Счастливчики

      «Ночь, улица, фонарь, аптека… Точь в точь как в том стихотворении. Как там дальше? Живи еще хоть четверть века. Все будет так. Исхода нет. И здесь Блок попал в точку. Исхода нет».       В голове Марка, и так заполненной мрачными мыслями, крутилось стихотворение, которое его заставили выучить в школе. Когда это было? Классе в девятом? Может, раньше. Столько лет прошло… Казалось бы, вот он, пятнадцатилетний заводной парень, в меру прилежный, в меру хулиганистый, вся жизнь впереди, все дороги открыты. Как будто это было пару дней назад. А сейчас что? Тридцать семь лет. Успешный во всех отношениях человек. Жена, дети, свой бизнес, деньги. Вроде все как у всех. Именно так в те пятнадцать лет Марк и представлял себе взрослую жизнь. Но чего-то не хватает. — А чего именно — непонятно, — зачем-то вслух сказал Марк, вертя в руках недопитую бутылку минеральной воды. — Сигарет не будет? — прервал его размышления взявшийся невесть откуда бомж, присаживаясь на соседнюю скамейку и вальяжно закидывая ногу на ногу. — Не курю. Это вредно для дыхательной и кровеносной системы, — быстро ответил Марк и встал, собираясь уходить из парка. — Зато успокаивает нервную, — беспечно ответил бомж, вынул из кармана брюк смятый коробок спичек и все-таки закурил подобранный с асфальта окурок.       Марк уже отошел на приличное расстояние от скамейки, на которой просидел, наверное, добрых полчаса, как все тот же голос из темноты спросил: — А знаешь, чего именно тебе не хватает?       Марк застыл. Не то чтобы он собирался развлекать душевными разговорами этого бомжа, но вдруг почему-то стало интересно, что же тот предложит. — Я вроде не говорил, что мне чего-то не хватает. — А это и так видно. У меня глаз наметан. Думаешь, ты один сюда в такое время приходишь? — бомж рассмеялся. — Ночь, улица, фонарь, аптека… Как в том стихотворении. Учил в школе? — Учил. — Ну вот. Прям как здесь, на этой скамейке, поэт писал. Хорошо здесь. Ну хорошо ведь? — Хорошо, — согласился Марк. — Потому-то и приходят сюда такие, как ты. Подумать, помечтать, разобраться в своей жизни. Для того и существуют эти скамейки.       Бессмысленная болтовня бомжа начала раздражать. Но уходить из маленького уютного парка не хотелось. Марк медленно вернулся к своей скамейке и снова уселся, закрыв лицо руками. — Хочешь все начать сначала? — участливо спросил удивительно прозорливый собеседник. — Да, хочу, — резко развернулся к нему Марк. — Я хочу вернуться на двадцать лет назад. Хочу заново поступать в университет, учиться, сдавать экзамены. Пить дешевое пиво с одногруппниками в подъездах, клеить девчонок. Я хочу сейчас закрыть глаза, снова открыть и увидеть себя в зеркале молодым, амбициозным, счастливым. Вот ты объясни мне, куда делись эти двадцать лет? Как и куда я их настолько бездарно потратил? — А разве сейчас худо живешь? — пожал плечами бомж, с интересом рассматривая бизнесмена. — Не знаю, — честно ответил Марк. — Мне тридцать семь лет, — бомж оценивающе взглянул на собеседника и лениво кивнул. — У меня золотая жена, трое детей: старшие девочки-близняшки и шестилетний сын. Свой бизнес — небольшая сетка отелей в двух столицах. Своя новая четырехкомнатная квартира в Центральном округе Москвы. Машина вон