Зеленые воды

В большой гостиной было светло и шумно, грубоватый мужской смех периодически заглушал звон бутылок и бокалов. В Варии давно не отмечали победу так весело и искренне, как сегодня: несмотря на серьезные раны, почти все участники операции по освобождению резиденции Девятого Вонголы собрались за роскошным столом вместе с офицерами. Фран впервые почувствовал себя важной персоной в окружении подчиненных, в том числе и членов собственного отряда, из которых он помнил в лицо от силы человек десять, а по именам и того меньше. Зато солдаты не переставали на все лады пересказывать истории о том, как ловко иллюзионист справлялся с противниками. Слушая их, Скуало одобрительно усмехался, с удовольствием присоединяясь к тостам за боевое крещение нового хранителя Тумана, которые каждые полчаса произносил Луссурия, восхищаясь юным дарованием. Леви тем временем сидел с самым мрачным видом, опустошая один бокал за другим. Перед отъездом Франа и Бельфегора он пытался устроить в кабинете капитана настоящие разборки за право руководить такой важной для босса миссией, а получив отказ, от всей души пожелал мелкому выскочке вернуться обратно по частям. Иллюзионист не обращал внимания на убийственные взгляды, которые то и дело бросал на него хранитель Грозы. Его гораздо в большей степени смущал тяжелый, физически ощутимый взгляд Бельфегора, буквально не сводившего глаз со своего новоиспеченного напарника. У Франа скручивало живот каждый раз, когда он, случайно поворачивая голову в сторону Принца, видел его плотно сжатые в линию губы. Как расценивать такое пристальное внимание к себе, парень не имел ни малейшего представления, поэтому поспешно отводил глаза, отвлекался на разговоры или внимательно вслушивался в очередной пересказ минувших событий. Когда большие настенные часы показали половину двенадцатого, Скуало поднялся из-за стола. - Куда вы, капитан? – оглянулся один из лейтенантов, сидевших возле мечника. – Еще ведь совсем рано! - Проведаю босса, - ответил Супербия, застегивая верхние пуговицы рубашки. – Отнесу наш скромный подарок. - Передавай ему пламенный, как солнце, привет, Ску! – пропел Луссурия, посылая воздушный поцелуй. Фран проводил мечника усталым взглядом, а когда тот скрылся за дверью, вновь повернулся к столу, наткнувшись глазами на Принца. Бельфегор сидел почти напротив него, закинув одну ногу на другую, и вертел в пальцах длинный стеклянный стакан с чем-то кремово-желтым. Иллюзионист в ответ уставился на Его Высочество, но спустя минуту таинственных переглядываний отвлекся на беседу. - К тебе можно? – Скуало заглянул в кабинет, одновременно постучав костяшками пальцев о дверной косяк. Занзас сидел в своем кресле, откинувшись на спинку, и смотрел в окно. Не поворачивая головы, он кивнул. Супербия закрыл за собой дверь и прошел к письменному столу, на котором стоял поднос с массивным хрустальным графином и бокалом. - Такой день, а ты напиваешься в одиночестве, - хмыкнул мечник, окидывая взглядом всю картину. - Заткнись. Твоя болтовня мешает мне наслаждаться победой. Скуало заглянул боссу через плечо и убедился, что тот в отличном расположении духа: спокоен и доволен, как сытый лев, и уже немного пьян. - У меня для тебя подарок. Эти слова заставили Занзаса заинтересованно скосить взгляд в сторону своего капитана. Скуало небрежно отставил в сторону графин с виски, и его место тут же заняла роскошного вида темная бутылка. - Та самая. – Супербия улыбался, едва сдерживая вновь нахлынувшие эмоции. Этот коньяк много значил для босса, да и для него самого тоже. Много лет назад Занзас стащил бутылку из личного запаса Тимотео и в присутствии Скуало спрятал ее в потайной сейф, пообещав, что они разопьют ее, когда он займет место Десятого босса Вонголы. Правда, до сегодняшнего дня даже мечник не мог с уверенностью сказать, отказался ли босс от этой цели или ждет подходящего момента, в любом случае, будет лучше, если символический коньяк сохранится до тех времен. Собственно, это и была одна из основных причин, почему Вария решила отбить семейную виллу Девятого у Мельфиоре. Занзас посмотрел на бутылку. Скуало молча ждал его реакции, но по непроницаемой физиономии все еще несостоявшегося Десятого никогда невозможно было предугадать, какие эмоции овладеют им в следующий момент. Наконец, губы Занзаса скривились в довольной ухмылке. - Убери ее в бар, - велел он. - Как скажешь, - отозвался капитан, исполняя приказ. Когда бутылка заняла почетное место в барном шкафу, Супербия вернулся к столу босса. - Что ты собираешься теперь делать с замком? – не то чтобы этот вопрос действительно интересовал Скуало; накануне ему звонил Савада, поздравлял с успехом и спрашивал, каковы планы Занзаса касательно отвоеванной резиденции Вонголы. Но упоминать имя Тсунаеши Ску не решился. - Взорву нахрен. - Отличная мысль, босс, только там и так полздания разворочено. - Твою мать, мусор! Я же тебе сказал, чтобы вели себя аккуратнее! Скуало не выдержал и рассмеялся. Его