Научи меня любить

Вальт не помнил ни вечера перед матчем, ни уж тем более ночи. Рантаро позже расскажет, что Вальт без передышки занимался вплоть до двенадцати ночи, а после как по часам, ровно в полночь свалился на кровать и стал недвижим до звона будильника. Аой был сам не свой, поэтому трогать его боялись. Друзья, соперники, сокомандники, все обходили его в то утро стороной, ведь от него веяло какой-то необъяснимой аурой сильной воли. Непобедимой решимостью, которой боялись окружающие его люди. Как если бы волк забрёл на целый лес, полный беспомощных зайчиков, даже Сиско не рискнул в тот день появляться на глаза Вальту, а это было уже не просто удивительно, удушающе пугало. Бой синеволосый помнил очень муторно и так, словно в сломанном экране дряхленького телевизора, с плохой, просто отвратительной громкостью. Но он видел перед собой Шу, его алые глаза блестели от ярости и желания разорвать друга. Могли ли они называть себя теперь, после всего случившегося, хоть кем-то помимо знакомых? Бэи ожесточённо бились друг с другом, жаждя победы ничуть не меньше их владельцев. Но Аой видел уже в своём сопернике вовсе не Куреная, почему же? Почему на его месте был Спрайзен Реквием? Что произошло в тот момент, когда они схлестнулись в поединке не на жизнь, а на смерть? Пусть Луи и был далеко, он наблюдал с трибун, и впервые был настолько увлечён боем, но Ширасаги отчётливо ощущал давление двух блейдэров. На этот раз на арене столкнулись два монстра. Но лишь один из них истинный гений. И Луи знал, что синеволосый победит, просто потому, что чувствовал его более глубокую устойчивость. Сейчас Вальт был, как никогда силён и Ширасаги было даже завидно, что в этой схватке Аой сражается не с ним, а с Шу. Что в тот момент напротив был не он и не мог посмотреть в горящие ярым пламенем глаза мальчика, что казалось, даже сменили свой окрас, под влиянием только этой битвы, только в разгар его непокоримой, неограниченной силы. И Вальт победил. Это было настолько серьёзная вражда, что и Куренай и Аой сразу после боя свалились на пол, пытаясь перевести дух. Кажется, их силы полностью иссякли, и всё что оставалось, это тупо глотать воздух в лёгкие и смотреть в потолок, серый, огромный потолок над ареной. Мальчику даже почудилось, что сейчас на него рухнет вся конструкция, превратив его во всего лишь жалкое месиво из крови, костей и мяса. Но его не испугал такой расклад. Он вовсе не боялся того, как его тело размажет вот прямо сейчас, так резко и неожиданно, ведь на его усталую голову резко скатилось то, что он так тщательно пытался скрыть от самого себя. Вальт влюбился. По-настоящему. Сейчас всё настолько серьёзно, что, кажется, он готов раствориться во взгляде аметистовых глаз. Мальчик хочет увидеть образ человека, что за столь непродолжительный срок забрал его сердце, что посмел снова заставить думать лишь об одном человеке. Но на этот раз всё настолько осознанно, настолько странно и в одночасье ощущение, что это глупая спонтанность, страсть и в то же время нежность, да что же с ним не так? Аой уже почти отдышался, но не поднимался на ноги. Просто закрыл глаза. Его руки хотели почувствовать немного шершавую, но приятную кожу Ширасаги. Пройтись по его мягким волосам, похожим на голубой огонёк… почему с ним снова такое случилось? Почему именно с Луи? Что такого он увидел в аметистовых глазах, чего нет у других? Может всё дело в головокружительных поцелуях, которым он научил Ширасаги сам, выкапывая себе могилу своими собственными руками? А может быть на самом деле всё дело в характере Луи? Он никогда ранее не видел парня нежным с кем-либо, даже с Чагаке у Ширасаги была напряжёнка. А с ним нет. Почему так? От чего? Испытывал ли Луи подобные чувства к нему? И если и испытывал, то сможет ли признать их? Хотя, что за бред? Они ведь так совсем не договаривались… С чего бы Луи пытаться построить с ним что-то? Если парень и, правда, почувствует любовь, будет ли она ему нужна после этого? — Вальт?.. с тобой всё хорошо? — когда Аой открыл глаза, перед ним был совсем не тот, кого он хотел видеть. И это… разочаровало его? — Д-да… — тихо пробубнил Вальт, приняв руку помощи от Шу. Куренай, вполне реально, вернулся в прежнее состояние, и теперь в