***
Мадам Фатум, она же тётка Фема, была местной достопримечательностью. Занималась, как сама говорила, «прогнозированием с низкой вероятностью осуществления», проще говоря, — гаданием. Будущее ей было открыто не больше, чем остальным, то есть примерно никак. Чего она сама и не скрывала. Тем не менее к ней ходили, не столько, чтобы услышать что-то конкретное, сколько ради зрелища. По этой части мадам Фатум была весьма продвинута, порой выдавая шедевры по части работы с визуальными эффектами и реквизитом. Агни нехотя, шёпотом и только когда рядом никого не было соглашалась, что между ними есть что-то общее — в целом гадалка лила воду на ту же мельницу, что и ведьма. Только брала за это деньги, что меняло абсолютно всё. Ни разу в жизни Агнесса не взяла за свою помощь ни копейки, сколь сложной она ни была. Еду брала, одежду, какие-то мелочи или услуги, но деньги никогда. Бабушка Изельда всегда по этому поводу повторяла одно и то же: — Ведьмы не продаются! То, что мы делаем, делаем потому, что должны помогать, потому что можем чем-то помочь, а не за звонкие монеты! Старую одежду брать — запросто, её всегда можно перешить или отдать кому нужно, еду, питьё, изделия — всё это всегда кому-то нужно. Деньги же только развращают! Тётушка Фема была полноватой женщиной за шестьдесят с кудрявыми, длинными, тёмными волосами. В образе её всегда сопровождал роскошный восточный халат, расшитый под золото, самых ярких расцветок, такая же вызывающая косметика и множество украшений везде, где можно, и, скорее всего, там, где нельзя. Вне своего амплуа одежда тётушки Фемы была скромнее, а главное практичнее: исчезали многочисленные кольца, браслеты, серьги и амулеты. Оставалась только косметика и появляющиеся, как грибы после дождя, ярко-синие бигуди, придавая женщине вид матриарха какого-то очень дикого племени, которая забежала на пять минут домой сварганить мужу пельмешек. Агни застала её в небольшой примерочной, как раз где-то посередине процесса. Уже исчезло повседневное платье, был в приведён в порядок макияж и волосы, а вот халат ещё не возник. Последнее так смутило Ликона, что он, закрывая глаза руками, выбежал наружу. — Любовь тебя ждёт, Агнеска, — слишком уверенно заявила гадалка. — Сплюньте, — как от угрозы какой-то отмахнулась ведьма. — Вы что-нибудь про потерявшегося ребёнка слышали? — А то! — мадам Фатум загадочно подмигнула и принялась выкладывать всё, что знала. В этом плане ходить к гадалке было куда удобнее, чем бегать по всей деревне в поисках нужного человека, который в свою очередь тоже где-то бегал, скорее всего, испуганный и растерянный. Фема всегда всё знала, никуда не ходила, была кратка и лаконична. Идеальный агрегатор местных новостей. — Иришка маленькая играла с другими детьми на западной окраине. Те её подначили, и она ушла в лес. Не вернулась. Староста Ерепонт собирает добровольцев на поиски. Мадам отхлебнула водички и развела руками, показывая, что на текущий момент — это всё, что она знает. Агни благодарно кивнула и заторопилась в центр. Нужно было срочно остановить старосту и предотвратить дальнейшие жертвы. Ликон ждал снаружи, порядком подмёрзший, но всё такой же неутомимый. Перспектива ругаться со старостой его ничуть не отпугнула, поэтому вместе они двинулись в центр Любятова. — А что мы будем делать, если в лесу на нас нападут волки? — спросил по пути юноша. — Лично я расслаблюсь и подумаю о вечном, — ответила Агни. — Это зачем? — Мясо от испуга становится жёстче. Зачем устраивать бедным животным несварение? — пожимая плечами ответила ведьма и добавила. — Убежать ты от них всё равно не сможешь. — А на дерево залезть? — Хорошо, залезешь ты, потом что? — внимательно удостоверившись, что перед ней стоит всё тот же Ликон, для которого и невысокий забор был серьёзным препятствием, уточнила Агни. — Ну… они же должны уйти? — Куда? Еда прямо над ними, просто подождать денёк, и сама упадёт вниз. Ликон серьёзно задумался над сказанным. Пока он молча переваривал