История Лорда: Лёд и Пламя.

      Казалось, три года - это долгое время. Но на Авалоне время летело слишком быстро, часы сменялись днями, неделями, месяцами и годами. За это время я все глубже спускался во мрак. На колдовство Анны я могу спокойно смотреть, не зря она является сильнейшей темной ведьмой Земли, это даже красиво, когда сам воздух, в ясный день, темнеет по всему Авалону, а уж когда эмоции переполняют ее… радужка глаз темнеет, и вместо зрачков горит зеленое пламя, по волосам проносится водопад молний, фигура источает темную муть, и даже звуки природы замирают и стихают. Но при взгляде на молодых эльфов, упражняющихся в магии стихий, мой взор резало и слепило как при свете фонарика в лицо. Анна только мрачнела и хмурилась, отводя взор, зрители моей реакции сторонились и шептались за спиной. Часто, когда я ходил без королевы, в спину слышались злобные крики о том, что тёмным тварям не место на их благословенной земле. Но мне было плевать. Молодые эльфы были в восторге от меня.       Вызов вьюг и снега стал даже ритуалом, который мы с Анной проводили. Целый день дети, некоторые из которых старше меня на две сотни лет, веселились, а по всему острову слышался их смех и радостные крики. Наравне с ними, забыв, что Анна королева, мы отрывались на полную, играя в снежки и катаясь по льду, оказывается, я и на это способен. Конечно, при поддержке Анны. Она даже не замечала, что почти все время, пока я вызывал стихию Светлейшей в мир, она в одиночку подпитывала этот вызов.       Часто мы сидели в тишине, наслаждаясь близостью, или разговаривали на глупые и неважные темы. Меня очень удивляли и умиляли перемены моей любовницы. Рядом со мной или во время «снежных дней» она чуткая, веселая и, думаю даже, счастливая, беззаботная девушка; в другое же время — величественная, гордая, непоколебимая королева Авалона. Я не полюбил её, как и она меня. После долгих дней одиночества мы нашли подходящую партию на время. И без лишнего промедления пользовались каждой секундой свободного времени, посвящая друг другу.       Что можно сказать о других эльфах и их жизни? Почти все мифы, особенно о гордости и спесивости этого народа, правдивы, но большей частью это касается подрастающего поколения, взрослые же — вполне отличные собеседники. Правда, многие меня недолюбливают, но уважают. А уважение у них более ценно, чем любовь, при их долгожительстве. Сказки при вегетарианство — это миф, мясо на ужин под вино является одним из каждодневных блюд на столах. Про блестящую готовку — правда. Ничего вкуснее салатов и прожаренного мяса я в жизни не ел, букет вин одурманивает, стоит вкусить, но, как по мне, старая добрая медовуха Мастера будет получше. Живут не на деревьях, а в простых деревянных домах. Посвящают большую часть жизни: охоте, исследованиям мира, магии и тренировкам, беспрерывными тренировкам в стрельбе, бою всевозможным оружием и магией. Я же старался отточить владение мечом в бою с тенью, когда Морганна была занята делами. Так как никто не желал со мной тренироваться, а с Анной не могу — нам еще предстоит бой, и не хотелось показывать мой уровень боя. Но было гнетущее понимание, что я проиграю.       — Гарольд? — Ласковый голос отвлек от воспоминаний.       — Да, сейчас, — в детстве Дурсли разрешили мне смотреть «Звездные войны». И как единственный фильм, который я смог посмотреть нормально, он мне запомнился как нечто великолепное. Мечтал до поступления в Хогвартс стать джедаем и летать по галактике, неся добро и справедливость мечом и силой. Особенно нравился Вейдер. И его удушение. Ха! Моя мечта осуществилась, тот жест, которым Вейдер душил, оказался самым эффективным для применения Гласа и Воли. Не знаю уж, почему. По велению руки, манекены поднялись в воздух.       