No Angels

Звук захлопнувшейся двери заставил Хавьера вздрогнуть. Он повернулся на спину, невидящим взглядом уставившись в потолок, словно пытаясь найти в бледно-золотых разводах обоев ответ на вопрос. Только что он оттолкнул человека, которого любил больше всего на свете. И ненавидел одновременно. Непонятно, как внутри уживались два этих противоположных чувства. Ещё недавно ему хотелось сделать Юзуру больно, но добившись результата, внутри осталось одно разочарование. Эта победа не принесла удовольствия. Хавьер вытащил из пепельницы недокуренную сигарету, покрутил в руках, и вернул на прежнее место. Курить больше не хотелось. В висках пульсировала тупая боль, а ещё больнее было в груди. Он и сам не мог дать внятного ответа, что же он творит со своей жизнью. Впереди самый сложный, завершающий сезон его карьеры. Третья, и по трезвому счету, последняя Олимпиада. И до недавнего времени все было нормально. Своему проигрышу на финале гран-при он не обрадовался, но и не расстроился сильно. Это просто был не его турнир, они с Брайаном сознательно планировали выходить на пик формы к концу сезона. Но потом случился чемпионат мира. И как рок - снова четвертое место. В Сочи он был четвертым, и на последнем крупнейшем соревновании перед Пхёнчханом тоже остановился в шаге от пьедестала. Как будто и не было двухгодичного лидерства. Он там же, откуда и начал. Вот только, если в Сочи он был молодым догоняющим, то сейчас превратился в старика, попираемого молодняком. А вот Юзуру смотрелся с молодежью на одном уровне. Хавьер наблюдал за церемонией награждения на мониторе в комнате для прессы. Сияющий от счастья Юзу с разбегу запрыгнул на верхнюю ступень пьедестала, помахал рукой ревущей толпе, прижал ближе слегка оторопелого Шому и скромно улыбающегося Бояна. Быть первым - это его стихия. А место Хавьера теперь за кулисами. Он сам попросил развести их по разным каткам. Но проколесив все лето на шоу, где Юзу был главной звездой, а Хавьер лишь массовкой, он не мог вернуться в Торонто и привезти эти мысли с собой. На тренировках все внимание тренеров должно быть сосредоточено на нем, он больше не может делиться. Юзу явно чувствовал, что что-то не в порядке. Был очень уступчивым и ласковым. Его котенок давно повзрослел, и их отношения переросли этап, когда Хави опекал и заботился о младшем. Они стали равноправными партнёрами - в работе, в жизни и в сексе. Но сейчас Хавьер подминал его под себя - ему нужно было лидировать, если не на льду, то хотя бы в отношениях. В те моменты, когда они находили шанс остаться наедине, Хави выматывал Юзу долгими ласками, заставляя умолять. Ловил непослушные руки, прижимая к постели, зажимал рот рукой, сдерживая крики, оттягивал волосы на затылке, наслаждаясь мимолётным выражением боли на любимом лице. — Скажи мне. — Я твой, Хави. Твой. Люблю тебя. Это стало своеобразным ритуалом, кодовым словом, без которого Юзу не мог получить удовлетворения. Хавьер смотрел на разметавшуюся на постели тонкую фигуру: закушенную губу, мокрые от пота волосы, одинокую слезинку, бегущую из уголка глаза вниз по виску. Это снова был его маленький мальчик. Невинный, беззащитный и полностью отдающийся ему. И пусть эта иллюзия закончится через полчаса, и за дверь выйдет уверенный в себе молодой мужчина, японская суперзвезда - сейчас он в его руках. Наверное, самым большим страхом Хавьера была не боязнь проиграть. Он боялся того, что проиграв, станет не нужен Юзуру. Тот приехал в Канаду, потянувшись к сильному сопернику, но что осталось от его силы? Больше не на кого равняться, а без этого пропадает мотивация к собственному совершенствованию. Он видел, сколько внимания Юзу стал уделять Шоме и Нейтану, и ревность жгла его изнутри. Вся жизнь Юзуру была сосредоточена на фигурном катании, так почему бы ему не найти себе соперника получше? Хавьер боялся, что Юзу просто перешагнет через него на пути к новым целям. И с чем он тогда останется? Юзуру ворвался в его жизнь и переменил ее, подчинив себе. У него не осталось ничего своего. Но Хавьер не позволит оставить себя позади. Он уйдет первым. Во время посиделок в баре приятели подначивали его, потому что он не подходил к девушкам. Но Хавьер не мог им объяснить, что тупо боялся облажаться. Вдруг он вообще разучился нравиться девушкам за это время? Но призывные взгляды и