новую для себя информацию, Агнесса прикинула, как будет отговаривать старосту от поисков. Ерепонт был мужиком крепким, неглупым и достаточно смелым. Все эти качества несомненно красили его как человека, но в лесу помогали мало, к тому же сопровождать его будет… О Джеке Монстролове Агни старалась не вспоминать, искренне надеясь, что тот пока не в курсе, и она успеет всё разрешить до его появления. К счастью, дорогу до фургончика Джека сильно замело, поэтому скорость реагирования упала в разы, что значительно облегчило ведьме жизнь. Силы зла могли спать спокойно — воин света застрял в снегу. Дом Ерепонта располагался практически в самом центре деревни. Был он не лучше, но и не хуже остальных, разве что чуть больше. Чин старосты в Любятово почётным не считался, скорее, был чем-то, от чего по возможности стоило отказаться, как и от любой лишней ответственности. В чём именно эта ответственность заключалась никто не знал и разбираться не желал. Жизнь же в деревне текла сама собою, и никакие управленцы ей были не нужны. Мысленно приготовившись к скандалу, ведьма постучалась в дверь старосты. Некоторое время спустя знакомый голос сообщил: — А-а-а-ткрыто! — Это вообще-то мой дом! — возмутился другой голос, судя по тембру, принадлежавший самому Ерепонту. — И это, вообще-то, дом Ерепонта! — ехидно добавил первый голос. Принадлежал он бабушке Изельде, которая вольготно сидела на единственном стуле и, судя по виду, отчитывала старосту. — Вон внучка моя, она и пойдёт искать! — махнув рукой в сторону вошедших, сообщила старая ведьма. Ерепонт несколько брезгливо осмотрел сначала Ликона, и, убедившись, что на внучку он не похож, чуть более внимательно исследовал Агни. Дело в том, что к своим прочим достоинствам староста был человеком куда как более прагматичным, нежели остальные селяне, и ведьмам откровенно не доверял. Прямо в чём-то обвинять он их не собирался, но косые взгляды и не самые лестные слова периодически в их адрес бросал. — То есть она и этот задохлик справятся лучше, чем я и десяток мужиков? — уточнил Ерепонт. — Нет, думаю, и без задохлика Агнесска управится, — судя по тону, не в первый раз сообщила Изельда. — А пока мы спорим, девочке лучше не становится! Агни уловила в голосе старухи опасное предупреждение — ей явно начинало надоедать ругаться. Вообще бабушка обладала поистине титаническим терпением человека, который чрезвычайно долго общается с людьми. Соответственно, вывести её из себя можно было только соизмеримой по масштабам глупостью и, разумеется, последствия были такими же масштабными. Староста тоже что-то такое ощутил и сдался: — Хорошо, хорошо, пускай попробует, — сказал он и примирительно добавил, — мне-то главное, чтоб с дитём всё в порядке было… Может, это… вас наливочкой угостить? Только вчера из погребка выудил, грушевая! — С рябинкой? — хитро поинтересовалась Изельда, которая могла по настойкам докторскую диссертацию написать. — А то! Агни ещё не слышала, чтобы бабушка отказывалась от наливочки и других угощений, поэтому, за рукав потянув Ликона, вышла. — Ну, а теперь в лес? — радостно спросил юноша. — Теперь за моей метлой — там снега по колено и волки голодные, — сообщила ведьма. — О! — только и сумел ответить юноша.***
Полёты на метле — удовольствие весьма специфическое. Большую часть года, за исключением тёплых летних дней без сильного ветра, осадков и палящего солнца, летать было весьма неприятно. Холодно, неудобно, вечно что-то застревает в волосах и весь полёт шевелится, а ещё птицы, летящие по своим птичьим делам и не привыкшие к людям в небе. Ликон обо всех этих прелестях похоже даже не подозревал, поэтому возбуждённо крутился рядом, пока Агни извлекала из сарая старую, видавшие лучшие годы метлу. На его глазах ведьма, дополнительно утеплившись и укутавшись, довольно неуклюже на неё села. Юноша кое-как забрался позади нее и растерянно спросил: — А за что мне держаться? — Много вариантов? — раздражённо буркнула Агнесса. Убедившись, что Ликон понял