Привычным движением сжимаю кулак, половину манекенов сдавил невидимый пресс, до бесформенных парящих обломков. Два – разжимаю кулак в «приветственном» жесте, другая часть манекенов взорвались изнутри, по всему залу замелькали щепки, ударясь об магическую защиту, и недовольно пали на пол. Сплюнув кровь, приседаю, стараясь справиться с головокружением. На более не хватает. Только два таких воздействия на материальные предметы. Ну или нечто похожее на мой приказ Голосом демону и эльфам три года назад.       — Я же говорила, на большее тебя не хватит, Гарольд, — Анна подошла, прикосновением убрав все последствия применения силы.       — Но Мерлин смог три раза, — собеседница рассмеялась, и как всегда я залюбовался соблазнительной фигурой королевы.       — Мерлин был сильнее меня. Только поэтому я, основатели Хогвартса и Артур объединили свои силы. Братец принимал на себя самые страшные удары Мерлина вместе с силой Люцифера. А мы впятером выматывали его, стараясь подловить момент и убить. — Сжимая в руках метровой длины сверток, Анна склонила голову, нежно улыбаясь. — А ты слабее меня. Намного слабее. Не убивай себя, прошу. Два раза подряд — это твой предел. Третий будет фатальным.       Пожав плечами, приобнимаю женщину за талию, а она вздыхает, склонив голову мне на плечо.       — Три года прошло. — В голосе промелькнули печальные нотки, от чего я дрогнул. — Я не буду тебя переубеждать. Ты сделал невозможное, я жила, впервые за, не знаю сколько, веков, была желанной, любимой и счастливой дурехой. Которая забыла, что три года пролетят быстро. И хоть пришло время, не жалею, что это время отдала тебе. Как, надеюсь, и ты.       — Это были лучшие годы моей жизни. — Улыбнувшись, она закатила глаза.       — А как же Нимфадора?       — Это другое. Вас с ней не сравнить. Она простая девушка, замечательная девушка, которая теперь мой враг и которую я люблю. Ты же, ты неподражаема, божественно красива и манящая. При этом мудра, не выносишь мозг без причины, как это любят женщины по ту сторону защиты.       — Как все запущено. Прямолинейный и упертый как баран, надо тоньше и завуалировано. Но это приятно. — По коже побежали мурашки, от тембра. Женщина, знает, как на меня повлиять, и пользуется этим.       — Что там с испытанием? — Недовольно цокнув, Анна резко оттолкнулась и отошла, показав мне сверток. — Это он?       — О да. Перед смертью Артур перековал его в меч-посох, чем-то похожий на твой клинок. Братец сковал меч за три дня. Что является невозможным. Даже лучшие оружейники Авалона тратят на изготовление меча и его зачарование минимум пять дней. Ковал не абы как и из чего. Для клинка использовал небесный металл, его можно ковать только в холод, что для вас Павереллов совсем не проблема. Закалял меч в телах дементоров. Я не присутствовала при этом, но говорят, из кузни, которую после этого Артур сжег, доносился радостный и жуткий вой металла, который прерывали полные боли крики дементоров. Не знаю, чем брат его заклинал, но вокруг кузни температура воздуха на целый день пала до минус двадцати, если не больше. А над всем этим, изредка проносился безумный смех моего брата. Три дня Артур не спал и не ел, отвлекаясь только на воду.       Я не верила в эти рассказы. Но когда Артур показал мне Экскалибур, меня замутило и едва не вырвало от омерзения; в звоне меча был слышен вой дементоров, только более жуткий, и холод лютой стужи. Стоит ли упоминать, что Экскалибур пожирает души? Рукоять и ножны, он выстругал из посоха Мерлина, тоже заклиная неизвестной мне методикой. Мой брат породил пожирателя душ. Самое инородное всему живому орудие палача, достойное Еристарха. И увидев на поляне ширасайю, которую ты принес с собой, я уверовала, что Артур знал о нашей с тобой встрече. Знал, каким оружием ты пользуешься. — Пожав плечами и облизнув губы, не медля она откинула ткань с меча-посоха. Придерживая магией, не намереваясь прикасаться к нему даже одеждой. Волосы на моей голове зашевелились.       