Интерлюдия 1. «Нора».
Рональд Уизли пил. Одиноко сидя в своей комнате. И задумчиво смотрел на старый плакат Пушек Педдл. И ещё он говорил: — Моя комната, всё что мне осталось в память о тебе, дружище. Фотографии в газетах и всё остальное не то… Хотя нет! Конечно, это не моя комната. А наша. Гарри и Рона, —воспоминания о единственном друге причиняли жуткую боль. — До одиннадцати лет он, Рон Уизли, был никем. С ним не играли братья, Джордж и Фред вообще постоянно издевались, на что часто родители закрывали глаза. А Джинни морщила носик и вела себя, как будто даже не знакома с Рональдом. Что злило и замыкало мальчика в себе. Единственная мечта Рона была помочь семье, вытащить из бедности. Ведь старшие братья не помогали, хоть денег получали немало: как и вся опасная работа, разрушитель чар и работа в заповеднике драконов, приносила опасность, но и большую прибыль. Но Чарли и Билл не думали о семье. Рона даже обучали некомпетентно в детстве, из-за чего он много ошибался в письменной работе. Тогда они встретились. Неуверенный, загнанный и запуганный черноволосый мальчик с изумрудными глазами и замкнувшийся в себе рыжик, достаточно сообразительный, неряшливый парень. Два одиноких щенка нашли друг друга. И стали друг другу друзьями. Нет, чёрт возьми! Братьями! — Ударив стаканом о столик, пьяница крякнул и тепло улыбнулся. — Только ты, очкарик, знал, что образ тупого рыжего идиота, читающего только «Квиддич сквозь века» – это ширма. Ты единственный, кто знал мой секрет. А я знал, что ты не чёртов псих, который идёт на убой во благо чьё-то. Ха! Ты обманул даже Дамблдора, своей игрой! Нет. Ты правда всех и спасал со всей самоотдачей. Но также знал, что ты всего лишь фигура на шахматной доске. И укреплял своё положение, заручившись поддержкой всего Хогвартса ещё на пятом курсе. Ведь они все – будущее Англии. Столп и опора магической Британии. Кроме слизеринцев. Поганые змеи чуяли в тебе родича. И держались на расстоянии, кроме Малфоя, — выплюнув фамилию давнего недруга, мужчина взмахнул рукой, сшибая с столика старые газеты и фотографии. И снова приложился к бутылке. — Как мы сидели, обсуждая события в школе и в мире. Интриги и опасность, крутившуюся вокруг нас... И долго смеялись, вспоминая удивлённо-потрясённые лица окружающих нас людей. Когда я забывался и скидывал маску идиота, а ты – простака. А потом прошла война. Отделы ДМП. Учёба, операции, ловля преступников. И снова спина к спине, как прежде. И как взволнованно мы наблюдали за изменениями наших приятелей и моей семьи. Теряя надежду и веру в людей, в нас, мы не смогли это остановить. — Эх, дружище. Хорошо, что ты ушёл и скрылся. Тебя обвинили в демонологии. За мной и Блэками вели слежку больше двух лет, надеясь поймать тебя. Но ты ушёл с концами… без весточки. Я стал главой боевого отдела ДМП. Так что за нами сила, дружище! Только дай время разобраться в этом дерьме... Я наконец-то смог получить особо засекреченные дела смерти Нимфадоры Поттер-Блэк и твоё дело демонолога. Даже моего уровня допуска не хватило, чтобы их достать. Да меня едва не выперли из отдела вчера. Видать, пошёл по верному пути. Но министр заступился, и вечером того дня я получил эти дела, и нашёл их у себя в кровати. Нечистое это дело, да и всё министерство подгнило снова. Но мы вычистим это. Я думал, что тебя тоже, как будущую миссис Поттер, убрал кто-то, кому ты перешёл дорогу. Но я чую задницей, что ты жив! И я надеру тебе зад, грёбаный кусок дерьма, когда встречу!!! За то, что кинул меня! — Проревев это, рыжеволосый мужчина просто уснул. Не всем дано пить.***
