Blood, sweat & tears

      На электронном табло автомобиля уже было далеко за «10p.m.», когда машина выехала на почти пустую трассу. На улице было темно и тихо, даже фонари и неоновые вывески не так выделялись в эту ночь.       Сглотнув, Ильза снова мельком посмотрела на табло и крепче сжала руль. Дрожь в теле потихоньку утихала, да и боль с каждой секундой отступала, но чем лучше агент чувстововала себя физически, тем хуже ей становилось морально. Неясная тревога нарастала всё сильнее, и женщина буквально впилась ногтями в кожаное покрытие руля. Здравый смысл подсказывал Фауст, что ей следует обратиться к врачу как можно скорее, но сама женщина медлила, словно боялась чего-то. Слёзы наворачивались на глаза, но Ильза лишь облизнула губы и прибавила скорости — время осознать произошедшее ещё будет.       Автомобиль плавно въехал в маленький дворик и аккуратно припарковался недалеко от входной двери пятиэтажного аккуратного здания. Всхлипнув ещё раз, женщина вышла из машины и, быстро преодолев расстояние между машиной и дверью, вошла в холл и поднялась на четвёртый этаж.       Она снова оглянулась по сторонам, как и в отеле, и, убедившись, что её никто не может видеть, приложила ладонь правой руки к небольшой металлической панели над дверной ручкой, левой рукой поворачивая ключ. Раздался характерный щелчок, и дверь открылась. Ильза, сделав шаг вперёд, оказалась меж двух дверей. Плотно закрыв входную дверь, и разглядев в слабом голубоватом освещении сканер, она прижалась к нему лицом. В глазу почувствовалось неприятное жжение, как после яркой вспышки, но к этому за долгие годы работы женщина уже привыкла. Быстро справившись с кодовым замком, она вновь услышала щелчок. Вторая дверь была открыта.       Выдохнув с облегчением, женщина вошла в квартиру и тут же подошла к экрану, на котором отображались имена «последних посетителей». Судя по таблице, несколько часов назад в квартире была Джейн Картер, что приятно удивило Ильзу, хотя она понятия не имела, чем Джейн может заниматься в Лондоне.       Фауст медленно прошла в гостиную и села на серый диван, осматриваясь.       Небольшая, стильная и в то же время уютная квартира — это был лондонский штаб отряда «Миссия Невыполнима». На его создании настояла сама Ильза ещё до свадьбы с Итаном, и отряд собирался здесь довольно часто, когда была необходимость обсудить какие-либо важные дела. В этой маленькой квартире, украшенной белыми живыми орхидеями и ненавязчивыми картинами, оружия и техники было едва не больше, чем в злополучном номере «The Dorchester», и Ильза почувствовала себя сравнительно в безопасности.       Боль утихла окончательно, и женщина, сняв пальто, подошла к зеркалу, медленно расстёгивая блузку. На шее красовались синяки, на руках не было живого места, однако тело так и оставалось «чистым». Тяжело вздохнув, женщина слабо улыбнулась, коснувшись пальцами правой руки живота.  — Прости, малыш, — тихо произнесла она в пустоту. — У тебя ужасная мать.       Ильза не раз ловила себя на мысли, что она совсем не заботится о своём будущем ребёнке: она могла вовремя сказать Эттли, она могла отказаться от миссий, в конце концов могла сбежать и хорошо спрятаться. Могла, но ничего из этого не сделала. Ей казалось, что сама природа обделила её материнским инстинктом. Или же понимание ситуации не до конца пришло к ней.       А с другой стороны, что изменилось бы, скажи она Эттли раньше или убеги? Её бы нашли и вновь привлекли. Всё было бы по-старому.       «Надо связаться с доктором,» — подумала женщина, усаживаясь обратно на диван, и сразу же ей вспомнились слова доктора о том, что она должна нормально питаться хотя бы ради ребёнка.       