Гарри Пэриш и пробуждение циклопа

— Уезжаю, уезжаю, уезжа-а-а-аю! Малыш Джереми сидел на кровати, накрыв голову огромной подушкой, от тяжести которой уже болела шея, а вопли сестры всё не прекращались. — Стану самым-самым-самым сильным ма-а-а-агом! — орала она во всё горло, воображая, что поёт. Джереми было всего пять и он многого не понимал в жизни, но в том, что у Джо ужасный голос, он был уверен больше, чем на все десять. Насколько больше, он не мог сказать, потому что дальше десяти считать не умел. Джереми исподлобья наблюдал, как старшая сестра старательно сдирает со стены широкие листы бумаги, на которых когда-то собственноручно нарисовала страшного человека с крючковатым носом и чёрными слипшимися волосами до подбородка, всегда почему-то закрывающими один глаз. Чуть поодаль на стене были приклеены фотографии того же человека, где оба его глаза ничем не были скрыты, но Джо уверяла, что это неправильные фотографии и настоящий профессор Снейп именно так и выглядел. Вместе с бумагой отрывались внушительные куски обоев, оставляя на стене жуткие пятна, сами рисунки мялись, немного рвались по краям, и Джереми втайне радовался, представляя, как выбросит их в мусорку, когда сестра уедет. Джо аккуратно сложила рисунки (её аккуратность выглядела, как хорошенько пожёваная гиппопотамом куча грязной бумаги) и засунула их в тумбочку, из которой пришлось выудить немало барахла, начиная со сломанных кукол и кончая резинками для волос, которыми она никогда не пользовалась. — Ну вот и всё, — вздохнула она, — с этим закончила. — Ты больше не поёшь? — спросил Джереми, осторожно приподнимая подушку. Джо в два прыжка подскочила к нему и, упёршись своим лбом в его, прокричала во всю глотку: — Скоро уезжаю в Хогвартс, очень ско-о-о-оро! — Мои уши! — завизжал Джереми, а вредина-сестра громко расхохоталась. — Я вернусь из Хогвартса другим человеком, вот увидишь! Ты ещё будешь скучать по прежней мне, зуб даю, — она влезла на кровать, не снимая кеды, и принялась раскачиваться вверх-вниз, — эта Джо перестанет существовать, когда сядет в Хогвартс-экспресс. А пока! Надо! Как! Следует! Оторваться! — орала она при каждом прыжке. — Но почему обязательно отрываться на мне? — заныл брат, стараясь спрятаться за подушкой, но Джо схватила её и отбросила в угол. — Попался! — Мамочка, спаси! Миссис Лоусон разговаривала по телефону, не обращая внимания на крики детей. Она была слишком занята обсуждением маникюра миссис Грин с миссис Уотсон, а потом намеревалась перезвонить миссис Хэйл, чтобы поговорить с ней о новой форме бровей миссис Уотсон — дел сегодня предстояло невпроворот.

