No Angels

Самолёт, летевший рейсом Токио-Сеул, приземлился точно по расписанию. Юзуру отстегнул ремень безопасности и вывел телефон из режима полета. Короткое сообщение улетело адресату. Через пару секунд экран загорелся ответом: "Я тоже в аэропорту. Здесь толпа журналистов. Будь осторожен". Юзуру вздохнул и убрал телефон в карман, одернул рукава пиджака, из-под которых виднелись края манжетов рубашки. Оглянулся на маму, беседовавшую с Кикучи-сенсеем. Она знаками показала ему, что они выйдут позже. Что ж, ему придется пройти через это одному. *** Хавьер стоял в зале прибытия аэропорта, опираясь бедром на свой багаж. На фоне обычной беготни отчётливо выделялась группа людей, вооруженных телекамерами и диктофонами. Не замечая его, они суетились, то и дело поглядывая на двери, и пытались занять лучшее место возле переносных загородок, призванных отделить пространство для интервью. Когда толпа зашумела и взорвалась фейерверком фотовспышек, Хави оглянулся. Да, выход Юзу производил впечатление. В идеально подогнанном деловом костюме парень шел уверенной походкой в окружении четырех телохранителей в бронежилетах, склоняя голову в ответ на приветствия. Хавьер с уверенностью мог сказать, что ни одного спортсмена на этой Олимпиаде не охраняли так, как Ханю. Культ личности вокруг него давно перерос Японию и распространился на весь мир. Если бы Хави вздумал сейчас выскочить впереди, от него бы просто отмахнулись. Полгода назад это вызвало бы неприятный укол в сердце, но сейчас он лишь сочувствовал парню. После двух месяцев молчания его готовы порвать на куски ради заголовков утренних газет. — Это какое-то сумасшествие, правда? - голос Трейси вывел его из задумчивости. - Наверное, никогда не смогу к этому привыкнуть. — Ты права, - Хави улыбнулся и выдвинул ручку чемодана. - Пойдём, больше нам тут делать нечего. *** Юзу стал перед объективами, давая уважительный поклон журналистам. Со всех сторон обрушился град вопросов, защелкали вспышки камер, слепя глаза. Он старался отвечать уверенно и спокойно, следуя обговоренному с Брайаном плану. Короткий отчёт о самочувствии: "спасибо, травма ещё даёт о себе знать, но тренировки идут по плану"; ответ на вопрос о планируемом контенте: "не могу сказать точно, все будет зависеть от того, какую форму я смогу набрать". Он уже собирался прощаться, когда его догнал вопрос японского журналиста. — Ханю-сеншю, как вы думаете, кто из японской сборной имеет шансы на победу на Олимпиаде? Юзуру оглядел жадные лица вокруг. Ну что же, игра началась. — Я не знаю, кто ещё победит, но я возьму золото. *** Олимпийская деревня была совсем не похожа на Сочинскую. Не было никаких гостиниц. Спортсменов заселили в свежепостроенные высотки, которые власти планировали позже превратить в жилые дома, поэтому не стоило удивляться тому, что дверные ручки были обмотаны пленкой, а уголки мебели обиты защитным материалом. Японской сборной выделили два этажа, тренеры и стафф должны были жить в отдельном здании, но Юзуру смог договориться, чтобы их с Кикучи-сенсеем поселили в один номер, так как его лодыжка нуждалась в постоянном уходе. Тренировка на дополнительном катке прошла под прицелами камер журналистов. Но Юзуру не собирался устраивать шоу. Они с Брайаном договорились использовать это время для проверки льда и разминки, отложив прыжки на потом. Главная ледовая арена Каннына встретила фигуристов приветливо. Юзуру поздоровался со льдом ласковым касанием после годичной разлуки. Пусть в прошлом году ему не удалось показать тут свои лучшие выступления, атмосфера на катке была приятная, и кататься здесь было здорово. На тренировках они с Хавьером были в одной группе. После того разговора в первый день на катке они не возвращались к теме их отношений, общаясь в дружеском тоне. Хавьер больше не позволял себе неосторожных высказываний или действий, казалось, он понял, как важно для Юзу сохранить эмоциональный настрой, да и ему самому не мешало сосредоточиться на своей задаче. Но по тем взглядам, что время от времени кидал на него Хави, было понятно, что он ждёт. И пусть они решили поговорить после Олимпиады, Юзу не мог просто отключить голову и не думать об этом сейчас. Главный вопрос был ясен. Сможет ли Юзуру простить и дать их отношениям второй шанс? Это было сложно - боль от предательства Хавьера все ещё прожигала дыру внутри. Стоило только подумать о том, что он был с другой девушкой, хотелось запустить чем-нибудь тяжёлым о стену. Но как ни банально это звучало, Юзу понимал все причины, по которым Хавьер это сделал. И не мог осуждать его. Ради него Хави отказался от нормальных отношений, без тайн и укрывательства, от возможности иметь традиционную семью и детей, и Юзу до сих пор испытывал вину за это. Хоть Хави не раз говорил ему, что для него это не имеет значения, он знал, что это неправда. И что самое страшное, он не видел будущего для их отношений. Они никогда не загадывали дальше Олимпиады, как будто 18 февраля 2018 года никогда не наступит. Да, они рассуждали, что когда-нибудь хотели бы стать тренерами, Хавьер мечтал развивать фигурное катание в Испании, а Юзу хотел вернуть долги родному катку. Но они не задумывались о том, как такие разные планы впишутся в их отношения. Это все будет когда-нибудь потом. А сейчас они были молоды и любили друг друга. И вот наступил момент, когда не думать о будущем было невозможно. Врачи не давали никаких гарантий, что даже если нога выдержит олимпийские прокаты, он сможет продолжать кататься. Морально он подготовил себя к тому, что это может быть его последнее выступление на соревновательном льду. Что решит Хавьер по поводу своей карьеры, он не знал, но вряд ли тот продолжит кататься дольше пары сезонов. Так что существовала большая вероятность, что выбирать свое будущее придется очень скоро. Если Юзу скажет, что не может простить, Хавьер рано или поздно смирится с этим, уедет в Испанию, женится и заведет детей. Это был лёгкий путь, возможно, лучший... Вот только для