Если бы Хантер мог сосредоточиться на чем-то кроме пальцев Себастиана, переплетенных с его собственными, он наверняка бы пожалел о своих словах. Он действительно не считал секс с почти-бывшим мужем хорошей идеей и уж тем более не хотел, чтобы Себастиан подумал, что его так отвлекают от происходящего, но он продолжал идти за ним как зачарованный.
— Этот разговор не закончен, — предупредил Себастиан, прижимаясь спиной к двери, ведущей в спальню. Он обхватил ладонями лицо Хантера, поглаживая большими пальцами его скулы, и внимательно посмотрел в глаза, словно давал ему понять, что говорит серьезно. Он еще не понимал, какую власть сейчас имел и насколько был нужен Хантеру в таком низменном смысле этого слова и в таком невыносимо приятном. — Мы к нему вернемся.
— Как ты захочешь.
Ждать еще дольше Хантер не собирался: подхватил его под задницу и одним рывком поднял, усаживая на бедра. Одной рукой удерживая его, второй он толкнул дверь и, задев ногой тумблер торшера для скудного освещения, уверенно зашел в их спальню, решив хотя бы на короткое время отбросить все сомнения. Себастиан мгновенно обхватил его ногами, инстинктивно прижимаясь ближе, и Хантер вжался носом в его шею, жадно вдыхая знакомый запах его кожи. Словно не ожидая такой прыти от своего меланхоличного в последнее время мужа, Себастиан застонал, выгибаясь в его руках, и вцепился в него сильнее, сжимая пальцами чуть отросшие пряди волос.
Хантер не мог насытиться: он целовал подставленную ему для ласк шею и едва сдерживал себя от того, чтобы сжать зубы на нежной коже, вспомнив, какой невероятной всегда была их близость. Себастиану, казалось, не хватало воздуха — перегруженный эмоциями и ощущениями, он только иногда бормотал что-то, похожее на его имя, и оглаживал его плечи и спину, то ли поощряя, то ли нуждаясь в дополнительной опоре.
Он положил Себастиана на кровать слишком бережно, даже несмотря на бешеное возбуждение, которое горело у него под кожей, и тот наверняка тоже заметил это фарфоровое отношение, но промолчал. Только потянул его на себя, чтобы вернуться к жарким поцелуям, набирающим обороты, казалось, с каждой секундой.
— Я так скучал по тебе, — Хантер сам не сразу понял, что сказал это, что выдохнул это прямо в поцелуй, вжимая Себастиана в себя так сильно, словно пытался сделать его частью себя. Он открыл глаза, боясь его реакции, но увидел только раслабленную улыбку на влажных от слюны губах.
— Я здесь, — просто сказал Себастиан, и Хантеру показалось, что от нежности, которая заполонила его в тот момент, он мог взорваться.
Они снова целовались. Руки Себастиана скользили по всему его телу, заново изучая, и Хантер не мог сдержать усмешки, когда тот скользнул ладонью ниже к ширинке брюк и огладил через ткань возбужденный член, впечатленно выдыхая.
— Нравится? — эта фраза из дешевого порнофильма должна была сбить настроение им обоим и снизить градус неловким хихиканьем, но ответная ухмылка Себастиана, грязная и соблазнительная, только заставила Хантера шумно сглотнуть.
— Да.
Нервозность Себастиана выдавала именно его лаконичность. Обычно шумный и болтливый в постели он был значительно тише и очевидно либо сдерживал часть своих порывов, либо еще не имел уверенности, чтобы их демонстрировать. Хантера всегда заводила его яркая отзывчивость, и он прекрасно знал, как заставить мужа потерять контроль, но не спешил с этим, понимая, что должен дать ему время на то, чтобы расслабиться и раскрыться.
Сложно было сказать, сколько времени они провели за подростковой прелюдией, целуясь и почти невинно гладя друг друга через одежду, но Хантеру казалось, что он мог провести в этом положении еще вечность. Себастиан, судя по его опухшим губам и шально блестящим глазам, считал примерно так же, но, видимо, боялся, что его муж отступит на полпути и не даст ему обещанного, потому что первым полез стягивать с него рубашку. Сел на его бедра и принялся за пуговицы. У него дрожали пальцы от нетерпения, и Хантер был уверен, что особенно неподатливые он просто вырвет с корнем, но Себастиан справился без ущерба. Наполовину обнажив его, он с благоговением провел пальцами по чужому торсу, а после поднялся выше и легко ущипнул за сосок, задержав дыхание, когда Хантер тихо застонал.