его глазах искрило то, что синеволосый знал не понаслышке. Но мальчик не обратил на это совершенно никакого внимания, если бы и обратил, не придал значения. Его больше волновало, что сейчас сказать Луи. Какая встреча их ждёт? Что они скажут друг другу? Когда смогут увидеться вновь? Хотя о чём это он? Зачем Ширасаги кидаться за ним в его город? Преодолевать кучу километров? Ради чего? Да и сам он к нему не поедет… родители не разрешат… он и так почти полгода не появлялся дома, к тому же скоро турнир, скоро нужно будет снова идти в бой. Да и будет ли Луи рад такому «сюрпризу» как приезд Аоя? Однако Вальту стоило бы задуматься, как вообще встретиться, не говоря уже о путёвом разговоре с любовником. Стоило ему только выйти, как со всех сторон на него напали сначала корреспонденты из разных газет, журналов, даже каких-то телешоу и интернет изданий. А сразу после всей этой сумасбродици, из которой он едва ли не выполз на своих четырёх костях, на него уже бросились друзья с расспросами и поздравлениями. Но среди всей суматохи он так и не разглядел аметистовых глаз, которые были ему так необходимы. Мальчик был рассеян, не ожидая такого ажиотажа вокруг себя. Да, он победил, но до него плохо доходило, что он теперь первый в мире, более того, когда он вернётся в родную Японию, более просто так участвовать в турнире ему не дадут. По отголоскам фраз Аой всё же понял, что, скорее всего, сражаться он будет лишь в финале с человеком, который будет достоин короля бейблэйда в Японии. Синеволосому впервые предлагали кучу всего и сразу. Помимо Бисисол его сразу же захотели принять все ассоциации и команды, двери были открыты, считай, везде. Вот только ему это всё не нужно… и в такой вот растерянности он и попал в свою комнату, фактически, закрывшись от всех посторонних, лишних в данный час. Если бы хоть кто-то знал, насколько всё быстро ему надоело, если бы Вальт только знал, что всё так выйдет… хотя нет, он бы всё равно победил. Должен был, ведь обещал Луи. Только вот от его победы лучше не стало, ни Ширасаги, ни ему. И теперь карие глаза могли только сверлить одну точку. Невыносимо, просто до побелевших подушечек пальцев и сжатых в кривую линию губ хотелось увидеть Луи. Хотелось его обнять, почувствовать как снова и снова губы сталкиваются, а чужой язык будоражит кровь, когда сплетается с его. Аой утыкается лбом в свои колени, готовый взвыть от неистового желания хоть взглядом перекинуться с Ширасаги. Что же за проклятье? Почему ему так вечно не везёт в любви? Сначала с Шу, теперь Луи. Как будто он совершил в прошлой жизни отвратительнейший грех, который теперь предстоит искупать всю оставшуюся жизнь такими муками, как эта…

<center>***

</center> В тот же вечер Ширасаги сидел у окна. Чагаке не решался с ним заговорить, разглядывая к чёрту порушенную комнату. Вещи разбросаны всюду, некоторые даже порваны, на полу виднеется побитое стекло и даже какая-то неизвестна жидкость, да и Гоу, если честно, не хотелось знать вода это или что-то иное. Шкаф свален на пол и на нём был явный отпечаток кулака Ширасаги. Кстати об этом, парень волновался, что у его друга после такого удара может быть перелом, но Луи, скорее всего, даже взглянуть на руку не даст. Всё было бы проще, если бы между Ширасаги и Вальтом ничего не было. Совсем ничего. Если бы они не имели ничего общего, то сейчас с Луи было бы всё как обычно. Он был бы немного раздражён, возможно, даже подавлен, но не готов впиться в глотку всем и каждому, не смотрел бы волком в окно, ожидая чего-то сверхъестественного. Нет, Луи бы точно не стал так смотреть в окно, как сейчас. Что с ним? Что сделал с Ширасаги Аой? Как только посмел нарушить покой бывшего номер один в целой Японии? — Луи… Вальт Аой… он настолько для тебя важен? — Чагаке явно не понимал, что происходит. Что могло случиться между этими двумя? Они же такие разные, к тому же Ширасаги был самым страшным противником для синеволосого, но что могло так в корне изменить их отношения? Ширасаги сначала молчал. Он и сам не знал, как описать подобные чувства. Ему никогда ранее не приходилось сталкиваться с подобным. Всё бесило. Почему Шу так смотрел на него после боя? Почему Вальт принял его помощь? Какого чёрта между этими двумя