***
— Странно, — бормочет Тэмин, хмуря брови и смотря на экран телефона. — Что такое? — спрашивает Кенсу и машет на себя рукой. Несколько дней ему кажется, что у него повышена температура и вот опять ему немного не по себе. Он прикасается тыльной стороной своей ладони ко лбу — температуры нет. Но почему-то ощущение такое, словно его вот-вот свалит простуда. И он тут же оттягивает ворот своей рубашки, чтобы посмотреть нет ли признаков новых чужих цветений. Но нет, кожа его чиста уже очень долго, лишь алая камелия горит цветом на запястье Кенсу, привлекая его внимание каждый раз. — Чонин не отвечает на звонки и сообщения уже второй день, — отмечает Ли. Кенсу на это пожимает плечами и не говорит ничего, потому что он решил для себя одно — в его жизни нет места Чонину. И он прекрасно справлялся с поставленной задачей. До старательно избегал его все это время, а если и встречал его, то только в присутствии Тэмина и старался все свое внимание уделить именно своему парню. Но все равно замечал, как Чонин отводит взгляд от них, сжимая ладони в кулаки или делая жутко заинтересованный вид в своем мобильном. Кенсу считал это своей маленькой победой. Он старался быть счастливым с Тэмином. И это почти ему удавалось, но внутри все же что-то мнимо тянулось к Чонину, словно тоскуя и жалея собственную пару. Но Кенсу слишком упрям, счтобы поддаться природным инстинктам. Этого было достаточно, чтобы он быстро прятал эти глупые эмоции чувства глубоко и далеко внутри себя. Тэмина гложет беспокойство за друга и он встает с дивана, задумчиво жуя губу, пока внезапно не срывается с места, говоря: — Я должен поехать к нему. Кенсу поднимается следом, не решаясь сказать то, что внезапно взбрело в его голову. Потому что он знает на все сто — это не приведет ни к чему хорошему. К тому же Тэмин до сих пор не знает, что именно его лучший друг — предназначение Кенсу. И он не имеет и малейшего представления как избавиться от всех объяснений перед ним. Пока он думает о об этом, слова слетают с уст раньше: — Мне поехать с тобой? — неуверенно спрашивает До. Тэмин чувствует, что следует отказать. Внутри все холодит от дурацкого предчувствия, которое преследует его давно. Он отгонял от себя прилипчивые мысли о том, что скоро Кенсу покинет его достаточно долго. Но они лишь прочнее оседали в его голове. Ведь на данный момент они изрядно запутали нити судьбы, которые оборвать теперь будет чересчур больно и отнюдь непросто. И Тэмина всей силой гравитации притягивает к Кенсу — обнять и поцеловать, потому что он чувствует, что времени у них осталось не так уж и много. Ведь камелия на руке Кенсу ярче день ото дня и такое игнорировать попросту нельзя, как бы старательно не прятал ее Су от него. Он делает пару шагов к своему парню и тянет его ближе к себе: — Вы не так уж хорошо ладите и цепляетесь друг к другу каждый раз, — говорит он. — лучше не надо. Кенсу чуть растягивает свои губы в улыбке, опуская взгляд. Что правда, то правда: они слишком часто ссорились с Чонином при любом удобно случае. Кенсу специально делал все наперекор Киму, чтобы отвязаться и не видеть его. И ему неловко за такое детское поведение перед Тэмином. А еще сердце щемит от той самой большой лжи, которая тяжелее с каждым днем. Лучше бы он сознался обо всем сразу, да только он уже зашел слишком далеко. От размышлений его отвлекает то, как его Тэмин тянется к нему за поцелуем, и он смело и нежно отвечает ему, поддаваясь вперед: — Возвращайся скорее, — тихо говорит До, опаляя дыханием губы Тэмина. — Не успеешь и глазом моргнуть, как я уже буду дома, — игриво улыбается парень и через некоторое мгновение оказывается за дверью квартиры. В этот момент сердце Кенсу пропускает удар и чувство, будто его ударили под дых. Он опирается одной рукой о стену и делает один глубокий вдох. Внутри все сжимается, словно нервы решили скомкаться в одну кучу. Он приседает и опирается спиной о стену, обхватывая колени, а камелия на запястье жжет нестерпимо. Что-то явно не так. Что-то явно не так с ним и Чонином.***