— Ты красивый, — он выпалил это так быстро, словно боялся, что иначе не скажет.
— Ты тоже, — ответил Хантер, ничуть не лукавя. Он мягко провел ладонями по его бедрам, поднимаясь выше и скользнул большими пальцами под чужую футболку, касаясь теплой кожи. Себастиан замер на месте, внимательно глядя на него, а после медленно поднял руки, позволяя снять майку.
Торшер не давал достаточно света, чтобы Хантер мог рассмотреть и пересчитать губами или пальцами все родинки на его груди и ребрах, но он все равно попытался, на ощупь скользя едва ощутимыми прикосновениями по коже и секундно задерживаясь там, где — как он помнил — их россыпь была особенно заметной. Себастиан молча наблюдал за ним, почти не дыша, а после вдруг вздрогнул.
— Что ты делаешь? — спросил он так тихо, что Хантеру понадобилось несколько мгновений, чтобы разобрать слова.
— Твои родинки, — ответил он так же тихо. — Мне нравятся твои родинки.
Себастиан шумно выдохнул и резко схватил Хантера за запястья, сжимая их так сильно, что стало почти больно. Он потянул его наверх, заставляя сесть, и прижался к его лбу своим, глядя так пристально, словно пытался что-то прочитать в его глазах. Хантер, не ожидавший этого и откровенно растерявшийся, молчал, выжидая и давая ему время.
— Хантер.
Поза была откровенно неудобной — Себастиан давил своим весом на напряженный пресс, а отсутствие точки опоры сзади совсем не компенсировалось его хваткой, но Хантер забыл обо всех неудобствах, услышав свое имя. То, как оно прозвучало, выбило его из колеи, и он просто уставился на мужа, хватая ртом воздух.
— Я люблю тебя, — добил его Себастиан. И даже в тусклом полумраке комнаты — Хантер готов был поклясться — он видел искренность в изумрудных глазах, блестящих от восторга. — Я люблю тебя, Хантер. Люблю.
Запоздавшее осознание ударило по голове: у Себастиана прорезалось еще какое-то воспоминание, и Хантер не мог эгоистично не порадоваться, что этот кусочек их общего прошлого сошел со счастливых страниц, позволяя им еще хотя бы немного насладиться друг другом.
Себастиан продолжал повторять, что любит его, и у Хантера внутри все дрожало от переполняемых чувств, потому что его близость все же не блокировала память Себастиана, а напротив, помогала. И потому что почти потерянный им муж признавался ему в любви с таким жаром и пылом, что Хантер сам загорался. И пусть в будущем ему предстояло гореть в аду, сейчас он планировал гореть от возбуждения.
— Я тебя тоже, детка.
Хантер поймал его и прижал к себе в поцелуе, падая обратно на подушки. Себастиан на мгновение оторвался от него и медленно облизал пересохшие губы, глядя ему в глаза. Хантер сжал его бедра сильнее, откровенно потираясь о него, и тот самодовольно ухмыльнулся. А после наклонился к уху Хантера, окончательно ложась на него сверху, чтобы прошептать:
— Я запомню, что тебя это заводит.
Кто бы мог подумать, что это будет таким сексуальным?
Хантер рыкнул и перевернул их, вминая Себастиана в матрас без прежней осторожности и наваливаясь на него сверху. Тот задушенно рассмеялся, но через мгновение уже застонал, чувствуя чужую ладонь на своей ширинке, а губы — на чувствительной коже между ключиц.
Они больше не церемонились — неаккуратные мокрые поцелуи смешивались с неразборчивыми проклятиями в попытках одновременно раздевать и ласкать друг друга. С трудом взяв себя в руки, Хантер остановил уже полностью обнаженного Себастиана, легко ухватив его за подбородок, чтобы тот сфокусировал на нем опьяненный взгляд.
— Детка, все в порядке? Не хочешь притормозить? Остановиться? — мягко уточнил Хантер, чувствуя, что должен взять на себя ответственность за то, чтобы все проходило комфортно для них обоих. Себастиан его точку зрения не разделял: недоверчиво прищурился, словно не верил тому, что слышал, а после вздохнул.
— Я не хрустальный, — заметил он, а после сжал пальцами его запястье, поглаживая кожу большим пальцем. — И я хочу тебя. А сейчас, когда я
помню, что я чувствую к тебе, я хочу тебя еще сильнее.