на самом деле? И есть ли у него хоть один шанс добиться синеволосое чудо? Луи выдохнул. Кажется, он начинает понимать что-то ещё. Если он правильно загуглил, то это называют ревностью. А ревность проявление любви, в этом Ширасаги поему-то даже не сомневался. — Гоу, ты когда-нибудь влюблялся? — от такого удивительного вопроса Чагаке замер. Шок — единственное, что подходило в данном случае под описание ощущений парня. — Луи, ты совсем свихнулся? — Чагаке сел возле друга на подоконник, теперь уже менее опасаясь того, что ему решат пересчитать зубы или же поставить смачный синяк под глазом. — Неужели ты серьёзно? Гоу неожиданно стал ещё серьёзней. Он не верил своим ушам. Ширасаги и влюбился? И не в кого-то там, в мальчишку, да талантливого, да гения в бейблэйде, но в это даже не верилось. Луи испытывал к Вальту любовные чувства. Он действительно разнёс всю комнату из-за такого пустяка как обычная неудача встретиться с Аоем. И это уже далеко не шуточки. — Да. Серьёзно. Мне кажется, что я люблю его. — Гоу снова застыл на месте. Всё было настолько неправильным и странным. С чего вдруг? Как так получилось? — Но… вы ведь такие разные и… — не успел Чагаке договорить, как его друг неожиданно соскочил со своего места, повалив на пол, оставленный каким-то чудом ранее в живых, светильник, который так же разлетелся по комнате с резким и противным звоном. — Блядь! Ты думаешь, я всего этого не понимаю?! Он простодушен и глуп! Вечно нарывается на всякие неприятности! Да у него процент удачливости в битвах равен проценту его неуклюжести в обычной жизни! Но… но чёрт бы побрал всё это! Я не могу вытащить его из головы! Я на нём просто помешан! Каждую ёбанную секунду я думаю о нём! Каждый грёбанный момент, когда был с ним рядом! Да я с ума схожу! С ним рядом, словно идиот себя веду! А когда его нет, то начинаю, как последний долбаёб проматывать в памяти его улыбку и образ! И что мне, блядь, со всем этим дерьмом делать?! — казалось, что у Луи уже просто истерика, в которую Гоу вмешаться не решился. Он готов был поспорить, что если полезет, то его тут же разорвут на мелкие клочки. — А знаешь, что самое страшное во всём этом пиздеце?! То, что я готов смириться со всем, что скажет этот мелкий уёбок! Да я готов за ним в его родной город поехать, если бы он только пожелал этого! А я хочу, чтобы он это пожелал! Потому что… потому что этот неуклюжий говнюк мне нравится… Ширасаги плюхнулся на кровать, утыкаясь взглядом в пол. Последняя фраза была уже сказана обречённо, так, как говорят её в основном уже смирившиеся со своей судьбой люди. Чагаке снова вздохнул. Кажется, на сегодня Ширасаги исчерпал свои силы. Всё говорило о том, что на этой замечательной минуте истерики Луи и заканчивались. Теперь Гоу мог только наблюдать, как его друг пялится в пол, подперев руками голову. Кажется, всё куда серьёзней, чем он мог себе только представить. Он не ожидал, что всё настолько серьёзно. А ведь и мог бы догадаться. Луи почти совсем успокоился после потери Луинора, когда оказался наедине с Аоем. А в тот момент, когда они прощались, Ширасаги поцеловал Вальта, нежно, ласково, так не целуют от обычной всепоглощающей страсти, так целуют только тех, кого и, правда, любят. И ведь Луи не хотел тогда отпускать руки мальчика. Чагаке заметил это. Возможно, Вальт просто сделал вид, что не заметил, возможно, он был и правда немного глуповат, а может быть и просто был слишком сосредоточен на следующем бое. Что ж, он его победил, но даже не позвонил Ширасаги. — А что насчёт Вальта? Что он чувствует к тебе? — спросил Гоу, наблюдая, как и так тёмная аура только больше сгущается над его другом. — Хотел бы и я это знать, блядь… милая тварюжка обещал мне научить любить, но не более того… я… боюсь спрашивать у него, станет ли он моим… — Чагаке смиренно отвёл взгляд в окно. Что ж, сегодня он очень многое открыл для себя. К примеру, что Ширасаги способен на такие удивительные чувства… — Завтра Вальту уже нужно вернуться домой. Если хочешь ему признаться, то это будет твой последний шанс… — Луи только кивнул. Завтра… завтра он, во что бы то ни стало, прорвётся к своему любовнику, и непременно скажет ему о том, что не хочет расставаться, он раз и навсегда готов остаться с Аоем и его милой улыбкой и никогда себе не простит, если просто умолчит правду…