намёк, и, поправив его руки у себя на талии, она поднялась в воздух. В лицо ей ударили холодный, колючий ветер, неприятный снег и совсем чуть-чуть эйфория от полёта. Летела ведьма на юг от деревни, старательно что-то высматривая внизу. Зимний лес представлял собой равномерный белый ландшафт, щедро утыканный палками-деревьями. Найти что-то маленькое, перемазанное снегом и испуганное — нереально. Впрочем, Агни и не собиралась. У неё в лесу были свои «связи». Увидев небольшую полянку с огромным валуном по центру, она решительно пошла на посадку. Агни совершенно забыла о том, что летит не одна, поэтому в определённый момент снижение перешло в падение. К счастью, внизу ждал мягкий, бодрящий снег. Ликон, дрожа от холода, растерянно огляделся и спросил: — Т-ты в-видела что-то? — Да, вон, за твоей спиной, — как бы небрежно сказала Агни. Юноша обернулся и, к своему удивлению, обнаружил за спиной старое жилистое дерево с парой пожухших листочков. Ведьма проследила за его взглядом и довольно усмехнулась: он смотрел на ветки и не мог понять, почему на тех нет снега. К ужасу Ликона дерево, сильно скрипя, зашевелилось, превращаясь в кошмар любого лесоруба — лешего. Агни не понаслышке знала, что об этих защитниках леса ходит весьма много мрачных историй. Некоторые из них она сама усердно распространяла. — Оосин, — обратилась она к дереву, — это Ликон, друг. Ликон — это Оосин, леший. Юноша посмотрел на него взглядом человека, который очень сильно жалел, что сегодня проснулся. — Друууг леесаа? — рассматривая гостя, тягучим голосом спросил леший. — Скорее, турист, — пояснила ведьма. — Тут, кстати, маленькая девочка не терялась, ты не в курсе? — Лесааа спяят, Оосин спииит, — сообщил леший. Агни тяжело вздохнула, прекрасно понимая, к чему клонит этот деревянный лентяй. — Мне нужна помощь. Это важно, на кону жизнь! — Зимооой дерееевья спяят, а не бегаают за сааженцами лююдей, — проворчал Оосин и медленно потопал в лес. Убедившись, что леший отошёл, Ликон осторожно сказал: — Ты уверена? Он же несколько лет будет так идти! Оосин неожиданно повернул к нему голову: — Турииист, — сказав это, леший растворился в воздухе, оставив Ликона в полном смятении. — Интересные у тебя друзья, — чуть отойдя от увиденного, заключил юноша. — Как ты с ним подружилась вообще? — Заблудилась в лесу. А он меня нашёл, взял за ручку и вывел, по пути рассказывая какую-то сказку про жёлуди, — с улыбкой ответила Агнесса. — Я думал, они агрессивные, нападают на тех, кто в лесу ходит. — Только если выбора нет. Обычно он просто буреломы на пути создаёт. Но если разозлить этого старого скрипуна — мало не покажется. — Так это и значит — быть ведьмой? Находить общий язык со всеми? Агни пожала плечами, не совсем его поняв. — Это он меня нашёл, а я просто попросила отвести к бабушке. Ликон хотел что-то сказать, но так же неожиданно, как и исчез, появился Оосин. В руках он бережно держал девочку без сознания. Аккуратно передав её Агни, леший сообщил: — Нашёёл. Ведьма внимательно осмотрела ребёнка. Девочка была живой, но очень замёрзшей, настолько, что едва дышала. Вдобавок, было в ней что-то странное, инородное, явно магическое — какое-то проклятье. — Где ты её нашёл? — серьёзно спросила Агнесса. — В лесуу, — очень неопределённо ответил Оосин. — Далеко отсюда? — На запаападе, блиизкоо. Агнесса выдохнула, собираясь с мыслями. Девочку кто-то похитил и проклял, но времени его искать, ориентируясь на смутные географические показания лешего, не было. Нужно возвращаться. — Спасибо за помощь! — на ходу крикнула ведьма, вскакивая на метлу. Ликон чуть менее неуклюже забрался следом. Напоследок он, не зная, как прощаются с лешими, помахал тому ручкой. Оосин проводил его непонимающим взглядом и, бормоча что-то про глупые молодые деревья, уполз спать дальше.***