***

Гарри точно-преточно был уверен, что они опоздают. Хогвартс-экспресс должен отойти от вокзала Кинг-Кросс завтра в одиннадцать утра, а родители завели будильник на девять. Зная маму, он предвидел, что как минимум час она будет только краситься и подбирать себе подходящую шляпку, а зная папу, мог добавить к этой колоссальной потере времени ещё и то, что мистер Пэриш будет нетерпеливо топтаться у выхода в ожидании жены и только после того, как она завершит свой утренний туалет, вспомнит, что ещё не причесался и не надел штаны. В таких вещах Гарри был очень осторожным и ни в коем случае не мог доверять родителям (пожалуй, единственное исключение из правила, гласящего, что ему не стоит ничего делать самому). Поэтому вечером, когда мистер и миссис Пэриш вышли в сад, чтобы пожелать спокойной ночи миссис Дживс, снимающей кошку с крыши дома, он совершил быстрый рейд по всем комнатам с часами, переведя каждые из последних ровно на час вперёд, не забыв и наручные. — Надо же, я и не думала, что уже так поздно! — удивилась миссис Пэриш, взглянув на часы. — Давайте поскорее ляжем спать. Утром, как Гарри и ожидал, началась спешка. — Дорогой, проверь, взял ли Гарри шерстяные носки! — кричала миссис Пэриш из ванной. — Гарри, ты взял шерстяные носки? Дорогая, он говорит, что взял! — Дорогой, спроси, все ли шесть пар? — Гарри, все шесть пар? Дорогая, он говорит, что все! — Ох, дорогой, я волнуюсь, что он всё же мог забыть их! Проверь сам, пожалуйста! Мистер Пэриш с кряхтением вылез из кресла и потопал наверх осматривать чемоданы сына. Гарри вздохнул. Ему никогда не верили на слово. Наверно, подумал он, в Хогвартсе ему понравится быть свободным от бесконечного внимания и заботы, когда некому будет проверять, почистил ли он зубы, и напяливать две шапки в особо холодный день. Подумал — и тут же испугался, что может «не выжить», как говорят родители, предоставленный сам себе. Несмотря на обучение самостоятельности на протяжении целого месяца, его всё же терзал этот страх — и чем ближе был день отбытия, тем сильнее он становился. Волнение накатывало приступами, от которых всё до боли сжималось в груди и становилось трудно говорить, но Гарри не рассказывал об этом родителям. «Волнуешься?» — спрашивали они. «Немного», — отвечал он, хотя это было огромным преуменьшением. Но отказываться от поступления в Хогвартс, он, конечно же, не собирался. — Гарри, зачем ты взял Тедди? — раздался сверху голос отца. Тедди был большим потрёпанным мишкой из пушистого и очень мягкого материала, который уже лет пять как «собирал пыль» на кровати Гарри. — А что не так? — Понимаешь, м-м-м, сынок, — промямлил мистер Пэриш, спускаясь обратно в гостиную с Тедди в руках, — в таком, м-м-м, возрасте уже не спят с игрушками. Тебя могут засмеять… — Но без него мне будет неудобно спать! Мама вышла из ванной и, поспешно просеменив на середину комнаты, опустилась на корточки рядом с сидящим на ковре Гарри. — Послушай, милый, — мягко сказала она, — его и правда лучше оставить. — Ну хорошо… — кивнул Гарри, с удивлением глядя на её недокрашенную бровь. Он же, в конце-концов, почти нормальный. — Если будет совсем невмоготу, мы пришлём его совиной почтой. На часах было уже десять. — Господи, мы опаздываем! Дорогой, заводи машину, — воскликнула миссис Пэриш и вновь унеслась в ванную. — Боже милостивый, где же мой пиджак! — воздел руки к потолку мистер Пэриш, видимо, надеясь, что длань самого господа сейчас вытащит злосчастный предмет одежды из поднятого во всех комнатах бардака и вежливо накинет на его плечи, словно вышколенный дворецкий. Гарри решил, что значительно сэкономит время, если сам спустит свои чемоданы. На лестнице он упал и больно ударился коленкой, но времени реветь уже не было, поэтому он молча вскочил и продолжил перетаскивать вещи. Наконец Пэриши уселись в машину, но тут Гарри обнаружил, что забыл шапку на октябрь–ноябрь. — Некогда, некогда, — отмахнулась мама, — мы вышлем её по почте. Дорогой, поехали скорее! Это был единственный раз, когда мама с папой нервничали из-за времени куда больше, чем Гарри. Мистер Пэриш чертыхался и ругал всех водителей на дороге на чём свет стоит. «Ах вы ослы твердолобые, неужели нельзя ехать быстрее!» «Дорогой, — возмущалась миссис Пэриш, — нельзя так выражаться при ребёнке! Боже, ну почему этот синий «Бентли» так медленно ползёт?!» Они приехали на вокзал без десяти минут одиннадцать. — Скорее, скорее! — вскричал отец и выскочил из машины, в спешке ударившись затылком. С помощью жены от извлёк из багажника чемоданы и погрузил их на тележку, обвязав для надёжности вдоль и поперёк. — Пять минут! — возопила миссис Пэриш, — господи, ещё один чемодан! Ничего, я понесу, скорее же, пошли! — Точно ничего не забыли? — спросил мистер Пэриш, толкая грохочущую тележку вперёд. — Меня, меня забыли! — закричал сзади Гарри. Миссис Пэриш схватилась за голову. — Дорогой, ключи! Тот зашарил по карманам. — Три минуты, — напомнил запертый в машине Гарри, который, к удивлению мамы, был необычно спокоен. Наконец узник был освобождён, и семейство помчалось на перрон к платформе 9¾, проклиная свою нерасторопность и решение поставить будильник на столь позднее время. Почти не оглядываясь, мистер Пэрриш помчался прямиком в кирпичную стенку между платформами 9 и 10. — Здесь же магглы! — ахнула миссис Пэриш, заозиравшись по сторонам. К счастью, на них будто бы никто не смотрел. — Давай, милый, пошли вслед за папой! — она схватила сына за руку и устремилась к стене. Гарри зажмурился и даже задержал дыхание, интуитивно ожидая удара, но на него словно пахнуло резковатым порывом прохладного ветра. — Боже! Изумлённый возглас матери заставил его открыть глаза. На перроне было пусто: ни паровоза, ни пассажиров, ни провожающих — никого. — Неужели уже уехал? — растерянно спросил мистер Пэриш. — Но где же в таком случае люди? Они же не могли разойтись так быстро! В этот момент вокзальные часы пробили десять утра.