<center>***

</center> Но и на завтрашний день обоих ждало великое разочарование. Друзья Вальта решили сделать ему «сюрприз» и вот теперь, до самого своего отъезда он лишь с ними и никого кроме его друзей более нет… пожалуй, ему было бы весело и хорошо там, однако нет, там не было одного единственного человека, который бы скрасил его жизнь всеми красками радуги… Аой был отстранённым, его словно и вовсе не было среди шумной оравы его дорогих друзей. Все обсуждали турнир, будущее, настоящее. Рантаро и Вакия часто куда-то сбегали, видимо, ведомые своими чувствами. Они же всё-таки встречались… А Шу, несмотря на сломанную руку, пытался вертеться возле Вальта, видимо, желая за всё извиниться и получить прощение. Вот только в алых глазах вновь была та самая нежность, с которой собственно всё и начиналось… но Аой его теперь словно в упор не видел. Да и вообще синеволосый в полнейшей прострации смотрел в окно, на покрытое облаками небо. Он хотел дождь. Такой, какой был в тот самый день. День, когда он столкнулся с Луи в парке, а потом они… потом они были счастливы друг с другом. Кажется, он очень сильно болен теперь… и эту болезнь не в силах вынести на своих, на самом деле, хрупких плечах… Когда они были у каньона, и когда в доме, когда говорили, пытались вывести Вальта из полного вакуума, он просто смотрел в небо, словно и не было вокруг ничего и никого. В груди его полыхал огонь. И от этого полыхающего пламени скрыться было уже невозможно. То холодно, то жарко, то хочется кричать, то совсем ничего не хочется. Ему страшно, но и спокойно. Всё так смешалось, всё так не правильно, не так как с Шу. Быстро, но чётко. Он потерял голову, он окончательно вырыл себе могилу. И что теперь ему делать? Закапать себя? Смешно… ведь Луи даже пристрелить его не может. Слишком далеко… и телефон молчит. Ни единого звонка от Ширасаги… Вальту было дурно, очень дурно. Без Луи всё было не так и всё не эдак. Хотелось сбежать как принцессе с балла. И что его только держало здесь? Грёбанная гордость? Да, пожалуй. Только она и заставляла его сидеть и смотреть тупо в небо, а не кинуть всё и сразу, и не ринуться бежать, как ошалелому навстречу судьбе… как глупо… он снова в своей же ловушке… А после Вакия отвёз всех домой, в Японию, где Аой и вовсе начал чувствовать себя отчуждённым, измученным. Здесь Луи точно не будет. Теперь он наедине со своими мыслями и воспоминаниями.

<center>***

</center> И снова серый свитер, связанный когда-то в далёком прошлом, и Вальт кутается в него, как маленький ребёнок, пытаясь скрыться от всех своих проблем. Он надеется, что откроет глаза и что-то произойдёт. Возможно, его любовь окажется лишь ничтожным кошмаром, хотя нет, это не было ужасным, ведь ему было больно и в тоже время приятно испытывать подобное. Аой ощущал себя потерянно, забито и в то же время ему было хорошо. Очень хорошо даже просто думать о Луи. «Идиот» — вторил себе внутренний голос, снова вздыхая, от очередного прокручивания в голове долбанного Ширасаги. И как он мог втюриться в такого? Нахальный, грубый, неотёсанный. Не знает даже слово такого как — романтика. Совсем ни такой как Шу. Вообще ничего общего. Ни запаха, ни цвета волос, ни цвета глаз, лишь кожа, кожа бледная как мрамор. Вот единственное, что было между этими двумя. Аой печально вздохнул, ему хотелось, чтобы Ширасаги хотя бы просто смс ему написал. Ведь он до чёртиков боялся, что в ответ будет тишина, это значит, что слышать его не хотят, не желают о встрече, а так пусть оставалась крупица надежды… надежды на что? Вальт пристально уставился на свой телефон. А на что он надеется? На то, что Луи кинется обнимать его? Поцелует ни с того ни с сего? Может быть, и приедет резко, неожиданно? Да нет… быть такого не могло… или же могло? — Вальт, нам нужно поговорить. — Вакия присел напротив Аоя, опуская его телефон с глаз долой, чтобы техника не мешала их «важному» разговору. — Что? — тихо спросил синеволосый, отвлекаясь от своих мыслей, его впервые кто-то после столь долгого времени посмел отвлечь, и это показалось Вальту очень удивительным. — Послушай, я знаю, тебе не просто, но жизнь продолжается. Ты не можешь