Чонин просыпается от надоедливого писка какого-то аппарата. В нос ударяет больничный запах хлорки и медикаментов. Он чувствует, как воздух вокруг него в меру влажен и прохладен, становится удивительно легко дышать. Его тело настолько ослабло, что ему с трудом удается открыть веки. Первое на что он натыкается взглядом — это белоснежный высокий потолок. Он поворачивает голову и видит уснувшего в кресле Тэмина, который подпер рукой голову и кажется дремал. Теперь понятно, как он оказался в больнице. Только Тэмин знает его код к входной двери и именно он доставил его сюда. Однако, его сердце словно падает к желудку, когда он чуть приподнимает правую руку, что так ярко облачала теперь алую камелию, которую наверняка увидел Тэмин. Чонин нервно сглатывает, потому что ему вовсе не хотелось вмешиваться сейчас между Тэмином и Кенсу. Не в таком жалком состоянии. Вдруг Тэмин чуть шевелится в кресле и устало открывает глаза. Его вид изнуренный и уставший, а еще Ким видит, как в них сквозит чувство вины и предательства. — Привет, — хрипло произносит Чонин. — Привет, — отвечает ему Тэмин. — Прости, я… — Ты такой идиот, Чонин, — цокает Тэмин и прикрывает глаза. Он жутко устал за эту ночь, пока Чонин отходил от меточной лихорадки. А еще он старался заглушить разрастающуюся боль в груди. Ведь он находился меж двух дорогих ему людей, которые оба ярко пылали одним цветом, а он лишь самозабвенно сгорал в своих чувствах, тем временем как Чонин и Кенсу пытались отдалиться друг от друга. Тэмин чувствует себя полнейшим дураком в этой ситуации и хочется засмеяться в голос. Ведь он влюблен в соулмейта своего лучшего друга, который тем временем на протяжении года заставлял страдать Кенсу в чужих цветениях чертовых орхидей Луханя. Весь этот круговорот походил на сюжет бульварного романа, и он как второстепенный герой обязан страдать от несправедливости любви и судьбы одновременно. Ведь он совсем не главный персонаж этой истории. — И как долго вы собирались это скрывать от меня? — кивает он в сторону запястья Чонина, который тут же отводит взгляд. — Кенсу ни в чем не виноват, — тихо говорит Чонин. — Это все из-за меня… Кенсу. Об одном упоминании этого имени Тэмину больно дышать, а слезы так и норовят выступить из глаз. Тэмин не смел даже обвинить его хоть в чем-то. Потому что все казалось таким ничтожным в сравнении с чувствами и теплом, что дарил ему Кенсу. Они все оказались заложниками ситуации и собственной эгоистичности. Каждый из них желал любить по-своему, но вот только они слишком заигрались судьбой и любовью, забывая о болезненных последствиях каждого. — Твоя лихорадка достигла пика, если бы я не приехал вовремя… — Тэмин замолк на полуслове, потому что оба знают, что последствия могли оказаться куда более печальными, чем есть на самом деле. — Тебе не нужно было спасать меня. Я не заслуживаю Кенсу, — говорит Чонин и голос чуть дрожит, потому что эмоции ни к черту и слезы подступают слишком быстро. — Он ненавидит меня. — Если бы он тебя ненавидел, то не приехал бы сюда, — сказал Тэмин тихо, скрещивая пальцы в замок и утыкаясь в них взглядом. Ему даже думать об этом больно, потому что он никогда не забудет этот взгляд полной паники и беспокойства, когда Кенсу сидел рядом с бледным Чонином в палате, в бреду повторяющего его имя снова и снова. — Он приехал сюда сразу же, когда я сказал, что ты здесь и что ты нуждаешься в нем, — добавил Тэмин, не поднимая взгляда. — Он все понял…он сразу же все понял. Чонин не знает, что сказать, но внутри становится чуть тепло от мысли, что Кенсу все же неравнодушен к нему, как утверждал ранее. Вдалеке появился отблеск надежды на то, что еще не все потеряно. Возможно им удастся восстановить все то, что они разрушили друг за другом. — Односторонняя меточная лихорадка могла перерасти в парную через несколько дней. Вы такие упрямцы и глупцы, — цокает Ли, вставая со стула. — Оба игнорировали метки, оба лжете друг другу и остальным вокруг! — воскликнул он, злясь на обоих парней. — Вы оба подвергали себя риску, отрекаясь друг от друга на таком близком расстоянии, а еще… Тихий стук прервал внезапный поток слов Тэмина и заставляя его замолчать. Из-за двери робким шагом зашел Кенсу, который своими удивительно большими глазами в мгновение оценил всю ситуацию и посмотрел на Чонина. Ким отметил у него легкую бледность, а еще темные круги под глазами, как у Тэмина. — Ты уже поел? — спрашивает Ли, а его голос по-прежнему полон заботы и ласки к Кенсу. — Да, немного… — робко отвечает До, топчась на месте. — Тебе тоже нужно перекусить, ты не ел со вчерашнего вечера. — Да, — кивает Тэмин, он чувствует себя неловко и разбито. Он потирает ладонью шею и поворачивается, чтобы посмотреть на Чонина. — Вам нужно о многом поговорить. Он говорит это немного резко и холодно чуть ли не выбегая из палаты. Кенсу чуть ежится от пустого взгляда