телефоны, записанные на салфетках, убеждали его, что дело вовсе не в этом. На краю сознания билась картинка домашнего Юзуру, сидящего дома за компьютерным столом в очках и старой футболке Хавьера, с которой тот не хотел расставаться. Он мог представить, как Юзу подпирает ладонью щеку и водит кончиком ручки по губам, задумавшись над сложной формулой. Этот парень не заслуживал, чтобы ему изменяли. Но чем ближе подходили этапы гран-при, тем бледнее становился этот образ в голове. Выключив запись награждения победителей российского этапа, Хавьер взял ключи и отправился в бар. Это была высокая блондинка с пышными формами, ничем не напоминающая ни одну из его бывших девушек. Она сама взяла его за руку и повела в сторону вип-уборных, на самом деле предназначавшихся именно для такого времяпровождения. Клубничный вкус помады на губах ощущался странно, и Хавьер поймал себя на мысли, что не знает, получится ли у него возбудиться. Он чувствовал себя пассажиром неуправляемого поезда, способного только судорожно сжимать ручки кресла в надежде, что машинист сможет вернуть контроль и избежать аварии. Но девушка знала свое дело, без лишних разговоров опускаясь на колени. Развалившись на маленьком диванчике, Хавьер откинул голову на подголовник, закрывая глаза. В голове было пусто. Вот и все. Возврата больше нет. *** В себя его привело похлопывание по щеке. — Хавьер, просыпайся! Хави рывком сел, оглядываясь по сторонам. Он все ещё был одет во вчерашнюю одежду, и похоже, отрубился прямо на диване. Напротив стоял смуглый мужчина с седой бородой - партнёр Брайана. Хави потёр лицо, пытаясь прояснить мысли. В голове шумело. — Раджеш? Что ты здесь делаешь? — Мне бы тоже очень хотелось знать, что я делаю в твоей квартире, вместо того, чтобы находиться в зале ожидания госпиталя, где сейчас Брайана готовят к операции. Но видишь, в чем беда: ты не явился на утреннюю тренировку, твой телефон недоступен, и никто не знает где ты. Все нервничают, и главное, нервничает Брайан. Так что пришлось мне тебя искать. — Который час? — Почти три пополудни. — Ничего себе. Я проспал почти шестнадцать часов. — Если ты прикончил эту бутылку, то неудивительно. — Прости, что заставил всех волноваться. Возвращайся к Брайану и скажи, что со мной все в порядке. Хави завозился на диване, пытаясь занять руки и избегая смотреть в лицо мужчине. — Я не привык врать, Хавьер. - Раджеш придвинул к дивану стул и сел напротив. - Что ты творишь? С каких пор в соревновательный сезон ты позволяешь себе напиваться и забывать про тренировки? — Этого больше не повторится. Вчера был трудный день. — Между прочим, твой трудный день приходил утром в больницу. Краше в гроб кладут. Хави, послушай. Я не знаю, что между вами произошло, и лезть не буду. Для меня главное - это здоровье и хорошее настроение Брайана. Сейчас ему нужны все силы и поддержка. Думаю, для тебя это тоже имеет значение. Поэтому соберись, прими душ и иди на тренировку. Трейси ждёт тебя. — Хорошо, - Хави пристыженно кивнул и поднялся с дивана. Голос Раджеша догнал его уже в дверях комнаты, заставляя обернуться. — Хави, если до меня дойдут сведения, что тебя видели с выпивкой или сигаретой, ты лишишься поддержки нашего фонда. Мы не помогаем пьяницам. Возьми себя в руки, не разочаровывай Брайана. Он слишком много вложил в тебя, чтобы ты так просто это разрушил. *** Поездку в Китай Хави воспринял, как облегчение. Хотелось вырваться из душного города, сменить обстановку и лица вокруг. С Ли Баркеллом они мало общались до этого, тот производил впечатление угрюмого человека, но был хорошим специалистом. Правда, это не сильно ему помогло. Шестое место, наверное, худший результат в его карьере последних лет. Но именно это поражение дало, наконец, Хавьеру стимул работать. Оно показало, что независимо от наличия или отсутствия Юзуру рядом, самый главный враг себе - он сам. В Китае он проиграл тем людям, которых никогда не рассматривал как соперников. Всему виной было не их мастерство, а свои собственные ошибки. Так что в Торонто Хавьер вернулся с зарядом на работу. Впереди Франция, и пусть победа ничего не решит, он возьмёт медаль. *** Хавьера разбудил звонок. Он не глядя нащупал телефон - на экране светилось мамино фото. — Алло? В трубке зазвучал взволнованный голос. — Хави, что с Юзуру? — В смысле? О чем ты говоришь? Он