Открыв глаза, как и всегда, привычно уставился в потолок. Осмотрев себя, упираюсь взглядом в длинный, кривой шрам. Перед глазами вспыхнул наш последний бой с Учителем. А ведь он озверел тогда, ни разу мы не доводили учебные бои до настоящей схватки. Да, после боя, особенно последние полгода, мы едва могли выпить восстанавливающие и другие зелья, а потом ещё час или два приходили в себя, несмотря на допинг. Но ни разу мы не стремились убить друг друга. А я схожу с ума. По телу прошла дрожь, а осознание этого факта снова пробудило страх. Страх потерять себя и потерять человечность. Я помню, как безумно смеялся, так похоже на смех Волдеморта. И боль Учителя приносила удовольствие. И самое хреновое, я не знаю, как остановить это. Совершенно не знаю. Ещё и этот сон. Или явь? Сон о пьющем Роне, который говорил в пустоту со мной, рассказывая о нашей самой большой тайне в жизни. Хоть это глупо, но я не сомневался, что это видение. Рыжик. Глаза предательски увлажнились, а внутри растеклась волна радости и невероятного позитивного подъёма. Тот, кто мне был братом, не предал меня... Теперь, мы поставим на колени мир. Как и раньше, вместе. Ты главное не лезь, Рон. Мозги у тебя есть, а я дам шанс вычислить этот гнойник. У меня есть план. И мы это сделаем, дружище. Чёрт, Мастер! Он вообще выжил? Невольно скривившись от ноющей, неприятной боли в боку, тем не менее быстро спускаюсь на первый этаж. И как обычно, Мастер сидел и пил свою медовуху. О нём волнуешься, а он бровью даже не пошевелит. — Ученик, ты всё же выжил. Прелестно. А то я думал продать свою душу Мефистофелю. Ярость Мары, за смерть последнего из рода, была бы жуткой, — от такого неожиданного приветствия, я растерянно посмотрел на некроманта. И ещё волна возмущения захлестнула с головой. Я виноват в этом? — Вы сами едва меня не убили, Мастер. — Но-но. Попридержи коней, торопыга. Раны на боку и на груди, которые я оставил тебе, не смертельны. Они опасны, но не более того. А вот ты едва не прибил меня, нас спас твой домовик, — всё так же иронично Учитель улыбался, заставив со стыдом отвести взгляд. Он прав, я совсем потерял тогда самоконтроль. — Но, это не самое главное. Ты станешь прекрасным некромантом. Неосознанно использовать «Morvud gravits»… Последнее усилие. Принять смерть. Сдаться. Заплатить любую цену, но победить. Последний джокер в рукаве некроманта. Открыв врата в Загробный мир, некромант отдаёт за плату свою душу, взамен получая огромный поток силы. На целую секунду вечности, маг смерти становится почти всесилен. Да. И заметь, ты это использовал неосознанно, но применил ритуал. И самое главное, не умер. Во второй раз! — каркающее рассмеявшись, Учитель снова потянулся к чашке. А я без сил упал на стул, опять отличиться. Уже в который раз. — Четвёртый раз это было, — с большим трудом сдерживаю рвущийся смех, вот так. Знай наших, Старик! Подавившись напитком, старый некромант хрипло раскашлялся, теперь уже в шоке смотря на мою скромную персону. — Первый раз в 1980 году. Второй курс – яд василиска, меня тогда спас только феникс Альбуса. Третий раз, когда Волдеморт уничтожил свой крестраж во мне. И вот, четвёртый. — Да-а-а, умеешь ты удивить, ученик, — потрясённо поглаживая бороду, Старик смотрел на меня. — Значит, в тебе был крестраж. Это меняет... многое, в дальнейшем обучении. Но опять же, это моя забота. А не твоя. Поздравляю тебя. Мы закончили первую фазу обучения. Распорядок дня меняется. Теперь, вечером будут пробежки, и по часу спарринг на клинках. Не доводя до