стоит, — Марк махнул рукой куда-то в темноту. — Коплю на коттедж в Подмосковье. Друзья, хобби, путешествия. Да все есть! — резко повысил голос бизнесмен. — Друзья не знают, что мне дарить на дни рождения, потому что мне ничего не надо. У меня все есть! — яростно втолковывал Марк невозмутимому бомжу. — И? Чего тогда бесишься? — выбросив в мусорку окурок, поинтересовался тот. — А я не знаю. Не знаю, что мне еще нужно, — бессильно выдохнул Марк, откинувшись на спинку скамейки и рассматривая нависший над ним фонарь. Тот самый, из Блока. — Я тебя понял. Теперь ответь мне на один простой вопрос. Не вспоминай то, что у тебя есть сейчас, чего ты достиг. Это все пустое. Важно другое. Ты счастлив?       Повисло долгое молчание. Бомж внимательно смотрел на Марка, ожидая ответа. Тот смотрел уже не на фонарь, а куда-то сквозь него, в бесконечное ночное небо, на котором виднелось лишь пару звезд. И то, если только хорошо присмотреться. — Нет, — наконец выдохнул Марк. — У меня ничего этого нет. Ни денег, ни семьи, ни дома. Только я счастлив, — очень просто, не хвалясь и уж тем более не стараясь задеть собеседника, заметил бомж. — Выходит, счастье не в деньгах, не в родном уголке и даже не в любви, как многие говорят? — Выходит, что так. А в чем тогда? — А черт его знает. Счастье, оно у каждого свое, — задумчиво изрек мужик. «В нем явно умер непризнанный философ», — мысленно усмехнулся Марк.       Снова в парке стало тихо. Оба молчали, каждый думал о своей жизни, о счастье, о том, где его взять. Наверное, бомж прав, и подобные места действительно созданы для таких вот мыслей. Темная аллея, спереди жилой дом с аптекой на первом этаже, позади небольшой пруд. Вроде бы и тихо, а неподалеку широкое шоссе шумит. Прям как в детстве, когда в деревне, на втором этаже старого бабушкиного дома был слышен шум дождя. На улице холодно, шумно, мокро. А ты лежишь под старым пуховым одеялом, и окутывает тебя то самое волшебное чувство защищенности, которое каждый, наверное, испытывал в детстве.       «И чего я опять в воспоминания ударился?» — досадливо прервал поток мыслей бизнесмен и посмотрел на соседнюю скамейку. Бомж все еще сидел там, прикрыв глаза, и, похоже, не собирался уходить. Вот только Марк не мог прохлаждаться здесь всю ночь. «Надо, что ли, хоть попрощаться с ним». — Ладно, бывай, — махнул рукой Марк, стараясь скопировать беспечную интонацию нового знакомого. — Уже уходишь? — бомж открыл один глаз. — Да, пора. — Ну, счастливо.       Марк уже было развернулся в сторону дворов, чтобы пойти искать машину, которую оставил где-то там, как вдруг вспомнил то, почему он, собственно, сразу не прервал разговор с этим бомжом и бросил, не оборачиваясь: — Ты сказал, что знаешь, чего мне не хватает. И чего же, по-твоему?       Мужик опять тяжело открыл один глаз и уставился на Марка, пытаясь понять, что тот от него хочет. Когда же наконец до него дошло, бомж улыбнулся какой-то особой, мудрой улыбкой и очень тихо произнес лишь одно слово. «Ну и что это значит?», — подумал бизнесмен и развернулся к скамейке, на которой сидел собеседник, чтобы задать ему этот вопрос, но бомжа и след простыл. Испарился, будто и не было здесь никого, кроме самого Марка да еще фонаря. Конечно, из того самого стихотворения.

