Сладкий плен

      Дата: 224.11.26. Время: 20.05       Молодая женщина глубоко вздохнула и собралась с мыслями, прежде чем войти в кабинет советника. Ей снова пришлось оставить на заднем плане всю ту нежность и тепло, которое дарил ей Дженсон, снова отложить в сознании все свои к нему чувства до лучших времен, и выглядеть перед Андерсоном так, будто в ее жизни все в шоколаде.       Советник располагался за своим столом и изучал всякие диаграммы и снимки зоны поражения новой группы С. Она уже насчитывала вместе с Дженсоном двадцать четыре иммуна. Его вполне устраивали данные всех субъектов, поэтому решил, что нечего оттягивать момент истины. Их ждет новая жизнь. Новые испытания. Новое будущее.       Мужчина услышал стук в дверь. На пороге появилась доктор Пейдж.       — Добрый вечер, Кевин. Мне передали, вы искали меня.       — Где тебя черти носят? — сердито спросил советник, нахмурив и до того морщинистый лоб. — Я не мальчик, чтобы бегать за тобой, когда тебе вдруг вздумается уйти!       — Извините, Кевин, — женщина потупила взгляд на пол, признавая свою вину. Перед уездом советник в строгом порядке велел ей ждать его в кабинете. В своем или его — не имело значения. Но разве она могла следовать приказу, когда ей выдалась такая шикарная возможность увидеться с любимым? Поэтому извинение получилось не искренним. Ей совершенно не было стыдно. Ни капельки. Абсолютно! — Как вы съездили в Денвер?       — Замечательно. Сядь. У меня к тебе разговор есть.       Доктор Пейдж прошла в кабинет и присела на стул напротив стола советника. Сделала вид, что слушает внимательно и что она заинтересована во всем, что сейчас может услышать.       — Я считаю, что наши субъекты группы С уже полностью созрели для эксперимента. К тому же ты знаешь, работы над Лабиринтом уже почти закончены. Пару дней и будет конфетка! Нечего тратить время впустую. Первого иммуна мы можем отправить уже в начале следующего месяца.       — Группы С? — насторожилась женщина. — Почему именно ее? Вы же хотели начать с А и Б. Не так ли?       — Хотел, — советник кивнул. — Но я не думал, что строительство Лабиринта закончится так скоро. Субъекты этих групп еще малы. Поизучаете пока их здесь. А подростки в самый раз! Начнем с них! А потом посмотрим, как дело пойдет. И начнем, пожалуй, с твоего бывшего Эдвина!       — Что? — ее глаза округлились, дыхание замедлилось. — Почему именно с него?       — Потому что я так решил. Все!       — Но у Эдвина не такие шикарные показатели, как у других субъектов этой группы. С ним еще надо работать! И, если вы позволите, я готова вновь взять над ним шефство.       — Ты вообще слышала, что я сказал, или ты отупела за время моего отсутствия? — Андерсон повысил голос и нахмурил густые брови. — Если забыла, я тебе напомню, мои решения обсуждению не подлежат!       — Но, Кевин... — доктор Пейдж хотела еще что-то сказать, чтобы образумить советника, но он снова осек ее, почти крича на весь кабинет:       — Я больше не желаю тебя слышать! Займись приготовлением иммунов к Стерке и подготовь все необходимое для отправления в Лабиринт! Свободна!       Доктор Пейдж бросила на Андерсона такой отрешенный и затравленный взгляд, словно перед ней находился враг народа. Хотя именно таким теперь он для нее и являлся. Наверное, она должна быть благодарна, что он вообще соизволил ей сообщить о своих намерениях.       Женщина едва сдержалась перед советником, чтобы не расплакаться от той несправедливости, которая овеяла ее судьбу.       На ее несчастье в дверь постучали и на пороге появилась молодая медсестра. Принесла очередной доклад советнику. Аве меньше всего сейчас хотелось видеть кого-либо, кроме Дженсона, конечно. Вот бы прямо сейчас оказаться в его объятиях, минуя запреты Андерсона, чихая на все правила! Так же она не желала, чтобы кто-то видел и ее подавленное состояние. Нет, никому не понять, что сейчас она чувствует. Как сердце разрывается от боли от безысходности.       Девушка подала документы советнику и сразу поспешила выйти, но мужчина ее задержал. Читая данные, за несколько секунд он посерьезнел еще больше, нахмурился. Видно было, что что-то его не устраивает.       — Что это?       — Результаты тестирования... — робко ответила девушка.       — Я вижу! Почему так оформлены? Опять черти как! Я долго это буду терпеть?       — Извините, я переделаю...       — Да сколько раз можно переделывать?! — закричал Андерсон на весь кабинет, тряся документами в руке. — Каждый раз одни и те же ошибки!       