Страдень-колесо, полная луна

      Полнолуние — загадочная пора месяца, полная волнующего очарования и мистического экстаза. Люди говорят, что это «волчье время».       Я неслась по ночному лесу, вдыхая терпкие ароматы страдня — последнего летнего месяца — обострившимся обонянием и чувствовала переполняющие душу эмоции: свободу, радость, азарт. На небе полным ликом сияла луна и, казалось, катилась вслед за мной. Для неё мне хотелось спеть. Опуститься на задние лапы, поднять голову вверх и забыться в счастливом вое.       Я остановилась на небольшой поляне с папоротником, чтобы перевести дух и сполна насладиться видами этой прекрасной ночи, как вдруг, словно бы из ниоткуда, вокруг появился и начал сгущаться белёсый туман. Он быстро окутывал деревья густым облаком, погружая лес во тьму и звенящую тишину. Где-то рядом хрустнула ветка, и я резко повернула голову в сторону звука, замечая мелькнувший силуэт черноволосого мужчины. — Верес! — позвала я, узнав его. — Подожди! Катись, луна, набирай разгон, Катись, луна, чёртово колесо, Катись-крестись, раздувай огонь, Пока не пробило двенадцать часов.       Он не оглянулся и побежал вперёд, а я со всех ног пустилась за ним, но ни на метр не приблизилась к цели, Верес отдалялся всё дальше. От бессильной злости я подняла голову вверх и отчаянно крикнула: — Отвернись, луна! Отступи, беда!       Моему упорству мог позавидовать кто угодно, потому что я не остановилась, а продолжила бежать. — Верес! Пожалей меня, не бросай в тиши!       Дыхание стало тяжелее, и я перешла на лёгкую трусцу. Да, волчица, стареешь. Сквозь лесную тишину пробивался чей-то незнакомый голос, и в шелесте листвы я различила шёпот: «Чья ты есть? Реши…». — Я оборотень! — зло рыкнула я в ответ. — И не собираюсь выбирать — моя животная сущность никуда не денется, она неотъемлемая часть меня! И принадлежу я Вересу, а он принадлежит мне! Катись, колесо, набирай разбег, На железных крыльях да в небеса, В тумане — зверь или человек, Когда до полуночи два часа? Колесо-луна, страдень до краёв, леса пелена, да тумана зов, — всё это влекло и окружало меня с разных сторон, а я неслась навстречу ветру, пытаясь догнать Вереса, но он был также далеко. И бежал он не ко мне, только не ко мне, я видела лишь его удаляющуюся спину и безбожно отставала. — Верес, пожалуйста! — в последний раз попробовала я и остановилась как вкопанная. Катись-вертись, лети высоко, Гляди ясней, колесо-луна, Мне никогда не было так легко, Но в этом сне я всё равно одна.       Резко распахнув глаза, я села на кровати, судорожно хватая ртом воздух. Кожу на щеках неприятно стянуло от слёз. Всего лишь сон, плохой сон, твердила я себе, оглядываясь по сторонам. На улице только начал сереть рассвет, Вереса рядом не было. — Верес, — тихо позвала я, сжимая подрагивающими пальцами одеяло. — Ой, смотри, Ройм, мама проснулась, — услышала я тёплый голос и вскинула голову. На пороге комнаты с сыном на руках стоял Верес, и они оба, завидев сонную меня, начали счастливо улыбаться.       Ройм потянул ко мне свои маленькие ручонки, и Верес подошёл к кровати, усаживая на неё ребёнка, и сел рядом сам. Ройм тут же подполз ко мне и, доверчиво заглядывая в глаза, сказал: — Мама, — а я не могла нарадоваться, ведь у нас рос такой замечательный сын.       Я подняла руку и погладила Ройма по голове, взлохматив его тёмные волосы, отчего он заливисто рассмеялся. На безымянном пальце блеснул серебряный ободок — этот наглый колдун всё-таки уговорил меня выйти за него замуж. И хотя кольцо немного жгло палец, я специально попросила сделать его именно таким, с примесью серебра, как напоминание о том, что теперь я не одна, что у меня есть семья, за которую я порву любого, кто осмелится нанести нам какой-либо вред. Это, с виду простенькое кольцо, — осознание себя вечно связанной с тем, кого любишь. — Шел? — осторожно позвал Верес. — Снова кошмары? — Всё уже хорошо, — улыбнулась я, и Верес притянул меня к себе, заключая в крепкие объятия. Я уткнулась ему в грудь и вдохнула родной запах, окончательно успокаиваясь. — Вы рядом и я счастлива.