От далекого воя, полного злобной радости и нетерпения, заложило уши, лицо Морганны окаменело. А я против воли потянулся к мечу, зеркальный, даже отливающий темно-золотым клинок, ножны и рукоять также были однотонные, но отливали цветом кровавой зари. Оружие заворожило простотой и неброскостью. Ни одного так обязательно на каждой катане росписи или узора, даже клейма мастера не было. Но в этой простоте и скрылась вся красота и смертоносность Экскалибура.       — Возьми же меч, твой по праву рождения. — Тихие слова Анны подтолкнули; верно, едва слышно скрипнула рукоять меча, сжатая руками. Звук хороший, добрый.       — Ха! — Тишину комнаты сменило тихое гудение рассекаемого воздуха. Экскалибур перетекает из стойки в стойку, подрагивая в руках, серия ударов перетекает в вихрь веерной защиты, которая в свою очередь распадается на резкие, хлесткие уколы. Не знаю, как долго я, забыв о Морганне, упражнялся. Клинок дрожал, требуя за долгий отдых в ножнах снова вкусить прохладу воздуха, почувствовать руку хозяина, и дать мне привыкнуть к нему.       Едва слышимый далекий звон в голове отогнал наваждение. Тяжело дыша, вгоняю меч в ножны и натыкаюсь на пылающий взгляд Анны.       — Это было необдуманно, показывать мне, что можно от тебя ожидать, некромант. — В глазах королевы то и дело проскальзывает смешинка. — Но, у тебя есть шанс выжить на испытании. Главное, продержись, Экскалибур можно забрать двумя способами: победив меня и добившись разрешения совета. Большая часть из них на мой стороне, так что главное, продержись, как можно дальше. Подаваться я не имею права, некромант. Не думай о победе, только выживи.       — От меня так просто не избавиться, Анна. — Отложив ширасайю, приложился к кувшину родниковой воды. Чистая вода, одно наслаждение пить.       — Я надеюсь. Бой пойдет в полдень. А сейчас... у нас есть незавершенное дело государственной важности, а сроки поджимают. И, моё высочество желает, чтобы ты решил его здесь и сейчас, некромант. — Звуки бархатного, томного голоса оторвали меня от чудесной воды, породив табун мурашек. Как и всегда, восхищенно засматриваюсь на Анну. Глаза потемнели, в них разгорелся живой, нетерпеливый огонь ласковой страсти, по волосам заструились каскады молний. Ха. Видимо, она решила меня утомить перед испытанием, ведьма. Но какая Ведьма. Весь мир потерял свою важность.

***

      Сегодня последний день, бой с Анной на мечах, хм, гложет чувство проигрыша. Анна ушла, как только мы проснулись, оставив меня томиться в одиночестве. Хотя чего уж, думаю, ей не легче. Не ровня я ей, чувство опасности нарастало с каждой минутой, от чего я начал дергаться и злиться. Она же меня порвет, если, конечно, их Совет не решит, что я достоин Экскалибура.       — Надеюсь, твой план сработает, королева, — неторопливо накинул третий дар Мары на плечи, подняв капюшон. На бедро чехол с бузинной палочкой, воскрешающий камень и так ношу не снимая.       Подумав, открываю и кладу подарок Хагрида с палочкой из остролиста на стол. Он, конечно, прочный, но удара меча не выдержит. Да и может помешать подвижности, а она мне пригодится. В руки Экскалибур, ну, не подведи, небесная сталь. Смочив горло, решительно упер взор в входную дверь. Будь что будет. — Пора.       Прогулочным шагом дошел до площади, битком набитой народом. От мала до велика, весь Авалон собрался смотреть на зрелище.       «Наша королева в бою против темной твари, некроманта и к тому же смертного. Ответ кто победит — очевиден. Собаке — собачья смерть, как могла королева терпеть его на нашей земле. Ну, она ему задаст.» Это и не только, читалось в глазах многих долгоживущих, более молодое поколение, с кем мы, можно сказать, вполне сносно общаемся, пришло просто посмотреть на захватывающий бой. Но и среди них все были уверены, что победит Анна.       В висках застучала злая радость. Рано мне могилу роете, ой как рано. Больше пяти веков назад вы уплыли на этот остров, отгородившись от остального мира, спесивый, гордый народ. Пришло время напомнить вам, что люди не лыком шиты.       — Некромант, ты едва не опоздал, мы даже стали сомневаться. Сделаешь ли ты такую глупость, явившись на последнее испытание Артура Пендрагона. Оказывается, ты глупец. — Надеюсь, презрения в моих глазах не видно из-под капюшона, этот старый хрыч только и ждет этого. Потерять разум в битве — значит умереть.       Смотря на эти бесстрастные, холодные лица Совета, у меня остро появилось ощущение, что план Анны провалился. Совет убьет меня ее руками. Потому что я угроза. Угроза их жизни, у нас с Анной еще нет ребенка. Это их шанс избежать изменений. Ведь Морганна выполнит свое обещание, наш ребенок будет и правителем Авалона, и некромантом. А это несет изменения в их жизнь.       — Увольте, это не культурно, не явиться на встречу, являясь ее организатором. — На другой конец улицы не спеша шагнула Анна. Одетая в простые свободные брюки и футболку, на ногах высокие сапоги на шнуровке. Плечи прикрывал легкий плащ. Ха. Ну точно так же как я, одета. Свободно, практично и удобно. То самое, что нужно для такого боя. На губах нервная улыбка, в руках покоились две изящные, длинные сабли, уже без ножен. Также выполненные скромно и без каких-либо украшений и узоров, только яркая синева стали говорила, что это не простое оружие. С громким звоном, больше похожим на высокий вой, Экскалибур скользнул в правую руку, ножны перехватил левой рукой. Она кивнула, давая мне возможность начать бой.       Пошла жара. Не жду разрешения старика из Совета, преодолев разделяющие нас метры, бью горизонтальными ножницами. Спокойно отразив атаку, Анна снова подняла сабли для защиты. Ширасая и ножны раскрутили мельницу веерной атакой, пытаясь обойти, продавить филигранную защиту королевы. Которая даже с места не сдвинулась, отточено, без лишних движений принимая мои удары на свои сабли, не стараясь атаковать, просто отбивая мои выпады. Несколько десятков секунд, а может и минут, мы замерли на одном месте. Все до единого удары Экскалибура натыкались на непреодолимую защиту.       Отскочив, беру передышку. Анна едва заметно отрицательно качнула головой, прося не прибегать к крайним мерам. А без этого никак, наверное, уже шагнув за грань, я проиграл тебе, королева Авалона. От безысходности до скрипа сжимаю ножны и рукоять меча.       Бешенство сладким ядом растекалось по жилам, вместе с боевой медитацией. Я нарушал сейчас все правила «истинного поединка», предписывающие воину оставаться льдисто-холодным, не слышать слова противника. Но сейчас было плевать, мир привычно замедлил свой бег.       Остриё клинка смотрит в грудь Анне, прямо на пару аккуратных холмиков, держа ножны на отлете, двинулся на противницу. Девушка криво усмехнулась. И атаковала.       