кого? *** В день короткой программы Юзуру нервничал. С самого утра все валилось из рук, заставить себя поесть удалось с огромным трудом, но Кикучи-сенсей не мама, у него не покапризничаешь. За это время Юзу успел триста раз поблагодарить провидение, что надоумило его оставить старые программы, ведь за все время подготовки после травмы он так и не делал полных прогонов. Но хореография Шопена и Сеймея отскакивала у него от зубов, так что по этому поводу переживать не приходилось. А вот чертов сальхов не выходил никак. На утренней тренировке Юзу заходил на него раз за разом, но количество неудачных попыток намного превосходило удачные. В конце концов Брайан приказал ему остановиться. — Юзуру, это все в твоей голове. В нужный момент ты соберешься, а сейчас перестань себя мучать, не накапливай усталость. Короткой программой невозможно выиграть, но легко проиграть. Это аксиома. Юзуру был рад первому стартовому номеру в разминке. Это проводило незримые параллели с Хельсинки и казалось удачным знаком. Плюс на него не будут оказывать давление прокаты основных соперников, зато если он откатает успешно, остальные будут чувствовать себя догоняющими. Юзу сделал глоток воды и завинтил крышку бутылки. Сегодня с ним не было Пуха, и бортик казался одиноким без верного друга. Он закрыл глаза, проводя пальцами по скользкому брезенту обивки. Голос Брайана врезался в голову. — Ты знаешь что делать, да? Это идёт отсюда, - Орсер похлопал себя по левой стороне груди. - Ты главный. Юзуру кивнул, по очереди пожал руки тренерам. Присел на корточки, хлопнул двумя руками по бортику и с силой оттолкнулся. Это был его ритуал. Под голос диктора, объявляющего его имя, выехал на середину катка. Проверка оси, пара резких движений локтями, и сразу в стартовую позу. Ему не нужны эти тридцать секунд. Он ждал этого момента всю жизнь. С первыми звуками Баллады, разнесшейся по арене, Юзуру погрузился в то особенное место в своей голове, которое позволяло ему летать надо льдом. Поворот головы - и он растворился в музыке. Рёв толпы резко ворвался в уши, как будто он вытащил беруши. Юзуру выдохнул, опуская руки из финальной позы и рассмеялся от облегчения. У него все получилось! Брайан был прав - во время проката он перестал думать о прыжках, лишь чувствовал музыку, и тело само выполнило движения, давно засевшие в подкорке. Юзу поклонился всем четырем сторонам катка и поехал к бортику, а вокруг творился настоящий Винни-Пуховый хаос. Это было безумно приятное чувство, что такое огромное количество поклонников приехало поддержать его, и он смог достойно выступить перед ними. Брайан стиснул его в объятиях - его лицо светилось от счастья и гордости. — Я так горжусь тобой! Это было потрясающе! — Я сделал это! Я вернулся! Я вернулся... Смотреть повтор своего проката в КиКе было весело, особенно, когда показывали подпрыгивающего за бортиком Брайана. 111,68 - конечно, не мировой рекорд, но очень близко, больше, чем он даже мечтал. Уходя с катка, Юзу похлопал Нейтану Чену. Ну что ж, парень, попробуй дотянись. *** После серии изматывающих интервью и пресс-конференции Юзуру закрылся в своем номере и, наконец, смог расслабиться. Кикучи-сенсей снял тейпы с лодыжки, помассировав затёкшие мышцы, и намазал кожу какой-то жгучей мазью для стимуляции кровообращения. — Отдыхай, Юзу-кун, я буду в своей комнате. Если понадоблюсь, зови. — Спасибо, Кикучи-сан! - Юзу поклонился, насколько это можно было сделать сидя на кровати. Оставшись один, он позволил себе поморщиться. Кроме Кикучи-сенсея и команды врачей никто не знал, что ему больно даже ходить. Принятая утром обычная порция обезболивающих, видимо, не справилась с приливом адреналина и повышенной нагрузкой, так что уже после проката Юзу приходилось скрывать хромоту. Завтра придется увеличить дозу. Результаты короткой программы были отличными: отрыв от второго и третьего места больше 4 и 7 баллов. Нейтан самоустранился, оказавшись в итоге на 17 месте, поэтому они с тренерами приняли решение не рисковать с риттбергером, а сделать ставку на чистый прокат. Юзуру мрачно усмехнулся, вспоминая свое желание прыгнуть на Олимпиаде четыре разных квада. Что ж, завтра с ним будут лишь его верные друзья - сальхов и тулуп. Рядом на постели тренькнул телефон, сигналя о принятом сообщении. "Ты так быстро убежал после жеребьевки, что мы не успели и парой слов обменяться. Ты не против, если я зайду?" Юзу с минуту гипнотизировал телефон, думая, что ответить и надо ли отвечать вообще. Закусил губу, набрал короткое "ок". Едва на экране успел загореться значок "доставлено", в дверь постучали. — Ты был так уверен, что я соглашусь? - хмуро спросил Юзу, открывая дверь. — Я бы пришел все равно, - улыбка Хавьера могла освещать комнату лучше любой лампы. - Подержи, а то уроню. В руках у того были два ланч-бокса. — Это контрабандная передача от мамы. Ещё горячее. Юзу устроился в изголовье кровати, а Хавьер расположился у него в ногах. Он открыл крышку, и по комнате поплыл потрясающий запах специй. — Ничего не может лучше восстановить силы после проката, чем мамина фирменная паэлья, - Хавьер отправил первую порцию в рот и застонал от удовольствия. - Ешь, мама приготовила ее специально для тебя, думаешь, она ради меня так старалась? Юзу засмеялся и приступил к еде. Паэлья и правда была изумительной, а он изрядно проголодался. Доев, Юзу облизнул вилку и удовлетворённо вздохнул. — Спасибо, это было очень вкусно. — Можешь позвонить ей и сказать об этом лично, она будет очень рада! Хави собрал пустую посуду, поставил на столик и вернулся на кровать. — Кстати, поздравляю с первым местом в короткой. Хорошая работа. Я, конечно, не видел, но родители были в восторге и очень возмущались, что судьи зажали мировой рекорд. — Спасибо, - Юзу зарделся, - но мне спокойнее без рекорда. Ты тоже отлично выступил, мы с Гисленом смотрели твой прокат на мониторе. — Да, хорошо бы и завтра так, - Хави улыбнулся, но его глаза были серьезными. - Как твоя нога? Юзуру