все еще переполняло чувство победы вперемешку с алкоголем, к тому же нечасто можно было увидеть босса таким довольным – это не скрывал даже его ворчливый тон. В ответ Занзас хмыкнул и кивком головы приказал своему капитану достать второй бокал для виски. Свет начал расплываться перед глазами желтыми пятнами, а голоса окружающих вроде бы стали громче и сильнее давили на голову. Фран уперся лбом в сложенные ладони. Кажется, несколько глотков какого-то ликера дали свой эффект. До сего дня весь опыт употребления алкоголя у парня сводился к банке пива, которой его угостил однажды Кен. А за варийским столом не жаловали слабые напитки. Иллюзиониста немного клонило в сон; придерживаясь рукой за спинку стула, он поднялся и обвел взглядом зал. Стрелки на часах показывали без четверти час, но, несмотря на это, никто не собирался расходиться. Единственный, кого не хватало – капитан. Фран не сразу заметил, что место Принца тоже пустует. Когда исчез Бельфегор, хранитель Тумана не знал: под конец у него здорово получалось игнорировать присутствие и странное поведение Его Высочества. Путь до комнаты показался Франу прогулкой по палубе корабля. В коридорах было пусто и тихо, не считая эхом доносившегося гомона из гостиной и шума невидимого океана в ушах. Парень потянул за дверную ручку; та с легким щелчком опустилась вниз, и Фран устало толкнул плечом дверь. Внутри было темно. Отсветы фонарей с улицы падали на стену, позволяя обнаружить белый с золотистой рамкой квадрат выключателя. Полумрак сменился светом, Фран зажмурился и, стаскивая на ходу с себя обувь, футболку и джинсы, добрался до кровати. Свежие простыни захрустели, когда иллюзионист обессилено упал на жесткий матрас. Стены и потолок мерно покачивались и кружились. Только сейчас Франу пришло в голову, что он зря включал свет, но снова подниматься его тело категорически отказывалось. «В конце концов, одна ночь не разорит их на счетах за электричество», - мелькнула мысль на грани сознания, когда разум иллюзиониста уже не был в состоянии контролировать происходящее. И именно в этот момент хранитель Тумана совершил непростительную ошибку: он приоткрыл глаза, и первым, что он увидел, оказался Бельфегор, сидящий в кресле напротив его кровати. Фран тут же принял мудрое решение и снова закрыл глаза, делая вид, что ничего не заметил. - Будешь меня игнорировать, мелочь? - С вашего позволения, да, - пробормотал Фран, натягивая повыше одеяло. - Зачем ты сделал это? Иллюзионисту потребовалось около минуты, чтобы попытаться вникнуть в суть вопроса напарника. - Не понимаю, о чем вы. - Зачем ты вытащил меня тогда? Голос Бельфегора звучал непривычно серьезно и резко, вместе с угрозой – обычной интонацией любых его слов – в нем звучало что-то еще, очень отдаленно похожее на растерянность. Сон предательски ускользал, и Фран смирился, что так просто заснуть у него сейчас не получится. Перевернувшись на спину и приподнявшись на локтях, он посмотрел на Принца. - А что в этом такого особенного, семпай? – протянул иллюзионист, подавляя зевок. – Надо было оставить вас там? - Зачем? - Да что вы заладили! – Фран начинал раздражаться, чего с ним давно не случалось. – Вы же раньше работали в паре, разве предыдущий иллюзионист никогда не помогал вам? - Маммон делал это за деньги. Бель сидел в своей любимой позе – вальяжно развалившись, закинув одну ногу на другую, опираясь щекой на согнутую в локте руку. Но сейчас его тело не было расслабленно, выдавая напряжение. В голове иллюзиониста все еще немного гудело от выпитого, не говоря уже о том, что по возвращении с миссии он смог поспать днем всего часов пять – а хотелось сутки. Между тем в словах Бельфегора было что-то нелогичное, совершенно не понятное Франу, вызывающее желание запустить в полоумную коронованную башку чем-нибудь тяжелым. В Варии каждый сам за себя – это один из принципов независимого подразделения Вонголы, но неужели за несоблюдение этого негласного правила принято так жестоко карать, мешая выспаться? Фран выдохнул сквозь зубы. - Ни зачем. Просто так. Бельфегор поднялся, и Фран не успел заметить, как через пару мгновений Принц оказался рядом с ним. Губы блондина по-прежнему были вытянуты в тонкую линию. Подтянувшись на кровати, иллюзионист запрокинул голову, и теперь его глаза были на уровне глаз Бельфегора. - Если вас так это огорчило, семпай, то в следующий раз ни за что не буду вас спасать, пройду мимо, еще и пну, чтобы точно не обиделись, - безразличным голосом пообещал Фран, мысленно проклиная придурочного королевского отпрыска. – Что-нибудь еще? - Да что ты вообще такое? – прошипел Принц. Франу стало не по себе. Он боялся даже предположить, что сейчас происходит в нездоровой голове напарника. - Вам обязательно нужно выяснять это сейчас, семпай? Бель раздраженно фыркнул и резко отвернулся. - Выключите, пожалуйста, свет, раз уж вы рядом, - сказал иллюзионист, когда Принц уже собирался захлопнуть за собой дверь. Хранитель Урагана хлопнул ладонью по