Хантер улыбнулся и скользнул пальцами выше, обводя большим контур его губ.
— Хорошо. Я просто хочу быть уверен, что все идет, как надо. Чего ты хочешь?
Себастиан непонятливо моргнул и никакого энтузиазма в ответ на вопрос не выразил, поэтому он решил продолжить:
— Я имею в виду, я сверху или ты? Ограничимся пальцами? Минет? Или…
— Подожди, — перебил его Себастиан, и Хантер со смешанными чувствами понял, что тот был растерян и… смущен. — Так, это будет неловко. Слушай. Я не занимался сексом до этого. Ну, то есть я естественно занимался им, мы же мужья, и тебе ли не знать, но…
— Но ты этого не помнишь, — продолжил Хантер, уставившись на него во все глаза. — Ох.
Это была неправильная реакция: Себастиан окончательно замкнулся и нервно отодвинулся от него, тут же закрываясь и отворачивая лицо.
— Детка, вернись.
У Хантера не было ни малейшего права на то, чтобы запороть хотя бы что-то еще, учитывая количество ошибок, которые он уже записал на свой счет за последние месяцы.
— Извини, я просто не ожидал. В этом ничего такого нет, я тоже лишился девственности после шестнадцати, — прошептал он, потянув Себастиана за руку обратно к себе.
— Мне не нужно возвращать память, чтобы знать, что ты врешь, — буркнул тот, но позволил прижать себя к груди и охотно подставился под нежные поцелуи. — Уверен, тебе было лет тринадцать.
— Четырнадцать, — вздохнул Хантер. — Но впервые я переспал с парнем, когда мне было далеко за шестнадцать. Потому что это был ты.
Себастиан замер на несколько секунд, а после молча отстранился от него, видимо осознавая сказанное.
— Серьезно? — уточнил он, и Хантер пожал плечами. Себастиан снова прижался к нему, крепко обнимая, и на мгновение ему стало смешно: их ссора, грозившая вылиться в огромные проблемы, должна была закончиться страстным злым сексом, а закончилась обнаженными объятиями и странными признаниями.
— Себастиан, если ты больше не хочешь заниматься сексом — все в порядке, — спокойно сказал Хантер, поглаживая его по спине и желая показать, что он в безопасности рядом с ним. — А если хочешь, но стесняешься меня или еще из-за чего-то переживаешь, то не стоит. Я — твой муж уже очень много лет, и мы пробовали очень много разных вещей, — он многозначительно помолчал. — Я знаю тебя и твое тело, а ты вспомнишь меня и мое. А если нет — будешь импровизировать. Ты меня еще ни разу этим не разочаровывал.
— Несложно догадаться, почему я так сильно тебя люблю.
Хантер не успел спросить, почему именно, потому что Себастиан снова поцеловал его. Их неловкая поза плавно перетекла в куда более комфортную: Хантер удобно лег на подушки, а Себастиан перекинул через него ногу и снова оседлал, нетерпеливо ерзая.
— Правда пустил бы меня сверху? — поинтересовался он с ухмылкой, и Хантер закатил глаза.
— Очень много разных вещей, детка, — напомнил он, привычным движением устраивая ладони на его ягодицах. Несмотря на то, что Себастиан значительно похудел с их последней встречи до аварии, его аппетитная задница оставалась такой же привлекательной. — Хочешь быть сверху?
Себастиан покачал головой.
— Хочу помнить тебя своим первым и последним мужчиной.
Сердце Хантера ухнуло куда-то в пятки, а в голове все взорвалось от восторга. Было время, когда он сильно переживал из-за прошлых партнеров мужа, и слышать эти его слова было чертовски приятно.
— Тогда мне придется постараться, — постарался он звучать как можно увереннее, и улыбки Себастиана в ответ было достаточно, чтобы он забыл обо всем и сосредоточился на том, как доставить удовольствие тому, кого он любил.
Может, Себастиан сам и не помнил, как должен был себя вести, но его тело догадывалось обо всем мгновенно, словно все еще было настроено на Хантера. Он цеплялся пальцами за его плечи, то сжимая их до синяков, то наоборот нежно оглаживал, словно извиняясь; прижимался к его бедрам и тянул на себя, требовал внимания и хотел его дать. Себастиану всегда было не занимать страсти, но сейчас после долгой разлуки это было куда заметнее, и Хантера откровенно вело.
