Свойство сирени

— ЧТО ВЫ СЕБЕ ПОЗВОЛЯЕТЕ! КАК ВЫ ПОСМЕЛИ УСТРАИВАТЬ ЭТОТ БЕДЛАМ, КОГДА В НАШЕЙ ШКОЛЕ УМЕРЛА СТУДЕНТКА? — Профессор МакГонагалл, о чём вы говорите? — Джеймс Поттер не сумел скрыть недоверия и испуга в своём голосе. — У нас в шк-коле уб-били человека. Д-делизы Д-д-дирборн больше с нами нет, — по лицу преподавательницы градом полились горячие слёзы. Не отойдя от шока, какая-то девочка подбежала к профессору и усадила её в кресло. — Не может быть. — Поттер сказал это скорее себе, чем кому-либо другому, — Где Карадок? Профессор? — У д-д-директора. — Но кто это сделал? — Ну, чего вы меня спрашиваете? Я ничего не знаю. Мне нужно идти. Не судите меня строго, каждый ученик мне как родной ребёнок. Лили вышла вперёд и сказала то, что в детстве ей всегда говорила мама: — Ничего постыдного в слезах нет. Если человек плачет, значит он способен чувствовать, способен любить. — Наверное вы правы мисс Эванс. В общем-то, я пришла проверить всё ли у вас хорошо, — профессор медленно поднялась из кресла, — Идите в свои комнаты и попытайтесь поспать, хотя кокой тут сон? Всё равно вы не уснёте. И профессор МакГонагалл удалилась, продолжая хлюпать носом, и вытирать рукавов мантии слёзы *** -… Покойся с миром, Делиза, — директор опустил голову, а затем витиеватым движением волшебной палочки наколдовал белоснежных голубей, вылетевших из-за портрета златовласой девчушки, задорно улыбающейся фотографу, — Ты навсегда останешься в наших сердцах, Делиза Дирборн. Память о тебе не угаснет. Элегантные птицы парили над ажурными сводами Большого зала, завораживая красотой и еле заметными искорками озорства в глазах. Вот такой она и была при жизни. Делиза умела быть элегантной и задорной даже тогда, когда по логике это было просто невозможно. Она никогда не унывала, держала голову высоко-высоко и смотрела только вперёд навстречу будущему. Будущему, которое отняли у неё, не дав по-настоящему насладиться всеми радостями и гречами жизни. Эту жизнь у неё просто отняли. А что же чувствуют родственники этой задорной девчушки, которой больше нет. А где же она? Что происходит с людьми после смерти? Такие мысли и отковали Лили, сидящую в Большом зале на панихиде. Она не знала эту девочку и поэтому не могла по-настоящему проникнуться горем. Её просто мучили вопросы, на которые нет ответов. Лили далеко не глупая девушка, чтобы не понять, что же произошло с девочкой и по чьей вине. Делиза была маглорождённой волшебницей, и не удивительно, что на неё напали первой. По слухам, распространяющимся с бешеной скоростью по замку, девочку убили, когда она, прогуливаясь во время отбоя, вышла на улицу. Там-то её и поджидал убийца. А затем беспощадное Круцио, ещё и ещё, пока бездыханное тело не упало замертво на влажную землю. *** — Как думаешь, что происходит с человеком после смерти? Лизетт удручённо посмотрела на рыжеволосую подругу, но всё же ответила: — В какой-то магловской книге я читала про это. Автор пишет, что после смерти душа предстаёт перед судом, который взвешивает все хорошие и плохие поступки человека. Затем, душа отправляется, либо в Рай, либо же остаётся на земле, если плохие поступки перевесили. — А как же теория про Рай и Ад? — Знаешь, мне кажется, что Ад — это и есть проживание здесь, — Лизетт покрутила головой, показывая всё, что её окружало, — Ведь Ева, съев запретный плод, обрекла себя на проживание на Земле, то есть обрекла себя на жизнь в Аду. — Интересное предположение. Но меня не покидает ещё одна мысль: кто убил эту девочку? Ну как такое могло произойти прямо за спиной преподавателей и директора? — Я так и знала, что без потерь не обойтись. Это война, Лили. Как бы тяжело это не было, но Делиза Дирборн не первая и не последняя жертва Тёмного Лорда. Подвластные холодному ветру рыжие локоны, назойливо лезли в глаза и рот; На