Он бросил листы на стол, несколько упали на пол, а потом правую ладонь приложил к левой области грудной клетки. Сильно закололо сердце.       — Переделать! — приказал он и сморщил лицо. Доктора Пейдж действия советника насторожили. Потом он извлек из кармана белого халата темный небольшой пузырек, наполовину заполненный таблетками. По этикетке доктор Пейдж поняла, что лекарство предназначено для лечения проблем с сердцем.       — Да, я все переделаю и принесу позже, — вполголоса произнесла медсестра и опустилась на корточки, чтобы поднять с пола документы. — Мне можно идти? — спросила она, собирая бумаги в руку.       — Иди!       Девушка почти сразу быстро удалилась, мягко прикрыв дверь. Доктор Пейдж окинула взглядом помещение и наткнулась на графин с водой, стоящий на открытой полке шкафа у стены. Там же находились и два стакана. Она налила полный стакан бесцветной жидкости и подала советнику.       — Держите, Кевин.       Мужчина сделал несколько глотков и снова взял в руки пузырек. Высыпал на ладонь еще две таблетки, чтобы принять, но Ава тут же накрыла своей ладонью его.       — Нельзя сразу такое количество! Это очень сильный препарат!       — Уйди! — он скинул ее руку и положил таблетки в рот. Запил водой. — Тебя забыл спросить, что мне принимать и в каких количествах.       — Мера необходима во всем, Кевин! Вам ли этого не знать?       — Вот только от тебя мне еще не хватало слушать нотации! Все! Свободна! У меня нет времени на твои бестолковые разговоры!       — Может, вы все же подумаете еще раз насчет группы С? Спешка в нашем деле может только навредить.       В ответ доктор Пейдж получила только укоризненный взгляд советника и поняла, что даже зря пытается образумить мужчину. Разве он будет ее слушать?       — И как я такую тупость держу в своих замах, скажи мне на милость?       — Поберегите себя, Кевин. Сердце — не шутки, — сказала женщина напоследок, прежде чем покинула кабинет. Она даже не представляла, что будет в том случае с ПОРОКом, если с советником что-то случится. Можно предположить, что его место займет Рэндалл и тогда ей самой точно не будет ходу. Никакого. И уж тем более даже коротеньких свиданий с Дженсоном.       Ава вышла за дверь и тут же прислонилась к ней спиной. Закрыла лицо ладонями и тихо несколько раз всхлипнула. Она ведь знала, что рано или поздно ей придется расстаться с Дженсоном, но полагала, что этот судный день наступит когда-нибудь, но не так скоро. Не через четыре дня. Ее сердце колотилось с бешеной скоростью, она часто ртом вдыхала воздух, которого не хватало легким. Ее сознание мало что могло в жизни так сильно затронуть, но судьба юноши стояла для нее на первом месте. Нет, она не позволит так взять советнику и просто ею распорядится! Хотя у доктора Пейдж не было конкретного плана, как избавить Дженсона от неминуемой участи, но у нее есть время над этим подумать. Сжав волю в кулак, она быстрым шагом направилась в свой кабинет.       Ей очень хотелось выплакаться, освободиться от этого удара ниже пояса, но умом понимала, что слезами ее ситуации не помочь. Нужно что-то предпринять, как-то действовать, но сейчас нахлынувшие эмоции стояли выше разума, поэтому доктор Пейдж все же позволила себе слабину и дала волю слезам. Она опустила голову на скрещенные руки за столом и тихо заплакала от безысходности. Она всегда здраво оценивала ситуации. И эта не стала исключением. Что она может сделать ради Дженсона? Ради их любви? Ничего, кроме как не сопротивляться и добровольно отпустить в Лабиринт. Да она же с ума сойдет на Стерке, когда под приборами будет лежать ее любимый, а она станет колдовать над его мозгом, уничтожая его воспоминания: о прошлом, о семье, его интересах, о ней, о его любви, его первых чувствах. Разве всего этого он достоин?       Доктор Пейдж вдруг очень остро осознала, насколько жестоки методы ПОРОКа. Как каждый, кто в нем работает, лишен обыкновенного человеческого понимания. Конечно, она знала, что тестировать и экспериментировать на детях — это единственный выход, чтобы найти лекарство. И будь у нее другой выбор, она, несомненно, пошла этой иной дорогой. Но путь только один — Лабиринт, Переменные, Стерка и гриверы. Смерти, многочисленные смерти. Сколько еще погибнет молодых иммунов, прежде чем создастся эта матрица и первая капля сыворотки!       