По площади снова разнесся лязг стали о сталь. Проскользнул под сверкающие росчерки сабель, едва не лишившись головы, с силой бью ножнами сверху, уводя ее оружие вниз. И на большой скорости врезаюсь плечом в хрупкую фигуру королевы. От чего она отлетела на пару метров, но развернувшись приземлилась на ноги и едва успела поднять скрещенные сабли над головой, принимая мою атаку. Пользуясь ее шоковым состоянием на пределе сил атакую, из всех позиций; что принесло свою пользу. Анна отступила на шаг под моим напором. Королева проиграла уже не меньше десяти шагов, едва успевая отражать хлесткие, лёгкие, но от этого очень быстрые мои выпады. Я уже чувствовал победу, как вдруг в глазах Морганны полыхнуло безумие. От неожиданности я отступился, сбив ритм боя.       Отбив гардой сабли Экскалибур далеко в сторону, что меня даже развернуло, Анна откинула саблю с левой руки, схватила ножны и дернула на себя. Спину обожгла резкая боль, от удара колена прямо в позвоночник. Набалдажник сабли с силой опустился на локоть руки.       Треск сломанных костей сопровождался недовольным стуком упавших на землю ножен. Несмотря на боль, бью головой назад, вырываясь из захвата. И едва отражаю укол сабли. Теперь отступал я, теряя кровь и силы. Анна атаковала, зло, безжалостно. Интуитивно я отбил часть ударов, но большинство филигранно жалили, оставляя едва заметные порезы, в таком количестве отдающие болью во всем теле. Обманно кольнув в шею, королева подбила мою опорную ногу, добавив вкупе удар левой рукой. Удара об землю я не почувствовал, все сознание плыло в океане боли.       — Что же решил Совет? Достоин ли некромант принять меч Артура Пендрагона? — Как через вату донесся ледяной голос Анны. Ха. Сильна, как сильна, чертовка.       После недолгого совещания, за время которого я едва пришёл в себя, тот же старик в центре поднялся.       — Совет решил, что мастерство некроманта достойно уважения. Среди смертных. Он должен показать нечто большее, или умереть, раз не достоин. — По площади пронеслись одновременно довольные и недовольные крики толпы. Анна даже вздрогнула, как от удара плети, до крови прикусив губу. И с мольбой смотрела на меня. Мольбой о пощаде. И плевать ей, что на глазах всех она пошатнула свою репутацию и честь. Лишь бы я выжил. И я очень хотел принять её предложение, но лишь зло скалил губы в усмешке.       — Но чего же ты медлишь, некромант? Сдайся, это не зазорно. Но нет, ты лишь зло улыбаешься. Может, дело в том, что если ты сдашься, то погибнешь. Сломаешь свой стержень воли, непоколебимости и чести, не только своей, но и рода? — Над всем островом пронеслось карканье ворона. Но никто почему-то не обратил на него внимания. Голос, тот идеальный голос, пришедший ко мне на экзамене на "профпригодность", снова посетил меня. Что меня смутило, ошарашило и обрадовало. Так и внимать бы ей. Вечно. — Ну-ну, довольно льстить мне, наглец. Итак, ты проиграл, не получил меч Артура, и к тому же я не вижу наследника Паверелл. Хотя ты старался.       — Решили высмеять пешку, которая не оправдала ваших ожиданий, Светлейшая? Что ж, это будет оправданно. — Анна до побледневших костяшек сжала рукоять нацеленной в землю сабли, но все не двигалась с места.       — Нет. Вовсе нет. — В голосе звучал упрек. А мне стало не по себе, помни, с кем говоришь, дурак. — Я пришла помочь. Сестра Артура была проклята своим отцом, когда сбежала с Авалона на помощь сводному брату. Она же воспитывалась как будущая королева. А когда она вернулась, он не смог снять с дочери свои чары, не дающие ей иметь потомков. А что касается боя, она лучший боец на Земле. Ни один ангел не сможет ей противостоять, кроме архангелов. И тут твоей вины нет. Жди, я пришла помочь. Проклятие я сниму, ну и тебе помогу. Но это последнее вмешательство в твою жизнь на земле, Гарольд. Последнее. И ты не пешка, сам знаешь.       — Спасибо, Мара…       Мы с Анной первыми почувствовали присутствие давящего океана Силы. С хрустом левая рука встала на место, никаких осложнений от перелома не ощущалось. Все ранения на мне и Анне зажили. Как по волшебству небо заполнили низкие тучи, на площадь, медленно вальсируя, падали большие черные хлопья снега. Воздух наполнился морозной свежестью зимы. По площади разнеслись удивленные крики эльфов. Я медленно встал, наблюдая за снегом. Экскалибур вибрировал в руке, подталкивая к бою.       — Наконец-то, достойный противник.. — Веселый, полный лихой бесшабашности и безумия, от чего стал на долю мелодичнее и приятнее, голос Анны вернул меня к действительности. У нас же бой! Как и прежде, прикрыв глаза, любуюсь, как преобразилась Анна. Как выяснилось позже, мое безумие не абы откуда взялось. Безумие - это наша наследственная черта, как у Блэков. Матушка вдоволь поделилась им и с Артуром, и с Морганной.       — Продолжим! — Совет вскочил в едином порыве, требуя прекратить бой. Наплевав на их слова, мы сорвались двумя тенями навстречу друг другу.       Сшибка! Всем заложило уши от рокота горного водопада и воя дементоров, исходивших от скрещенного оружия.       Зачарованные эльфы смотрели на великий бой их королевы и некроманта. По кругу, отведенному на бой, носились две тени, то замирая на месте, окружая себя двумя сферами золотистого и лазоревого цвета, то отдаляясь, чтобы через секунду сорваться навстречу друг другу. Движений меча и сабли не было видно, только едва заметные росчерки могли поведать, что бой ведется на настоящем оружии и это не бесцельные махи пустыми руками. Единственным звуком над площадью была песнь водопада и дементоров, вечная песнь крови и смерти. Если не считать два безумных, ледяных, пробирающих само естество смеха       Не знаю, как долго мы бились. Я наслаждался этим боем, как и Анна. Легкая улыбка, похожая на оскал диковинного зверя, и ласкающий душу звонкий смех. Чертовски уверен, что я тоже улыбался и смеялся в ответ. Экскалибур и сабля Анны перетекают, не останавливаясь ни на секунду, с одного положения в другое, обманные финты, скользящие блоки, удары, уколы сменялись ежесекундно. Движения нашего танца завораживали, и я сам желал отдать все до последнего в этом танце. Каким бы ни был этот танец прекрасным, но Анна дала мне шанс победить.       На секунду дольше, чем нужно, сабля королевы замерла, скрестившись с моим мечом. Чувствую, как едва не порвались от перенапряжения мышцы правой руки, но я оттолкнул в бок клинок Анны. И, прежде чем она успела сделать хоть что-то, рванулся вперёд, перехватывая оружие левой рукой, а правой поворачивая клинок и разрубая ткань на её груди, не задев кожи.       Бой прекратился. Победа. Маняще колыхнулась неприкрытая грудь, притягивая мой взор. Единый потрясенный выдох пронесся над площадью, никто не ожидал такого завершения боя. Но для меня весь мир сконцентрировался на Анне, в широко распахнутых глазах пылали безумие, страсть и похоть.       — Думаешь, ты меня победил, некромант? — Вызывающе выпятив возбуждено вздымающуюся грудь, она зло усмехнулась. — Может, с поддержкой Смерти ты и оказался сильнее. Но...       — Мара, благослови, — Тихо шепчу. Сейчас что-то будет. Ох черт, как же королеву накрыло.       — Каков наглец, ну каков наглец. — Наверное, Мара всплеснула руками. — Благословляю вас. Действуй!       — Но за три года, хоть и доведя меня до кондиции, ты не решил нашу проблему. И не только.       — Ха! Ведьма. Проверим, смогу ли я это сделать. — Притягиваю к себе Анну и целую в губы. Королева переместила нас в спальню, пока мы срывали друг с друга одежду как умалишенные, отдавшись безумию страсти с головой. Нежно, но с силой толкаю Анну на кровать.       Звонкий смех богини пронесся над всем островом. Впервые за всю историю Авалона воздух не просто потемнел. А день сменился ночью.