ранее спокойной глади озера, появилась мелкая рябь, а холодный ветер беспощадно хлестал в лицо. — Но кто всё же убил её? — Насколько я понимаю, ты не ждёшь от меня сто процентной информации, а чисто хочешь узнать моё мнение. Скорее всего её убила женщина. — С чего ты это взяла? Лизетт начала рыться в глубоких карманах серого пальто-тренч. — Вот из-за этой вещицы. Это серьга валялась на траве, неподалёку от места преступления. — Ну и что? Её мог оборонить кто-то другой. — Это да, но на фотографиях, на которых изображалась Деллиза Дирборн в том месте, где её и нашли, было запечатлено несколько царапин, оставленных длинными ноготками. К тому же, на её щеке был след от помады. И ты будешь утверждать, что это не женщина? — Но откуда ты… — Дядя работает в отделе магического правопорядка. Его прислали сюда расследовать это дело, вот он со мной и поделился. — И почему же ты не отдала ему эту серьгу? — А смысл? Ты думаешь, они будут расследовать это дело. Все эти люди просто создают видимость работы. К тому же, если бы они выкладывались на полную, то серёжку они бы не проворонили. — Но это ведь их работа. — Ты это им скажи. Мой дядя говорит, что они подозревают слизеринцев, и уже собирались закатать им рукава, но Дамблдор запретил. — Я не думаю, что это они. Я считаю, что всё это предрассудки. — Да, но всё же, большая половина Слизерина на его стороне, но так же я не думаю, что это сделали они. — Я даже не буду спрашивать почему ты так думаешь, но признаться честно ты меня заинтриговала. — Ну смотри, мы сделали вывод, что убийца девушка, так? — проигнорировав Лили, продолжила брюнетка. — Ты считаешь, что они не способны убить? — Им это просто делать незачем. Ты никогда не задумывалась, почему в основном шестёрками Тёмного лорда становятся мужчины? Да потому, что это их предназначение! Семьи решают всё за них, а отказаться они просто не могут. — Разве девушки не становятся Пожирателями? А, дошло. Их же просто выдают замуж за Пожирателей, а сами они не входят в их ряды. Так ты думаешь, что убийца просто хотел, чтобы его заметил Волан-де-Морт? Лизетт вся съёжилась от, произнесённого Лили имени, но сразу попыталась возвратиться к былому безразличному тону: — Скорее всего они доказывали ему свою верность или проходили проверку. — Я не думаю, что убийца проделал всё это это только ради того, чтобы Волан-де-Морт заметил его или для доказательства своей верности, ведь никто не знает личности преступника, а значит смысла в этом просто нет. Другое дело, если он проходил проверку, тем более под чьим-то приказом. Ну например, какой-нибудь куратор. — Думаю ты права. — Да нам нужно расследовать это дело, а не им. Мы в два счёта управимся, — Лили усмехнулась над своими же словами. — А не плохая идея. — Я вообще-то пошутила. — А я нет. Ну что нам мешает самим взяться за это дело? К тому же мы можем привлечь ещё нескольких людей. — Ты сейчас серьёзно? Лизетт, мы простые школьники, если они не могут, то не сможем и мы. — Откуда в твоей голове такая глупость? — Лизетт пыталась скрыть своё недовольство, но это выходило у неё из рук вон плохо. — Лезетт, они опытные, обученные люди, к тому же мы обычные школьники, мы даже не окончили школу. — Какая разница обучены ли они, закончили ли мы школу, если в наших силах искоренить нападение на учеников? — В наших силах? Да что мы вообще можем? Сразу говорю, я пас, и мусолить эту тему я больше не собираюсь. — Хорошо, но вот только будь уверена, что при таком раскладе это убийство будет не последним. — Что ты такое говоришь? — Я смотрю реально на то, что происходит, Лили. Я не хочу жить с мыслью, что моих близких ждёт то же, что и Делизу Дирборн, ведь если не искоренить это сейчас, то потом станет только хуже, и тогда их уже не остановишь. — Ну и каким образом ты предлагаешь остановить весь этот