скривился и пожал плечами. — Давай не будем об этом. Лучше расскажи что-нибудь веселое. В этом Хавьеру не было равных. Следующие полчаса он травил байки, в лицах пересказывая истории, главными героями которых в основном были он сам, Алекс Шибутани и Миша Джи, и что-то подсказывало Юзу, что большая часть подробностей была выдумана на ходу. Хавьер развалился поперек кровати у него в ногах, и Юзуру невольно изучал его тело. Спортивные штаны низко сидели на бедрах, давая возможность рассмотреть косые мышцы живота и чуть выпирающие тазовые косточки. Подол серой футболки Reebok постоянно задирался от бурной жестикуляции, обнажая кубики пресса. Хавьер хорошо подсушился перед зимними стартами, и его тело выглядело великолепно. Юзуру поймал себя на мысли, что потерял нить разговора, засмотревшись, как парень облизывает губы. Хави со смехом рассказывал, как они с Плющенко играли в футбол на Красной площади в Москве перед чемпионатом Европы, а затем будто невзначай провел рукой по животу, задирая футболку ещё выше. Юзу посмотрел ему в глаза и встретил жаркий взгляд из-под невозможно длинных ресниц. — Хави... - предостерегающий тоном протянул парень, - ты что сейчас делаешь? — А на что это похоже? - невинным тоном спросил Хавьер. — Кикучи-сенсей в соседней комнате. — А если мы тихонько? - Хави повернулся на бок, приподнявшись на локте, и посмотрел на него глазами кота из Шрека. Он провел кончиками пальцев по кисти Юзу, вызывая щекотные мурашки. — Не провоцируй меня, - Юзу покачал головой. - Мы же договаривались. — Прости. Но можно мне хотя бы обнять тебя? Пожалуйста! Юзу смотрел на Хавьера, думая, как легко можно было бы согласиться, упасть в его объятия и забыть про всю ту боль, что пришлось вынести за последние месяцы. Его любовь к Хавьеру никуда не исчезла, казалось, страдания только закалили сердце. Но оставалась ещё маленькая заноза, которую нужно было вытащить. — Расскажи мне о Марине. — Юзу... - Хави тяжело вздохнул и поморщился, - между нами ничего не было, я же говорил. — Но она явно стала близким человеком для тебя, поэтому я хочу услышать. К тому же, всё-таки кто-то был, ты ведь постил фото в инстаграме. — Хорошо, я расскажу. Не в моем положении ставить условия. Хавьер подвинулся поближе и устроился между ног Юзуру, сидящего по-турецки; положил голову ему на бедро, обняв за коленку. Юзу усмехнулся и погладил его по голове, зарываясь рукой в волосы и пропуская между пальцами короткие волнистые пряди. Хави довольно потерся щекой о его ногу. — Продолжай, и я сейчас замурчу как Эффи. — Рассказывай давай, - Юзу отвесил ему лёгкий подзатыльник, но продолжил играть с волосами. — Марину посоветовала мама. Наверное, нелегко было найти испаноговорящего психолога в Торонто, но ты же знаешь маму. Если честно, я трусил и где-то неделю не мог заставить себя прийти на прием. Я не знал, о чем я могу рассказать, а о чем надо молчать. Думал обсудить с ней только свои спортивные проблемы, но это не сработало, - Хави усмехнулся. - Марина раскусила меня сразу же. Когда я заговорил о тебе, она сразу спросила что между нами происходит. Это так странно, говорить молодой красивой женщине, что ты гей, хотя именно сейчас ты вроде как встречаешься с девушкой. Хавьер замолчал, и в номере стало совсем тихо, слышно было, как играет приемник за стеной в комнате Кикучи-сенсея. — И как она отреагировала? - спросил Юзу. — Нормально. На самом деле, у нее не было с этим проблем, ну или она была слишком профессиональна, чтобы показать это. Знаешь, Марина сказала, что когда я говорю о тебе, то у меня даже тон голоса меняется и выражение лица, - Хавьер оглянулся на Юзуру и тепло улыбнулся, - наверное, тех людей, которые хорошо нас знают, наша показательная дружба никогда не могла обмануть. В общем, когда я признался, разговаривать с ней стало легче. Она помогла мне переосмыслить все то, что происходило со мной последние месяцы. Я боялся будущего и бессмысленно винил тебя в своих страхах. Как зверь, попавший в капкан, отгрызает себе лапу, чтобы освободиться, так и я стремился избавиться от тебя. Не смотри на меня так, это ее сравнение, не мое, - он покачал головой. - Юзу, прости меня, я был таким идиотом. В тот момент, когда мы оба должны были поддерживать друг друга изо всех сил, я струсил. Пытался доказать себе, что я все ещё могу обходиться без тебя, что чего-то стою сам по себе, а когда оказался один, понял, что умираю от тоски. Эта девушка... Я просто использовал ее, чтобы зализать раны. С первого дня было понятно, что у нас ничего не получится, но тогда я был эгоистом. — А что ты думаешь сейчас? - прошептал Юзу. — Сейчас я думаю, что нахрен мне не нужна эта независимость, если рядом нет тебя. Я хочу вернуть хотя бы что-нибудь из того, что было раньше. Знаешь, как говорят: если хотите сделать человека счастливым, заберите у него всё, а потом верните половину. Только я сделал это с собой сам. Юзу... Хавьер поднялся на колени напротив Юзуру, обхватил его лицо руками, заглядывая в глаза. — Я приму все, что ты сможешь мне дать. — Мне нужно подумать, Хави. Я скажу тебе завтра, хорошо? — Хорошо, - Хавьер на мгновение опустил голову, соглашаясь с его решением. - Наверное, мне лучше сейчас уйти, нам обоим нужно отдохнуть. Спокойной ночи, Юзу. - Хави легко прикоснулся губами к его лбу и тихо вышел из комнаты. Юзуру со стоном откинулся на кровать, зарываясь лицом в подушку. Из размышлений его вывел стук в дверь, и понадобилась минута, чтобы он сообразил, что стучат не снаружи, а изнутри. Дверь открылась, и из своей комнаты вышел Кикучи-сан. Юзу смотрел на своего пожилого наставника, а тот с лёгкой улыбкой пересёк комнату и сел на краю кровати. — Ох, и наворотили вы дел, мальчики. — Вы слышали? - Юзу вздохнул. - Что мне делать, Кикучи-сенсей? — Я знаю тебя вот с такого возраста, - Кикучи отмерял от пола ладонью где-то метр в высоту, - с тех самых пор, как ты приехал ко мне в клинику на спине у своего отца. Ты был таким вертлявым и несносным мальчишкой, но