выключателю – да так, что пластмасса жалобно заскрипела. Фран закрыл глаза, прислушиваясь к воцарившейся тишине. Еще раз прокрутив в памяти то, что сказал Бель, он почувствовал запоздалое раздражение. Какого дьявола Принц устроил этот спектакль из-за сущей чепухи, логика иллюзиониста объяснять отказывалась. Впрочем, поступки Его Высочества никогда не отличались логичностью и последовательностью, и Фран быстро успокоил себя мыслью, что стал свидетелем очередного каприза избалованного гения Варии. Вспомнив о происхождении Бельфегора, Фран задумался о том, откуда взялось в обласканном с пеленок роскошью и вниманием Принце столько недоверия и враждебности, что даже ничего не значащие жесты в его адрес вызывают такое отторжение. Но память услужливо подкинула хранителю Тумана картины из собственного детства, и Фран усмехнулся: ему ли не знать, какова цена такой родительской любви в богатых семьях. Иллюзионист широко распахнул глаза, уставившись в потолок. Он только сейчас осознал, что допустил мысль, будто у них с чокнутым Потрошителем может быть что-то общее. «Что за глупости лезут в голову». Хранитель Тумана перевернулся на другой бок, пытаясь удобнее устроиться на жесткой кровати. Через несколько минут он уже спал глубоким сном, вконец обессилев от интенсивности случающихся с ним происшествий. Проснувшись, Фран почти ничего не помнил о ночном инциденте. Попытки что-то вспомнить были вытеснены протестами организма, который отказывался нормально функционировать без срочного вливания в него воды – полулитра, никак не меньше. Во рту и горле пересохло, зато иллюзионист не без удовольствия отметил, что иных последствий вчерашнего торжества, как то головные боли или тошнота, не наблюдалось. Наконец-то заставив себя оторваться от постели и приведя внешний вид в порядок, парень спустился в гостиную, которую уже наполнял приятный запах горячего кофе и свежей выпечки. День пролетел практически незаметно: без происшествий и, что являлось отдельным плюсом для иллюзиониста, без встреч с Принцем. Жизнь вновь входила в привычное русло: никаких миссий для Франа не намечалось, начало тренировок откладывалось на неделю, чтобы дать боевым ранам, пусть и несерьезным, окончательно затянуться. Выловив вечно занятого и спешащего куда-нибудь капитана, Фран поговорил с ним о коробочках и, получив обещание разобраться с этим, продолжил бесцельно слоняться по замку. Заходя вечером в свою комнату, чтобы взять принадлежности для душа, и возвращаясь чуть позже, уже переодетым в пижаму и с полотенцем, наброшенным на мокрую взлохмаченную голову, иллюзионист мечтал только об одном: чтобы день закончился так же тихо и скучно, как он прошел. Но надеждам парня не суждено было осуществиться. В кресле, закинув ноги на подлокотник, сидел Бельфегор – в точно такой же позе, как накануне ночью. Фран не был уверен, что тактика игнорирования Принца поможет избавиться от назойливой королевской особы, но попробовать стоило. - Ты где так долго шлялся? – лениво протянул Бель, глядя в потолок, когда иллюзионист с невозмутимым видом прошел мимо. - О, семпай, вы здесь, - придав голосу оттенок удивления, отозвался Фран. – Я был в душе. - Целый час? - А что такого? Семпай, ну вы же должны понимать, что парни в моем возрасте делают, когда принимают душ, верно? Бельфегор презрительно фыркнул в ответ. Фран искоса оглянулся на него в надежде увидеть, что Принц удовлетворил свое любопытство и, наконец, оставит его в покое. Но хранитель Урагана сидел на прежнем месте. Фран бросил влажное полотенце на подоконник, взъерошил волосы одной рукой, стряхивая капельки воды, затем отдернул покрывало на кровати и взбил подушку, подчеркнуто демонстрируя приготовления ко сну. Бросив еще один тоскливый взгляд в сторону незваного гостя, иллюзионист решил, что намеков Его Высочество не понимает – специально или ввиду своей особой гениальности – поэтому лучшим вариантом будет взаимное безразличие. - Я выключаю свет, - сообщил Фран, уже устроившись под одеялом и протягивая руку к кнопке маленького ночника, и, не дождавшись никакой реакции, добавил: - Спокойной ночи, семпай. Через несколько минут Фран услышал, как открылась и закрылась дверь его комнаты. Через неделю иллюзионист почти привык к вечерним визитам Бельфегора. К счастью, Принц больше не заводил странных разговоров, самое большее – они перебрасывались парой-тройкой взаимных колкостей, после чего хранитель Тумана ложился спать, а Бель, посидев с задумчивым видом еще минут пять-десять, уходил к себе. Днем не происходило ничего необычного: остальные офицеры потихоньку привыкали к ставшим неизменными ленивым перебранкам новоиспеченных напарников, Бельфегор обзавелся привычкой отвечать на добрую половину язвительностей Франа своими ножами, а Фран, в свою очередь, придумал пару нехитрых способов избежать болезненных последствий этой привычки: уворачиваться было бесполезно – это лишь сильнее злило Принца, зато с помощью иллюзий оказалось вполне возможно обмануть