ужас? — Нужно организовать группу, ну или сообщество по борьбе с…им… — Ну ладно, я поняла. Сообщество по борьбе, Окей, но кто будет в нём состоять? — Те, кто вызывает у нас доверие. Лили ушла глубоко в свои мысли, пока Лизетт не вывела её из транса: — Ну так что, ты в деле? — Не знаю к чему эта затея приведёт, но я согласна. — Отлично! Нужно обдумать, кого мы включим в состав группы, но давай займёмся этим завтра, а то я не сделала домашнее задание на лето, а сейчас как раз внеплановые выходные. — Уже есть кто-нибудь на примете? — Да, а как же иначе? Так, во-первых, Пандора и Ксено, затем Мародёры конечно, ну и пожалуй… — Мародёры? Лизетт, с какой метлы ты рухнула? — А что тут такого? Хоть эта шайка и главные бузотёры Хогвартса, но они всегда стоят на стороне справедливости и защищают права маглорождённых, так что, не вижу никаких препятствий к их вступлению. Конечно только, если не видишь их ты? Лили буркнула что-то нечленораздельное, что Лизетт восприняла как согласие. *** По прошествии трёх дней настроение учеников кардинально не изменилось, помимо грусти из-за предстоящих занятий и непомерных размеров домашних заданий. Первым уроком семекурсников Гриффиндора и Когтеврана стояла Защита от тёмных искусств, которую в этом году, как и в остальных вёл новый преподаватель. — А почему у вас каждый год новый учитель по Защите? — спросила неосведомлённая Лили. — В общем не знаю, но по Хогу ходит слух, что это из-за Сама-знаешь-кого. Когда-то он приходил в Хогвартс, чтобы занять пустующее место преподавателя по З.О.Т.И., но у него ничего не вышло. Дамблдор отказал ему, и с того дня должность преподавателя по Защите от тёмных искусств проклята, — Алиса задорно улыбнулась, видя замешательство рыжеволосой. В коридоре Северного крыла, где обосновалась новая преподавательница, яблоку негде было упасть, как-никак коридор узкий, а учеников предостаточно. Колокол, извещающий о начале урока, прозвенел уже пять минут назад, но громоздкая дубовая дверь всё ещё не открылась. — Все знают правило пятнадцати минут? — заорал на весь коридор Сириус Блэк. — Правило пятнадцати минут? — в недоумение прошептала Лили, вопрошающе смотря на Алису. — Лили, ну ты даёшь. Все, кто учился в школе знают это правило. Ой, всегда забываю, что ты ни где не училась. — Алис, ну давай быстрей. — А, точно. Ну так вот, если по прошествии пятнадцати минут преподаватель так и не появится, то ученики могут идти по своим делам. — Интересно, кто же придумал это правило? — Вообще-то это древнейшее правило, придуманное нашими предками, и нечего так смотреть на меня. — И часто вы им пользуетесь? — Несколько раз пробовали, но потом такой нагоняй от МакГонагалл получили, что вспоминать страшно. — Неудивительно. Со скрипом, давно несмазанных петель, отворилась тяжёлая дверь, впуская в коридор приторный запах благовоний, с примесью лёгкого аромата лаванды. Из кабинета вышла высокая, статная женщина, на вид лет тридцати пяти, с распущенными иссиня-чёрными волосами. Отличала её от МакГонагалл не только причёска, точнее её полное отсутствие, но и то, как она была одета. На ней была обыкновенная повседневная мантия, запахнутая всего лишь на пару пуговиц, а под ней виднелись, облегающие худощавые ножки, чёрные брюки и удлинённый свитер крупной вязки. — Проходите, — сухо сказала она, первой входя в кабинет. В помещение оказалось на удивление душно, если брать во внимание тот факт, что всего пару секунд назад ученики содрогались от невыносимого холода. Видимо без магии тут не обошлось, подумала Лили, захлопывая за собой дверь. Кабинет особенно ни чем не отличался от остальных, за исключением того, что все парты были сдвинуты к стене, а вместо них находились удобные пуфы. — Вы выбрали мой предмет для подготовки к Ж.А.Б.