Агни летела так быстро, как только могла, буквально чувствуя, что жизнь уходит из девочки. В голове ведьма перебирала варианты, что ей делать, когда она вернётся. С проклятьями, убивающими по-настоящему, Агни никогда не сталкивалась. Знала только, что нужно найти того, кто проклял, но как это сделать? Во-первых, нужно оставить ребёнка в надёжных руках, то есть как минимум отдать бабушке Изельде. И только потом искать проклявшего… С мысли девушку сбил Ликон, вздрогнувший и так сильно её сжавший, будто хотел раздавить. — Сдурел что ли? — не оборачиваясь, крикнула ему ведьма, едва не падая с метлы. Парень что-то невнятно ответил, но она не услышала его из-за ветра. Внизу показалось Любятово. Не мешкая, Агнесса спрыгнула с метлы возле своего дома, и побежала внутрь. Распахнув дверь, она хотела что-то крикнуть бабушке, но слова комом застряли у неё в горле. Дома никого не было. Лихорадочно соображая, что делать, она уложила малышку на печку, поближе к теплу. — Ликон, беги, срочно найди мою бабушку! — сказала Агни. Она хотела ещё что-то добавить, но, повернув к юноше голову, заметила, что с тем что-то не в порядке. Когда Агни последний раз обращала на него внимание, у Ликона точно не шёл дым изо рта, а глаза не были матово-чёрными. — Юноша очень увлекается магическими знаками, — сообщил не-Ликон низким голосом. — Некоторые даже на себе нарисовал, «на удачу». Как же ему повезло! Хе-хе-хе-хе. Он продемонстрировал своё левое запястье, обильно изрисованное какими-то закорючками. Одна из них ярко пульсировала фиолетовым цветом. — Демон что ли? — спросила Агни и сразу добавила. — И девочку ты проклял, не так ли? — Да, я демон, — очень самодовольно ответил не-Ликон. — А у девочки я просто забрал чуть-чуть, хе-хе-хе, сил. Это была взаимовыгодная сделка, я ей помог, как и обещал. Кто ж знал, что девочки не живут в кроличьих норах… — Она умрёт! — А мне-то какое дело? — демон криво усмехнулся и задумчиво сказал. — Но я всегда готов заключить выгодную сделку. Девочка в обмен на тебя! — И с кем я заключаю сделку? — спросила, выигрывая себе время, Агни. Ей срочно нужен был план действий. Смутно она понимала, что дело в руне на руке Ликона. Но как до неё добраться? На глаза некстати попался большущий нож, которым ведьма утром отправила в суп одну из кур. — Моё имя — Телаэль, восьмой клинок Балаэля! Демон изошёлся чёрным дымом, словно заядлый курильщик, перешедший с табака на древесный уголь вперемешку с резиной. Глядя на это непотребство, Агни вспомнила, как уже неделю уклонялась от чистки печки… Стараясь ничем не выдать себя, ведьма, сделав небольшой шаг в сторону, завела одну руку за спину и изобразила нечто вроде поклона. В это же время рукой она залезла в печь, схватила первую попавшуюся не до конца прогоревшую деревяшку и хорошенько её сжала, стараясь вымазаться по полной. — Сделка говоришь? — отходя от печи, спросила ведьма. — Я в обмен на девочку, так? — Именно! — вытягивая вперёд руку для пожатия, заявил Телаэль. — Освободи девочку, и я согласна, — скрестив руки на груди, ответила Агни. Демон засомневался, чуя подвох. — Я, ведьма, в отличие от вас своё слово держу, — подначивала его Агнесса. Телаэль вспыхнул и гневно щёлкнул пальцами. Девочка на печи зашевелилась. Затем демон вновь поднял руку, намекая, что теперь черёд Агни. Левую руку с руной он предусмотрительно убрал за спину. Ведьма едва не заскрипела зубами. «Надеюсь, Ликон ничего не вспомнит» — подумала она, облизывая высохшие губы. — Мы, ведьмы, скрепляем сделки чуточку иначе, — дрожащим голосом сказала Агни. — Поцелуй. Демон пожал плечами, показывая, что уж ему-то всё равно, и сделал шаг вперёд. Зажмурившись, Агнесса, морщась от неприязни, тюкнулась ему куда-то в район губ, в это же время рукой, вымазанной сажей, вцепилась ему в левое запястье. Она почувствовала слабый укол, когда коснулась грязными пальцами руны, а демон со всей силы оттолкнул её и зашипел. — Ты! Ты обманула меня! — он словно задыхался. Упав на колени, демон из последних сил сказал: — Ведьмаа! Кровавый Пакт этого не забудет! Кара… И сгинул. Оставив после себя откашливающегося Ликона. — Кхе, я что-о поел, кхе-кхе, угля? — отплёвывая