***

Уже к четверти одиннадцатого начали подтягиваться люди. Они выныривали из кирпичной стены, среди них были и разномастные семейки волшебников и явно пребывающие в некотором шоке магглы со своими счастливыми детьми. — Ну, Гарри, ну ты и учудил! — в сотый раз повторял мистер Пэриш, расхаживая туда-сюда по платформе. — Дорогой, хватит, — оборвала его жена и наклонилась к сыну, — Гарри, это отличный шанс познакомиться с кем-нибудь. Только взгляни, сколько тут ребят! Гарри пожал плечами. Если мама хочет знакомиться, то пусть берёт инициативу в свои руку. Крепко обхватив его запястье, миссис Пэриш с уверенностью подошла к стоящей неподалёку полноватой женщине с броским макияжем, вокруг которой вертелись двое ребятишек — рыжая лохматая девочка и совсем маленький мальчик, остриженный почти наголо, только оранжевый чубчик нелепо выделялся на его голове. «Кошмар», — подумал Гарри. — Первый раз в Хогвартс? — улыбнулась им миссис Пэриш. Женщина медленно перевела на неё взгляд и обнажила в неестественной улыбке чуть ли не до синевы отбеленные зубы. — В первый раз, — кивнула она с каким-то пугающим дружелюбием. — Мой Гарри, — мама вытолкнула его вперёд и сжала обе руки на его плечах, — мой Гарри тоже поступает на первый курс. Девочка резко остановилась перед ним, чем немедленно воспользовался её брат, спрятавшись за юбку матери. Она протянула Гарри немного испачканную ладошку и представилась: — Я Джо. — А я Гарри, — сказал он, опасливо пожав её руку. — Здорово! — обрадовалась чему-то Джо, испугав Гарри резким возгласом, от чего он непроизвольно дёрнулся. — Как думаешь, на какой факультет ты попадёшь? — Даже не знаю, — протянул Гарри, понемногу успокаиваясь, — мне, в общем-то, всё равно. — А я вот хочу на Слизерин. Здорово быть молчаливым мрачным слизеринцем с талантом к чёрной магии и однажды спасти мир, несмотря на то, что все считают тебя злодеем. Гарри не понял, есть ли у неё талант к чёрной магии или же она просто мечтает о нём, но был уверен, что молчаливого мага из неё уж точно не выйдет. Мальчик с чубчиком на лбу немного осмелел и высунулся из-за широкой юбки, и Джо тотчас метнулась в сторону и выхватила ярко-красный леденец, который он держал в руке. — Думал, спрячешься? — захохотала она. На глаза малыша навернулись слёзы, он зашмыгал носом, морща лицо с явным намерением расплакаться. — Мама, — заныл он, — она отняла мой леденец… — А ну цыц, — прошипела Джо, — а то заколдую так, чтобы ты как послушный домовой эльф всю жизнь только и делал, что приносил мне конфеты. — Ма-а-ама… — Ну всё, напросился, — она выхватила немного искривлённую палочку зеленовато-коричневого цвета, — стой смирно! Им-пе-р… Лежащие до этих пор на плечах Гарри мамины ладони мгновенно исчезли, и, взглянув вверх, он увидел, что миссис Пэриш прижала их ко рту. — Боже мой, — прошептала она, — как это отвратительно! Джо растерянно опустила палочку, косясь на неё исподлобья с немного виноватым видом. Её толстая мамаша с противным тоненьким смехом замахала рукой. — Ну что же вы, дорогуша, дети просто дурачатся! — Сегодня дурачатся, а через пять лет станут какими-нибудь Пожирателями Смерти, — гневно отрезала миссис Пэриш. — Да их же давно переловили, — засмеялась было Джо, но тут же замолкла от брошенного на неё убийственного взгляда. Раздался гудок и платформа задрожала, нарушив напряжённость, едва ли не молниями сверкающую между двумя родительницами. Хогвартс-экспресс прибыл.