вместе с тем таким солнечным, что твоему обаянию было невозможно сопротивляться. Если ты притягиваешь к себе людей, Юзу-кун, то делаешь это навсегда. Никто не застрахован от боли и от ошибок. Тебе нужно решить, как будет лучше для тебя самого. Просто поразмысли над тем, каким будет твое будущее с ним и без него, и всё само станет на свои места. А теперь спи, завтра трудный день, - он похлопал подопечного по бедру и натянул на него одеяло. Юзу закутался в одеяло поплотнее и сам не заметил, как провалился в сон. *** 17 февраля 2018 года наступило с рассветом, причем буквально. Юзу проснулся с первыми лучами солнца, но времени разлёживаться не было. Произвольная программа начиналась в 10 утра, поэтому тренировки стояли в расписании очень рано. Совершая утреннюю рутину, он поймал себя на мысли, что совсем не волнуется. Да, был лёгкий мандраж, но какой-то совсем не олимпийский. Ничего подобного тому, что он чувствовал перед короткой программой. Всю тренировку его преследовало ощущение, что он наблюдает за собой откуда-то из глубины, а его телом управляет кто-то смелый и могущественный, как будто дух Абэ-но Сеймея вселился в него. Выходя на лёд для проката произвольной программы, Юзу впитывал в себя каждый шум и каждый крик болельщиков, заряжаясь их энергией. Он дышал с аудиторией в унисон, он повелевал ею под звуки барабанов тайко. В этот момент он управлял стихиями, необузданными силами природы, и магия искрила из-под лезвий его коньков. Юзуру приземлял прыжки один за другим, и болельщики заходились в экстазе. В середине проката в голову закралась маленькая мысль, что если так пойдет и дальше, он сможет обойти оценку Нейтана. И тут магия рассеялась, и последовала первая ошибка. На втором тулупе повело, и прицепить каскад не получилось. Мысли заметались в попытке подсчитать, скольки баллов он лишился и как переставить элементы, чтобы компенсировать это, а терять концентрацию было непозволительно. Он поймал взгляд Брайана за бортиком - тот отчаянно качал головой, буквально всем своим видом транслируя "не дури". Доверие. Он пообещал доверять Брайану, а значит, сделает, как он просит. Аксель-ойлер-сальхов, тройной риттбергер - все по плану. Чуть не клюнув носом на лутце, Юзу засмеялся. Все, он сделал это. В финальную хореодорожку он бросился, как самурай в последний бой. Это и был последний бой, последний прокат, чтобы доказать всем тем, кто не верил в него, кто списал его со счетов, КТО на самом деле олимпийский чемпион. Под рёв тридцати пяти тысячного стадиона он раскрыл руки в финальной позе. Из глубины души в воздух полетело отчаянное "Katta!". Он победил. Не соперников, он победил себя, свою болезнь и судьбу. Только сейчас Юзуру ощутил, насколько он вымотался. Он опустился на колено и похлопал по льду, благодаря его за поддержку. Раскланявшись, Юзу покатил к бортику, на котором загадочным образом оказался сидящим один из подарочных Винни-Пухов, вскинув вверх кулак с выпрямленным указательным пальцем. Первый, он первый. Юзуру утонул в горячих объятиях Брайана, позволяя себе расслабиться лишь на секунду, ведь тренеру нужно было спешить к Хавьеру. — Я так горжусь тобой! Ты сделал невозможное, мой мальчик! — Так тяжело. Так тяжело. — Я знаю, знаю. Все закончилось, - Брайан похлопал его по спине. После тренер отправился выводить на лёд своего второго ученика, а Юзуру с Гисленом дожидались объявления оценок в КиКе. 317.85 - недогоняемо. При всем уважении, остальным нужно перепрыгнуть через две головы, чтобы обыграть его. В коридоре по дороге к комнате ожидания на него накинулись журналисты, жаждущие запечатлеть свежие эмоции после проката. Эмоции? В данный момент Юзуру не чувствовал ничего, безумно хотелось упасть на диван и снять коньки. Кое-как отделавшись банальными фразами, он улизнул за перегородку, отделяющую грин-рум, пропуская выходящего оттуда Винса. Увидев его, Нейтан вскочил со среднего дивана, подготовленного для лидера и уступил ему место. Юзу кивком поблагодарил, сел и принялся расшнуровывать ботинки, поглядывая на экран. Большую часть программы Хави успел откатать и пока вся техпанель горела зелёным, но почему такая маленькая оценка за технику? — Он сдвоил сальхов. — Что? - Юзу повернулся к Нейтану. — Фернандес не прыгнул третий квад, - американец вальяжно ткнул пальцем в экран. Юзу поджал губы. Похоже, не только его списывали со счетов. Чёрт возьми, Хави, покажи им всем! Всё оставшееся время он гипнотизировал испанца через монитор. Хавьер докатал чисто, но сумма за технику едва перевалила за сотню. Теперь все решат компоненты. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! На экране зажглись оценки, и у Юзуру перехватило дыхание. Второй. А откатать осталось только Шоме. Значит, они оба на пьедестале. Кто-то дёрнул его за рукав, и Юзу очнулся: он настолько ушел в себя, переживая за Хавьера, что только сейчас вспомнил, что не один. Нейтан улыбнулся и подал руку для рукопожатия. — Ну что ж, пришла моя очередь. Было приятно немного посидеть здесь с тобой. Поздравляю, чемпион. — Спасибо. - Юзу сейчас был не в состоянии собрать в кучу свой английский, чтобы сказать ответный комплимент, поэтому просто обнял американца. Нейтан скрылся в дверном проёме, и Юзу вернулся к экрану - зазвучала музыка Пуччини, и Шома зашёл на первый прыжок. По идее, сейчас он должен был пристально следить за своим соперником, ведь при чистом прокате японца существовал мизерный шанс, что Шома всё-таки сможет обойти его, но Юзу уже было все равно. Он сделал все, что мог, выложился на максимум своих усилий, и если этого было недостаточно... Что ж, значит, это судьба. Вот Уно взлетел вверх в четверном риттбергере... и упал, но Юзу этого уже не видел, потому что в комнату с охапкой игрушек в руках вошёл Фернандес. Они посмотрели друг другу в глаза, и это решило всё. — Хавиии... - он кинулся ему на шею, не сумев сдержать слёз. *** Хавьер едва успел побросать часть игрушек. Юзуру выглядел, если честно, немного невменяемым, тряся