его. Так проходили дни, а по вечерам Фран снова обнаруживал Его Высочество на прежнем месте, и это не смущало парня, пока не приносило лично ему никаких неудобств. - Это еще что? – Бельфегор удостоил Франа взглядом. Тот, тяжело пыхтя, что-то втаскивал в комнату, изо всех сил привлекая к себе внимание. - Матрас, семпай, - отозвался иллюзионист, ногой захлопывая дверь. – Очень мягкий и удобный. - И зачем он тебе? - Как это – зачем? Вы пробовали спать на моем? - С какой стати?! - А у меня уже спина болит. Можно подумать, что в чехле бетонная плита зашита! – Фран выразительно хмурился и размахивал руками. – У вас-то их аж пять штук. К тому же вы все равно тут торчите, я и подумал, что если заберу один матрас, вы даже не заметите. - Что? – растерялся Бель, привставая с кресла и всматриваясь в бесцеремонно украденную у него вещь. – Ты посмел трогать собственность Принца? Фран доволок матрас до кровати и бросил на пол, устало плюхнувшись на него. Воздух начинал почти ощутимо потрескивать от напряжения. Иллюзионист откинул голову назад и покосился по Бельфегора, жадно высматривая его реакцию. - Семпай, это всего лишь матрас, - сказал Фран с укором. – Нельзя быть таким мелочным. Улыбка Принца превратилась в оскал. - Ты пересек черту, гаденыш. Верни мои вещи на место, и я сохраню тебе сегодня жизнь. - Вернуть на место, говорите? - возмутился Фран. - По-вашему, легко было притащить этот матрас сюда? Если вам так жалко, то сами и забирайте, а я с места не сдвинусь. Хранитель Урагана молчал и не двигался, как хищник, который готовится к прыжку. Тишина затянулась. В ней было слышно, как потрескивает электричество в проводах и шумят за окном деревья. - А если бы вы проводили вечера в своей комнате, а не в моей, то смогли бы уследить за своими вещами. Семпай. Бросив презрительное «тц», Бельфегор отвернулся к окну, больше не обращая внимания на парня. Тот, в свою очередь, тоже быстро переключился на обустройство своей постели. Однажды войдя в комнату, Фран первым делом бросил взгляд на кресло, которое неизменно по вечерам было занято королевской задницей Его Высочества. Синеватый свет из окна освещал пустое кресло. Иллюзионист на миг подумал, что в комнате отсутствует какой-то важный элемент, без которого уже обстановка кажется не той. Отогнав эти мысли, парень бросил на кресло куртку, чтобы заполнить пустоту, и подошел к окну. Рама бесшумно приоткрылась, и в комнату хлынули звуки и запахи ночного сада. Ночь выдалась восхитительная. Трещали цикады, посвистывали птицы, эхом доносилось журчание большого фонтана. Все небо было усыпано звездами, Фран вспомнил, что уже очень давно не смотрел на звезды: кажется, в последний раз это было еще на заброшенной вилле. Когда там на Сицилии садилось солнце и спадала жара, он выходил в сад, устраивался в гамаке, чтобы слушать поскрипывание старых яблонь и смотреть на небо сквозь шелестящие кроны. Засыпая, он попадал в свою пустынную иллюзию, и порой учитель в качестве поощрения брал его с собой на прогулку по другим мирам. Это было похоже на сказку: иллюзия за иллюзией, один мир сменялся другим, и иногда было трудно поверить, что тебя окружает всего лишь искусный обман. На фоне тех мест, которые они посещали, собственный мир Франа выглядел жалко. Он не понимал, в чем дело, ведь если мир есть порождение фантазии, то он смог бы придумать что-то поинтереснее голой выжженной пустыни. Но учитель отмалчивался и уклончиво говорил, что мир не является отражением желаний, подсознания, души или судьбы, имеет совсем иную природу, понять которую может лишь тот, кто хоть раз видел изнанку иллюзий. И Фран сгорал от любопытства, но ничего не выпытывал; он ждал, когда иллюзии сами откроются ему и позволят увидеть свою обратную сторону. Теплый ветер шевелил его волосы, и их кончики щекотно задевали плечи. Неожиданно что-то, непохожее на дуновение ветра, обожгло кожу. Иллюзионист спиной ощутил мягкое тепло, а на шее – как будто чье-то горячее дыхание. От нагретого за день воздуха стало немного душно. Фран поглубже вдохнул и почувствовал, как его тело расслабляется: от сладких запахов цветов, травы и земли, от очень тонкого аромата шампуня и непонятно откуда взявшегося запаха теплого молока. Иллюзионист давно не ощущал себя так спокойно и свободно, будто рядом на многие мили вокруг – ни единой живой души, никто не побеспокоит его, можно позволить себе потерять бдительность. Только слишком жгучее тепло на коже и подозрительно знакомый запах металла и молока нарушали эту гармонию. Фран не чувствовал рядом чьего-либо присутствия, но так мог пахнуть только один человек во всем мире. Что-то мягко коснулось его. Хранитель Тумана внутренне напрягся, пытаясь снова собраться с мыслями, но разомлевшее сознание тому не способствовало. - Семпай, что это значит? Когда Фран резко оглянулся, за его спиной никого не оказалось. Деверь в комнату была приоткрыта, тонкая полоска желтого света падала на пол. Мягкий ковер скрадывал звуки шагов, затем хлопнула