А., и я жду от вас полной отдачи, иначе нам с вами придётся распрощаться. — без предисловий начала профессор, — Я Патриция Беррингтон, для вас просто профессор Беррингтон. Чего это вы все стоите? Ах, да, простите. Садитесь. Мне нравится ваше послушание, думаю мы с вами поладим, конечно не со всеми, но всё же. Профессор Беррингтон остановилась у своего стола, единственного, который вообще находился на предназначенном ему месте, а не у стены. Профессор сняла мантию, и набросила её на низкую спинку стула, так что складки мантии струились по грязному полу, но её похоже это не сильно тревожило. — Насколько я знаю, за всю вашу практику обучение защиты путным у вас был только один преподаватель? — Вы правы профессор, — выкрикнул Уилл, — Джек… —…Мёрсер. Он мой давний знакомый. — Да профессор Мёрсер, он единственный, кто не вбухивал нам материалы из учебников, а обучал нас практике. Вот только под конец года его… — Ваша фамилия молодой человек? — резко прервала его профессор. — Хейсли. Уильям Хейсли. Профессор сверилась по журналу, а как только нашла строку с именем Уильяма, продолжила: — Как вижу в том году мы нахватались отвратительных оценок, но их во внимание я не беру, так как все они выставлялись либо за поведение, либо за знание теории, а вот в позапрошлом году вы достаточно преуспели. Джек о каждом из вас мне рассказал так, что приблизительно я знаю кто на что способен. Что касается… — А почему ушёл Мёрсер? — шёпотом спросила Лили у Алисы. — Он не ушёл, его посадили в Азкабан, но мы считаем, что он не виновен. Доказательств никаких как нет, так и не было, но Министерству нужно же было кого-то посадить за решётку, а профессор Мёрсер тут как тут. Скрип двери, а затем глухой стук прервали продолжительную речь профессора о дисциплине на уроках. На пороге застыла Доркас Медоус, смущённо опустив голову, под взглядами сокурсников. — Прости, профессор, я… — Каролина? Былое смущение Доркас мигом улетучилось, уступив место растерянности, хорошо маскируемой гневом. — Нет. Доркас. — Ох, извините, я вас кое с кем перепутала. Не берите на свой счёт, — под конец добавила профессор Беррингтон, увидев выражение лица девушки. Как только Доркас села на единственное свободное место в конце аудитории, профессор продолжила: — Ну так вот, надеюсь я вас обрадую — этот год у вас будет не как обычно — теоретическим, а практическим. То есть этот учебный год будет полностью посвящён практике, а… Вверх взметнулась рука девочки с кудрявыми русыми волосами и, сидящими на носу, стильными очками в чёрной оправе, зрительно увеличивающие и без того большие серо-голубые глаза в рыжеватую крапинку. — Простите профессор, но я не понимаю, как же можно понять защиту от тёмных искусств не зная теорию. —…а теорию вы будите изучать вне уроков. У нас не так много времени чтобы на занятиях, чтобы заниматься теорией, а затем, полагаясь на крупицы оставшегося времени, переходить к практике. Если я что-то делаю, то отдаюсь делу целиком и полностью, и вам нужно поступить точно так же. Я не призываю вас всё время просиживать за учебниками, и понимаю, что вы этого делать и не будите, но уделить книге хотя бы десять минут вашего драгоценного времени. Я думаю, вы в состояние это сделать, — профессор повернулась на каблуках и взяла в руки длинную волшебную палочку, — Если вопросов больше нет, то мне хотелось бы проверить ваш уровень владения защитой. Обведя класс в поисках подходящей жертвы, профессор Беррингтон подошла к ярко-зелёному пуфу. — Мисс Эванс, надеюсь вы не боитесь стать первооткрывателем. С усмешкой профессор Беринггтон подала руку Лили, помогая встать с насиженного места, и ведя за собой в середину класса. — Но для начала, я бы хотела проверить ваше знание теории, чтобы непосредственно, допустить вас до, так называемого, испытания. Перечислите мне все известные вам заклинания, относящиеся к