его за плечи и шепча на смеси японского и английского. — Мы сделали это, мы сделали это, слышишь? Я так рад за тебя, Хави! У нас есть медали! — Тише, Юзу, тише, - зажатая в руке роза мешала нормально обнять парня. Хави гладил его по спине, пытаясь успокоить, а сам осматривал комнату - с одного угла на них уставился черный глаз объектива видеокамеры NBC, рядом с ним притаился японский оператор. Пусть сейчас транслируют происходящее на льду, а не в грин-руме, нет сомнений, что запись идёт и позже все видео попадут в сеть. Боян сидел на дальнем диване и смотрел только на экран, явно испытывая неловкость и пытаясь слиться с обстановкой. Юзуру повис у Хавьера на шее и плакал, уткнувшись лбом в плечо. Все эмоции, которые он старательно сдерживал во время подготовки к Олимпиаде и самих прокатов, теперь выплескивались, как теплое шампанское. Хавьер нашептывал ласковую чушь ему на ухо, пытаясь успокоить и укачать как ребенка. Он и сам старался сдержать слезы, и только необходимость утешать Юзу заставляла его сохранять глаза сухими. — Юзу, у нас мало времени. Постарайся перестать плакать, давай я принесу воды. Тебе надо успокоиться, хорошо, cariño? Юзуру поднял голову и посмотрел на него красными от слез глазами. — Я так скучал по этому прозвищу, ты себе представить не можешь. Хави, я так тебя люблю! - Юзу крепче сжал руки на шее Хавьера и уткнулся ему куда-то в ключицу. Воздух стал комком в горле, и Хави на секунду прикрыл глаза. Он понимал, что ещё ничего не решено и эти слова были сказаны на эмоциях, как иногда бывает в момент большой радости, когда хочется полюбить весь мир, и скорее всего, Юзу пожалеет о своей откровенности позже, но сердцу было плевать на доказательства мозга. Хавьер осторожно поцеловал парня в висок, надеясь, что со стороны камер это не очень заметно. — Я очень сильно тебя люблю, Юзуру. Подожди ещё чуть-чуть. Тебе надо быть сильным ещё совсем недолго, cariño. Сейчас весь мир будет у твоих ног. Кажется, какие-то его слова дошли до понимания Юзуру. Он закивал головой, вытер лицо и сел на диванчик, как раз вовремя, потому что на экране уже транслировали оценки Шомы. Что ж, японец сумел обставить его, но сейчас Хавьеру было мало дела до цвета медали. Он исполнил свою главную мечту - стоять на олимпийском подиуме рядом с Юзуру. Официально единственный за 66 лет двукратный олимпийский чемпион снова плакал, по очереди кочуя в объятия тренеров и представителей федерации. Величину всего пережитого им нервного напряжения можно было понять по тому, насколько сейчас он потерял контроль. Трое медалистов переместились на арену в ожидании цветочной церемонии. Зал бесновался, отовсюду доносились свист и крики, люди размахивали флагами и пытались дотянуться с нижних рядов трибун за автографами или кинуть игрушку. Юзу прошел вдоль бортика, чтобы отдать чехлы для лезвий, а за ним вслед бежали три оператора, тыкаясь объективами видеокамер чуть ли не в лицо. От криков "Юзуру, omedetou" закладывало уши, но Юзу не обращал внимания на происходящее, смотря прямо вперёд. Хавьер покачал головой, думая, что независимо от того, как сложатся в дальнейшем их отношения, с этого момента их жизни изменятся навсегда. Пусть Юзуру никогда не рассматривал себя как медийную персону, его достижения и популярность сделали это за него. Хочет он этого или нет, для своей страны он айдол, не имеющий права на тайну личной жизни. А значит, придется что-то решать. *** Юзуру, наконец, заметил Хавьера и Шому, стоящих под стенкой возле выхода на каток и подошёл к ним. Внутри царила какая-то странная лёгкость, наверное, именно так ощущается опьянение. Да, Юзуру был пьян от счастья и не сдерживал себя. Весь стадион скандировал его имя, все любили его, и он любил их в ответ. Казалось, что в этот миг в мире нет ничего невозможного, и ему подвластно всё. Он улыбнулся Шоме, стоявшему с отстраненным видом, ткнул кохая в плечо. — Ну что, адреналин ревёт покруче, чем в видеоиграх? Шома засмущался и покачал головой. — Не знаю, я предпочитаю играть. Юзу закатил глаза. — Только ты можешь выиграть серебро на Олимпиаде и даже не понять этого! Шома, обещай мне никогда не взрослеть. Хавьер приблизился к парням, потрепал Шому по макушке и привлек обоих в объятия. — Ну что, вот все и закончилось? Шома-кун, как дела? Поздравляю с серебром. Шома смущённо закивал, он почти не знал английский, но понял, что ему сделали комплимент. Юзуру смотрел на Хавьера и снова чувствовал, как на глаза набегают слёзы. Что-то в выражении его лица было такое, что заставляло сердце сжиматься от боли. Осознание момента накрыло с головой, и он опять разрыдался. — Нет, ты не должен... — Юзу, когда-нибудь это все равно бы случилось. Жизнь идёт вперёд. Нужно дать дорогу молодым. Я хочу, чтобы болельщики запомнили меня стоящим на пьедестале, а не прозябающим в конце первой десятки, как случилось с Патриком. Эти слова словно выбили почву из-под ног. Юзу в изнеможении оперся на стену, пытаясь вдохнуть холодный воздух. — Я не могу... Я не могу делать это без тебя... — Ты можешь, Юзу. Сегодня ты доказал, что можешь все. - Хави прижал его к себе крепче, и пользуясь тем, что Шома не понимает английский, зашептал на ухо, - пусть я не буду с тобой рядом на тренировках, я всегда буду ждать тебя дома, слышишь? А теперь перестань плакать, ты ведь не хочешь стоять на пьедестале с красным носом? Мы столько пережили ради этого момента, так давай насладимся им до конца. Над ареной раздался голос диктора, объявляющего начало цветочной церемонии. Хавьер отпустил обоих парней из объятий: Юзуру отступил на пару шагов, вытер слезы и осуждающе покачал головой. — Ты такой плохой! Хави был прав, это был особенный момент, который не повторится больше никогда в жизни. Их последний пьедестал. Юзуру стоял на верхней ступени, сжимая в руках олимпийского сухорана и ощущая левым боком жар от тела Хавьера. Он улыбнулся шире, когда почувствовал, как Хави щекочет ему спину между лопатками, а сам в отместку