одна из соседних дверей, и все стихло. Иллюзионист выглянул в коридор. - Спокойной ночи, семпай, - сказал он, чуть повысив голос. На всякий случай Фран закрыл дверь на защелку и всерьез задумался о том, чтобы попросить капитана распорядиться о дополнительном замке в его комнату: развлечения у Бельфегора становились все более неожиданными, как знать, что Принц выкинет в следующий раз. Спрятаться в темноте, чтобы потом подкрасться и напугать – несолидно для особы королевских кровей. Но надо отдать ему должное, на этот раз у него получилось рассердить своего напарника. Иллюзионист встряхнул подушку, словно вымещая на ней свое раздражение, и плюхнулся на кровать так, что та на миг прогнулась под его худым телом. Он точно не знал, что его больше вывело из равновесия: то, что Бель прятался здесь, был рядом, когда Фран впервые за последнее время расслабился и наслаждался одиночеством наедине со своими мыслями, или то, что Его Высочество дезертировал, не завершив свою очередную издевательскую выходку. И не важно, хотел Принц его только напугать или, наконец, убить. Фран долго ворочался, прежде чем окончательно устал и обессилено распластался по кровати. Внутри все щекотало от обиды. Ему хотелось знать, почему Принц каждый вечер приходит к нему в комнату, молчит и наблюдает, почему сегодня ждал его, чего он хотел и почему ушел, так ничего и не сделав… Или сделав? Возможно, Принц получил то, что хотел, поэтому так быстро исчез. Фран не впервые сталкивался с тем, чего не может объяснить, в конце концов, он четыре года скитался по мирам иллюзий. Но редко случалось, что он не мог разобраться с творящимся в его собственной голове. Это была самая обычная картонная коробка, размером раз в пять больше головы Франа; из-под неплотно закрытой крышки вызывающе выглядывал овальный голубой глаз, отражающий блики света. Иллюзионист совершенно не был уверен в безопасности содержимого этой коробки, поэтому предпочел не трогать ее. - Открывай, - скомандовал Бельфегор. Он снова сидел на привычном месте в кресле и выглядел, как зритель на частном спектакле. - Нет, спасибо. Я знаю, что бывает в таких случаях: я открою ее, оттуда выскочит боксерская перчатка на пружине и… - Не испытывай терпение Принца! Бельфегор рассмеялся вполне добродушно, но парочка ножей все равно прилетели Франу в плечо. Принц был нетерпелив и ерзал, как на иголках. Иллюзионист принял свою судьбу и повиновался. Ему очень давно не дарили подарков. Подарки - вещь настораживающая, а уж полученные от Принца так и вовсе опасная во всех отношениях. Захрустел надорванный картон. Иллюзионист внимательно осмотрел содержимое коробки, но он видел то, что он видел, хоть в это и трудно было поверить. - Ну и что это такое, семпай? – сдался Фран после нескольких попыток придумать назначение огромной шапке в виде жизнерадостной лягушачьей головы. - Игрушка? - Теперь ты будешь это носить. – Голос Бельфегора звучал не столько повелительно, сколько великодушно, словно он только что оказал своему напарнику величайшую милость, и тот немедленно должен пасть ниц перед благородством Его Высочества. Фран падать не торопился. Он недоверчиво посмотрел на коллегу. - Почему я должен это носить? – спросил, наконец, Фран, не дождавшись объяснений от Бельфегора. - Потому что ты похож на лягушку. А так ни у кого не останется сомнений, что ты лягушка. Принц улыбнулся еще шире. Кажется, он был ужасно доволен своей шуткой и ждал восхищенной реакции. Фран обреченно вздохнул и переставил коробку с кровати на пол, поправив замявшееся покрывало. Он посчитал происходящее очередной не смешной шуткой семпая. - А что будет, если я откажусь? – спросил иллюзионист. - Ши-ши-ши. Слух уловил шелестящий лязг разворачиваемого стального веера, выражавший мнение Бельфегора по этому вопросу красноречивее слов. - Маммон всегда носил на голове лягушку. Раз ты иллюзионист, то тоже должен. - А вам не приходило в голову, что я более могущественный иллюзионист, чем ваш бывший, и могу справляться без жабы? - Лягушки, - поправил Принц. Фран уже знал, что некоторым выходкам варийского гения проще было подыграть, чем сопротивляться и подогревать интерес Принца. Хотя с ножами эта тактика не прокатила, Фран надеялся на лучшее в тот момент, когда впервые водрузил себе на голову невероятных размеров шапку. Она оказалась на удивление легкой, с приятной подкладкой внутри и удобными слуховыми отверстиями, да и вообще села, как влитая. Вряд ли Бельфегор угадал с размером, заскочив случайно в магазин дурацких головных уборов. Это недоразумение, очевидно, изготовили на заказ, а значит, Принц здорово заморочился. Фран счел это почти милым и решил, что сохранит шапку после того, как его напарник устанет от этой глупой шутки. Когда спустя неделю Фран вошел в гостиную, где уже был накрыт к завтраку стол, все присутствующие мгновенно умолкли. - С добрым утром, - приветствовал всех иллюзионист, не обращая внимания на их реакцию. Он прошел к столу и сел на свое обычное