Есть Ильзе не хотелось, но, буквально поймав себя на мысли о том, что она не ела едва не со вчерашнего дня, Фауст решительно встаа с дивана и направилась к холодильнику. Джейн всегда приносила с собой еду, пусть и немного, но Ильзе хватило бы. Одна только мысль о еде вызывала у неё бескомпромиссное отвращение, и женщина с трудом заставила себя открыть холодильник, откуда донёсся стойкий, сильный мясной запах.       Скривившись, Фауст резко захлопнула холодильник и быстро вернулась на диван, мысленно ругая себя. Тошнота подступала прямо к горлу, и женщина, схватив подушку, крепко сжала её в руках. В глазах темнело, голова кружилась. Ильза как можно сильнее зажмурилась и легла на диван, свернувшись калачиком и сильнее обняла подушку. Ей стало невероятно душно, но сил пошевелиться не было, да и поток слёз, катившихся из глаз, контролю уже не поддавался. Женщина просто забылась, будучи не в состоянии расслабиться.       Удар, и больше в памяти на секунду ничего, кроме адской боли в животе и спине. По лицу каплями стекала какая-то солёная жидкость — то ли пот, то ли кровь, то ли слёзы. Волосы прилипали к лицу, к спине, а чёрная майка промокла насквозь. Адская, невыносимая боль во всём теле. Разрывающий голос со стороны…  — Слабо, Ильза, слабо… — сиплый, противный голос Лейна обволакивал юную девушку, сжавшуюся от боли в самом углу тренировочной комнаты. — Я же показывал тебе приёмы самозащиты в прошлый раз, что не так? — мужчина глухо усмехнулся, склонившись над самым личиком.  — П-простите, мистер Лейн, — Фауст, закрывая инстинктивно голову руками, сжалась сильнее. — Я старалась!  — Ты не стараешься, — поджав губы, и снова усмехнувшись проговорил мужчина. — Не стараешься.       Он грубо схватил девушку за локоть, резко поднял её с колен и грубо оттолкнул к стене. Не имея возможности сопротивляться даже непроизвольным движениям своего тела, она ударилась об грубую стену лбом и тихо заскулила.  — Или тебе недостаточно мотивации?! — Соломон подошёл вплотную к своей ученице и резко занёс над ней руку. — Забыла, ради чего ты здесь?!  — Нет, не забыла, мистер Лейн, — сквозь слёзы лепетала она, с трудом сдерживая слабыми, фиолетовыми от побоев руками его сильную сухую руку. — Я всё помню, я всё помню!       Рука Лейна, внезапно, ослабла и опустилась на мокрые растрёпанные девичьи волосы. Он слегка улыбнулся, поглаживая дрожащую и плачущую ученицу по голове.  — Ильза, — обратился он к ней более мягко. Девушка подняла воспалённые от слёз, полные страха глаза на своего наставника, пытаясь задать ему безмолвный вопрос.  — Идём за мной, — мужчина слегка кивнул головой в сторону выхода и развернулся. Фауст, не раздумывая, засменила за ним, едва переводя дыхание. Лейн шёл быстро, не оглядываясь — она почти бежала за ним, превозмогая боль в рёбрах, в животе, во всём теле. Они зашли в серый металлический лифт, который опускался настолько долго, что Ильза потеряла счёт этажам, а далее они снова и снова шли нескончаемыми лабиринтами коридоров: всё таких же серых, всё таких же безжизненных.  — Куда мы идём, мистер Лейн? — поинтересовалась Фауст, едва поспевая за учителем.  — Увидишь, — был ответ.       Вскоре они вошли в освещённый пугающе-красным светом коридор, в конце которого была одна-единственная металлическая дверь невероятной высоты. По телу девушки прошёлся холодок, она сглотнула и украдкой посмотрела на Лейна, лицо которого не выражало ничего.       Дверь открылась почти бесшумно, и жестокий учитель с юной ученицей прошли вовнутрь. Это было серое, достаточно тёмное помещение, в котором не было ничего, кроме странного металлического кресла, стоящего по центру, а также кроме стекла, за которым стояла какая-то аппаратура. В помещении присутствовало несколько человек, которые переговаривались друг с другом оживлённо, но настолько тихо, что при всём желании Ильза не смогла бы их услышать. Завидев Лейна и его подопечную, все притихли и, словно, стали выполнять свою работу медленнее.  — Что мы здесь делаем, мистер Лейн? — прошептала Ильза, сжимаясь снова. — Что это всё значит?  — Хочу, чтобы ты увидела, что случится с твоим отцом, если ты не будешь стараться, — ответил мужчина, и в его голосе проскользнула особая жестокость. — Не заставляй меня повторять этот номер, Ильза. Не самое приятное зрелище.       У Фауст подкашивались ноги. Всё, что происходило далее, она видела сквозь какой-то туман: как Лейн кивнул какому-то подошедшему агенту, и как в помещение привели под конвоем человека, на чью голову была натянула маска, как его усадили в это самое кресло, и как он пытался сопротивляться, понимая, что уже ничего не изменит, как впервые дёрнулось его тело, и как она закричала при виде этого.       Всё то время, что продолжалась казнь, она кричала, хватаясь от ужаса за руку Лейна, пытаясь не смотреть вперёд, всячески закрывая глаза, царапая и кусая руку своего учителя в попытках освободить собственный рот, что Соломон так сильно зажимал ладонью. В глазах потемнело и ноги подкосились, когда она неистово завопила, что не может больше этого видеть.       И после окончательно лишилась сознания.       Очнулась она уже в собственной комнате, всё с теми же мокрыми глазами, трясущимися руками. Она попыталась сесть, когда чья-то рука задержала её в положении лёжа. Это был Соломон.  — Мистер Лейн? — сглотнув, прошептала Ильза, будучи не в состоянии сказать ничего больше. — Почему?  — Чтобы ты поняла, ради чего ты здесь, — ответил он уже без того холода в голосе, что был во время казни.  — Нет, — она резко покачала головой из стороны в сторону. — Почему его убили? Того человека…  — За измену, — сухо ответил Лейн, приложив руку ко лбу девушки. — Это агентство национальной безопасности, девочка. Здесь с людьми не церемонятся, никто из нас не святой. Твои руки тоже будут залиты кровью в будущем, у тебя никогда не будет выбора, — мужчина пожал плечами, протягивая ученице очищенную дольку мандарина. — Но если тебе предоставили возможность кого-то спасти, а тебе предоставили эту возможность, — он утвердительно кивнул головой сам себе, — то приложи все усилия, чтобы воспользоваться ею. Поняла?       Ильза кивнула, сглатывая. Слегка улыбнувшись, мужчина поднялся с табурета, на котором сидел и направился к двери комнаты.  — Мистер Лейн! — окликнула его Фауст слабо. — Но я не хочу убивать!       Соломон тихо усмехнулся, замерев в дверях.  — У тебя не будет выбора.       Тяжело дыша, Ильза резко села на диване, дрожащей рукой вытирая с лица слёзы и холодный пот. Воспоминания прошлой жизни душили её с каждым днём всё больше, не давая спокойно жить. Женщина слезла с дивана на пол и, обняв колени, громко заскулила, позволяя, наконец, себе заплакать. Слёзы катились по её щекам, тело тряслось, влажные волосы всё больше путались: плач переходил в крик, пальцы сильнее сжимали голову.       Находясь в пустой квартире одна, она чувствовала себя совершенно беззащитной, совсем одинокой, и хуже ей было только от мысли, что защищая себя, она не может защитить своего ребёнка. Защитить от самой себя.       Плечи вздрагивали, пустой взгляд был устремлён в стену, а в комнате был слышен звонкий плач. Опустив одну руку на живот, женщина попыталась сделать глубокий вдох, успокоиться, но у неё ничего не получилось: лишь рыдания стали громче.  — Помогите, — едва не прокричала Фауст в пустоту, закрывая глаза, жмурясь, как можно сильнее.       Внезапно чья-то тёплая рука легла ей на плечи, кто-то прижал её к себе. Опешив, Ильза замолчала, всё ещё не решаясь открыть глаза. Руки всё крепче сжимали её за плечи.  — Ну же, Ильза, ну же… — раздался тихий голос над самым ухом. — Я здесь, ты не одна. Всё будет хорошо.       Женщина приоткрыла глаза и взглянула на пришедшего. С невысушенными волосами, с остатками геля для душа на шее, в мокром местами платье рядом с ней, на полу Богом забытой лондонской квартиры, сидела никто иная как Джейн Картер.