Show your sins

Шинсо думал, что просто поддался секундной слабости, когда принимал дружбу зеленоволосого ребенка перед ним, потому что сомнения настигли его практически сразу после того, как они быстро отпустили руки друг друга, словно их ладони горели. В момент, когда цепкие лианы не отвлекают на себя внимание, он имел возможность лучше осмотреть того ребенка, который решил, что Хитоши стоит спасения. Первое, что ему бросилось в глаза – два ярких самоцвета, которые буквально светились под жгучим солнцем и смотрели прямо ему в душу. Если выражение, что глаза – зеркало души, не врет, то у этого ребенка вместо души чертов вечнозеленый волшебный лес из сказок. Постойте, разве его глаза изначально не были голубыми? Неужели показалось? Мидория был для Шинсо слишком внеземным с этими горящими жизнью глазами, глупой доброй улыбкой и непослушными зелеными кудрями, которые он убрал разноцветными заколками, чтобы они не лезли в глаза. Человечество не могло создать нечто настолько невинное, а тем более сделать так, чтобы оно само предложило ему дружбу. Другие дети всегда шептались о том, сколько зла он может совершить, и никто об этом не узнает. “Ты правда думал, что кто-то захочет дружить с тобой? Как мило!” “С твоим квирком можно быть только злодеем”. “Ты можешь попробовать заставить кого-то любить тебя. Может, тогда у тебя появится друг”. “Даже не думай, что ты сможешь быть героем”. Это преследовало его, куда бы он ни пошел, ведь все в итоге так или иначе узнавали о его квирке, что всегда заканчивалось одинаково. И чужое внимание, которое не было бы направлено на его оболочку, а зрело прямо в его душу, казалось ему странным. Изуку не прошел мимо, когда мог. Он остановился и прогнал тех подростков. Он сказал, что от квирка не зависит то, кем ты являешься: героем или злодеем. Мидория говорил обо всем этом так легко и искренне, не подбирая слова дольше необходимого, что Шинсо в противном случае мог бы легко принять за простую вежливость. Но Изуку говорил так, словно его мысли просто не могли достичь той точки, где он бы мог даже предположить, что Шинсо может кому-то желать зла и сделать больно. Он защитил его. И Хитоши не знал: это наивность, доброта или все сразу. Это было чем-то новым и непонятным для него, и ему это нравилось. Может, поэтому он без раздумий принял дружбу зеленоволосого ребенка, желая сделать шаг по направлению к солнцу. Но он слишком часто попадал в ловушку, когда другие дети сначала делали вид, что хотят узнать его получше и подружиться, а затем следовали издевательства, которые черным ядом проникали ему в самое сердце. Ведь дать надежду, а потом ее отнять, - намного больнее. Поэтому Изуку Мидория ни при каких разумных обстоятельствах не мог захотеть быть друзьями с Шинсо по своей воле. Этого просто не могло быть, и для Хитоши это было ясно как день, поэтому, чем больше он об этом думал, тем больше он сомневался в правдивости происходящего. Их молчание затянулось, нависая над головой и сдавливая грудь, поэтому фиолетоволосый ребенок решил задать интересующий его с самого начала вопрос, первым разрезая тишину, чем удивил Изуку: - Зачем ты мне помог? Мидория выглядел озадаченным внезапным вопросом и тяжелым взглядом чужих фиолетовых глаз. Наверняка, не этот вопрос он ожидал от своего нового друга. Все еще друга ведь, да? Хитоши заметил, что он начал нервно теребить край футболки, отведя взгляд в сторону, словно ему показалось невозможным долго держать зрительный контакт. Мысленно отсчитав тридцать секунд, Шинсо снова заговорил, на этот раз тяжело вздохнув и прикрыв глаза, скрещивая руки на груди: - Никто и никогда не заступался за меня раньше, потому что никому нет дела до ребенка со злодейским квирком, - он продолжал прожигать в Изуку дыры своим взглядом, но его голос звучал ни столько уставшим, сколько грустным. – Поэтому я не знаю, зачем ты это сделал. Могу только предположить, что тебе нужен мой квирк, чтобы отомстить каким-то ребятам. Глаза Мидории расширились от удивления, а затем он отчаянно затряс головой, словно не хотел, чтобы эти слова повисли в воздухе и хотя бы на секунду показались правдой. - Нет-нет-нет! – голос Изуку стал выше, а сам он выглядел очень смущено: он и не думал, что мог создать у кого-то такое впечатление. - Твой квирк очень клевый, но я сделал это не ради шанса воспользоваться им. Хотя он потрясающий! У него такой огромный потенциал для работы героем. Ты можешь помочь стольким людям с его помощью! Только представь, скольким людям это спасло бы жизнь и сколько ситуаций обошлось бы с меньшим количеством пострадавших… Шинсо удивленно моргнул. А затем еще раз. И еще. Казалось, что его зрение и слух подводят его. Он казался перегруженным этой информацией, но в первую очередь поражен тем, что этот внезапно появившийся ребенок, который вмешался в то, во что его не просили, знал о его квирке и