место. Каждое его движение было подчеркнуто обыденным, кроме того, что пришлось попросить Луссурию слегка подвинуться. Огромная шапка требовала больше места, но зато давала плюс к личному пространству. - Ха! - воскликнул Леви, когда справился с первым шоком. - А я сразу говорил, что у него крыша поехала. Бельфегор не скрывал своего удовлетворения от вида напарника. Он бросил свой завтрак, едва завидев Франа, и теперь пялился на него, будто того подали к столу на десерт. Даже капитан не остался равнодушным. Скуало хотел было что-то сказать, но только беззвучно усмехнулся в свою чашку кофе. Луссурия терпел дольше всех, но и он в итоге потерял интерес к еде. - Что это у тебя на голове, милый? - осторожно спросил он, отложив столовые приборы. - Экспериментировать с имиджем похвально, но легко переборщить. Давай я помогу тебе выбрать что-то более подходящее к форме твоего лица? Солнечные очки, которые всегда носил Хранитель Солнца Варии, надежно защищали его не только от ультрафиолета, но и от чужих недобрых взглядов. Фран посмотрел на Луссурию со смесью ненависти и мольбы. - Твоя идея? - спросил Скуало у Принца. Бельфегор настолько не скрывал своей радости, что это не оставляло сомнений в том, кто приложил руку к новому образу иллюзиониста. Скуало только покачал головой. Он не одобрял клоунаду среди старшего офицерского состава, но если Принц взялся развлекаться с новичком, то утихомирить его способно только время. Капитан верил, что со временем жгучий интерес Его Высочества к мальчишке пропадет, а вместе с ним и лягушачья шапка. Франу тоже очень хотелось в это верить. Но шапка не пропала ни через несколько дней, ни через неделю, ни через месяц. Она упорно возвращалась к Франу. Возвращалась всегда: парень ее выбрасывал, однажды даже ритуально сжигал во дворе под окнами Принца, прятал ее с помощью иллюзий, но потом он неизменно находил ее в своей комнате. Большие голубые глаза озорно смотрели на Франа, лишая его всякой воли к сопротивлению. В конце концов, пришлось искать в сложившейся ситуации хоть какие-то плюсы: если Его Высочеству вздумается метнуть десяток ножей в голову своему напарнику, то шапка может оказаться даже полезной. Фран стал постепенно привыкать к этой лягушачьей голове. Настроение, привычки и способы действовать на нервы окружающим у Принца менялись довольно быстро. Ночные визиты к иллюзионисту прекратились так же внезапно, как начались. Это вселило в хранителя Тумана надежду на то, что шутка с шапкой-лягушкой тоже вскоре перестанет быть актуальной. Фран изо всех сил верил в это, несмотря на природный скептицизм. - Какого черта… - пробубнил себе под нос Фран, застыв в дверях кухни. На одном из столов стараниями неизвестного гения был возведен макет замка. С башенками. Из сотни одинаковых пакетиков из-под кактусового сока. Личность гения тут же была установлена: на краю широкого подоконника сидел Бельфегор и задумчиво выливал содержимое очередного пакета в горшок с цветком. И ведь Принц наверняка знал, что единственным потребителем этого продукта являлся его напарник, Франу оставалось только поражаться коварству ума Бельфегора. Фран прошел к холодильнику, в котором хранились напитки, и заглянул внутрь. Ну конечно, одна из полок была опустошена, а иллюзиониста, как назло, сейчас так мучила жажда. - И как это понимать? – риторически спросил парень, покосившись на Бельфегора. - Принцу скучно, - сообщил тот. С этими словами он водрузил последний пакетик на вершину своего архитектурного шедевра и вышел из кухни. Фран захлопнул дверцу холодильника и возвел глаза к потолку. Судя по всему, Принц в приступах меланхолии пакостил ничуть не меньше, чем в хорошем расположении духа. Зато иллюзионист не без некоторой доли удовольствия отметил, что пакостил Его Высочество не только ему. В коридоре хранителя Тумана чуть не сбил с ног Скуало. Прильнув к стене, Фран избежал участи быть сметенным этим ураганом; капитан даже не заметил парня. Супербия завернул в гостиную, откуда тут же послышались характерные крики. Фран подошел ближе к ведущей в гостиную арке и прислушался. - Да мне плевать! Я тебя спрашиваю, что это, мать твою?! - Я же сказал, что Принцу было скууу… Бель не успел закончить мысль, как что-то громко разбилось. Бельфегор зашипел. Снова послышался звук бьющегося стекла, и Фран решил одним глазом посмотреть, что там происходит. Принц сидел на обеденном столе, забравшись на него с ногами, по полу были разбросаны осколки вазы, попавшей под стальную «руку» капитана, пытавшегося снести венценосную голову. - Этот пакет должен был вчера отправиться в Японию с остальными документами, какого хрена он делает в корзине с мусором? Кто тебе вообще позволил лезть в мои бумаги?! Иллюзионист не удержался от смешка: он так ясно представил себе, как лет десять-пятнадцать назад Скуало отчитывал нашкодившего Принца, будто сам был тому свидетелем. От минутной задумчивости Франа отвлек нож, вонзившийся ему в шапку, которая выдавала спрятавшегося в