Вместе сложно, а друг без друга невозможно...

После бессонной ночи Микеле пошел спать. А мне так хотелось посильнее стукнуть его чем-нибудь потяжелее. Но что уж делать, раз люблю его таким, какой есть. Хотя, конечно, иногда он меня сильно раздражает. Или это я слишком злая стала в последнее время? Ладно, в любом случае, хоть это чудо и заслуживало более плохого приема с утра, я его понимала: иногда гораздо важнее просто побыть одному и подумать. А сейчас нужно вставать и идти готовить еду. Я заварила себе свой любимый чаек и, напевая песенку, закружилась по кухне. Я решила порадовать Микеле лазаньей. Сделав все как в рецепте, я поняла, что могла бы быть поваром: получилось очень красиво. Не знаю, как на вкус, но красиво. Отправив всю эту красоту в духовку, я проверила телефон на наличие смс-ок. Оказалось, что по планам Дова мы должны были прибыть в студию к трем. Ох, как я ненавижу такие внеплановые записи! Вредный продюсер, наверное, даже ночью нас на репетиции гонять будет. Я помчалась расталкивать Локонте. Бедный, совсем ведь мало поспал. Зато ему одеваться не нужно: он прям так и лег. - Микеле! Ми-ик, вставай! Иначе Дов тебя уволит, зарежет, а потом утопит, затем удушит, бензопилой распилит, выкинет твои останки на обочину! - странно, вроде все угрозы Аттии перебрала, а Мику все ни по чем, спит как младенец. - Я твою косметику возьму? - Оставь, не вздумай, у меня гиппоалергенная, собственная, - завопил он, подскакивая и протягивая мне мою косметичку. - У тебя своя есть, а моя косметика недостойна тебя. - Ты только так просыпаешься, да? Тогда нужно эту фразу тебе на будильник записать, - подмигнула я и, проходя мимо, смачно чмокнула спящего красавца в губы. И побежала укладывать волосы. На репетицию мы опоздали, так как Локонте не мог пойти без полного макияжа и идеальной укладки (даже я так не собираюсь). Пока он возился с волосами и переделывал макияж в четвертый раз, мне пришла в голову идея сделать в гостиной ремонт, ну не капитальный, а так: обои переклеить и мебель новую купить. Во время репетиции после очередного выговора от Дова за опоздание нас заставили с самого начала все раза три прогнать и в костюмах. Изверг, честное слово. Прогнав уже два раза, я поползла в гримерку, ибо доставалось больше всего мне и Микеле. То я не настолько влюбленно на него посмотрела, то я не так встала на сцене, то я после сотого пустякового замечания слишком злая. Микеле вообще на своем смертном ложе заснул, громко сопя в микрофон, споткнулся и растянулся как звезда на сцене раз двадцать. Вот теперь настал блаженный перерыв, и я медленно ползла по коридорам до нашей с девочками гримерки. Я услышала за собой шаги, это шел злобный Аттиа, я ведь не допела песню и "Перо, ты слишком безответственно относишься к репетициям, бла, бла, бла". Мне очень не хотелось возвращаться на сцену, поэтому я сделала вид, что мне пришла смс-ка и побежала со всех ног в гримерку. И не важно, что телефона у меня с собой не было, главное, сделать похожий звук. Вот я уже увидела спасительную табличку с нашими именами, дернула за ручку вбежала и закрыла за собой дверь. Девочки кинули на меня по короткому взгляду и продолжили разговор: у нас такое поведение было нормой. Вдруг стало сильно давить на голову, перед глазами поплыли черные, синие и красные ромбики... В нос ударил противный запах. Лицо кто-то протирал холодной, влажной тканью, кто-то держал меня за руку. Я медленно, с трудом, подняла ресницы. Поняла, что лежу на чем-то мягком. И очень долго до меня доходило, что я в гримерной, что здесь вся труппа, кроме танцоров. Даже Дов стоял в изголовье. Вдруг я увидела бледное перепуганное лицо Микеле, который аккуратно протирал мое лицо компрессом со льдом. Я хотела было встать и сказать, что все хорошо, но Мик не дал мне даже приподняться. - Ты едешь в больницу и это не обсуждается, - тоном, не терпящим возражений, отрезал он. Очень хочу коментарии, прям очень!!!