защитной магии. — Самое примитивное, но всё же незаменимое — это Экспеллиармус, далее — Депульсо, одно из самых необходимых, на мой взгляд — Инкарцеро, Остолбеней, Петрификус Тоталус, Ридиклус, Экспекто Потронум, ну и, конечно, же Протего. Из менее важных, я бы отметила Ариниа Экзэми, Дуро, Обезъяз и Силенцио. — Весьма неплохо. Я бы сказала очень даже неплохо. Ну что ж, перейдём к проверке практических знаний. Сейчас мы с вами сразимся. Да не волнуйся ты так, я буду использовать лишь те заклинания, которые вы должны знать. Встав на исходную позицию и вскинув руку вверх, Лили начала отчаянно перебирать в голове все знания усвоенные за прошедшие годы. Встав в исходную позицию, Лили принялась ждать удара от противницы, который вскоре последовал. — Петрификус Тоталус! — ПРОТЕГО! — Инкарцеро! Заклинание пролетело над ухом девушки, но та успела вовремя увернуться и послать ответный бросок. — ДИФФИНДО! — Протего! Пошли запрещённые заклинания, да мисс Эванс? Экспульсо! — ПРОТЕГО МАКСИМА! — Экспиллиармус! Вот заклинание и угодило в цель. Волшебная палочка Лили вылетела из рук и мягко приземлилась в ладони преподавательницы. — Ну что ж мисс Эванс, могу сказать лишь одно — теоретик из вас куда лучше нежели практик. А если серьёзно, то хочу сказать, что теорию вы знаете в совершенстве, но из-за того, что вы обучались на дому, вы совершенно не можете нанести урон противнику, что невероятно важно в наше время. — Я понимаю профессор. — Недостаточно понимать, мисс Эванс, вам нужно наверстать всё упущенное, если вы всё же захотите сдавать мой предмет. А если вы решите, что защита от тёмных сил предмет без которого вы сможете прожить, то плюньте на него и занимайтесь тем, что по-настоящему нужно именно вам. Так и не поняв сквозили ли в слова профессора Беринггтона нотки угрозы и ярости или же это был простой совет, данный учителем ученику, Лили всё же решилась ответить: — Извините профессор, но я намереваюсь сдать Защиту от Тёмных Искусств на Превосходно. — Замечательно. Ну что ж, мисс Эванс вы можете садиться, — хищный взгляд тёмно-карих глаз пал на новую жертву, — мисс Бенсон, не хотите ли показать на что же вы способны? — Непременно профессор, — чопорно ответила Лизетт, направляясь в центр аудитории. — Перечислите мне все формы заклинания Протего. — Эм… Протего Максима… — Хорошо. Ещё. — Протего… — Вы можете ответить на мой вопрос? -довольно грубо спросила преподавательница. — Нет, профессор. — Хорошо, я закрою глаза на ваше отвратительное знание теории только при одном условии — вы должны поразить меня вашем умением защитить себя и атаковать противника, — получив удовлетворительный кивок, профессор Беринггтон вскинула вперёд палочку, — Начинаем. Экспеллиармус! — Протего! — Экспульсо! — Протего Максима! — Таранталлегра! Увернувшись от заклинания, Лизетт послала своё. — Остолбеней! — Протего! — Инкарцеро! Заклинание попало прямо в грудную клетку девушки, опутав её толстыми верёвками. Резко взмахнув волшебной палочкой, профессор освободила ученицу от пут. — Я просто в шоке, Лизетт. И вы ещё хотите противостоять Волан-де-Моту? — на этих словах весь класс погрузился в гробовую тишину, нарушаемую лишь поскрипыванием стульев, — Если мисс Эванс знает хотя бы теорию, то ты не знаешь и её! Я просто в шоке. Я ждала от вас большего, мисс Бенсон. Останьтесь после урока у меня, а теперь садитесь. *** — Не понимаю, чего она на тебя так взъелась? Сражалась ты не плохо, конечно не вау, но в принципе за это можно было поставить хотя бы С., но не О. же в журнал. Как только прозвенел колокол в коридор повыбегали ученики, заполняя всё помещение и не оставляя место даже для лукотруса. — Успокойся, Алиса, думаю она просто меня не взлюбила. Ничего, мне фиолетово на это. — Почему ты такая спокойная, это же несправедливо? — У меня другой вопрос, с каких