засаде хранителя Тумана. - Тебя не учили, что подслушивать нехорошо, лягушка? – спросил сквозь смех Бельфегор. В следующую секунду меч Скуало рассек воздух в опасной близости от коронованной персоны; воспользовавшись замешательством Принца, Фран немедленно ретировался. Единственным, кто в последующую неделю не подвергся провокациям Бельфегора, был босс, который в принципе не замечал происходящего в штабе Варии, а вредить непосредственно Занзасу Принц не рисковал. Поскольку Скуало на шутки реагировал слишком шумно, Леви – слишком разрушительно, Луссурия не реагировал вообще, неудивительно, что фаворитом Бельфегора стал его несовершеннолетний напарник, который словно для этого и был принят в Варию. И хотя Фран в ответ на большую часть выходок Его Высочества не выражал никаких эмоций, хранителю Урагана нравилось замечать, как темнеют от раздражения зеленые глаза – это считалось для Принца чем-то вроде джек-пота, а большего от флегматичного иллюзиониста и не дождаться. Происходящее быстро перестало казаться Франу хоть сколько-нибудь забавным. Бельфегор был постоянно раздражен и не упускал возможности выплеснуть агрессию на иллюзиониста. Лягушачья шапка почти все время напоминала огромную игольницу, утыканную множеством блестящих лезвий, Фран привык, что в любой момент в него может полететь нож. Принц не разговаривал с ним, как, впрочем, и с остальными коллегами. Скуало говорил, что у варийского гения такие приступы – обычное явление, Бель скучает без дела, вот пустит несколько литров чужой крови – и успокоится. Иллюзионисту оставалось только надеяться, что Бельфегор не сочтет наиболее подходящей для этой цели его кровь. Фран осторожно открыл бутылочку с гелем для душа и принюхался. С тех пор, как однажды вместо геля внутри оказалась кислота, парень стал более предусмотрительным. Нос иллюзиониста уловил резковатый, но все же парфюмерный запах. Выдавив немного тягучей жидкости на ладонь и растерев ее пальцами, Фран убедился, что ему ничего не угрожает, а значит, в этот раз можно принять душ без приключений. Опасность подстерегала иллюзиониста почти на финише: он чуть не поскользнулся на мокром кафеле, когда свет резко погас. Сквозь маленькое мутное окошко под потолком сочился блеклый дневной свет. Фран обернул полотенце вокруг бедер и двинулся к выходу. Оказавшись у двери, парень протянул руку, чтобы на ощупь найти выключатель, но вместо этого он обнаружил что-то мягкое и… шерстяное. В то же мгновенье кто-то поймал его запястье. - Не смешно, семпай, - выдохнул Фран. – Я чуть не разбил голову. - Глупости. Если кто-то и разобьет тебе голову, то это будет Принц. - Вам еще не надоело? Второй рукой иллюзионист все-таки нашел выключатель, и под потолком снова загорелась белая лампа. - О чем ты? – спросил Бельфегор. Уголки его рта были опущены. - О вашем поведении в последние дни, семпай. Эти идиотские выходки уже всех достали. Фран с неудовольствием отметил, что не может сдерживать гневные нотки в голосе. - Ну, я же Принц. – На лице Бельфегора снова засияла широкая улыбка. – Поэтому могу делать, что захочу. - А как же воспитание? А королевские манеры? Что-то не похожи вы на отпрыска королевской семьи, может, вы и не принц вовсе? - Ты нарываешься, лягушка, - прохихикал Бель. - Что, я угадал? Задел за больное, да? Ох, бедный-бедный Бел-семпай, он так привык называть себя Принцем, что и сам поверил, будто… Бельфегор ногой толкнул дверь и, все еще сжимая запястье напарника, выволок того в коридор. Со всей силы толкнув Франа к стене, он завел его руку за голову, одновременно поднося к тонкой шее нож. Сейчас иллюзионист казался еще более беззащитным, чем обычно. Мешковатая одежда скрывала его худобу, а теперь можно было разглядеть каждое выступающее ребро и ключицы, непропорционально узкие плечи и впавший живот. Влажная кожа мгновенно покрылась мурашками. Откуда-то тянул сквозняк, Фран начинал мелко дрожать, неотрывно глядя на Принца. - Ты сомневаешься в подлинности моей короны, сопляк? – зашипел Бельфегор. - Что вы, семпай, я не сомневаюсь, - с издевкой в голосе ответил хранитель Тумана, стараясь отстраниться от лезвия ножа. - Ты посмел усомниться в моем происхождении? Иллюзионисту вдруг стало страшно. Капитан не предупреждал его, что сильнее, чем вид собственной крови, Принца задевают шутки о его семье. - Думаешь, что я не достоин стать королем? По-твоему, я не подхожу для этого? – тягучий голос Бельфегора срывался на хрип. Фран решил, что сейчас лучше промолчать – и надеяться, что кто-нибудь придет сюда раньше, чем чокнутый Потрошитель перережет ему горло. Лезвие плотно прижалось к шее, скользнуло вниз, оставив очень тонкий порез ниже ключицы, который лишь спустя несколько секунд засочился кровью. Бель выпрямился и отступил шаг назад. - У тебя пять минут, лягушка. Одеваешься и выходишь к западному крылу, и только попробуй опоздать хоть на минуту. - С чего вдруг я должен выполнять ваши приказы? – Фран предусмотрительно двинулся вдоль стены к своей