Гарри Пэриш и пробуждение циклопа

— Гарри, ну ты чего? Гарри сидел, вжавшись в угол, состоявший наполовину из мягкой спинки сидения, наполовину из неприятно холодной рамы большого окна, хотя купе было почти свободно — в нём находились только он и ужасная назойливая Джо. «Сынок, держись от этой девочки подальше, — сказала ему мама, пока отец затаскивал вещи в вагон ярко-малинового шипящего и гудящего поезда, — мне не нравится её воспитание. Как можно позволять ребёнку выкрикивать такие слова, ума не приложу!» А ещё мама поведала ему, что существует не только светлая магия, которой учат в школе, но и тёмная, запретная. А среди тёмных заклинаний выделяются три особо страшных, и одно из них — это Империус, заставляющий одного человека полностью подчиняться другому. «Это как когда ты говоришь «Дорогой, ты меня совсем не уважаешь» и папа сразу делает всё, как ты хочешь?» — спросил Гарри, на что она ответила лишь коротким нервным смешком и попросила быть серьёзнее. Непростительные заклятия — очень сложные, сказала она, Империус требует знаний, сложных движений палочкой и огромной психической силы, способной подавить волю другого человека, и ребёнку ни за что не удастся наложить его, но то, что эта Джо средь бела дня выкрикивает слова чёрной магии, просто неприемлемо. Куда только смотрит «мамаша»! — она презрительно скривила губы, произнеся это слово таким уничижительным тоном, что Гарри тоже стало неприятно. А теперь гадкая, невоспитанная, противная Джо загнала его в угол и хочет с ним дружить. — Мама сказала, чтобы я с тобой не общался, — пролепетал он. — Да ладно тебе, — скалила зубы мерзкая девчонка, — её же здесь нет, так и незачем её слушаться. Ох, мистер Пэриш, мистер Пэриш!.. Он столько времени вдалбливал в голову Гарри бесконечные способы завести друзей, рассказывал, как правильно разговаривать и во что играть, но ни словечка не сказал о том, как от них отделаться! — Мы будем хорошими друзьями, вот увидишь. В конце-то концов, я же не всерьёз хотела наложить заклинание, — успокаивала Джо, — я и движений правильных не знаю, где уж мне… Дверь купе поехала в бок, гремя от покачивания поезда, и внутрь заглянули две головы. — Ой, у вас тут почти свободно, — обрадовалась первая голова, принадлежащая темнокожей толстенькой девочке с огромными губами и приподнятыми, словно в вечном удивлении, бровями, — можно мы тоже сядем? — Заваливайтесь, — махнула рукой Джо, приглашая их войти. Девочка шлёпнулась на сидение напротив, от чего оно тонко заскрипело, за ней вошёл высокий прыщавый мальчик с кучерявыми светлыми волосами, подмышкой у него торчала непонятная коробка. — Я Лоло Брук, — представилась девочка, — а это Джереми Хорн. Мальчик приветственно поднял руку. — Джереми, как классно! — опять непонятно чему обрадовалась Джо, — моего братика тоже так зовут. Я Джо Лоусон, а этот ботаник в углу — Гарри. — Я Гарри, — подтвердил Гарри. — Очень приятно, — хором сказали ребята. — М-м, и мне… — промямлил Гарри на манер своего отца, хотя на самом деле ему не было приятно. Было, скорее, страшно и непонятно. В дверь постучали, и в проходе показалось нечто объёмное, высокое и широкое в плечах, с маленькой головой и совсем уже крошечными чёрными глазёнками. Ему можно было дать от пятнадцати лет до бесконечности, но, по всей видимости, этот парень тоже был первокурсником. — Извините, — пробасил он, — здесь найдётся место? Все кивнули, и он, осторожно закрыв за собой дверь, втиснулся между Джо и Гарри, от чего последний с облегчением вздохнул. Джо переключилась на новоприбывших, и на Гарри никто почти не обращал внимания, а сам он молчал, чувствуя себя крайне неловко, но внимательно вслушиваясь в разговор. Из их слов он узнал, что Лоло и Джереми магглорождённые, Джо полукровка, а Пол Рэнделл — так звали громилу — чистокровный как минимум в двух поколениях. Всё это внимание к происхождению удивляло Гарри. Если бы он, к примеру, спросил девочку из соседнего дома, сколько испанцев было в её роду и насколько она чистокровная англичанка, на