Сладкий плен

      Дата: 224.10.21. Время: 7.00       Дженсон услышал знакомый скрип двери. Раскрыл глаза и тут же вскочил с кровати. Сколько было времени сейчас, он не знал и сколько прошло с момента ухода доктора Пейдж тоже. Но интуиция ему подсказывала, что по ту сторону ПОРОКа еще идет ночь или наступило ранее утро. Если второе, то вообще шикарно, значит он снова сможет увидеть доктора Пейдж. Однако на пороге появилась совсем не фигура женщины. Это был человек в черной форме с надписью «ПОРОК» на груди лет на двадцать старше самого юноши. Лицо оказалось очень знакомым Дженсону. Ему нанес визит Рэндалл.       — Ну, здравствуй, Эдвин! Как жизнь? — его узкое лицо украсило подобие улыбки.       Юноша сразу насторожился и напрягся. С этим человеком он меньше всего желал общения.       — Как вы меня назвали? Меня зовут Дженсон! — уверенно ответил молодой человек и вернулся на кровать, исподлобья смотря на мужчину. — Где доктор Пейдж?       — Лучше тебе по-хорошему забыть все свое прошлое. Здесь не место воспоминаниям. И принять новое имя. Разве доктор Пейдж тебе об этом не говорила, а?       — Я не собираюсь забывать свое прошлое, а имя и подавно! Тем более принимать новое! — на полном серьезе ответил Дженсон. — Где доктор Пейдж? Почему вы пришли, а не она?       — Ты захотел усложнить себе и до того гадкую жизнь? Что ж, я могу это устроить, Эдвин! И твои сопротивления совершенно бесполезны, — чуть хрипловатым и немного осипшим голосом произнес Рэндалл и сделал несколько шагов навстречу Дженсону.       — Мне все равно на ваши полномочия! — ответил юноша холодным тоном. — Вы мне не указ! Думаете, раз вы заместитель советника, значит вам все дозволено?       Дженсон помимо уверенных слов и выглядел довольно храбрым. Он не считал Рендалла тем, кого стоит опасаться.       — А вот это ты зря! — в глазах мужчины загорелся огонек ярости. Он тут же сжал ладонь в кулак и ударил со всей силы Дженсона по лицу. Из носа парня сразу же потекла кровь. — Я еще не забыл нашу первую встречу и то, как ты мне помешал осуществить мои планы.       — Тварь... — сдавленным голосом произнес Дженсон, тут же прислонив ладонь к носу, чтобы убрать ею струйки крови. — Ты не имел никакого права так говорить с доктором Пейдж. Ты ей противен! — вырвалось у молодого человека. И что самое главное, он ни на секунду не сомневался в своих словах. Наверное, потому что помнил холодный и колкий взгляд женщины на Рэндалла.       — Да что ты говоришь? Зато ты приятен, да?       — Я не сделал ей...       Но договорить фразу Дженсон не успел. Рэндалл схватил его за футболку и с силой прижал спиной к ближайшей стене.       — Послушай ты! — прошипел мужчина сквозь зубы. — Если еще раз встанешь у меня на пути, я раскрашу физиономию Авы так, что будешь блевать только от одной мысли о ее внешности! Ты понял?       — Не посмеешь! — четко глядя в глаза мужчине, ответил юноша. — Я все расскажу советнику! Пусти меня!       Знал бы Дженсон, насколько сейчас ошибался... Он попытался вырваться из рук заместителя, но тот был в два раза сильнее подростка. Его руки крепко прижимали его к стене, не давая и шагу сделать в сторону.       Рэндалл залился громким смехом и лишь на чуть-чуть ослабил свой напор.       — Советнику он расскажет! Да кто тебе поверит? Ты посмотри на себя! Да я сам скоро стану советником и уж поверь тогда тебя урою в первую очередь! Если, конечно, в Лабиринте не подохнешь! Это будет самый прекрасный день, когда я посмотрю на то, как гривер раскромсает тебя на части и медленно вырвет наружу все твои кишки!       — Что-о? Лабиринт? — очередное новое слово для Дженсона. — Да вы!.. Вы... — юноша не знал, как выразить словами все, что чувствовал на данный момент. У него все кипело и бурлило внутри. Словно электрический ток пронзил все его тело. А Рэндалл будто бы испытывал юношу на прочность, следя за его реакцией. Но, конечно, не ради создания матрицы, а чтобы причинить субъекту как можно больше боли в отместку за его вчерашнее поведение. — Я не верю ни одному вашему слову! Вы лжете! Вы тварь и мразь! Я нужен ПОРОКу! И вы ничего со мной не сделаете!       — А ты во мне сомневаешься?       Рэндалл не сдержался. И Дженсон второй раз получил кулаком по лицу. На этот раз удар пришелся на правые бровь и веко, содралась тонкая кожа. Юноша откашлялся, почувствовав, как алая жидкость, идущая из носа, коснулась его губ и языка, и бросил колючий взгляд на мужчину. Он рывком оторвал Дженсона от стены и пнул на холодный пол. Его левый бок и рука моментально заныли от боли из-за резкого столкновения с твердой поверхностью.       Рэндалл медленно приблизился. В глазах Дженсона читался ужас. Он только на вид казался храбрым, но внутри подростка начало сильно колотить. Похоже он немного недооценил возможности Рэндалла. И переоценил свои. Разве он сумеет дать заместителю должный отпор? Нет, сейчас он слишком слаб и юн для таких геройских поступков.       — Учти, выродок, я не терплю хамского к себе отношения! Никогда!       Рэндалл сделал большой шаг к выходу. Разблокировал дверь и обернулся назад.       — Это было только введение в курс моих деяний, — добавил он. — И уж не сомневайся, я и Аву обработаю не хуже тебя!       — Что? Не трогайте ее! — Дженсон постарался выкрикнуть и как можно громче, но снова приступ кашля ограничил его желание. Дверь уже захлопнулась, и юноша почувствовал, как внутри все заполнилось горечью, сердце будто разрезали на куски после всего того, что произошло за последние сутки. Юноша вдруг подумал, что ПОРОК — не такое уж и райское место, раз он второй раз слышит от заместителя его главы про непонятных существ и теперь какой-то Лабиринт. Что это все означало? Зачем Рэндалл срывает свое зло на нем? Мстит? За то, что доктор Пейдж не отвечает ему взаимностью? Что между ними происходит?       «Но мне-то какое дело, какие у них отношения? Неужели я думаю, что она обратит свое внимание на меня только потому, что я вступился за нее? — задал себе вопросы молодой человек, когда облокотился спиной о холодную опору кровати. — И только потому, что я посчитал ее прекрасной? Я такой наивный! Но мне есть до нее дело!       А может быть у нее совсем другие планы? Почему она тогда многое скрывает? Скрывает ведь! И я должен, я обязан сегодня узнать все о ПОРОКе! Тогда я многое пойму, пойму, если доктор Пейдж откроет мне правду!»       Дженсон потер левую руку и медленно поднялся. Сплюнул на пол скопившуюся во рту кровь и, пошатнувшись, осел на матрац. Дотронулся пальцами до брови, после чего почувствовал небольшое жжение.       «Наверное, появится синяк! Мерзавец же этот Рендалл!» — подумал про себя Дженсон.       В следующую секунду юноша снова услышал скрип двери и сразу же крикнул:       — Что же, забыл очередную пакость мне сказать?       Но вошедшей оказалась доктор Пейдж с пластмассовой плошкой в руке.       — Ах, это вы... — Дженсон выдохнул. Можно расслабиться. Однако вести себя так же открыто с женщиной, как вчера, он не хотел.       Доктор Пейдж мягко закрыла за собой дверь и сразу же обратила внимание на подтеки крови на лице субъекта.       — О, боже, Дженсон! Что случилось? — спросила она волнующим голосом и тут же подбежала к нему, опустилась перед ним на корточки. — Кто это сделал?       — Рэндалл, — ответил юноша тихим голосом и отвернулся.       — Что? Он был здесь? — удивилась молодая женщина. — Зачем? Что ему нужно было? Так, потерпи, я сейчас обработаю тебе раны. Это тебе! — она всунула ему в руки плошку с едой, а потом быстро покинула комнату. Вернулась уже через пару минут с несколькими маленькими пузырьками и ватными дисками. Присела рядом с Дженсоном на кровать и окинула его тревожным взглядом.       — Сейчас будет немного щипать, — предупредила доктор Пейдж, когда смочила ватный диск перекисью водорода. Она протянула руку к его брови, но Дженсон сразу же настойчиво опустил ее, а сам отсел подальше.       — Не надо, — холодно произнес он.       — Дженсон, это не больно, потерпи.       — Почему вы мне ничего не сказали? Почему вы все скрываете от меня? Смену имени, какой-то Лабиринт. Что вообще происходит в вашем ПОРОКе?       Доктор Пейдж опустила взгляд и посмотрела на свои колени, прикрытые белой материей платья. Нет, ей не было стыдно за свое молчание, просто иначе она поступить не могла. Субъекты не должны знать всех дел ПОРОКа, всех его намерений. Только в самых общих чертах. Но по крайней мере перед первой фазой испытаний. Это было решение советника. И доктор Пейдж не имела права нарушить это правило. Даже закон.       — Тебе Рэндалл наговорил про это все, да? — спросила она.       — Я бы все равно узнал! — юноша не собирался отступать. У него на сегодня цель — узнать истину. И он должен ее добиться. — Так вы мне расскажете? — его голос стал мягче.       Доктор Пейдж выдержала небольшую паузу, чтобы обдумать свои дальнейшие действия.       — Расскажу. Но только после того, как обработаю тебе лицо. Договорились?       Юноша кивнул. В конце концов ему самому было уже противно глотать кровь и чувствовать жжение.       Молодая женщина очень аккуратно коснулась кончиками пальцев левой руки его щеки, а второй ватным диском смочила раны. От прикосновения ее тонких пальцев к его коже внутри Дженсона вспыхнул огонь. Сердце ухнуло куда-то в самую глубину. Его щеки залились краской. Сейчас он напрочь забыл о каких-либо своих обидах на доктора Пейдж, о каких-то тайнах. Пускай. Ее прикосновения — настоящий рай. А потом этот взгляд крупных и выразительных серых очей в его глаза. В них море нежности, теплоты и все только для него. Может он уже начинает сходить с ума, стоит ей лишь взглянуть на него?       — Вот, так гораздо лучше, — довольным тоном ответила доктор Пейдж, выведя юношу из его особенного мирка счастья. — Знай, этого больше не повторится. С рук это Рэндаллу не сойдет.       — Не надо. Я знаю, ваши отношения не сахар. Вам самой не будет от этого лучше.       «И откуда же в тебе столько человеческого? Почему ты так понимаешь меня? Мои чувства», — на секунду задумалась доктор Пейдж.       — Вы обещали рассказать мне правду. Я слушаю, — юноша вернулся к своей главной теме на сегодняшний день.       — Да. Я сдержу свое слово. Только...       — Что? — молодой человек напрягся. — Что? Говорите!       — Сейчас я должна взять у тебя кровь на иммунитет. А потом ты поешь, и я отведу тебя на занятия. А после мы с тобой обязательно обо всем поговорим.       — На иммунитет? Зачем? Какой иммунитет? Что еще за занятия? Вы можете не говорить загадками! — буквально потребовал Дженсон.       — У каждого из тех, кого нам привозят, есть иммунитет к Вспышке. Почти у каждого. Но не у всех. И, чтобы в этом убедиться, нужен твой анализ крови. Но я уверенна, что ты иммун. Именно поэтому ты выжил, и ты здесь.       — Скорее просуществовал, — грустно добавил Дженсон. — Это обнадеживает. Значит, я не смогу заразиться, как мой отец?       — Понимаешь, Дженсон, вирус живет в каждом иммуне и никак не влияет на его деятельность, умственные способности, физическую активность. В общем, если бы ты был заражен, то скорее всего, симптомы были уже на лицо, — пояснила молодая женщина. — Но только анализ крови может подтвердить сказанное мной.       — Ладно. Берите, я не против. А что еще за занятия?       — История, философия, — в этом вопросе доктор Пейдж была предельно кратка. — Там тебе все расскажут.       — Зачем мне эти предметы? Я и без этого знаю, что Диоген жил в бочке, а Америку открыл Колумб.       Доктор Пейдж искренне улыбнулась.       — Ты узнаешь совсем иные вещи. Я думаю, тебе будет интересно.       — А вы тоже преподаете? Медицину, например? — предположил юноша.       — Нет. У нас есть профессиональные педагоги, которые посвятили большую часть своих жизней науке и методикам.       — Жаль, — юноша немного сник. Он почти был уверен, что доктор Пейдж входит в их число. Она ведь заместитель советника. Значит, умная женщина. Обыкновенные люди не занимают такие должности. — Вы были бы моим самым любимым учителем.       «А ты — моим любимым учеником», — чуть не вырвалось у доктора Пейдж, но она смолчала. Внутри сразу рождается тепло, когда она только лишь смотрит в его глаза, сидит рядом с ним или даже просто разговаривает. И еще, помимо этого, возникает нечто приятное и особенное. А она все считает это проходящим. Наверное, зря.       — И мне расскажут о ПОРОКе, гриверах, Лабиринте и прочих ваших тайнах? Я обо всем там узнаю?       Как бы доктору Пейдж хотелось сейчас нарушить эти правила и обмолвиться с юношей парой слов о том, что его интересует, но со всем этим он, к сожалению, столкнется сразу на практике. От одной мысли, что Дженсон в скором времени окажется в Лабиринте, женщине стало не по себе. Ее лицо побледнело, глаза заблестели. И юноша это заметил.       — Доктор Пейдж, что с вами? Вам нехорошо?       Но ведь Томаса, ее Томаса ждет аналогичная участь. Тот же Лабиринт, те же гриверы, Стерка, Переменные, но она реагирует на это совершенно спокойно. А что касается Дженсона, все иначе. Почему с ним все по-другому? Что такое доктор Пейдж к нему испытывает, что так цепляет ее душу?       — Все в порядке, Дженсон.       Она сделала глубокий вдох. Не имеет она право показывать свою слабость. Тем более перед субъектом.       Женщина посмотрела на свои наручные часы. Через полчаса начнутся занятия. А на первое нельзя опаздывать. Она извлекла из кармана халата новый шприц, иглу и пробирку. Юноша сам подал ей руку.       Ее прикосновение... Одними подушечками пальцев к его горячей коже. У Дженсона перехватило дыхание и сбился пульс. Она так ласково и нежно изучала его руку, что юноше казалось, что он уже в раю. И ничего лучше в его жизни быть не может. А доктор Пейдж всего лишь нащупала вену, сама не подозревая, что родила в молодом человеке такие трепетные ощущения.       Никакого острого укола он тоже не почувствовал. Доктор Пейдж умела брать кровь так, чтобы субъекты не ощущали никакой боли. Это была еще одна ее отличительная особенность.       — Точно в порядке? — переспросил он, пытаясь заглянуть в ее глаза. Но она, не поднимая их, уверенно ответила:       — Да.       Она плотно закрыла пробирку и убрала обратно в карман.       — Поешь. Сегодня силы тебе очень пригодятся.       — Не сомневаюсь. А во сколько закончатся эти занятия? Что будет потом?       — К обеду. Потом у тебя будет свободное время. Я могу принести тебе что-нибудь почитать. Хочешь?       — Да, наверное, — юноша пожал плечами. — Если это единственное, чем можно заняться здесь.       — Ты привыкнешь. Со временем.       — Вы обещали мне рассказать про ПОРОК! После занятий.       — Конечно, — мягко ответила доктор Пейдж. — А сейчас ешь и пойдем.       Дженсон кивнул и взял в руки отложенную ранее в сторону плошку.