***

      Первопрестольная, белокаменная, златоглавая, третий Рим и большая деревня — это все Москва. Город больших возможностей. Город тех, кто всегда добивается своей цели. Город блистательных людей и отпетых негодяев. Мегаполис, где каждый готов перегрызть глотку любому за себя и свои амбиции. Этим она прекрасна и чудовищна одновременно. Здесь нельзя расслабляться: чтобы держаться на плаву, надо постоянно совершенствоваться. Москва выматывает своим ритмом, порой требует невозможного, но взамен может дать то, что не даст ни один город России. Москва заслуживает ненависти, и ее стоит любить.       Примерно так бы Марк охарактеризовал свой родной город, если бы его об этом попросили. В московской жизни он чувствовал себя как рыба в воде. Деловой, энергичный, дисциплинированный, подчеркнуто вежливый, Марк больше всего на свете ценил время — свое и окружающих. То, что время — самый ценный (притом невосполнимый!) ресурс и им нужно распоряжаться очень осторожно, будущий бизнесмен понял еще в школе и с тех пор неустанно следовал этому принципу. Именно поэтому Марк органично вписывался в бешеный ритм деловой Москвы.       Но сегодня что-то надломилось в привычном течении жизни: Марк не поехал домой сразу, как управился с делами. С друзьями встречаться не хотелось, да и поздно уже было выдергивать их на улицу. Поэтому бизнесмен просто решил пройтись в одиночестве по улицам ночного города. Раньше он бы ни за что не допустил такого преступного разбазаривания времени. Но в последнее время вечно чего-то не хватало, было душно, любимое дело хоть и процветало, но уже не приносило того драйва, что был тогда, пару лет назад. Хотя, казалось бы, бизнес с тех пор расширился, управлять им стало сложнее, но интереснее, и должен был взыграть тот азарт, который всегда помогал Марку решать проблемы, встающие на пути к его целям. Однако этого отчего-то не произошло, и теперь бизнесмен все делал скорее по инерции: работал, общался с семьей и с друзьями, читал, узнавал новости, учил язык… Он понимал, что долго это продолжаться не может и надо найти тот самый рычаг, который вернет ему азарт, а вместе с тем и вкус жизни. Поэтому сейчас вопрос «чего не хватает?» стоял настолько остро, что Марк позволил себе потратить пару часов, чтобы прогуляться по центру Москвы, побыть наедине с собой и подумать. Москва, как известно, никогда не спит, но даже в сердце этого города нередко встречаются укромные темные переулки, скверы, парки, где можно укрыться от посторонних глаз. В один из таких парков и завернул Марк, сбегая от ночной суеты большого города и уж точно не ожидая встретить там странного собеседника. После разговора с бомжом Марк, как обычно, поехал домой, и этот день закончился точно так же, как и тысячи дней до него. И как, вероятно, будет заканчиваться всегда.

***

— Таким образом, на сегодняшний день клеточная терапия является наиболее перспективным методом иммунотерапии из широкого спектра существующих профилактических и превентивных методик. Важно отметить, что в сравнении с фармакологическими препаратами она обладает меньшей токсичностью и большей эффективностью. Благодарю за внимание. Готов ответить на ваши вопросы, — оратор неопределенного возраста под шквал аплодисментов переключил последний слайд, щелкнув мышкой на старом ноутбуке, и, оглядев зал, приготовился к дискуссии.       Руку поднял сидящий в первых рядах парень. Даже не просто поднял, а резко выбросил ее вверх, так, будто ждал приглашения к обсуждению несколько часов, хотя выступление докладчика длилось всего двадцать минут. Типичный молодой посетитель таких конференций: строгий костюм, роговые очки, болтающийся на шее бейдж, в руках блокнот с записями и ручка, а в глазах — непреодолимая тяга к знаниям. Возможно, еще аспирант. Или даже студент. — Добрый день. Благодарю за доклад, мне было очень интересно, полагаю, как и всем тут собравшимся, — молодой человек развел руки в стороны и чуть наклонил голову, продолжая в упор смотреть на докладчика. Оратор улыбнулся парню. Молод, энергичен, видно, что неглуп. И… дерзок. Вроде бы и поздоровался, и поблагодарил за доклад, даже польстил. Все как положено по негласным законам подобных мероприятий. А взгляд-то все равно дерзкий. Все правильно, все так, как и должно быть: только такие люди выживают в жесткой и жестокой среде науки, в условиях постоянной конкуренции. Докладчику этот молодой человек почему-то сразу очень понравился. Видимо, узнал в нем себя несколько лет назад. — Вы назвали несколько возможных подходов превентивной терапии для предотвращения активации цитомегаловирусной инфекции при трансплантации стволовых клеток. Я понимаю, что эта инфекция — всего лишь одна из многих возможных при данной манипуляции и в вашей работе фигурирует только в качестве примера. Но все же, как вы считаете, какой из названных методов предотвращения активации цитомегаловируса является наиболее эффективным в России?       Докладчик внимательно дослушал вопрос молодого человека, хотя понял, к чему тот ведет, еще в самом начале. Да, он ждал этого вопроса. Не от этого парня, так от кого-то другого в этом зале он все-таки должен был прозвучать. Оратор специально не стал озвучивать свои мысли по этому поводу во время доклада: посчитал, что не стоит тратить время выступления, которого и так хватало впритык. Он был почти уверен, что во время дискуссии (на которую, правда, тоже отвели всего десять минут) кто-нибудь обязательно поднимет эту тему. Так и случилось. — Трудно однозначно ответить на этот вопрос, — стандартная, заученная со студенчества фраза. Сколько раз она выручала докладчиков всех званий и возрастов! — Осмелюсь предположить, что инфузия ЦМВ-специфичных линий Т-клеток. Опять же, не стоит забывать, что мы все же говорим о частности. Конкретно в приведенном примере наиболее эффективным мне кажется именно этот вариант. — Почему? — Все просто. Данный метод исключает вероятность кросс-реактивности, и повышается специфичность к ЦМВ, — докладчик пожал плечами с таким видом, будто объяснял самые очевиднейшие вещи. — Если хотите, подойдите ко мне после общей дискуссии, мы побеседуем об этом наедине. — Спасибо за ответ! — губы парня тронула легкая вежливая улыбка.       Тем временем докладчик уже переключился на многочисленные вопросы других слушателей и, казалось, вообще забыл про существование молодого человека с горящими глазами.