него бы странно посмотрели, а здесь дети увлечённо рассказывали друг другу о своей родословной. Гарри, похоже, тоже был полукровкой — его мама ведьма, а отец обычный человек, он хотел вставить это в разговор, но не нашёл подходящего момента — едва Джо затыкалась, начинала болтовню Лоло, а когда она выдыхалась, вновь подхватывала Джо, иногда вставлял короткие реплики Джереми и вечно невпопад что-то говорил Пол. В коридоре прогремела легендарная тележка со сладостями и дети, бросив разговор на полуслове, кинулись к ней, не успела ведьма, толкающая её, открыть рот. Гарри тоже робко подошёл и купил конфет на три галлеона, хотя мама и позволила ему потратить пять. Следующие несколько часов его спутники мычали что-то совсем неразборчивое с набитыми ртами и перекидывались обёртками от сладостей, Джереми разглядывал карточки от шоколадных лягушек, а Пол просто молча жевал. От скуки Гарри заснул с конфетой во рту. Проснулся он от тычков Джо. — Приехали, — сказала она, — надевай мантию и пойдём. В купе уже было пусто — Лоло, Джереми и Пол ушли. Гарри выудил мантию и неловко всунул руки в рукава, что получилось у него не с первой попытки. Джо засмеялась его неумелым движениям. — Тебя что, мама до сих пор одевала? — Ну да, — признался Гарри. Они вышли из поезда на платформу, заполненную толпой учеников, из-за которой ничего вокруг было не разглядеть. Всюду только спины в чёрных мантиях, постепенно сливающиеся с ночной теменью, а никакого Хогвартса нет и в помине. Тут Гарри вспомнил, что до Хогвартса ещё нужно доехать на лодках, а поведёт их… — Первогодки, — пронёсся над толпой зычный голос, — все ко мне! Джо схватила его за руку и потащила на зов сквозь шевелящуюся толпу, Гарри отдавили ноги и бока, какой-то старшекурсник случайно ударил его локтем по голове и, кажется, оставил синяк. Наконец они вынырнули к месту сбора первокурсников, над головами которых возвышалась внушительная великанская туша. Это был лесничий, а также преподаватель ухода за магическими существами Рубеус Хагрид. Великан оказался уже наполовину седым, хотя по лицу ему и нельзя было дать больше шестидесяти. Но Гарри знал, что у волшебников всё иначе — чем сильнее маг, тем дольше он живёт, если его, конечно, кто-нибудь не убьёт. А в жилах Хагрида текла ещё и великанская кровь. — Эк нынче дети измельчали, — проговорил Хагрид, покачивая головой, — с каждым годом всё ниже и ниже, скоро на вас через лупу смотреть придётся. — Может, это у вас зрение садится? — нагло выкрикнула Джо. По толпе пробежали неуверенные смешки. — Может и так, может и так, — добродушно улыбнулся великан, — ну, пошлите, чего нам время терять. При переправе через Чёрное озеро Гарри весь дрожал от холода и волнения. От воды веяло словно из мощного холодильника, лодка плыла медленно и тяжело, а у него дрожали колени и тряслись руки, хорошо только, что в темноте этого никто не видел. Да и при ярком свете на него не обратили бы внимания — все взгляды были устремлены на замок, выделяющийся тёплыми огнями на фоне чёрного беззвёздного неба. Гарри с трудом вылез из лодки на ватных ногах и поковылял со всей толпой к воротам. Внутри оказалось так тепло, что оттаивающим от окоченения ногам стало ещё сложнее двигаться. Свет ослепил уже привыкшие к темноте глаза детей, и все они закрылись от него руками. Их оставили у дверей Большого зала, приказав ждать. Гарри почувствовал, что взбесившееся от страха сердце теперь понемногу успокаивается, несмотря на то, что им ещё предстояла церемония распределения. Возможно, это был выброс адреналина, который не давал ему оцепенеть от ужаса, но так или иначе, Гарри уже достаточно осмелел, чтобы начать с любопытством разглядывать будущих однокурсников. Справа от него стояла Джо, а за ней бледный высокий мальчик, чьи длинные волосы блестели, ярко выделяясь на мантии, которая по сравнению с ними казалась не такой уж тёмной. Совсем рядом, касаясь плеча мальчика своим плечом, стоял его друг, шатен с довольно объёмной причёской, немного пониже ростом, но крепко сложенный. Джо