* * *

      Прозвучал второй звонок, говоривший о том, что пора занять свои места в классе, ведь после третьего учитель уже начнет свой урок и никакие оправдания насчет опоздания он не примет. По периметру классной комнаты располагались несколько шкафов, а в центре — всего три парты и ковер. На другой стене висела зеленая доска и мел. Больше никаких вещей не имелось. Дженсон прошел внутрь комнаты и сразу обратил внимание на трех мальчиков, которые сидели за партами. Все были примерно одного возраста, лет десяти-двенадцати. Юноша почувствовал себя впервые неуютно в ПОРОКе, не считая, конечно, встречи с Рэндаллом.       Ребята за первой партой даже не обратили внимания на юношу, а спокойно продолжали изучать глазами написанное в своей тетради или книге. Но темноволосый мальчик за второй партой сразу же повернул голову в сторону Дженсона и улыбнулся.       — Привет! — крикнул он ему с места. — Ты на историю к мистеру Глэнвиллю? Ты новенький?       Сколько вопросов сразу. Дженсон кивнул на оба.       — Можно к тебе? — спросил юноша.       — Конечно, садись! — звонким голосом ответил мальчик и указал рукой на стул рядом. — Как тебя зовут?       — Дженсон.       — Это... В честь кого?       — Что? — нахмурился молодой человек и присел на стул. — О чем ты?       — В честь кого дали тебе это имя? — пояснил мальчик. — Какого известного ученого или изобретателя?       — Не знаю. Меня так назвали... — Дженсон остановился. Вспомнил Рэндалла. — А Эдвин?       — Эдвин... Эдвин... — повторил мальчик пару раз имя, — Эдвин Хаббл?       — Я не знаю. Наверное, Хаббл. Какая разница? Это так важно?       — Конечно! Ты не знаешь, кто такой Эдвин Хаббл? Это известный астроном двадцатого века. Он сделал много величайших открытий!       — Я рад за него, — понуро ответил Дженсон, отметив очередной раз про себя, что ПОРОК полон загадок. — А тебя в честь кого нарекли?       — В честь Томаса Эдисона — великого изобретателя.       — Что? — глаза Дженсона стали размером с пятирублевую монету. — Тебя зовут Томас?       — Да. А то первое имя... Твое родное, да?       Но юноша проигнорировал этот вопрос и задал свой:       — Зачем ПОРОКу нужно менять нам имена? Какая в этом соль?       — Я не знаю. У ПОРОКа много тайн. И они никогда не скажут тебе истины.       — А доктор Пейдж? Ты ведь давно ее знаешь?       — Год почти. А зачем тебе?       — Расскажи мне о ней.       — Она добрая. Она самая добрая из всех врачей, которые ко мне приходят, — начал Томас свое повествование. — Она всегда отвечает на мои вопросы, правда порой я понимаю, что она что-то не договаривает. Но ей можно доверять. Почти доверять.       — Почти? — переспросил Дженсон. — Почти — это как?       — В ПОРОКе я никому полностью не могу довериться. Доктор Пейдж говорила, что здесь все очень ожесточились после первой волны солнечных вспышек. Им не до чувств. И это заметно. Особенно по Рэндаллу и Левитту. Мерзкие типы!       — Левитт? — еще одна неизвестная фамилия. — Кто это? Советник?       — Нет. Советника зовут Кевин Андерсон. А доктор Левитт — это мозгоправ.       — Кто? — Дженсон почувствовал, что его мозг сейчас вскипит от потока очередной новой информации. — Мозгоправ?       — Да, Левитт вставил мне в голову какую-то штуковину и сказал, что так ПОРОКу будет удобнее следить за моими мозговыми реакциями. Доктор Пейдж сказала, что это важно и нужно. А разве меня кто спрашивал, хочу ли я этого?       Дженсон сдвинул брови, отметив про себя, что сойдет с ума ждать до обеда, чтобы выяснить все, что желает у доктора. А вопросов накопилось много. И они только прибавляются.       — Что еще ты знаешь о ПОРОКе? Гриверы? Лабиринт? Эксперимент? Субъекты? Расскажи мне все.       — Лабиринт? — теперь пришел черед Томаса удивляться. — Откуда ты знаешь про Лабиринт?       — Рэндалл упомянул это слово. А что я не должен знать?       — Я не знаю точно, но... Лабиринт нужен для того, чтобы тестировать субъектов, их эмоции, чувства, чтобы потом создать матрицу и по ней уже затем каким-то образом сыворотку. А гриверы... Я не знаю, кто это. Честно.       «Детей помещают в Лабиринт ради каких-то тестов?» — возник в голове Дженсона вопрос, который еще больше добавил пыли в глаза относительно этой организации.       — Почему нас называют субъектами? Словно мы не люди, а крысы какие-то.       — Потому что ПОРОК изучает нас вдоль и поперек, — спокойным тоном ответил Томас. — Из нас выкачивают каждый день столько крови, проводят кучу тестов, что от людей уже ничего не остается. Ты новенький, но скоро все сам поймешь.       — И ты так спокойно об этом говоришь?       — А что мне остается? По ту сторону жизни нет никакой. А в ПОРОКе есть еда, кров, защищенность от шизов.       Это были веские аргументы. Дженсон, конечно, понимал, что с одной стороны в ПОРОКе хорошо, тепло, есть хоть какие-то удобства, но с другой его деятельность заставляла думать об ужасных вещах.       — Но при этом мы, как лабораторные крысы, должны подвергаться каким-то Лабиринтам и гриверам, чтобы потом из наших мертвых извилин составили какую-то матрицу и в итоге, возможно, получили сыворотку?! — вопрос у Дженсона получился слишком громким, что слышно стало в коридоре. Все, что узнал от этого мальчика дало ему хоть какое-то объяснение словам Рэндалла. Он почему-то был уверен, что в живых детей ПОРОКу и не выгодно оставлять. После прохождения многочисленных испытаний и встречи с гриверами разве сердце еще найдет силы биться? Он вдруг подумал, а неужели доктор Пейдж ко всему этому причастна? Эта добрая, красивая и умная женщина вовлечена во всю эту жестокость?       — Не кричи! — легкий хлопок Томаса по плечу Дженсона. — Мистер Глэнвилль не любит, когда мы повышаем голос.       — Я не могу! Это все... Не укладывается в моей голове! А сколько тебе лет?       Мальчик немного задумался. Словно вспоминал свой возраст. Он просто так давно в ПОРОКе, что ему казалось, будто бы здесь родился.       — Скоро десять будет. А тебе?       — Двадцать два. Не вяжется. А вас много здесь? Субъектов, — сквозь зубы произнес последнее слово Дженсон. С волками жить — по волчьи выть. Быть в ПОРОКе, значит, и говорить на их языке.       — Да, группа А и Б. А ты явно не из нашей. В Б одни девочки. А ты тогда откуда?       Дженсон в упор смотрел на Томаса, поймав себя на мысли, что сейчас сойдет с ума. Столько всего нового, неизведанного, странного. Куда он вообще попал?       — Не знаю. Но я это выясню! Обещаю!       За разговором ребята не услышали, как прозвенел третий звонок и в класс вошел лысый мужчина средних лет в серой одежде. Ученики, кроме Дженсона, тут же прилежно сели за пары, юноша же продолжал пребывать в собственных думах о ПОРОКе, о новых вещах, о докторе Пейдж. Он вдруг на секунду подумал, а что, если все услышанное от Томаса ложь? Вернее, не все правда? Хотя, с какой стати ему врать? Да и многое сходилось со словами Рендалла. Дженсон так же сделал предположение, что заместитель в гневе сказал кое-что лишнее, например про гриверов. На каком этапе субъекты узнают о них? Когда им тоже станет лет по двадцать или все-таки раньше? Кто они вообще за существа? А какие еще тайны скрывает эта организация?       Из мыслей Дженсона вывел пинок Томаса в бок.       — Чего тебе?       — Имя твое. Назови.       — Эдвин. Забыл, что ли?       — Да не мне, — улыбнулся Томас. — Мистеру Глэнвиллю.       — Эдвин! — произнес Дженсон чуть громче и поднял руку. — А можно сразу вопрос: вы расскажете нам все о вашей организации? Прочитайте нам лекцию! Очень, знаете ли, интересно!       — Несомненно расскажу, мой милый юноша. Сегодня у нас как раз урок посвящен истории возникновения ПОРОКа.       Он повернулся к доске и что-то на ней написал крупными буквами. Дженсон обратил все свое внимание на учителя, стараясь запомнить каждое его слово. Вдруг оно станет ответом на один из его многочисленных вопросов.