парня, который молнией проносится мимо, оставляя после себя слабый аромат парфюма. До медленно подходит к кровати Чонина и присаживается на рядом стоящий стул, где до этого сидел Тэмин. Кенсу даже не знает с чего начать разговор. Перед глазами одна за другой проносят картинки прошлого вечера и ночи, когда после звонка Тэмина, он примчался в больницу сразу же. Потому что он чувствовал состояние Чонина. Это было так словно его внутренности бросили в огонь. Ощущение потери заполонило его с ног до головы. Сердце не подчинялось разуму, лишь гигантское желание найти Чонина даже вопреки своим обидам и боли. Он нервно кусал губы, пока не доехал до больницы и его не встретил Тэмин. Ему не нужно было объяснять, что он обо всем знает, он просто сказал Кенсу: — У него меточная лихорадка, тебе нужно побыть рядом с ним, пока он не стабилизируется, — сказал Тэмин. — Думаю, доктор тебе объяснит… Кенсу не нужно было даже слышать окончание предложения, потому он остро чувствовал Чонина и это было в разы хуже, когда на его коже проявлялись лиловые орхидеи. Ощущение неотвратимой потери схлестнуло все, оставляя после себя лишь страх. Ему многое хотелось сказать Тэмину, но с губ слетело тихое и горькое прости. На душе было отвратно и больно одновременно. Кенсу не мог отделаться от ощущения вины перед Тэмином. В его голове беспорядочным образом суетились мысли. Он пообещал себе, что обязательно поговорит с ним. А в первую очередь он должен увидеть Чонина, а после разобраться. Кенсу услышал длинную тираду от доктора, который говорил что-то о безответственности к своим парам и что пора бы принять природу и ее капризы с метками, а не сходить с ума от надуманной несправедливости. И что сейчас Чонину поможет лишь прямой контакт со своей парой и Кенсу нужно чуть-чуть пошевелится, ведь Ким уже напоминает настоящий обогреватель. До лишь кивал в ответ доктору и тут же подошел к Чонину, который выглядел изрядно истощенным и загнанным до смерти самим собой. Руки Кенсу до сих пор фантомно ощущает холодные ладони Чонина. И для него совсем не было удивительным, что их руки так идеально сочетаются, ведь он его предназначение. И в его памяти навсегда останется то странное и фантастичное чувство, заполнявшее его грудную клетку, как мыльный пузырь. А сейчас внутри него смешанные чувства, ведь было намного проще смотреть на Чонина, который мирно спал. — Я не прошу помогать мне, — начинает говорить первым Чонин, его голос низкий и хриплый, — если хочешь… — Не могу сказать, что проникся к тебе симпатией, — говорит До, поднимая свой взгляд и решаясь посмотреть в шоколадные глаза Кима. — Но встретившись раз, мы не можем находиться вдали друг от друга так долго. Все это привело к лихорадке, которая могла перерасти в парную. — Да, Тэмин сказал. А вы… — Еще ничего не решено окончательно и мои чувства к нему… — Кенсу запинается, но продолжает. — Он не самый последний человек в моей жизни. Чонин отводит взгляд и смотрит на окно, за которым виднеется утреннее светлое небо с перистыми облаками. — Ты изначально не хотел… — Я не верил, что найду тебя, — обрывает Чонин Кенсу на полуслове. — Я боялся. Кенсу от этих слов вспыхивает как спичка: — Но ты нашел в себе смелость найти другого! — чуть повышенным тоном заявляет брюнет. — А сейчас ты ведешь себя так, словно искупил свою измену! — Но и ты не сидел сложа руки, когда наши метки раскрылись, — гневно прошипел Чонин. — Ты спокойно развлекался с Тэмином, в то время когда я пытался наладить отношения! Я не стремился стать твоим любимым, но хотя бы стать твоим другом! Но ты погряз в своей обиде, желая лишь отомстить! — Это не твое тело было исполосовано чужими метками! — громко произнес Кенсу, вставая со стула. — Тогда зачем ты пришел сюда? Вопрос не застает Кенсу врасплох, но усмиряет пыл. Его взгляд мечется из стороны в сторону, потому что ответа он не знает. Скорее он не хочет признаваться самому себе в правде, которая была обнажена со вчерашнего вечера. — Если я тебе так противен, зачем ты спас меня? — тихо, но требовательно спрашивает Чонин. До сжимает и разжимает кулаки, тяжело дыша. Он смотрит на ослабевшего Чонина, который из последних сил спорит с Кенсу. Только вот нужная ли это ссора? Ведь он видит лишь один выход, и он обдумывал его всю ночь. Так будет лучше, думает Кенсу. Это станет спасением и панацеей для всех. — Для того, чтобы мы свели наши метки и освободились друг от друга навсегда, — решительно говорит Кенсу.