туго соображал спросонья. Хавьер включил ночник и посмотрел на часы - на табло горели цифры 02:16. — Я хотела почитать новости в интернете, а там пишут, что Юзу сломал ногу! Хави, как ты можешь не знать? — Мама, в Торонто середина ночи, я сплю! - Хави помимо воли повысил голос. Под ложечкой засосало. — Прости, дорогой, я совсем забыла о разнице во времени. Бедный мальчик, не представляю, как он переживет это. Хави, обязательно перезвони мне, как только узнаешь подробности. Слышишь меня? — Да, мам, я позвоню, обещаю. Не накручивай себя раньше времени, может быть, это журналистская утка. — Дай бог, дай бог! Я буду молиться за его здоровье. Жду звонка, сынок. Хавьер посмотрел на погасший экран телефона. Сон пропал совершенно. Если это правда... Рядом на кровати завозилась женская фигура. — Хавьер, кто звонил? Хави посмотрел на сонную девушку. Он уже и забыл, что ночует не у себя дома. — Извини, мне нужно идти. Я позвоню тебе потом. — Как скажешь, милый. Девушка явно потянулась за поцелуем, но он сделал вид, что не заметил. Сейчас ему было не до этого. Быстро одевшись, Хавьер вышел на улицу. В воздухе чувствовалось покалывание мороза, и сверху падали редкие снежинки. Улицы были пусты и хорошо освещены, так что он предпочел дойти домой пешком, а не ловить такси. Парень крутил в руках телефон, не решаясь набрать номер. Международный разговор влетит ему в копеечку, правда, если на том конце возьмут трубку. Он не был уверен, что имеет право звонить. Немного посомневавшись, Хавьер решил для начала набрать номер Брайана. Трубку сняли после первого гудка, видимо, тренеру тоже было не до сна. — Хави, что случилось? — Прости за поздний звонок. Что с Юзуру? Мама напугала меня новостями из интернета. — Все не так страшно, как успели нарисовать журналисты, но и хороших вестей нет. Кость цела, но сильно повреждены связки. Сейчас его повезли на обследование в Токио. Я жду результатов. — А с ним лично ты разговаривал? — Немного. - Брайан замялся. - Юзу сейчас не в настроении для разговоров. — Понятно. Могу я попросить держать меня в курсе, когда станут известны результаты обследования? — Конечно, Хави. Я позвоню, когда появится информация. Хавьер спрятал телефон в карман и надел перчатки. Новость была ужасной. Он не представлял, в каком состоянии сейчас находится Юзуру. После прошлогодней травмы, когда его на два месяца заперли в гипсе, тот готов был лезть на стены от беспомощности. Тогда Хавьеру стоило больших усилий не дать ему скатиться в депрессию. А сейчас все может быть хуже. И большей частью это его вина. На краю сознания пронеслась ужасная мысль, что теперь ему открыта дорога к золоту, но она вызвала лишь омерзение. Без соперничества с Юзу медаль перестала иметь значение. Придя домой, он созвонился с матерью и сообщил свежие новости. — Хави, обязательно передай Юзуру, что мы все желаем ему скорейшего выздоровления! — Хорошо, мам, я постараюсь. На том конце трубки ненадолго замолчали. — Ты ничего не хочешь мне рассказать? — Я расскажу, мама, когда приеду домой после французского этапа. Это не телефонный разговор. — Тогда я буду ждать тебя дома. Целую, сынок. Береги себя. Спать Хавьер больше не ложился, бесцельно бродя по квартире в ожидании звонка. Эффи ходила за ним по пятам, то и дело мяукая в непонимании, что творится с хозяином. В конце концов Хави взял кошку на руки и сел в кресло, пригрев пушистую у себя на груди. Под ритмичное мурлыканье получилось задремать. За окном занимался рассвет. Утром перезвонил Брайан и сообщил результаты обследования. Слова докторов звучали как приговор. Тренер старался сохранять оптимизм, но они оба понимали, что шансы на участие Юзуру в Олимпиаде мизерные. — Это я виноват. Я довел его... — Здесь нет ничьей вины, Хавьер. Это просто трагическое стечение обстоятельств. Как бы то ни было, мы должны продолжать работать и верить, что Юзу успеет поправиться. Это самое большее, что мы можем сделать сейчас. Он находится под присмотром лучших врачей страны. — Ты прав. Как думаешь, я могу позвонить ему? Брайан немного помолчал, обдумывая ответ. — Ты уверен, что скажешь то, что он захочет услышать? Подумай над этим. Сейчас Юзу меньше всего нужен лишний стресс. Хавьер так и не решился позвонить. В самом деле, что он может сказать, чтобы это не звучало как издёвка над проигравшим? Но по-правде, он