На доктора Пейдж накатила волна неконтролируемого ужаса. Только проникнувшись чувствами к субъекту, она сумела до самой глубины осознать, что тоже является частью всей этой жестокости. Раньше она не задумывалась над этим так тонко, но ее чувства сыграли с ней злую шутку. Сейчас молодая женщина находилась словно в замкнутом круге. Одна половина Авы твердила ей, что ПОРОК — это действительно хорошо, и все, что делает их организация — только ради спасения самой дорогой ценности — жизни. Но другая готова была выть от боли, она считала, что нельзя так распоряжаться чужими жизнями и лишать их детей. Не имеет ПОРОК на это право! И никогда не имел! Даже крысы и то хотят жить, а если в свое время у организации не было мозгов, чтобы распространить этот вирус, то Дженсон точно не должен отвечать за ошибки прошлого!       Женщина встала из-за стола и подошла к большому окну. Белый лес, горы и темно-синее небо с крапинками золотистых звезд. Снаружи даже воздух пропитан Вспышкой. Аве стало невыносимо противно от того, что она родилась неиммунной. Что вся ее жизнь зависит только от этого лекарства. Ее жизнь в руках ПОРОКа.       Сейчас у нее не было сомнений в том, что была бы иммуном, их с Дженсоном ничего бы не остановило. Земля большая и для них двоих обязательно бы нашлось уютное и маленькое местечко, а ПОРОК бы остался лишь только приятным воспоминанием о их встрече. Женщина слабо улыбнулась. Непозволительно ей о таком даже мечтать.       В следующую секунду доктор Пейдж услышала, как опустилась ручка замка и открылась дверь. Обернулась. К ней с визитом явился Рэндалл... С коричневым конвертом в руке.       Ава тут же дала себе установку отложить все эмоции на задний план и сконцентрироваться на мужчине. Он ведь никогда не появляется просто так.       — Доктор Пейдж, салют! — широко улыбнулся Рэндалл и шагнул за порог. — Как поживаешь? Скучала по мне?       Женщина посчитала правильным смолчать, ибо заводить диалог с заместителем советника ей не доставит удовольствия. Он сразу заметил ее красноватые глаза и потекшую тушь несмотря на то, что Ава стряхнула руками слезы. Умыться и наложить косметику ей бы не помешало.       — Ты так счастлива меня видеть, что не можешь сдержать слез? — съязвил Рэндалл и прошел в центр кабинета. Вальяжно расположился на втором стуле, стоящем рядом с доктором Пейдж. Она скрестила руки на груди и посмотрела на Рэндалла колким взглядом.       — Мне уже сейчас раздеваться или выслушать для начала ваши пакости?       — О, Ава... Да... И лихо же на тебя Дженсон подействовал! — воскликнул Рэндалл. — Прошел всего лишь месяц, а тебя не узнать! Посвежела, осмелела... Огрубела. Гляди, еще пару деньков и кидаться на всех начнешь. А укус твой явно ядовит.       — Что вам нужно? Говорите и уходите!       — Да, пожалуй, я лучше покажу. Здесь будет ясно без всяких слов.       Рэндалл бросил на стол конверт.       — Что это? — спросила Ава.       — А ты посмотри и узнаешь. Тебе понравится.       Ава медленно взяла конверт в руки. Открыла и вытащила оттуда несколько снимков. Перевернула их лицевой стороной. На черно-белых фотографиях отражались моменты ее тесной связи с Дженсоном в его комнате. Вот фотография, где Ава его обнимает за шею, следующая, где он теплым взглядом смотрит на нее, потом и вовсе их жаркий поцелуй. Остальные такого же содержания. И на всех дата: 11.26.       Лицо женщины побледнело за считанные секунды. О ее отношениях с Дженсоном известно Рэндаллу. Но каким образом? Ава точно была уверенна, что в его комнате нет никаких камер слежения, но откуда тогда эти снимки? Хотя теперь это уже не имело никакого значения. Факт на лицо.       — Впечатляет, правда? — спросил рядом сидящий Рэндалл. — Любовь-морковь! Все отлично! Конечно, миловаться с субъектом — дело хорошее, но за все когда-нибудь приходится платить. Ты же понимаешь.       Сердце доктора Пейдж пропустило еще один глухой удар. Знает ли о ее отношениях советник? Скорее, нет, иначе бы она тут не стояла.       — Знаю, о чем ты сейчас думаешь, — продолжил Рэндалл низким и чуть хрипловатым голосом. — Откуда все это? Камеры, дорогая, вещь очень хорошая. И полезная. Они сообщают очень важную информацию о работе сотрудников. И не только.       Доктор Пейдж небрежно сложила снимки обратно в конверт и бросила на стол. Каждая следующая секунда заставляла ее нервничать еще сильнее.       — Да не трясись ты так, — поспешил добавить мужчина и поднялся со стула. Сделал шаг к ней навстречу и довольным взглядом посмотрел ей в лицо. — Андерсон ничего не знает. Пока! — сделал он акцент на последнее слово. — Но все может измениться и, увы, не в лучшую для тебя сторону.       