это пор мы с тобой стали друзьями? — Да ты права, но я просто хотела высказать своё… —… мнение? Высказала? — Да. Высоко подняв голову и выпрямив спину, Алиса влилась в толпу учеников, идущих к классу Травологии. — Зачем ты так? — Лили остановила Лизетт. — Разве тебе не надо на Травологию? — Зачем ты так с ней, Лизетт? — Да неужели ей не понятно, что мне не приятно обо всём этом говорить? — А сказать было не судьба? Алиса не виновата, что тебя прилюдно унизила профессор. Когда ты уже поймёшь, что с людьми так нельзя, у них чувство есть. Думаешь почему с тобой никто не хочет общаться? Не потому, что ты странная или ненормальная, а потому, что ты эгоистка. Стуча каблучками белых лакированных туфелек, Лили поспешила ретироваться подальше от подруги. « Наверное, я погорячилась. Ну нельзя было с ней так жёстко. Хотя… Это ведь совсем не жёстко, и к тому же я ведь права» — Эй, Лилс, ты чего такая задумчивая? — спросил откуда-то знакомый звонкий голос — А? Что? — Понятно. Ну что случилось. — Ой, Рег, прости, я тебя не заметила. — Я так и понял. Лили, ты всегда витаешь в облаках так что, меня это не особо удивляет. Оглядевшись, Лили заметила свободный подоконник, что в Хогвартсе в это время было странно, даже Лили это заметила и решила не упускать шанс. — Пойдём, сядем. За окном беспощадно хлестал дождь, и Лили вспомнила, что следующим уроком у неё Травология, а это означало, что до теплиц ей придётся добираться под зонтом, хлюпая белыми туфлями по грязи. — Ну как ты тут, обосновалась? Да, конечно, этот ужас, до сих пор в голове не укладывается, чтоб прямо за спиной у Дамблода, просто уму непостижимо, — заверещал удручённый Регулус. — Рег, если честно у меня нет желания сейчас разговаривать с тобой об этом. — Да, конечно. Ну так вот, как дела то у тебя, и чё это ты такая удручённая, а? — Ре-е-ег? Никогда не ожидала от вас такого мистер Блэк. Чё? Это непозволительно для благороднейшего и древнейшего рода Блэков, боюсь, мне стоит чиркнуть об этом Ориону. Регулус задорно засмеялся так, как умеет только он, с лёгкой хрипотцой. Из всех состояний друга, Лили больше всего любила, когда он смеётся. Смеётся вот так и только для неё. — Что, Лилс, даже меня Хогвартс испортил? А если серьёзно, то чего это ты такая грустная? — Да, Лизетт и Алиса поссорились. — Дай угадаю, Лтизетт ей нагрубила? — Да. За те прошедшие дни памяти Делизы Дирборн, Лили часто бегала с Регулусом в запретный лес. Это было единственное место, где они могли найти покой, и наконец вздохнуть полной грудью. Также в те дни Лизетт накалилась до предела. Видимо на неё сказалась смерть девочки, а может и нет, в любом случае Лили наконец поняла, почему Лизетт не имеет друзей. Нормально она общалась только с Лили, Пандорой и Ксенофилиусом, не давая другим людям подобраться ближе допустимого предела. — Я не понимаю, почему она так относиться к людям? Знаешь, иногда мне кажется, что я ошиблась в ней. В последние дни я всё больше и больше разочаровываюсь. — Не суди её строго. Она не всегда была такой. — Что? — Ну, на первом и втором курсе она была другой. — Как понять другой? — Ну… Она была душой любой компании, на её лице всегда можно было увидеть улыбку, общалась она со всеми, даже с Мародёрами… — И с тобой? — Да, было дело. Помнишь, меня в первые годы задирали однокурсники, она мне помогала поставить их на место, давала советы. — Ну и что же изменилось? Почему она стала другой? — У неё была подруга. Мишель. Она была ей как сестра. Её убили Пожиратели. — Что? Кого? Мишель? — Да, перед смертью Мишель они поссорились, об этом многие говорили, так как за всё то время, что обе учились в Хогвартсе, они были не разлей вода, а тут такая ссора, да причём в Большом зале. А потом через несколько дней, как только наступили каникулы, она умерла, точнее её убили. — Мерлин… — Я