что-то тёмное, спросил он. Агнесса вспыхнула: — Нет! Но если ты не выкинешь все свои оккультные книжки, то я обещаю, что скормлю тебе всё содержимое твоей печки! — Ты о чём? — не понял Ликон, обиженный такой бурной реакцией. Ведьме было уже не до него. Она внимательно осматривала девочку, проверяя, всё ли с ней в порядке. Малышке определённо стало лучше, но, судя по жару, ребёнок простудился. Впрочем, это уже было поправимо. Ликон тем временем задумчиво осматривал свою руку, явно не понимая, откуда взялась сажа. — Я… я призвал демона? — недоумевающе спросил он. — Нет, — раздражённо ответила Агни. — Просто дал ему возможность попользоваться своим телом. — Надеюсь, я ничего не натворил, пока был одержим? — Нет, твоя глупость стоила мне… — Агнесса осеклась и вытерла губы. — Ничего не стоила, в общем. Ликон задумчиво дотронулся до губ, повторяя её движение, и пошёл на выход. — Стой, — сказал ведьма, вспоминая о главном. — Собери свои оккультные книжки, я зайду вечером.***
Книжек у Ликона набралась целая кипа. Агни обнаружила такие шедевры, как: «10 способов открыть третий глаз», «5 путей к магии», «Способы открыть в домашних условиях чакры», «Магия или волшебство, как правильно?», «Руны для чайников», «Руны для сковородок» и ещё много разной дряни с громкими названиями. Влезть это всё разом в печку не пожелало, пришлось нести за деревню. Там, на холмике, что высился аккурат за кладбищем, у Агни было своё «место». Отсюда открывался шикарный вид на округу, поэтому в летнее время она частенько проводила тут вечера. Холм местные по глупости недолюбливали, полагая, что под ним прячется какое-то зло. Бабушка Изельда же холмами абсолютно не интересовалась, поэтому здесь Агни могла побыть наедине с собой, лёжа на траве и разглядывая звёзды. Её и только её личная обсерватория с видом, как казалось Агнессе, на всю вселенную. Она не могла сказать, что была готова открыть это место для Ликона — всё произошло, по сути, случайно. Юноша спросил, где они могли бы побыть вдали от чужих глаз, а ведьма рефлекторно кивнула на холм. Вдобавок, Ликон, не пожелавший просто свалить своё паранормальное добро в кучу и сжечь, притащил огромную корягу и не без труда, провозившись с огнивом минут пять, поджёг. Полыхнуло знатно, но в итоге получился уютный, в общем-то, костерок, особенно если не обращать внимание на то, что в лучших традициях инквизиции в нём сжигали книги. Этой ночью на холме не было ни холода, ни ветра, сюда словно на пару секундочек забежала весна с вопросом: «Уже можно? Как это нет? Я уже пришла!». Агни и Ликон по очереди вырывали из книг листы, зачитывали отдельные перлы, смеялись и бросали их в огонь. А над ними простиралось безграничное звёздное небо, молчаливо наблюдавшее за копошением внизу. — Так, а как ты меня освободила? — спросил юноша, выбросив страницу из последней книжки, кажется, это был талмуд про пользу печенегов. — Стёрла сажей руну, — ответила ведьма. — Находчиво, — задумчиво сказал Ликон и, подумав, добавил, — мне просто показалось… — Тебе показалось! — раздражённо и очень твёрдо отрезала Агни и на всякий случай ещё раз вытерла губы. Ликон поймал взглядом это её движение и задумчиво, немного обиженно хмыкнул. Агнесса, которую этот вопрос выбил из колеи, разрушая всю атмосферу вечера, взяла целую охапку хвороста и бросила его в огонь. Пламя высоко ударило вверх, жадно глотая листки. Словно в ответ на это где-то очень-очень далеко за горизонтом что-то ухнуло. Так сильно, что небо вздрогнуло, по нему словно прошла волна, оставляя за собой переливающиеся синими и зелёными цветами сложный, чарующий узор. — Как красиво! — воскликнул Ликон. — Что это? — Северное сияние, — рефлекторно ответила Агнесса. «Так бывает, когда где-то происходит мощная вспышка магии», — подумала девушка про себя. Ведьме показалось, что где-то вдалеке она видит неровно летящий силуэт. Агни не знала, разве что на уровне интуиции поняла, что это был первый дракон, посетивший этот мир за тысячу лет.