каких-нибудь усилий к пониманию злодея. — А ты думаешь, что сможешь? Твоя компетенция выше, чем у них? — в словах тяготели сомнение и упрек. Как ни странно, если бы Деку был моложе, то принял бы мужчину за неудовлетворенного родителя, отчитывающего излишне амбициозного ребенка. Хоть и чрезвычайно злого родителя. Мидория слегка набрал воздуха и начал: — Если уж я в чем-то и разбираюсь, так это в причудах и устройстве их работы. Может быть, я Вас не знаю — в этом нет необходимости. Причуды распределяются по обширному спектру функциональных категорий. Вы можете забирать и отдавать, согласие не играет никакой роли. Либо Вы не «видите» определенные виды причуд, либо Вам необходимо получить основные сведения о них до того, как их отберут, судя по тому, что случилось с Вашим братом. Помимо Вашего псевдонима, ведь мы оба знаем, что это не Ваше настоящее имя, Вы также известны тем, что передаете мультипричуды и лишаете этим людей, получивших их, рассудка. На Вас этот же самый процесс определенно не влияет, поэтому это должно быть из-за того, что Ваш мозг либо изменяет местоположение своих центров, либо перераспределяет функции так, чтобы можно было и использовать, и хранить. Также необходимо обособлять или группировать уже имеющиеся причуды, потому что по словам тех, кто знал Вас раньше, создание определенных причуд всегда происходит в контексте передачи их кому-то еще, что предполагает наличие приобретенного иммунитета, препятствующего слиянию с Вашей мутационной причудой, — Изуку почти бормотал себе под нос. — С Вашей причудой под вопросом остаются только мелкие детали, лимит сдерживания причуд и необходимо ли Вам контролировать все эти процессы или же это происходит автономно. На мгновение воцарилась тишина. — Если бы мои руки были свободны, я бы поаплодировал столь глубокомысленному суждению. Определенно, у тебя есть не только сила, — тепло мурлыкнул Все-За-Одного. — Долой спекуляцию. Широкая, выбивающая из колеи улыбка была адресована только Деку. Парень мог лишь не подрагивать от нетерпения. В голове всплыла картинка взволнованного Всемогущего, спрятавшегося в комнате наблюдения с хмурыми тюремщиками. — Я заметил, что Вы сказали «глубокомысленное» и «неправильное», — Изуку вздохнул и неуверенно черканул в тетради. — Кажется, Вас не беспокоят додумки. — Некоторые люди живут достаточно долго, чтобы спрашивать меня о причуде, не говоря уже о наличии таланта разбирать ее по полочкам. Видимо, мы разделяем одно хобби, — в его голосе было что-то чудовищно резкое, чего не было до этого, что вплеталось в комплимент. — Полагаю, это помогает, когда вы начинаете умирать от скуки, играя в эти игры, — уклонился Мидория, неловко выдирая себя из раздумий. — Я начинал эти игры от скуки, — аккуратно поправил его Все-За-Одного. — Теперь же я заинтересован. Надо признать, мое первое впечатление о тебе было не самым лучшим, но я излишне поторопился в своих суждениях. — Раз так, то я, пожалуй, буду закругляться, — ответил Деку, слушая собеседника вполуха, потому что слова на страничке расширились, отвлекая его от растущего беспокойства. — Это сарказм, так значит, в тебе есть что-то от нормальных подростков. Твоя готовность калечиться часто оставляла меня в недоумении… — Вы опять отвлеклись, — подметил Изуку. — Не уверен, нервное ли это у Вас или же я оказался близок к правде о Вашей причуде. Судя по сказанному ранее, я не уверен, что Вы представляете, как выглядит нормальный подросток, если брать во внимание Шигараки. Его бунтарская фаза припозднилась лет эдак на семь. — Я обижен и оскорблен, — раздался удовлетворенный ответ. — Тем, как кончил Томура или Ваше родительство? В обоих случаях Вы можете винить только себя. — Как грубо. Шигараки — созданный обществом продукт. Я не могу брать на себя ответственность за всю тяжелую работу, — призывно бросил Все-За-Одного. Возможно, кто-то бы и клюнул на эту наживку, но Мидория уже сматывал свои мысленные удочки и направлялся к двери. Было совершенно ясно, что намеки пленника никто из смотровой не понял, потому что воздух прорезал возглас: — Время вышло, Мидория-кун. — Хорошо! — откликнулся Изуку, отпуская последние разумные мысли и вставая на ноги. — Какая жалость, время моего посещения всегда так коротко, — скорбно произнес мужчина. — Ну, Вы взорвали полгорода. Вместо этого Вас могли оставить задыхаться. Что ж, на следующей неделе в это же время? — предлагающе просиял парень и впихнул блокнот в карман, до дверей его провожал хриплый смех. Только после того, как он благополучно добрался до общих комнат, где его ожидал Всемогущий, парень перестал легко пружинить и взволнованно улыбаться. Дрожа, он повернулся к Тошинори, чье лицо мгновенно скривилось. — Не буду говорить, что предупреждал, — начал Всемогущий, нахохлившись, как кривой стервятник, и умостившись на край дивана. — Он оказался… не тем, что я ожидал. Я думал, будет кто-то открыто злой, — Изуку позволил себе рухнуть на кожаное сидение. Дрожащие руки потянулись к заранее приготовленному к приходу парня чаю. — Предполагалось, что он завлекает людей обманчивым чувством безопасности. Я не особо понимал, как человека, лишенного половины выражений, можно так клеймить злодеем, пока не встретил его. — Он всегда таким был. Он симулирует заботу и сочувствие к изгоям общества. Достаточно легкие цели, — пробубнил с набитым бисквитом ртом Всемогущий. — Он пробовал это на обладателях Один-За-Всех? — Не думаю, но, возможно, ты дал ему стимул опробовать. У него никогда не было доступа к юным хозяевам Один-За-Всех, — фыркнул Всемогущий. — Не то чтобы это меняло что-то в тебе. — Думаю, он пытался выяснить мое мировоззрение до того, как это все прекратили надзиратели. Мне нужно больше времени, чтобы выбить из него информацию о его причуде. — Он жаждал пообщаться с кем-нибудь с момента, когда его посадили в одиночную камеру. Если люди, отслеживавшие его мозговую активность, не солгали, то ты был самой волнительной вещью, случившейся с ним за месяцы. После того, как ты ушел, он сказал, что с нетерпением будет ждать. — Это очень печально. — Гораздо печальнее тот факт, что мы двое — единственная публика, контактирующая с ним. Пятно получает письма от «фанатов», у Все-За-Одного же никого и ничего, — Всемогущий покрутил в руках ложку. — Вот, что он получает. — Давайте уйдем отсюда и поведаем детективу Тсукаучи, как все прошло, — Мидория залпом допил свой чай и направился к выходу, сравнявшись перед ним с Всемогущим. — Хотя бы твоя мама сегодня делает для нас кацудон, — оптимистично вставил Тошинори. Тревога все еще одолевала Изуку после того, как все было пересказано Тсукаучи. «Видимо, мы разделяем одно хобби» Эта фраза донимала парня всю дорогу домой. Если бы только изъятие чьих-то причуд с оставлением искалеченных тел на земле было просто забавным времяпровождением, а не актом тяжкого физического насилия. И ему придется иметь с ним дело на следующей неделе.