думаю, она винит себя. До ссоры Лизетт планировала забрать Мишель на каникулы. — Я не знала. — Лили, через две минуты начнётся урок, а тебе ещё надо дойти до теплицы. — Ой, тьфу ты точно. — Проводить? — Нет, спасибо, я сама. *** — Лили, где тебя черти носят? Моли Мерлина, что профессор ещё не пришла. — Доркас, не драматизируй. Мне показалась профессор Стебель очень милая и добродушная женщина. — Да, Лили, ты права, но за своих барсучат она горой. — А это тут причём. — Притом, что профессор очень злопамятная, а в том году Гриффиндор выиграл Пуффиндуй с разницей в двести очков. Кстати, мы выиграли кубок. — Доркас, она — учитель. Ты серьёзно думаешь, что она будет заниматься этой ерундой? — Она — человек, как ты и я. Ну и что ей ещё делать здесь, как не сплетни гонять, и обиды строить. Вообще, я считаю, что пойти преподавать в Хогвартсе — это то же самое, что отправиться в монастырь. Лили усмехнулась и переключила своё внимание на, только-что прибывшего, учителя Травологии. Профессор Стебель была довольно стройной молодой женщиной, с русыми, вечно курчавыми волосами и зелёной шляпкой. В ушах у неё поблёскивали серьги с изумрудами, а на всех пальцах, включая большой, находилось по кольцу, а то и двум. «Интересно, а ей удобно копошиться в земле со всеми этими кольцами? Кстати, а сколько их у неё?» — Так, входите. И поаккуратнее там, мистер Лонгботом, я ещё не забыла какой переполох вы устроили в прошлом году. Ох, Алисочка, подойдите-ка ко мне, у меня для тебя приятная новость. «Одно, второе, третье…» — Опять будет обсуждать с Алисой какую-то траву. В том году они с ней экспериментировали над каким-то растением, вызывающим истерику. После таких опытов Алисе постоянно приходилось бегать к мадам Помфри, — пояснила Доркас. — Дорк, а как у тебя с Травологией? — Да так. Я в ней не бум-бум. — Я так и поняла. Это трава, точнее дерево называется Алихоция или Гиеновое дерево. Листья Алихоции содержат фермент, способный вызывать сильную истерию. А противоядием от эффекта листьев служит патока, которую вырабатывает иппопаточник. — А ты я вижу в ней шаришь? — Да, довольно неплохо. Моя мама хорошо знает Травологию. Она решила, что мне просто необходимо углублённо изучать её, вот так и получилось. — То есть твоя мама считает, что Защита от Тёмных Искусств недостаточно важный предмет, чтобы изучать его углублённо и практиковаться в нём? — Моя мама не любит Защиту. — Почему? Это же самый лучший предмет. — Это для тебя он самый лучший, мне вот, например, Защита вообще не нравиться. — Знаешь почему он тебе не нравиться? Да потому, что ты его не понимаешь. — Возможно. Но я всё равно не догоню тебя в ней. Ты так орудуешь палочкой, как мне даже и не снилось. — Разговоры прекратили, и всё внимание на меня! — Лили, у меня для тебя предложение. Давай, я тебя подтяну по Защите, а ты меня в Травологии. Мне просто её на Ж.А.Б.А сдавать, как-никак я буду поступать в академию мракоборцев. — Я рада всех вас видеть вновь. Это ваш последний год в Хогвартсе. Надеюсь, вы все посвятите его подготовке к Ж.А.Б.А. Хотя, на что я надеюсь? Вы ведь всё равно не будите всё своё свободное время уделять экзаменам. — Вы, как всегда, правы, профессор, — выкрикнул из толпы Джеймс Поттер. — Я тоже рада вас видеть, мистер Поттер. — Лили, ну так что, ты согласна? — Да, только давай обсудим детали после урока. — Окей. *** Урок Травологии оказался очень информативным. Профессор Стебель объясняла всё чрезвычайно доходчиво, не забывая рассказать интересные факты из истории от том или ином растении. Она действительно любила свою работу и учеников своего факультета, с кем и проходил урок у седьмого курса Гриффиндора. Именно об профессионализме преподавателя Лили и думала, пока входила в кабинет Трансфигурации. Ну, а о чём было ещё думать? — Эй, Марлс, иди к нам, — проорала