ущипнул его за бок. Точно так же они стояли в Финляндии на своем первом совместном награждении после переезда Юзуру в Торонто: Хави безбожно щекотал его, а Юзу умирал от смеха и неловкости и умолял его прекратить. Шесть лет прошло и круг замкнулся. Разве можно мечтать о большем? Только бы не отпускать его никогда. *** Самая неловкая идея, которая могла прийти в голову Брайану этим вечером - это провести праздничную вечеринку тренерского штаба со своими учениками и их семьями. Конечно, повод был более чем достойный: пусть медальная церемония пройдет только завтра, достижения Юзуру и Хавьера уже записаны в историю. Брайан, Трейси и Гислен просто светились от счастья - напряжение, наконец, отпустило, и все хотели расслабиться. Поэтому отказаться от предложения было никак невозможно. Неловкость заключалась в том, что на Олимпиаду семьи участников прибыли в полном составе, и если Юми была знакома с семьёй Хавьера, то Сайя и отец должны были встретиться с ними впервые. Отношения с отцом у Юзу хоть и наладились, но прежнего безусловного обожания в них уже не было. Скрепя сердце тот принял ориентацию сына, но как будто отстранился, сведя общение к деловому интересу успехам своего ребенка. С Хавьером он так и не захотел познакомиться. Это ранило сердце Юзу, но поделать он ничего не мог и просто смирился. Семья Хави, напротив, всегда оказывала влюбленным горячую поддержку. Конечно, они тоже были потрясены тем, что их сын стал встречаться с парнем, но будучи испанцами, они лояльнее относились к гомосексуальным отношениям, к тому же мало кто мог устоять перед очарованием Юзуру, когда он прилагал усилия, чтобы понравиться кому-то. Номер, в котором жили тренеры, был трёхместным, поэтому в нем была большая гостиная, способная без проблем вместить всех приглашенных. Когда парни постучали, дверь открыла Трейси с бокалом в руках. — Давайте, давайте, все ждут только вас! - она отступила от двери и приглашающе махнула рукой. — Эта пресс-конференция была бесконечной, - пожаловался Хавьер, - я уверен, Юзу предпочел бы ещё раз откатать произвольную программу, чем ещё хоть пять минут общаться с журналистами на английском. — Кто бы говорил! - Юзу ткнул его локтем в притворном возмущении. - В конце твой английский стал подозрительно похож на испанский. Не думаю, что кто-то понял и половину твоей речи о костюмах. Они вошли в гостиную, наполненную гулом голосов. Отец Хавьера вел оживленную беседу с Брайаном и Гисленом, стоя у окна; девушки расположились на диванчике: Лаура смеялась, что-то показывая Сайе на своем телефоне. Отец Юзуру сидел с прямой спиной, будто аршин проглотил, так что Юми успокаивающе поглаживала его по колену, сама при этом общаясь с Энрикеттой. Мать Хавьера заметила их первой и бросилась поздравлять, сгребая обоих в крепкие объятия и расцеловывая щеки. Юзу и Хави закружили в вихре поцелуев, похлопываний и объятий, преимущественно испанских, хотя Сайя тоже старалась. Родители Юзу вели себя сдержаннее: мама на секунду крепко прижала сына к груди, затем отстранилась и ласково погладила по щеке. В глазах ее блестели слезы. — Ты справился, мой мальчик. — Только потому, что все верили в меня. Без вашей поддержки у меня бы ничего не получилось. Мама ещё раз обняла его и подтолкнула к отцу. Юзуру посмотрел в глаза, так похожие на глаза его сестры, но лишенные их живости и веселья. Отец всегда был его самым строгим судьей, никогда не давал поблажек и заставлял работать дальше, стремиться к большему. После каждой неудачи сильнее всего Юзу боялся разочарования отца. Достаточно ли он сделал сейчас, чтобы наконец заслужить его уважение и может быть... прощение? Лицо мужчины было непроницаемым. Он протянул руку для рукопожатия. Юзу пожал ее, уважительно склонившись, и задохнулся от удивления, когда отец потянул его на себя, прижимая к груди. — Поздравляю, сын. Я не мог бы больше гордиться тобой. От облегчения Юзуру снова расплакался, хотя казалось, что эмоции уже выжали его до дна. Отец гладил его по спине, пока он не успокоился, а остальные смотрели на эту сцену с умилением. Энрикетта всхлипнула, и Трейси украдкой смахнула слезу. Юзу отстранился и улыбнулся, вытирая лицо. — Если я сегодня ещё раз заплачу, то умру от обезвоживания. Остальные рассмеялись его шутке, а Лаура тут же сунула в руки бокал. Отец тем временем рассматривал Хавьера. Это был первый раз, когда они встретились лицом к лицу, и Юзу закусил губу, не зная, как отец отреагирует на его вроде как бывшего парня. — Поздравляю с медалью, Хавьер-сеншю. Хави склонился в глубоком поклоне. — Arigatou, Ханю-сан. — Что ж, вот как выглядит мудак, который заставил плакать моего сына. — Папа! - пораженно воскликнул Юзу. Он никогда не слышал раньше, чтобы отец, почтенный учитель, позволял себе грубых выражений. Слава богу, он сказал это на японском. — Что? Юзуру, я не глухой, а в твоей комнате плохая звукоизоляция. Родители Хавьера и тренеры с непониманием на лицах следили за происходящим. Хави откашлялся, чтобы вновь привлечь к себе внимание. — Простите, но я достаточно знаю японский, чтобы в общих чертах понять, что вы сказали, - он смущённо улыбнулся. - Думаю, вы имеете на это право. Я наделал много ошибок, но я люблю вашего сына и сделаю все, чтобы он простил меня. — Это запрещённый прием, - пробормотал Юзу. Отец Юзуру не выглядел смущенным тем, что его слова были поняты. — Любовь - это не только страсть, но и готовность взять на себя ответственность за благополучие другого человека. Ты готов к этому? Хавьер выглядел абсолютно серьезным, отвечая отцу. — Я основательно переосмыслил свою жизнь за последние пару месяцев. Моя карьера подходит к концу, и впереди ждет много перемен. Я понимаю, что вы имеете в виду, и не боюсь этого. Вы можете на меня положиться. — Ну что ж, в любом случае, время покажет, - отец Юзуру, видимо, сделал из беседы свои выводы, и сел на диван удовлетворённый. Трейси и Энрикетта попытались сгладить возникшую после неудобного разговора паузу, предложив