с восхищением поглядывала на темноволосого паренька. — Вот это настоящий слизеринец, голову даю на отсечение, — прошептала она, повернувшись к Гарри, — такой загадочный и мрачный, просто офигеть! Хотя с другой стороны, он мой конкурент, это я ведь хочу быть самой загадочной и мрачной… Гарри сконфуженно сделал шаг влево, чтобы оказаться хоть капельку дальше от нелепой Джо. Взглянув в другую сторону, он увидел троих мальчиков и четырёх девочек, которые с любопытством и небольшой растерянностью водили вокруг глазами, тоже осматривая коридор и однокурсников. «Вот подходящий момент познакомиться » — подумал Гарри и быстро, чтобы не дать себе как следует испугаться, протянул наугад руку, зажмурившись. — Привет, я Гарри. Рука висела в воздухе, напряжённая, будто в ожидании удара тока. Ничего ею не ощутив, Гарри почувствовал, что грудь снова наполняет паника и смущение, но вдруг протянутую ладонь кто-то пожал. — А я Крон. Рад знакомству, Гарри. Ему улыбался невысокий мальчик (не узнав имени, он мог бы принять его за девочку благодаря длинным пепельным волосам), его кожа была такой бледной и прозрачной, что он будто светился изнутри и казался стеклянным. Глаза выглядели бесцветными и словно смотрели не на Гарри, а сквозь него, а улыбка была такой мягкой и доброй, что Гарри мгновенно осмелел. — Эм… на какой факультет ты хочешь попасть? — спросил он, подражая Джо. — Мне всё равно, — ответил Крон, — а ты? Сзади Гарри кто-то толкнул, и он отступил немного в сторону, чтобы в него не врезались. Под подошвой почувствовалось что-то тонкое и упругое. «В Хогвартсе принято разбрасывать сосиски в коридорах?» — удивился про себя Гарри, но тут же нечеловеческий вопль оповестил, что то, на что он наступил, было вовсе не сосиской. Перед ним, выгибая спину и шипя, стояла на кончиках лап большая озлобленная кошка, распушив отдавленный хвост. В коридоре послышались поспешные шаги. — Миссис Норрис! — растолкав детей, к кошке подбежал старик со свалявшимися грязно-седыми волосами и заметной залысиной. Глаза его были полны ненависти ко всему живому, кроме этой самой кошки. Он гневно воззрился на обидчика своей любимицы. — Ах ты, гадёныш! — прошипел он ещё более устрашающе, — да я тебя!.. Гарри вздрогнул всем телом и побледнел, его бросило в жар, под чёлкой почувствовался холодный пот. Он понял, что близок к нервному срыву — крики и угрозы всегда его ужасно пугали, а этот старик был просто чудовищен. Руки Гарри, до этого сжимавшие воротник мантии, упали и судорожно задёргались. Ещё немного — и он не сможет устоять на ногах. — Уж я позабочусь, чтобы ты пожалел об этом! — орало чудовище. — Отстаньте от него! — вдруг выкрикнула Джо, — это я наступила на кошку! Гарри замер, а старик медленно повернулся, осознавая услышанное, затем ястребом налетел на девочку, вцепившись крючковатыми пальцами с острыми нестриженными ногтями в её плечи. — Маленькая паршивка! — Да я случайно! — заорала она в ответ, стараясь перекричать разъярённого старика, — а чего она под ногами путается? У Гарри от испуга болело сердце, каждый удар чувствовался током, проходящим по всему телу и царапающим грудь изнутри. Понемногу его начало отпускать. Кто-то дотронулся до его руки. — Ты в порядке? — Крон обеспокоенно глядел на него, — ты так побледнел… Может, позвать кого-нибудь? «Боже упаси, — подумал Гарри, — если здесь все такие бешеные…» В этот момент момент двери Большого зала распахнулись и перед ними появилась небольшого роста старушка, строго глядящая поверх очков. — Выстройтесь по парам и идите за мной, — приказала она, — мистер Филч, отпустите девочку. Филч убрал свои когтистые ручищи и с ворчанием удалился. Его проклятия в адрес учеников, отдающиеся тихим непродолжительным эхом, постепенно стихли в глубине коридора. — Спасибо, — шепнул Гарри Джо, брезгливо отряхивающей мантию, и та улыбнулась. — Мы же друзья. Гарри улыбнулся в ответ. А в провожающем его взгляде миссис Норрис явственно читалось, что он нажил себе смертельного врага на все предстоящие семь лет обучения.