на весь класс Алиса, зазывая вскинутой вверх рукой. — Спасибо, но нет. Я хочу сесть с девочками. Марлин подсела к трём девочкам густо накрашенным дорогой косметикой и одетым по последней моде. Их предводительница девушка модельной внешности с жидкими каштановыми волосами, длинными ресницами и, накрашенными ярко-красной помадой, красными губами, притягивала к себе внимание, на неё хотелось смотреть. Видя её, ты невольно сравнивал себя с ней, но не было такого, что ты восхищаешься её красотой и поведением. Нет. Смотря на эту девушку, ты чувствовал, что ты прекрасен, что ты тоже чего-то стоишь. Она одним своим видом давала тебе заряд энергии и позитива, это в ней и любили люди. Даже к девушкам, сидевшим близь её она относилась, как к друзьям, а не как к свите, что можно было часто заметить у похожих на неё девушек. — Значит вот так, да? — Алиса ехидно усмехнулась, — Значит она, да? — Алиса, я не понимаю про, что ты имеешь в виду, — холодно процедила Марлин сквозь зубы. Напряжение в комнате накалилось до предела. — Да ну? Нас ты уже третий день избегаешь. Шарахаешься от нас, как от огня, и всё из-за чего? Ты просто не взлюбила Лили, причём совершенно без причины. А сейчас, ты начала общаться с Кристианой Фишер. Ты думаешь, я не знаю, как ты хотела попасть в их популярную компашку? Я считала тебя подругой. Нет. Мы считали тебя подругой. — Вы сами выбрали её. Холодно посмотрев на Марлин, Алиса поспешила как можно быстрее покинуть кабинет, при этом чуть не сбив с ног Френка Логнгботтома. Марлин отрешённо смотрела ей вслед, а затем перевела взгляд на Лили. Она без особого стеснения смотрела в ярко-зелёные глаза рыжеволосой, не выдавая при этом ни единой эмоции на своём точёном лице. Через пару секунд она отвернулась от рыжеволосой, и вперла свой задумчивый взгляд в тяжёлую кирпичную стену. Очнувшись, Лили бросилась следом за Алисой, продолжая думать, что такого сделала МакКиннон, что Алиса решилась сделать шаг к разрушению шестилетней дружбы. В коридоре было до жути холодно, не то, что в тёплом кабинете Трансфигурации, который профессор МакГонагалл не забывала нагревать с помощью чар перед приходом учеников. Также её терзал ещё один вопрос: почему Марлин МакКиннон смотрела на неё так? На какой-то момент Лили даже показалось, что Марлин подойдёт к ней, извиниться и предложит пойти и успокоить Алису. Но эти мысли почти моментально улетучились. — Алиса. Эй Лиса, ты чего? — Что ты здесь делаешь? Урок сейчас начнётся, тебе нельзя опаздывать. — Ровно, как и тебе. Что произошло, Лис. Она же просто села к той девушке. — Ты не понимаешь, Лили. — Так объясни. — Хорошо. На четвёртом курсе я, Марлин и Доркас сказали друг другу, что если нам станет в тягость общаться друг с другом, то мы пойдём к людям, к которым нам больше всего хотелось бы пойти. Марлин сказала, что в такой ситуации она выберет Кристиан Фишер. Она не просто подсела к ней, она дала понять, что ей с нами тяжело, что она хочет отгородиться от нас. Да, признаю, это было глупо придумывать такое…такое… Я даже не могу сказать, что это. Нам было четырнадцать, мы были ещё глупы, чтобы осознавать насколько эта идея глупа. — Но почему Марлин готова прервать общение с вами из-за этой ерунды? — Это Марлин, Лили. Она всегда была излишне драматичной и обидчивой, в этом и есть Марлин, но даже эти её недостатки устраивают нас. Мы любим её такой, какая она есть, принимаем её, кем бы она не была. — Но я до сих пор не могу понять, почему она так взъелась на меня? — У неё умер отец, Лили. — Что? Когда? — Нет, не сейчас. Давно. С этого дня людям она не доверяет. Его убили. — Но… — Я тебе больше ничего не расскажу. Когда придёт время, она тебе расскажет всё сама. — Ты до сих пор думаешь, что это время придёт? — Да, — с еле заметной улыбкой проговорила Алиса, смотря на Лили.