открыть шампанское. После ещё одной порции поздравлений в гостиной восстановилась непринуждённая атмосфера, гости смеялись и веселились. Юзуру поставил недопитый бокал на столик: он плохо переносил алкоголь из-за астмы, поэтому ограничился лишь парой глотков. Кикучи-сенсей только что попрощался с ним, сказав, что день выдался чересчур насыщенным и ему нужно отдохнуть. Юзу и сам был бы не против побыть в тишине. Словно прочитав его мысли, к нему приблизился Хавьер, и взяв за руку, прошептал на ухо: — Думаю, все неплохо проводят время и без нас. Как насчёт уйти по-английски и найти какое-нибудь тихое местечко? Юзу кивнул, и Хави потянул его за собой. В основном, никто не обратил на их уход внимания, только две матери проводили взглядом их сцепленные руки и улыбнулись друг другу. *** Найти тихое место в олимпийской деревне было делом непростым, поэтому парочка направилась в номер Хавьера. Хави строчил сообщение в телефоне своему соседу по комнате, предупреждая, что сегодня тому нужно поискать ночлег в другом месте. — Это очень грубо, - покачал головой Юзу. — Поверь, у Фелипе не возникнет проблем с поиском друзей, у которых можно переночевать, - сказал Хавьер и подмигнул. До номера Хавьера им удалось добраться незамеченными, несмотря на огромное количество народа на улице и в холле. Хави открыл дверь и пропустил Юзуру вперёд. Комната была небольшой и стандартно оформленной: две кровати с прикроватными тумбочками параллельно окну, в углу небольшой письменный стол со стоящим на нем ноутбуком и большой встроенный шкаф. Хавьер закрыл двери, бросив ключи в замке, махнул рукой на ближнюю ко входу кровать: — Это моя. Юзу кивнул, снял куртку, но не спешил проходить вглубь комнаты, а оперся на стену рядом с входной дверью. Хавьер повесил их верхнюю одежду в шкаф, обернулся и немного растерянно посмотрел на него. Слова, сказанные ими друг другу сегодня, незримо повисли в воздухе, но сейчас лицо Юзуру было непроницаемым. — Юзу... - Хавьер обхватил лицо парня руками, прижался лбом и горячо зашептал в губы, - я сделаю все, что ты захочешь, только скажи. Аромат его кожи сводил Хавьера с ума, дрожащие ресницы умоляли о поцелуях. Хавьер невесомо прикасался губами к его лицу, наслаждаясь тем, как участилось дыхание Юзу. Провел дорожку от виска к подбородку, потерся ртом о сомкнутые губы и двинулся ниже. Руками он поглаживал невозможно тонкую талию через ткань футболки, а губами сильно втянул нежную кожу за ухом, оставляя красный след и впитывая раздавшийся тихий стон. В кофте было жарко, спина вспотела, поэтому Хавьер оторвался на мгновение, стянул ее через голову, бросая под ноги. Юзу стоял неподвижно с закрытыми глазами, и Хави пользовался возможностью дотронуться до любимого тела. Он провел ладонями вниз по груди Юзу, одновременно опускаясь на колени, зарылся лицом в живот, приподнимая футболку и оставляя лёгкий поцелуй на едва заметном шраме от операции. — Я так сильно скучал по тебе, cariño. Пожалуйста, позволь мне любить тебя. Юзу не реагировал так долго, что Хавьер готов был уже взорваться, но вот голова Юзуру склонилась в едва заметном кивке, и он чуть не рассмеялся от облегчения. Пульс грохотал в висках, осознание того, что после стольких месяцев Юзу снова в его руках, накрывало волнами вожделения, но Хави не торопился, стараясь не спугнуть момент. Он целовал мышцы пресса, закатывая ткань футболки и медленно двигаясь вверх к груди. Облизал сосок и слегка прикусил его, чувствуя, как Юзу, наконец, отмирает и вцепляется пальцами ему в плечи. — Хави... - Юзу позвал его, и Хавьер поднял голову, встречая тёмный взгляд. - Скажи мне, победитель получает все? Хавьер горячо закивал. — Тогда я хочу тебя. И тут у них обоих сорвало тормоза. Футболка Юзуру полетела куда-то на шкаф, а сам он впился в губы Хавьера. Они целовались безжалостно, отросшая щетина Хави царапала нежную кожу Юзу, но сейчас это только заводило сильнее. Хавьер подхватил его за задницу и приподнял, присаживая на бедро, и Юзу застонал, раскачиваясь в попытке получить больше восхитительного трения, его ногти оставляли красные полумесяцы на спине Хавьера. Почти на ощупь они добрались до кровати, по дороге выпутываясь из штанов и чуть не упав, но не расцепив объятий. Хавьер опрокинул Юзуру на спину, но тот тут же спихнул его и перекатился, оседлав бёдра. — Знаешь, что я хочу сейчас сделать? Хочу пометить тебя так, чтобы все видели - ты мой, чтобы больше никто и никогда... В конце голос Юзуру сорвался, губы скривились в болезненной гримасе, и Хавьер поспешил стереть эту горечь поцелуем. — Я знаю один способ. Позже я расскажу тебе. *** В комнате было почти темно, светлым пятном выделялся только не забранный шторами оконный проем. Юзуру лежал на боку, его взгляд скользил по далёкому небу в ленивой попытке пересчитать звёзды. Было прохладно, но Хавьер заботливо согревал его своим телом, укутав в теплые объятия. Хави рисовал кончиком пальца завитушки на его предплечье, отчего коротенькие волоски на руке становились дыбом - кожа была ещё слишком чувствительной после секса. — Юзу... - тихо позвал Хавьер, и голос его был нерешительным. - Я знаю, что глупо задавать такой вопрос сейчас, но ответь, пожалуйста. Ты простил меня? Юзуру повернулся на бок к нему лицом, подложив руку под голову. Подумал немного, потом ответил. — Для меня не стояло вопроса простить или не простить. Наверное, стоило наказать тебя... — Поверь, я и так достаточно наказан, - перебил его Хавьер, взял за руку и поцеловал ладонь. - Когда ты травмировался, я с ума сходил без возможности узнать как ты себя чувствуешь и от бессилия помочь тебе. Я доводил Брайана, выпытывая хоть крохи информации, но он очень скоро перестал делиться, обращаясь со мной как с твоим соперником. Это убивало меня. Когда ты приехал в Крикет, я бежал на все утренние тренировки, даже если их не было в расписании, лишь бы иметь возможность увидеть тебя. — Я это понял, - Юзуру улыбнулся, - твой сонный вид говорил за тебя. Так вот, о