тратить своё драгоценное время на прошлое. Шу хочет извиниться перед тобой. Мне кажется, что вам стоит попробовать… начать всё с начала… — последние слова золотовласый выговорил неуверенно, скорее попытавшись попробовать, как это будет звучать. Карие глаза смотрели с непониманием. Аой явно не догонял, чего от него хочет Муросаки. — Слушай Вакия… я не против снова дружить с Шу… если ему будет комфортно со мной после случившегося… — мальчик вздохнул. — То я уже ничего не имею против… — Это не совсем то… я думаю, что вам стоит попробовать снова встречаться… только не руби с плеча! Прошу тебя! — Муросаки взял руки Вальта в свои. — Вам нужно поговорить с Шу и попробовать всё с нуля. Мне кажется, что вам не стоило так расходиться… вы были прекрасной парой… Вальт, я прошу тебя, подумай над этим. Чтобы между вами ни было, всё в прошлом. Пусть всего на год, но вы выросли и… Аой постарался как можно мягче вырваться из рук друга. Ему не хотелось всё это выслушивать. Гораздо важнее было забрать сейчас телефон. Он слишком устал от тяжких дум, но если он начнёт думать не только о Луи, то его голова совсем взорвётся. «Нет» — неожиданно резко оборвал его внутренний голос. — «Смирись уже. Всё кончено. Ты ему не нужен». От подобных мыслей Вальт совсем побледнел. Ему стало страшно и плохо. Но если всё так, то Ширасаги непременно бы сказал ему об этом, не так ли? Если бы всё было именно так, то Луи не стал бы врать… он такой человек, что всё и всегда делает напрямую. Луи не солгал бы, парень непременно бы позвонил ему или написал, что всё закончилось, что больше не имеет значения продолжать это глупую игру. Аой выхватил свой телефон и буквально вылетел в коридор, словно ошпаренный. Бледный, как мел, он проскочил к лестнице и забился в угол. Они же обменялись номерами… почему Луи так и не позвонил ему и не написал? Может он его чем-то обидел? Может это и правда знак, что всё кончено?.. Резкое сообщение прервало его мысли. " — Я выиграл в региональном турнире». — Такое простое смс заставило Вальта подскочить с места. Ширасаги таки написал ему! Он написал! Целое сообщение! Даже не задумываясь, мальчик поспешил с ответом. — «Молодец! Жду твоей победы на национальных!» Тихо выдохнув, Аой отправил смс, надеясь, что оно непременно дойдёт… пусть они общались всего лишь о турнире, но всё-таки… Ширасаги не забыл о нём… он не забыл! Вальт готов был скакать от радости, напрочь позабыв о разговоре с Вакией. В его голове сейчас всего один человек, и этот человек ровно так же радуется, что ему ответили. Луи не знал, как заговорить, он не привык писать сообщения или звонить кому-то, он не привык общаться с людьми на расстоянии. Его родителям до него дела не было никогда, они баловали его, но истинной любви в их семье никогда не было, и быть не могло. Сейчас, смотря на свидания с Вальтом, Ширасаги испытывал теплоту в душе. Ему такие ощущения слишком новы, а из головы так же не выходил светлый образ Аоя. Они даже не попрощались тогда. Луи думал, что обидится на любовника, нет, он и правда готов был скалиться и ненавидеть Вальта, но в конечном результате бесился только на самого себя, и проклинал на чём свет стоит непутёвую судьбу, которая свела его с таким, как Аой. И надо же было ему ляпнуть: «научи меня любить»! Просто взять и попросить о таком, и не просто попросить, реально влюбиться! Даже было интересно, станет ли мальчик издеваться над ним после подобного, или же в нём всё-таки взыграют хоть какие-то чувства?.., а может для него всё это была игра? Но нет, Вальт не такой человек… Ширасаги чувствовал, что не такой. Он не играется, говорит лишь правду, лгать совсем не умеет. Этот человек, Вальт Аой, запал ему в самую душу. И теперь обратного пути нет. Когда они встретятся вновь, он признается ему! Нет никаких гарантий, что Аой не пошлёт его. Но Луи надеялся на лучшее. Впервые в жизни и, правда, надеялся, а не был уверен. Кажется, ему подобное даже будоражило кровь… Они встретятся, обязательно. И тогда Луи добьётся сердечка Вальта и сделает его лишь своим. Или же точнее будет сказать, что они сгорят? Сгорят, как два огонька, соединившиеся и превратившиеся в огромный полыхающий пожар, что уже не погаснет в них до последней секунды биения сердца…