просто побоялся услышать голос Юзуру. Услышать обвинение в свой адрес. Сам Хави винил себя в произошедшем, так имеет ли он право теперь переживать и сочувствовать? Вместо этого отправил вежливое смс с пожеланием здоровья. Казалось, напечатанные слова содержали только дружественный посыл. Обратное сообщение пришло лишь через двое суток, когда Хави уже и не ожидал ответа. "И не надейся стоять на пьедестале без меня". Хавьер усмехнулся, глядя на экран. Его мальчик никогда не сдается. Тугой узел в груди стал чуточку слабее. *** Во Франции журналисты не давали им с Шомой прохода в коридорах, а на пресс-конференции оторвались по-полной. Казалось, всех больше интересует не расклад участников для финала гран-при, что собственно, и было темой собрания, а новые слухи по поводу состояния Ханю. Хавьер отвечал так, как велел Брайан - у Юзуру все в порядке, он восстанавливается согласно графику. Но журналистам было мало заученных ответов, они постоянно пытались поймать их на слове. В конце концов, даже тихому Шоме пришлось повысить голос в ответ на бестактный вопрос японского репортёра, чего сроду никто не слышал раньше. Домой Хавьер приехал вымотанный, хотелось только выспаться. Семья благоразумно дала ему отдохнуть пару дней, но по взглядам мамы в его сторону было видно, как тяжело ей сдерживаться. Однажды вечером, когда Лаура осталась ночевать у своего бойфренда, а папа в гостиной активно болел за мадридский Реал, мама зашла в его комнату. Его спальня до сих пор выглядела как комната подростка: с расставленными на полке учебниками и постером Рауля Гонсалеса на стене. Кровать давно стала ему узковата, но Хави не хотел ничего менять. Это было его убежище. Мама присела на кровать и погладила Хавьера по волосам. — Не спишь? — Нет, мам. — Сынок, расскажи мне, что с тобой происходит. Я вижу, что ты не в себе в последнее время. Ты переживаешь по поводу Олимпиады? — Дело не только в этом. Мама, мы с Юзу больше не вместе. Хавьер посмотрел на мать, но та не слишком удивилась. — Я давно подозревала, что между вами что-то не в порядке. Конечно, в этот олимпийский сезон сложнее абстрагироваться от соперничества, а теперь ещё и эта ужасная травма, но я верю, что все наладится. Игры пройдут, и вы помиритесь. Юзу любит тебя, у него нет никого ближе тебя... Хави покачал головой. — Мама, ты не так все поняла. Это я его бросил. Вот теперь Энрикетта выглядела впечатленной. Хавьер усмехнулся. — В это трудно поверить, да? — Если честно, то да, - мама подбирала слова осторожно. - Ты всегда был... одержим им, тогда как Юзуру витал в облаках. Я не помню, чтобы ты так относился ни к одной своей девушке. Именно поэтому мы с отцом приняли твой выбор - мы видели, насколько он важен для тебя. — Он все ещё важен для меня... - тихо сказал парень. — Тогда зачем? — Я не знаю. Мне нужно было что-то изменить в своей жизни. Доказать, что я не завишу от него. Я сейчас встречаюсь кое с кем... С девушкой. Сначала мне казалось, что это может сработать, но потом эта травма... Я не могу перестать думать о нем. Хави откинулся на кровать, запуская руки в волосы. Энрикетта с грустью смотрела на своего младшего ребенка. — Ты все ещё любишь его. — Люблю. Но ты сама знаешь, что в какой-то момент одной любви не хватает для счастья. — Хави, позволь мне кое-что предложить. Только не отказывайся сразу. Ты запутался, и наделал много ошибок. Впереди очень важный этап твоей жизни, и для победы тебе нужна трезвая голова. Может быть, стоит обратиться к психологу? — Не знаю. Я подумаю над этим. — Хорошо, подумай. А теперь отдыхай, завтра ранний вылет. Я скажу папе, чтобы вел себя потише. Мама поцеловала его в лоб как маленького и тихо прикрыла за собой дверь спальни, отрезая посторонние звуки. В комнате царил полумрак. Хави включил ночник в изголовье кровати и потянул с тумбочки фотографию в рамке. Это было фото с их первого совместного отпуска в Испании. Юзу смеялся, жмурясь на ярком солнце, а Хави старался удержать на голове срываемую ветром шляпу. Они выглядели очень счастливыми. Глядя на эту фотографию, Хавьер осознал, что уже давно не видел у Юзу такой улыбки. Он провел пальцем по защитному стеклу, впитывая кожей тот далёкий солнечный день. "Вместе мы всегда были сильнее" - так сказал Юзу. Сейчас его мальчику нужны все силы. Значит, Хавьер будет рядом для него.