прощении... Мне дали один очень хороший совет. Я просто представил свою дальнейшую жизнь с тобой и без тебя. И второй вариант мне не понравился. — Юзу, спасибо тебе. Я никогда больше не причиню тебе боль, обещаю. Было очень приятно просто лежать на кровати в обнимку и целоваться как подростки. Завтра после медальной церемонии они разъедутся по родным странам и снова встретятся лишь на репетиции Гала. Они оба вымотались и хотели отдохнуть, Юзу то и дело прятал зевки, но оставался нерешенным ещё один вопрос. Хави погладил Юзуру по волосам, заправляя короткие пряди за ухо. — Юзуру, что мы будем делать дальше? С этого дня наша жизнь поменяется, и нужно будет приспосабливаться. — Я не знаю. Я боюсь об этом думать, - Юзу покачал головой и его глаза наполнились слезами. - Боюсь, что нам не дадут быть вместе обстоятельства или, что хуже, мы сами. — Для своей страны ты национальный герой. Больше они не выпустят тебя из поля зрения. Будь готов к тому, что в Канаде тебе не дадут жить спокойно. Жёлтая пресса не зря ест свой хлеб. У нас не получится больше прятаться, рано или поздно нас либо застукают, либо раскрутят кого-то из клуба на интервью. — Это будет позор. — Да, ситуация будет неприятная. Поэтому предлагаю действовать на опережение, и поставить свои условия. Если ты не боишься. — Что ты имеешь в виду? - Юзу закусил губу. Хавьер вздохнул и приготовился прыгнуть в бездну. — Я предлагаю пожениться. — Что?! - Юзуру резко сел на кровати, потянулся к ночнику и включил свет. Его глаза стали круглыми как у совёнка. - Ты в своем уме? — Почему ты так реагируешь? - Хави старался говорить спокойно. - Мы можем пожениться в Канаде или Испании. В Японии с этим сложно, но у вас ведь считаются легальными однополые браки, заключённые за рубежом, так что, думаю, нерешаемых проблем не возникнет. Это сразу решит все вопросы и больше не нужно будет прятаться. Подумай, твоя мама сможет вернуться домой к твоему отцу, а ты переедешь ко мне окончательно. Да, этот год будет сложным, нам все равно придется провести много времени раздельно, но после чемпионата Европы я официально объявлю о завершении карьеры и осяду в Торонто. Брайан звал меня к себе тренером, и это будет прекрасный опыт. Пусть у нас больше не будет совместных тренировок, но мы по-прежнему будем рядом. Юзуру в неверии покачал головой. — То, что ты говоришь, похоже на сказку. Не будет так легко. Ты понимаешь, что нам придется сделать каминг-аут? Все будут тыкать пальцами и говорить, что уж они-то давно знали и всё видели. Тебе снова припомнят то интервью перед сочинской олимпиадой, назовут лицемером. А жёлтая пресса как раз наоборот активизируется в поисках подробностей, где и когда все это началось между нами, и если всплывет, что я был несовершеннолетним... У Брайана будут проблемы. — Юзу, я понимаю это. Но у нас нет выбора. Если привлечь менеджеров и обставить все грамотно, большинства проблем можно будет избежать. Зато представь, что нам не надо будет больше прятаться! Ради этого я готов пойти на многое. К тому же, я обещал твоему отцу сделать тебя честным человеком. — Так вы об этом говорили? - Юзуру рассмеялся и лукаво посмотрел на него, склонив голову к плечу. - Значит, ты готов провести со мной вместе всю жизнь? После такого ни одна девушка не выйдет за тебя замуж. — Ты опять за свое? - Хавьер притворно зарычал и схватил его в охапку, опрокидывая на себя. Обрамил лицо руками, смотря в любимые глаза. — Я люблю тебя и хочу семью только с тобой. И у нас будут дети, свои собственные, с нынешним развитием медицины это не проблема. Мальчик, похожий на меня, и маленькая девочка, похожая на тебя. — Почему это, может быть, я хочу, чтобы мальчик был похож на меня, а девочка на тебя? - притворно надулся Юзуру. — Девочке не пойдет мой большой нос, лучше пусть унаследует твой маленький носишко, - со смехом возразил Хавьер. - И твои губы... В конце предложения его голос охрип. Хави провел большим пальцем по губам Юзуру и привлек его к себе для поцелуя, опрокидывая на спину. Нет, сегодня ночью они найдут занятие получше, чем сон, и чёрт с ней, с медальной церемонией. *** Утро выдалось морозным, и Юзуру был рад, что олимпийская форма японской сборной включает в себя длинную куртку и теплые ботинки. Хавьеру не так повезло, и сейчас он смешно переминался с ноги на ногу в лёгких спортивных штанах и кроссовках. Наконец им позволили зайти в подсобное помещение, из которого медалисты должны будут выйти на подиум. Настроение у всех присутствующих было весёлым, девочки-волонтеры смеялись и по очереди подбегали с просьбами сделать селфи, пока старший распорядитель пытался их угомонить и раздать инструкции. Кто-то принес несколько пар солнцезащитных очков в виде олимпийских колец, и Хавьер тут же нацепил одну пару на себя, а другую на Юзу. — Шома-кун, Шома-кун, где ты опять запропастился? Давай фотографироваться! Шому оттянули от автомата с едой и заставили позировать для фото. Юзуру смеялся с сонного вида японца и его растрепанных волос, которые словно неделю не видели расчёски. Куртка сборной была ему явно велика и почти доходила до колен, делая Шому похожим на маленького пингвиненка. Наконец распорядителю удалось добиться внимания присутствующих и объяснить порядок проведения медальной церемонии, и как раз вовремя: на площади заиграла музыка и рядом застрекотали камеры, транслируя происходящее в комнате на огромные экраны на улице. Голос диктора проникал сюда, и Юзу с трепетом вслушивался в объявление. Ему не терпелось взять в руки медаль как осязаемое доказательство своей победы, почувствовать ее тяжесть на шее. Пусть впереди было много испытаний, вчера сбылись все его мечты, и он был абсолютно счастлив. Юзу оглянулся назад, ловя взгляд Хавьера и получая в ответ такую же счастливую улыбку. Такой красивый. Его мужчина, отныне и навсегда. Юзу сложил пальцы правой ладони в характерном жесте из фильма и приложил их ко лбу Хавьера. Вот и всё. Сеймей заколдовал своего Хиромасу. Конец ❤️