Он спускался поцелуями ниже по его груди к слегка выпирающим ребрам, не желая больше тянуть, но все еще не отказывая себе в удовольствии дразнить Себастиана. Тот наконец расслабился и позволил себе открыто демонстрировать свои эмоции, поэтому Хантер заодно наслаждался и его хриплыми стонами и срывающимся дыханием, ведя языком дорожку от его пупка вниз. Когда губы Хантера сомкнулись на его члене, Себастиан и вовсе вскрикнул, вскидываясь на подушках, а после схватил его за руку, переплетая их пальцы.
Хантеру казалось, что он мог кончить только от осознания того, насколько они снова близки.
Подростковый энтузиазм неопытного юноши хорошо сочетался с выносливостью организма взрослого мужчины, поэтому ограничиваться чем-то одним им не пришлось. Заново открывая для себя прелести секса, Себастиан оказался неутомимым, полностью вымотав их обоих. Измятые простыни, выдранные из-под матраса, были насквозь мокрыми, и Хантер даже не был уверен, что нужно ли было тратить время на их стирку или стоило просто выкинуть их, потому что запах их секса, казалось, въелся в ткань.
— Думаю, даже когда я все вспомню, этот секс всегда будет мне казаться моим первым, — с уверенностью заявил Себастиан и хрипло откашлялся, пытаясь вернуть контроль над своим голосом. — Так что ты теперь официально мой первый и последний мужчина.
На слове «последний» Хантер вздрогнул. Он до конца еще не понимал, жалеет он о своем опрометчивом потакании их общим желаниям или нет. Но точно знал, что жалел о всем том вранье, в котором они оба были вынуждены теперь вариться.
— Что я такого сказал? — спросил он, желая сменить тему. — Ну, что вызвало воспоминания?
Себастиан повернулся к нему, и Хантер усмехнулся тому, насколько довольным и сытым тот выглядел. Раскрасневшиеся щеки, встрепанные волосы и счастливая улыбка шли ему: он давно не дышал таким спокойствием.
— Дело было не в том, что ты сказал. Просто ты целовал меня в какой-то определенной последовательности, и я почему-то ее помнил. Это было странное ощущение, словно на языке вертится какое-то слово, а вспомнить его ты не можешь. А потом ты сказал о родинках, и все стало на свои места, идеально вошло паззл к паззлу. Боже, это звучит глупо, — Хантер улыбнулся ему, не соглашаясь. — Но меня правда всеми этими ощущениями оглушило. Я поэтому так странно среагировал.
— Да, я даже слегка заволновался, — согласился он и, придвинувшись чуть ближе, поцеловал его в кончик носа. — Ты не представляешь, как приятно осознавать, что ты помнишь меня.
— А я счастлив, что именно секс стал ключиком к этому, — отшутился Себастиан, заставляя Хантера закатить глаза. — Теперь у тебя нет ни одной причины, чтобы уклоняться от супружеского долга. Если конечно, ты не трахаешь мою ассистентку за моей спиной. Обратного ты мне так и не доказал, — в его спокойном расслабленном тоне прорезались недовольные нотки.
Хантер не рассчитывал особенно, что сможет замять этот разговор парой оргазмов, но искренне надеялся отложить его хотя бы на еще несколько часов. Когда придумает что-то получше, чем «вовсе нет».
— Себастиан, — твердо начал он, надеясь, что его тон тоже вселит в мужа уверенность, — я не сплю с твоей ассистенткой. Я вообще ни с кем, кроме тебя не сплю, — он погладил его по щеке. — И не собираюсь.
— Я тебе верю, — помолчав, ответил тот, сверля его взглядом, словно рассчитывая увидеть что-то, что выдало бы ложь. Хантер вздохнул, понимая, что они все равно еще пару раз вернутся к этому разговору. — Я просто не понимаю, почему хочу ее уволить тогда.
— Я тоже, — признался он. — Я всегда думал, что ты от этой ненормальной совершенно без ума, да и к тому же она хорошо справляется со своей работой, хоть и мегера. Понятия не имею, что такого случилось, что ты захотел от нее избавиться, и почему ты мне не сказал, но мы это выясним. Вместе. Как команда, хорошо?
Себастиан кивнул и обнял его, перекидывая руку через его торс.