не был испуган. Изуку Мидория был для него загадкой. Это была первая на его памяти ситуация, когда человек, узнавший о его квирке, кроме его родственников (а иногда и его родственники), не были обеспокоены, что он мог бы использовать его против них. -…Да, но мне интересно, есть ли у тебя ограничения, кроме способа его активации, - Изуку задумчиво коснулся своего подбородка кончиками пальцев. – Например, количество людей, которых ты можешь держать под контролем за раз или количество времени. Может, какие-то побочные эффекты? Головная боль или тошнота. Хотя Похоть никогда не жаловался ни на что из этого, а просто использовал свои запасы энергии. Он бы так и продолжал бормотать, расщепляя имеющуюся информацию о квирке фиолетоволосого парня перед ним на части в своей голове, если бы тот не прервал Изуку, задав неожиданный вопрос холодным и одновременно уставшим тоном: - Ты серьёзно? Изуку дал себе мысленный пинок, осознавая, что забежал сильно вперед со своим хобби, загружая Шинсо своими неудобными вопросами. “Я все испортил, не так ли? Вдруг, он подумает, что я странный? Нет, он наверняка уже думает, что я странный, - Изуку уже мысленно всхлипывал, ожидая, что новый знакомый не захочет больше иметь с ним дела. – Он не доверяет мне? Или я просто ему не нравлюсь? Что мне ответить?! Я не хочу все сделать хуже!” Мысли в голове Мидории пролетали со скоростью света, не задерживаясь ни на чем конкретно, в итоге сливаясь в единый поток. Это всегда похоже на воду, в которую пролили краски разных цветов. Изуку иногда настолько паниковал от простого социального взаимодействия, что не замечал, как мысленно произносил все, о чем думал. Но грехи провели с этим ребенком слишком много времени, слушая его нескончаемый мыслительный процесс, чтобы не разобрать все это. “Спокойно, Изуку, ты отлично справляешься”, - спокойствие Гордости, которое обычно действовало на него заразительно, в этой ситуации не могло достигнуть недр его сознания. Мидория продолжал гонять мысль о том, что он абсолютно точно справлялся ужасно, как заевшую пластинку. У него не было друзей после Кач… Кацуки. Особенно, когда другие ребята видели, что он разговаривает сам с собой большую часть времени, когда не молчит. Но даже тогда остальные видели, как он смотрел в одну точку, словно видел там то, чего не видели другие. Поэтому он не хотел упустить свой, возможно, единственный шанс на дружбу. “Не переживай ты так Изукун, наверняка он просто не привык к тому, что за него кто-то заступается”, - поддержал его Алчность. Это было похоже на правду, исходя из того, что произошло ранее, и о том, что говорил Шинсо после случившегося. Он не считал, что достоин спасения. Но это ложь. Каждый достоин спасения. “Ладно, думаю, ты прав”, - он тихо вздохнул и снова сфокусировал свой взгляд на Хитоши, который смотрел на него странным взглядом. - А? – Изуку вопросительно наклонил голову на бок, посылая Шинсо вопросительный взгляд. Кажется, ему надо объясниться. - Я помог тебе, потому что ты нуждался в этом! Эти ребята не выглядели дружелюбно, да и они навредили тебе, - он указал пальцем на покрасневшие запястья, где когда-то его сковывал плющ. Шинсо чувствовал, как горят его запястья и лодыжки, но он не позволил себе даже взглянуть на них, скрестив руки в защитном жесте, и с вызовом посмотрел в чужие зеленые глаза, все еще не до конца веря в искренность действий другого ребенка. Изуку смог правильно прочесть его взгляд, поэтому уставши вздохнул, но не посмел так легко сдаваться в попытке убедить, что он не имеет ничего против квирка его нового друга. - У каждого есть мнение, но это не означает, что оно правдиво! Как я говорил раньше, не квирк делает из тебя героя или злодея, а ты сам, - Мидория смотрел на него своими большими пронзительными зелеными глазами, не давая шанса усомниться в сказанных ранее словах. – Смотри. Изуку поднял свой взгляд вверх, а Шинсо последовал его примеру, не понимая, что должно произойти, когда над их головами появилось неяркое красное свечение, из которого появился какой-то небольшой предмет, что незамедлительно упал в слегка вытянутую руку зеленоволосого ребенка. - Мой квирк может создавать маленькие или небольшие предметы, которые я могу представить, - Изуку покрутил в руке прозрачный бутылек, закупоренный пробкой, с яркой красной жидкостью внутри, которая была похожа на вишневый сок. - Конечно, Алчность может создавать вообще любые предметы, но это только когда он находиться здесь со мной, - последнее предложение он задумчиво пробормотал, но это не осталось незамеченным Шинсо, который задумчиво нахмурился, но ничего не сказал. Алчность, похоть… Хитоши уже где-то слышал эти названия, но детское сознание пока не знало подробно о таких рода вещах, поэтому он решил дома спросить об этом маму. - В любом случае! – Изуку вернулся к тому, что изначально хотел сказать. – С