***

      Ранняя осень выдалась на редкость приятной. Стояли теплые сентябрьские деньки, вовсю светило солнце, легкий ветер приносил благостную прохладу. После выступления на конференции решено было пройтись по набережной Москвы-реки, потом по молодому парку Зарядье, дабы насладиться ласковой погодой и преобразившимся за последние несколько лет центром Москвы. Настроение было прекрасным, под стать солнечному дню. Еще бы! Исключительно занимательные сообщения ученых со всего мира, оживленные дискуссии, новые знакомства с удивительными людьми, горящими теми же идеями, — разве можно представить себе более удачный день? Да и блестящее собственное выступление на многолюдном мероприятии не могло не радовать ученого. Каждый раз буря аплодисментов по окончании доклада наполняла его сердце непередаваемым восторгом, заставляла трепетать все его существо. И во время первого его публичного выступления много лет назад, и теперь — всегда ученый с замиранием прислушивался к этой своеобразной форме одобрения, согласия и восхищения одновременно. Пусть первый его доклад был далек от идеала, а научной работой его и вовсе можно было назвать с большой натяжкой. Но именно тогда он впервые почувствовал тот особый восторг от занятия любимым делом.       Конечно, эта конференция (как и многие другие) оставила приятные воспоминания о себе, которые согревали душу сейчас и будут согревать ее еще на протяжении долгого времени. Но были и другие причины прекрасного настроения ученого. Вернее, нет, не так. Не было причин для плохого настроения. В самом деле, на что жаловаться, если ты идешь с любопытнейшего научного мероприятия на встречу со старыми друзьями в уютный ресторан в самом сердце столицы, а после поедешь к себе домой, где тебя встретит, выслушает и окружит заботой любимая жена?       Во внутреннем кармане пиджака завибрировал старенький смартфон. Ловким движением выхватив гаджет и мельком взглянув на экран, ученый поднял трубку: — Простите, что опаздываю. Буду через десять минут. Пока, — скороговоркой выпалил он и, не слушая, что ответят, нажал кнопку завершения вызова.       Мегаполис жил своей жизнью, и, конечно, никто не обращал внимания на счастливого ученого неопределенного возраста с радостной улыбкой на лице, который спешил на встречу к друзьям.