— Все немного легче, когда я помню, что люблю тебя, — признался он, и Хантер нервно хмыкнул, поглаживая его по спине. — Знаешь, до этого у меня еще были мысли о том, что ты мог врать мне о том, что мы мужья, или что это какой-нибудь фиктивный брак, а теперь ты решил мной воспользоваться. Ну или еще что-нибудь. Знаю, это все глупости, но такие мысли все равно были, ведь я вспомнил о тебе всего-ничего. А романтические мелодрамы, которые крутили по телевизору в клинике, немного портят восприятие реальности…
Хантера от его теорий бросило сначала в жар, а потом в холод, но он только продолжал поглаживать его между лопаток.
— А теперь, когда я помню,
что чувствую к тебе, это все кажется таким безумием. Я просто надеюсь, что вся эта история с Китти имеет логичное объяснение.
— Так и есть, — подтвердил Хантер севшим голосом. — Ну или нелогичное, но никак со мной не связанное.
— Я ведь не пожалею, что верю тебе? — спросил вдруг Себастиан, подняв взгляд и мягко ему улыбаясь. Он спрашивал шутливо, по его лицу было видно, что он уже согласился ему доверять, но Хантер все равно через силу выдавил из себя:
— Конечно, не пожалеешь, детка.
***
Следующим же утром Себастиан нашел для Китти какие-то впечатляющие (и неимоверно дорогие) недельные курсы по администрированию. Хантер мог видеть — специально вышел в коридор для этого — как она обнимала его мужа, благодаря слишком эмоционально и слишком чрезмерно, а Себастиан с его самой фальшивой из всех улыбок хлопал ее по плечу в ответ.
Хантер так и не понял, пытался ли его супруг избавиться от Китти, чтобы разобраться в причинах для ее увольнения или чтобы просто держать ее подальше от него. Его, впрочем, радовали оба варианта. Особенно сейчас, когда им нужно было понять, что именно Китти натворила и почему Себастиан решил избавиться от нее с самого начала.
После обеда у него был разбор полетов с экономическим отделом, где Хантер орал так, что стекла дрожали. Он все еще был взбешен ситуацией с испорченным контрактом, едва не превратившимся в миллионы убытков, но еще больше он злился из-за того, что был унижен Уальд из-за непроверенной ими информации. Темперамент, который нельзя было вымещать на муже, он продемонстрировал сразу всему отделу, и Хантер готов был поспорить, что один из стажеров уволился сразу же после его пламенной (почти во всех смыслах) гневной речи.
Зато в кабинет Хантер вернулся, уже успокоившись. Выплеснув негативные эмоции и успокоив себя тем, что сделка все же закрыта, он вернулся к решению проблем нынешнего дня, а не вчерашнего. Весь его день был расписан по часам: непрерывные звонки, встречи с Мелли и Паком, переговоры с одним из постоянных клиентов. Себастиан периодически появлялся за стеклом его двери, но, подмигнув, снова исчезал в недрах офисных джунглей, понимая, что Хантер занят. И почему-то это грело сердце не меньше, чем утренние поцелуи, которыми его разбудили, потому что Себастиан, хотя и обычно был достаточно терпелив к его занятости, перенимая часть его рабочих задач, в другие дни тоже ярко проявлял свой темперамент, раздражаясь на Хантера из-за постоянной занятости и неумения организовать свое время.
— Мистер Кларингтон-Смайт просит передать, что сегодня вечером у вас ужин с Куртом и Блейном, — отрапортовал Джефф, бесшумно скользнув в кабинет. — Он настоятельно рекомендует вам не опаздывать.
— О, я себе это тоже настоятельно не рекомендую, — пробурчал Хантер, не отрываясь от документов. — Выгони меня из кабинета через десять минут и, что бы я не говорил и как бы я не угрожал, напомни, что меня ждет кара хуже небесной, если я не явлюсь домой.
Джефф тихо фыркнул, но пообещал так и сделать и вышел. Хантер на мгновение оторвался от работы, посмотрев на закрывшуюся за ним дверь, и усмехнулся, сказав в пустоту:
— Знаю, что ты подслушиваешь. Спасибо, ты — отличный работник.
— Всегда пожалуйста, мистер Кларингтон, — отозвался коммутатор.
***
Он появился на ужине вовремя. Курт и Блейн уже приехали и сидели за столом с бокалами вина, но кухонные часы подыгрывали Хантеру, опаздывая на пару минут. Себастиан улыбнулся ему и, подойдя ближе, уцепил за галстук, притягивая для поцелуя. Курт и Блейн, до этого обсуждающие «цветистый вкус вина» замолчали, а после Блейн шутливо присвистнул.