помощью этого квирка я мог бы создавать что-то опасное, например, оружие для плохих людей. Но я не хочу этим заниматься. Как и ты не хочешь использовать свой квирк, чтобы навредить другим. Поэтому я считаю, что ты станешь отличным героем, используя свой квирк во благо, Шинсо! Это было сказано настолько тепло и искренне, что Хитоши не заметил, как его горло сдавило, а глаза неприятно защипало. Неужели он плачет? Его никогда так легко не пробивало на слезы. Но, видимо, именно это он и делал, потому что к нему подбежал обеспокоенный Изуку и начал быстро вытирать чужие слезы. Шинсо мысленно отметил, что Мидории не шел испуг в глазах и нахмуренные брови. - Ох, я сказал что-то не так? Прости, если как-то обидел тебя! – он произносил тысячу извинений в минуту за все на свете, прося прощение за каждую мелочь. – Я не очень хорош в этом. Изуку выглядел крайне смущенным, когда Шинсо остановил его, положив свою руку на его, которая все еще была на чужом лице, тем самым отрывая от еще большего закрывания в сомнения. - Спасибо, Мидория, - голос Хитоши был хриплым и тихим, словно он не мог проглотить ком в горле, но там все же слышалась искренность. Впервые за долгое время он смог поверить в то, что может быть тем, кем видит себя сам, а не тем, кем его видят другие. И он готов благодарить Изуку за это столько раз, сколько ему говорили, что он не сможет. Рвано вздохнув, все еще чувствуя влажные дорожки слез, он захотел перевести тему, ощущая себя неловко после того, что произошло. Хитоши метал взгляд от предмета к предмету, когда остановился на бутыльке, который Мидория все еще держал в руке. - Что это? – задал он закономерный вопрос, смотря на прозрачную красную жидкость, похожую на сок, которая, казалось, слабо светилась на солнце. Но он убедил себя, что это игра света. - Зелье здоровья, конечно, - Изуку произнес это так, словно утверждал, что небо голубое. – Но, эм, если ты против этого, я могу попросить Чревоугодие, чтобы он тебе перебинтовал руки, потому что у меня пока плохо это получается. Алчность говорил, что умение оказывать первую помощь тоже очень важно, потому что энергии создать что-то исцеляющее может и не быть, а перебинтовать рану возможно и обычной тканью, которую легко найти рядом. Но у Мидории это пока получалось скверно, хотя он не сдавался, совершая ошибки и совершенствуя свои навыки. Хитоши снова послал ему тот странный взгляд и просто произнес, забирая бутылек из его рук: - Ты странный. Изуку удивленно моргнул, наблюдая, как Шинсо беспечно выпивает красную жидкость. - Спасибо, - в его голове Алчность и Похоть издали смешок. – Ты тоже. Вокруг рук и ног Хитоши ненавязчиво летали зеленые огоньки, которые обычно в игре указывали, что персонаж применил зелье и сейчас регенерирует. Аллергическая реакция от масла растения спадала, а места, где из-за сильной хватки лоз уже начинали появляться синяки, очистились от царапин. Ребенок с фиолетовыми волосами неверяще смотрел на свои руки, которые выглядели, как нетронутое полотно, но Изуку все равно беспокоила одна вещь. “Но почему его синяки под глазами не пропали после зелья?” “Думаю, оно и не должно было помочь с этим”, - ответил Алчность. “А что может? Мы можем это как-то исправить, потому что это не выглядит правильным?” – это выглядело болезненно, и Изуку хотел сделать что-то, чтобы помогло Шинсо лучше себя чувствовать. “Это от нехватки сна, Изу. Это заболевание называется бессонницей”, - Чревоугодие старался объяснить это настолько просто, насколько мог, как он это обычно делал, когда они изучали физику. “А Похоть может сказать ему хорошо спать?” – в его вопросе сквозило детское непонимание, что было неудивительно, так как грехи никогда не касались подобной темы раньше. “Нет, Изу, это так не работает, прости”, – Похоть вздохнул, осознавая собственное бессилие в этой ситуации. “Похоть не может это вылечить одной командой, как и не может приказать костям в теле срастись. Это сложное заболевание, которому необходимо соответствующее лечение”, - объяснил Гордость, ставя финальную точку в обсуждении, не желая еще больше расстраивать Изуку тем, что в этом случае он ничем не может помочь новому другу. “Хотя, может если проблема из-за Тайлера Дердена, то…”, - попытался разрядить обстановку Алчность. “Если у него бессонница из-за этого, то я тоже не смогу помочь”, - Похоть тихо посмеялся, в то время как Изуку не понял шутки, но спрашивать не стал, вместо этого он отвлек Шинсо от разглядывания своих рук вопросом: - Не хочешь во что-то проиграть? Хитоши резко повернул голову в сторону зеленоволосого ребенка, не ожидая этого вопроса. Он пару секунд внимательно смотрел в зеленые глаза, а затем сделал то, отчего в груди у Изуку словно загорелся небольшой огонек. Потому что впервые за весь этот день Изуку увидел слабую чужую улыбку, которая стала для него тем, ради чего стоит сражаться.