последнего боя. Именно спарринг. А не бой на смерть. — Но я же вас не превзошёл... — Хм. Ученик. Мне больше пятисот лет отроду. Я просто намного опытнее тебя. А так, даже без твоего убийственного ритуала, будь я менее опытен, ты смог бы победить. Я выезжал на опыте многочисленных боёв на смерть. Время такое было: или ты, или тебя. А это значит.. Да выпей ты уже, за наше маленькое достижение! И хватит смотреть на меня, как голодный волк на кролика. Я не еда, а некромантия от тебя не убежит. — Не споря, хватаю полную чашку медовухи и опрокидываю залпом. Да. Я всё же смог! Губы растягиваются в довольной улыбке. Долгих пять лет, и я наконец-то смог пройти этот этап. И наконец, я услышал суть. — Некромантия. Не поверишь. Но Певереллы не просто раздробили некромантию на три, ммм, скажем так, подуровня. Они создали подуровень Боевой некромантии. Так как до них никто не задумывался о чарах, бьющих не так глобально, другим не было нужна средняя по масштабу бедствий магия. Только призыв нежити, и что-то жуткое и грандиозное, — как всегда, Учитель прикрыл глаза, это даже стало нашим ритуалом. — И вот, Артур узнаёт о вашей особенности. За шесть поколений твои предки создали Боевую некромантию. Это грандиозно. Ни в одной сфере магии такого резкого прорыва никогда не было. И пусть, заклинаний не так много, но их эффективность и ударная мощь... поражают. Но не будем забегать вперёд, — отпив медовухи, Мастер убедился для галочки, что я внемлю. А я же не смел даже рта раскрыть, некромант не любит, когда его перебивают. — Низшая некромантия. Swarm at siidra. Древнейший способ подъёма неупокоенных. Вы, Певереллы, поднимаете их просто силой воли, приказывая встать. Конечно, тратя свой резерв магии, который дан самой природой магу. Остальным некромантам приходится чертить обычную пентаграмму. Но к видам ритуальных фигур, через которые все некроманты черпают силы Загробного мира, мы вернёмся. Есть три формы неупокоенности. Первая: зомби и скелеты. Ничем не примечательны, кроме выживаемости. Даже огонь берёт их с трудом. Мёртвая материя не поддаётся живому огню. Особо эффективно в их уничтожении адское пламя, святая магия и воля некроманта, именно поднявшего нежить. Вторая форма: костяные гончие. Это, уже намного интереснее. Сшивая мёртвую материю, некромант заставляет кости мертвецов принять абсурдно-жуткую форму оборотней. Быстрые опасные твари, свора из пяти особей при внезапной атаке может порвать отделение боевых магов, а если их пустить в мирных кварталах? Через пять минут весь квартал будет залит кровью, дерьмом и кишками. Такая свора может растерзать даже некроманта, хорошо хоть они никогда не нападают на призвавшего. Третья форма… — Голос Учителя наполнился восхищением, трепетом и страхом. Залпом выпив, он медленно стал наполнять опустевшую чашку. Ну вот, опять это так любимое отдаление грядущего. Нетерпеливо наклоняюсь вперёд. — Третья форма? И? — На что Учитель понимающе усмехается. — Торопыга. Третья форма, Костяной дракон. Апофеоз безумия и гения некромантов. Это не просто неупокоенный. Некроманты в этом случае достигли божественных пределов и ужаснулись от своего детища. Даже вы, Певереллы, без ритуальной подпитки, скорее всего, сдохнете при вызове этого существа. Ну, а минимум – словите сильнейший магический откат, потеряв на время всю свою магию. Потому что это иная форма жизни. Не только наполняем кости и мёртвую материю магией, также мы насильственно пихаем в неё душу умершего дракона, и хоть душа этого прекрасного существа величественна, но она мертва. И