— У вас очевидные подвижки, — улыбнулся он, когда слегка смутившийся Себастиан отстранился от Хантера. — Любовь творит чудеса.
— И амнезия, — многозначительно заметил Курт. Хантер прожег его взглядом и поджал губы, но тот только хмыкнул, отводя взгляд. — Рад, что вы находите общий язык. Не только фигурально, к тому же.
Блейн обнял его и подтолкнул ближе стакан с вином, не желая, видимо, портить им всем вечер, но Себастиан словно и не заметил этого явно ощутимого напряжения. Только поправил галстук на Хантере и вернулся к сервировке стола. В слишком хорошо выглядящей семге угадывался любимый ресторан Себастиана, но Хантер комментировать это не стал, потому что Курт с Блейном тоже промолчали, нахваливая его кулинарные таланты.
— Вы такие смешные, — не удержался Себастиан. — Можно и не притворяться, будто вы думаете, что я это приготовил. Я уже понял, что меня тут пытаются ну прям совсем от всего защитить, но от того, что у меня обе руки левые, вам меня уже не спасти. Расслабьтесь, мы все друзья. Даже с тобой, — он пристально посмотрел на Курта, а после рассмеялся.
Атмосфера за столом определенно улучшилась. Курт поделился новостями о своем повышении, а Блейн пожаловался на разрушительную вечеринку по этому поводу, которая унесла жизнь его любимой вазы. Закончив с ужином, они переместились в гостиную, где постепенно перешли с новостей из жизни на обсуждение самых разных вещей. Себастиан с Куртом потратили полчаса на споры о каком-то музыкальном альбоме, пока Хантер и Блейн пытались определить, у кого из них больше шансов переспорить второго. Себастиан почти выиграл, но в последний момент почти обиделся на то, что Курт поддается ему из-за амнезии, и в итоге торжественно проиграл. Блейн и Хантер просто долили себе вина, со смехом решив остаться в стороне.
В какой-то момент темы для беззаботных бесполезных разговоров закончились, и осторожные расспросы об амнезии вернулись. Курт и Блейн — стоило отдать им должное — были тактичны, но вопросов у них была масса. Себастиан, впрочем, был в благодушном настроении и отвечал, казалось, почти с удовольствием. Наверное, сам был в большом восторге от того, что вспомнил что-то новое.
— На самом деле, я чувствую, что память постепенно возвращается, — заявил он и многозначительно посмотрел на Хантера. — Мы немного продвинулись вперед, и я думаю, что мой муж сыграл в этом не последнюю роль.
Курт и Блейн переглянулись, и Себастиан рассмеялся, кусая нижнюю губу. Он выглядел таким спокойным и беззаботным, что у Хантера щемило сердце. Выдержав драматическую паузу, он наконец сообщил, не стесняясь быть театральным:
— Я наконец вспомнил его. Этой ночью.
И без того слишком серьезное лицо Курта приобрело не слишком симпатизирующее выражение, но он только чуть прищурился, словно надеясь, что неправильно понял его слова.
— Хаммел, ты что, все еще ханжа? — усмехнулся Себастиан и хлопнул его по плечу. — Мог бы и порадоваться, что я наконец затащил своего мужа в постель. Не уверен, что это было так сложно до нашей свадьбы…
Курт все же их поздравил. Недружелюбно посмотрел на Хантера украдкой, но поздравил, а Блейн так и вовсе обнял их обоих.
— Рад, что вы снова помните и знаете, что чувствуете друг к другу, — сказал он, и это уж точно было шпилькой в его сторону, но Хантер, гордясь своей выдержкой, в ответ только улыбнулся.
— Думаешь, секс даст толчок твоим воспоминаниям? — уточнил Курт, утонченно отпивая немного вина. Себастиан почти голодно посмотрел на бокал — ему нельзя было мешать лекарства с алкоголем, но смотреть никто не запрещал. И завидовать — тоже.
— Вообще-то уже дал, — влез Хантер, не удержавшись. Он начинал раздражаться тому, как их общие друзья реагировали на вообще-то хорошие новости. Да, ему было понятно, почему Блейн и Курт не одобряют его поступок, но он и сам осознавал все последствия, и совсем не нуждался в дополнительных комментариях. — В конце концов, Себастиан помнит меня.