Рэндалл резко развернулся и обошел стол доктора Пейдж, прошелся вдоль него к окну и посмотрел на пейзаж. Улыбнулся.       — Красиво, не так ли?       Доктор Пейдж продолжала стоять, словно статуя, внимательно следя за действиями мужчины, и думая, какую мерзость ей еще придется от него выслушать и насколько сейчас он ее унизит.       — А знаешь, у меня почему-то есть желание тебе помочь! — он вновь вернулся к начатой теме разговора. — Конечно, не просто так. Я понимаю, Дженсон — красивый парень, ничего не скажешь. Молодой, не то, что всякие, типа Андерсона, но да ладно. Ты и сама прекрасно знаешь все его качества, от которых без ума. Что ж, а почему бы и нет? Я вполне могу устраивать вам свидания в тайне от советника. Это запросто. Пару раз за день... Мне кажется, это лучше, чем не видеться сутками, да?       Рэндалл остановился и подождал реакции доктора Пейдж. Но она даже не моргнула. И внешне старалась выглядеть максимально невозмутимой и спокойной. Хотя внутри нее все кипело и бурлило.       — Молчание — знак согласия, — сделал мужчина вывод. — Но... Я-то должен тоже чего-то иметь взамен. И мой риск должен быть оправдан. Впрочем... — он сделал недолгую паузу, а потом продолжил: — У тебя и выбора то другого нет. Понимаю, нам обоим невыгодно, чтобы Андерсон узнал о твоих грешках. Поэтому, ты даешь мне все, что я от тебя пожелаю. Причем не один раз... Скажем, пока ты мне не надоешь окончательно или мне не приглянется более симпатичная красотка. Хотя... Какая в нашем гадюшнике может быть красота? Есть одна, да и то шипастая! Так вот, я опять отошел от темы. Значит, Андерсон не против моей с тобой связи, да, его вполне все устраивает. Знаю, тебе это кажется дико, но со мной тебя делить можно. В общем я получаю от тебя все, что хочу, и можете с Дженсоном мило дальше любоваться вот этой прелестью, — Рэндалл обратил свой взгляд на конверт. — В противном случае снимки попадут к советнику.       Доктор Пейдж сглотнула комок, образовавшийся в горле. Как же это низко делить ее, словно она вещь, половая тряпка или изношенная игрушка между Рэндаллом и Андерсоном. Ава сейчас почувствовала даже физическую боль, насколько все сказанное заместителем казалось ей пределом подлости.       — Дженсона отравляют в Лабиринт. Через четыре дня! Решение советника! — произнесла Ава в очень-очень слабой надежде на то, что это образумит Рэндалла.       — Ну и отлично! — эта новость его вовсе не огорчила. — Значит, у нас с тобой есть эти три ночи! Сегодня, прости, никак не получится. Я очень устал, да и работы... Завал. А вот завтрашняя и все последующие... Я свободен. Да! Ты подумай. Разберись в себе... Как тебе провести эти четыре дня: в объятиях субъекта или шизов? Можешь со своим Дженсоном посоветоваться... Да, высказать ему, какая я тварь и мразь. Пожалуйста, я же не против. Андерсон пока еще думает, что камеры нет. Пусть думает. Но он может все передумать. И это будет зависеть только от тебя.       — Ты подонок, Рэндалл! — не выдержала доктор Пейдж, с презрением смотря в его глаза. Его шантаж стал последней каплей ее терпения.       — Ой, ой! Что я от тебя слышу? — удивился мужчина. Он действительно слышал подобное от доктора Пейдж в первый раз. — За подонка то можно и не хило получить! Дженсону, например! — его лицо украсила лукавая улыбка.       — Не смей к нему прикасаться!       — Остынь, сегодня я добрый. Поэтому жду от тебя ответа. До полуночи.       Рэндалл сделал шаг назад, потом снова прошел вдоль стола и подошел к двери. Обернулся и добавил:       — В пять минут первого я пускаю в ход фотографии. Время пошло!       Когда за Рэндаллом закрылась дверь, доктору Пейдж захотелось умереть. Прямо сейчас, чтобы больше никогда не испытывать той дикой боли, которая разрезала ее душу и сердце на куски. Покойнику ведь все равно, что творится в мире, а живой человек только и делает, что страдает. Как теперь она сама. Рэндалл не оставил ей никакого выбора. Только один путь — отдаться ему. Если она хочет еще когда-нибудь увидеть Дженсона. Если она желает сохранить ему жизнь.       Доктор Пейдж осознала, как сильно запахло жареным. Как она оказалась в сладком плену своих чувств и безумной запретной любви к самому прекрасному человеку в ее жизни. Она перешагнула все допустимые границы и теперь стоит на краю пропасти. Каких-то три несчастных часа осталось ей на размышления, но разве это действительно время для раздумий? За нее уже давно всё все решили. Сначала советник, потом Рэндалл. А она никто в этом безумстве. И звать ее тоже никак.