некромант может вытащить её из-за Грани. Именно из-за души дракона мы получаем ответный удар. Само мироздание, как бы, в гневе карает адепта Смерти за создание иного существа. Но и не это самое сложное и опасное. Костяной дракон имеет свою волю и сознание, и не дай Светлейшая, некромант слаб волей, или хочет натравить этого Зверя на мирное население. Дракон его уничтожит. А некромант почти ничего не сможет ему сделать! — Жадно, в одном порыве опустошив чашки, я разливаю их, а Учитель продолжает: — А не может сделать ничего, почему? — Почему? — недоумеваю я. — Потому! Кости дракона покрыты мёртвой материей. А это значит, что... — Ворон ворону глаз не выклюет? — Именно, мать твою! Некромант не может ни сжечь, ни уничтожить, ни приказать умереть снова. Только попросить, как товарища и друга, помочь. А дракон может сжечь тёмным пламенем, это, кстати, ещё одно из заклинаний, придуманных самим Артуром, разорвать на куски или сожрать заживо. Даже дюжина инквизиторов заставят дракона только поморщиться, как от комариных укусов. Адское пламя тоже бессильно. Точнее, оно только взъярит и раззадорит дракошу. По уровню опасности Костяной дракон равен василискам, фениксам, королевским гиппогрифам и вивернам. Церберам ада и трёхголовым драконам, стражам врат Золотого града. Граму и Левиафану, — а вот от последней информации у меня волосы на голове зашевелились. Если некромант договорится с таким драконом, то они на пару будут машиной уничтожения всего живого. Василиск, многотонная подвижная змейка, чья шкура даёт почти абсолютную защиту от магии, адское пламя не аксиома победы и тоже не причинит особого вреда этой змеюке. Со смертоносным ядом и взглядом. Единственные уязвимые участки – это рот и глаза, только ты попробуй попади в глаза или в пасть змее, у которой невероятно реакция, к тому же дикая скорость. Меня спас на втором курсе феникс и меч Годрика. Меч создавался гоблинами, как раз для убийства таких существ. А феникс. Не верьте сказкам о доброй и милой птичке. Почти бессмертная, гордая, спесивая, не переносящая Тёмных, огненная птица. Чей огонь, по разрушительности, опаснее адского пламени. Ещё владеющая абсолютными способностями к перемещению в пространстве. Клюв и огонь, способны прожечь даже шкуру василиска. Что меня и спасло. Но яд змейки смертелен для феникса, поэтому Фоукс сразу выжег василиску Слизерина глаза. Не рискуя. Вот такие тварюшки окружали учеников Хогвартса. Про других существ, перечисленных Учителем, я слышал только слухи. И мне было страшно, и я желал одновременно призвать такого Зверя себе в помощь. А Учитель продолжал: — Притом. Костяной дракон даже, возможно, опаснее своих оппонентов по классификации угрозы. Огонь феникса едва прожигает мёртвую плоть, яд и взгляд василиска не опасен мёртвому. А чёрное пламя вполне способно сжечь феникса и василиска, когти – пробить живую материю и плоть. Ну, конечно, змейка и птица не дадут этого сделать, их единственное оружие против костяного дракона – только когти и клыки. К сожалению, а может к счастью, ни один некромант не был достоин стать другом этому Зверю. Все погибли, от этого великого существа. Так. С низшей некромантией, мы закончили. — Как? — Что? — Как. Его. Вызвать. — ответом на мой хриплый шёпот вожделения был каркающе-жуткий смех старого некроманта. В котором осязаемо ощущались гордость и самодовольство. О да. Ты можешь собой гордится, Мастер. Теперь, я приложу все силы, чтобы стать равным этому Зверю. А это означает, что я должен стать лучшим некромантом за всю историю Земли. И никак иначе.