— А значит, скоро вспомнит
все, — припечатал Курт, и Хантер откинулся на спинку своего стула, решив больше даже не пытаться огрызаться в его сторону. — Я рад, что тебе лучше. И рад, что память возвращается.
— О да. Сегодня в офисе я вспомнил, как перекидывал Хантеру записочки через секретную дверь в офисе, пока он работал, — улыбнулся Себастиан, и Хантер чуть не выронил свой бокал, уставившись на него во все глаза. — А потом на обеде вспомнил, как мы всегда обедали вместе, и как я крал у него жареную картошку из тарелки.
— Ты ничего мне об этом не сказал, — с трудом совладав с волнением, сказал Хантер. Когда он говорил о толчке воспоминаний, он вовсе не их шквал подозревал. — Что еще ты вспомнил?
— Ты работал вообще-то, — напомнил Себастиан, который, казалось, радовался, что смог застать его врасплох, и фыркнул: — Кстати, я помню, как мы ругались из-за того, что ты не умеешь нормально распределять свое время, и не уделяешь мне достаточно внимания.
Хантер растерянно моргнул, глядя на него и не зная, что сказать, но Себастиан только плечами пожал.
— Не спрашивайте, я тоже не в курсе, как это работает. Просто раз, и в какой-то момент я знаю что-то, чего до этого не знал. Доктор Форман говорил, что это нормально, так что не переживайте, — уверил он всех остальных. Хантер кивнул, подтверждая его слова, но напряжение, исходящее от него, влияло и на Курта с Блейном. Они, еще раз поздравив Себастиана с очевидным прогрессом, засобирались домой.
Обнимая Себастиана, Курт послал Хантеру очередной убийственный взгляд, всем видом показывая, что он должен был уже все рассказать своему мужу, но Хантер сделал вид, что не заметил. Он и сам знал, что должен был, и прекрасно понимал, что этот момент был все ближе и ближе, особенно с ускоренной регенерацией памяти его мужа. Но решиться на это он не мог. Не сейчас, когда они снова нашли друг друга, и Себастиан наконец его вспомнил.
Стоило двери закрыться за Куртом и Блейном, как он повис у Хантера на шее, улыбаясь в его губы. Хантер положил руки на его бедра, бережно обнимая в ответ. Он был вымотан и сегодняшним днем, и этим ужином, и осуждением друзей, но был готов потратить остатки энергии на то, чтобы Себастиан почувствовал себя лучше.
— Ты выглядишь усталым, — проурчал тот, и соблазнительные нотки в его голосе прямым текстом говорили, к чему он клонит. Хантер усмехнулся и коротко его поцеловал, не имея никаких сил ни на разговоры, ни на секс. — Хочешь, поднимемся наверх, и я помогу тебе расслабиться?
— Хочу подняться наверх и отключиться, — признался он. — Но меня хватит на несколько поцелуев, прежде чем я усну. Извини, был тяжелый день, и завтра будет такой же. У меня нет сил.
— Ничего, — Себастиан улыбнулся, а после задумчиво хмыкнул: — Из-за твоей постоянной усталости мы тоже много ругались, верно?
— Нет, — сказал Хантер, тяжело вздохнув. — Не так уж и много.
— Но достаточно, верно? — он погладил Хантера по щеке. — Мне вдруг вспомнилось. Но ты не волнуйся, ссоры — это не страшно. Я знаю, что ты чувствуешь ко мне, и теперь помню, что чувствую к тебе, а мелкие неурядицы… Это решаемо. В конце концов, мы ведь как-то их и решали все эти годы и со всем справлялись. Так и продолжим. И сейчас, и когда я все вспомню.
— Конечно, детка, — у него не оставалось выбора, кроме как согласиться с его нежной улыбкой и теплыми ласковыми прикосновениями.
— Знаю, что ждать тяжело, но мне кажется, что совсем скоро я все вспомню. Я прямо чувствую, как эти провалы в памяти наконец заполняются воспоминаниями о тебе, — Себастиан обнял его за шею и неторопливо поцеловал. — Пойдем спать?
Хантер, сглотнув, кивнул, и он, перехватив его ладонь в своей, переплел их пальцы, чтобы повести за собой наверх. Внутри него, где-то под желудком, неприятно ворочалось предчувствие, которое обещало ему, что этой идиллии оставалось не больше, чем несколько дней.