комнате, чтобы успеть захлопнуть дверь в случае опасности. Но Принц уже спрятал оружие. Бросив неопределенный взгляд на своего напарника, он развернулся и вышел из офицерского коридора. Через пять минут иллюзионист, облокотившись на каменные перила крыльца, наблюдал, как его напарник о чем-то договаривается с мужчиной, одетым в джинсы и свободную рубашку не по форме. Бельфегор жестом велел Франу следовать за ними, и все трое направились к ангару, где стояли вертолеты. - Садись, - приказал Принц, когда опустилась дверь одного из вертолетов с эмблемой Урагана Варии. - Может, вы сначала объясните, куда… Иллюзионист не успел закончить вопрос, как его грубо толкнули в спину по направлению к трапу. - Как скажете, семпай, - вздохнул Фран, забираясь в салон. Пока их пилот возился в ангаре, хранители сидели, не проронив ни слова. Фран искоса наблюдал за Бельфегором, а тот, в свою очередь, развалившись поперек ряда кожаных кресел, играл серебристыми ножами. Снаружи загрохотал механизм, раздвигающий крышу ангара, мужчина занял место за штурвалом. - Лететь долго, так что можете пока поспать, - сказал он своим пассажирам и занялся приборной панелью. Когда вертолет поднялся в воздух, а уши иллюзиониста привыкли к монотонному гулу, парень смог различить играющую в салоне музыку. Все это время Принц не выражал никаких эмоций, пару раз он подтягивался на своем сидении, чтобы выглянуть в иллюминатор, потом возвращался в исходное положение и лежал почти неподвижно: возможно, он разглядывал потолок, стены или – как знать – своего напарника, сидящего напротив, в любом случае, густая светлая челка хранила эту тайну. Фран не решался больше беспокоить Его Высочество расспросами о том, куда они направляются. Все происходило слишком быстро: всего полчаса назад он проснулся, успел только принять душ и вот уже летит неведомо куда в компании Принца Потрошителя, который вечно норовит не то просто покалечить, не то взаправду убить младшего коллегу. Только сейчас иллюзионисту пришло в голову, что никто не знает, куда они отправились. - Семпай, вы предупредили кого-нибудь, что мы решили прогуляться перед завтраком? - Принц никогда никого не предупреждает о своих планах, - лениво растягивая слова, ответил Бель. – Беспокоишься, что в штабе не будут знать, где искать твой труп? - Это вряд ли, всем известно, что единственный, кто постоянно на меня покушается, это вы, семпай, - заверил его Фран. – Хотя я сомневаюсь, что вы сможете меня убить, я достаточно сильный иллюзионист. Так вы не скажете, куда мы летим? - Нет, - отрезал Бельфегор. Выпутавшись из свисающих со спинок кресел ремней, которые он не потрудился пристегнуть, хранитель Урагана, пошатываясь, перебрался в заднюю часть салона и, усевшись с ногами на кресло, уставился в иллюминатор. Фран никогда не страдал от любопытства. Нет так нет, решив не терзать себя догадками и домыслами, парень последовал совету пилота и, найдя удобную позу для сна, закрыл глаза. Панель электронных часов показывала всего восемь утра, и Фран отчего-то был уверен, что силы ему сегодня еще понадобятся. Первым, что он почувствовал, открыв глаза, была тошнота. Потребовалось несколько секунд, прежде чем Фран сообразил, где находится. Он наклонил голову, разминая шею, и увидел, что Бельфегор уже сидит рядом с пилотом и на что-то показывает, тыча пальцем в лобовое стекло. Отстегнув ремень, впившийся в плечо и оставивший на коже красные следы, Фран переполз по сидениям ближе, чтобы слышать разговор. - Синьор, там нет подходящего места. На западе будет частный аэродром, вряд ли они запретят посадку вертолету с гербом Варии, - сказал мужчина. Иллюзионист не услышал, что ответил хранитель Урагана, зато заметил, как при этом нахмурился пилот. - Я не хочу спорить с вами, синьор, но я бы не советовал… Да, я понял. Как пожелаете. Придерживаясь за стену, Фран подошел к ним и заглянул через плечо Принца. Они летели не слишком высоко над землей, можно было разглядеть разбросанные тут и там по обширным зеленым лугам домики, желтые и коричневые квадраты полей, круто извивающуюся полоску реки. - Вы проснулись, синьор, - улыбнулся пилот, обращаясь к хранителю Тумана. - Пристегнитесь, сейчас будем садиться. Когда Фран спускался по трапу, его слегка пошатывало. Похоже, за столько лет он совсем отвык от перелетов. Бельфегор стоял чуть поодаль и задумчиво смотрел на горизонт. Раздался выстрел; иллюзионист вздрогнул и оглянулся на звук. Издалека к ним приближался высокий человек, размахивающий ружьем. Бель повернул голову в сторону агрессивно настроенного незнакомца. - Чего и следовало ожидать, - констатировал пилот, подтягивая ремень джинсов. – Мы приземлились прямо посреди его участка, как вы и просили, синьор. – Последнее мужчина произнес с явной усмешкой. – Я улажу это. Свежий воздух, наконец, подействовал, и Франу стало ощутимо легче дышать. Он немного прошелся, осмотрелся, после чего остановился рядом с Бельфегором. - Семпай, мы ведь не в Италии, верно? – спросил он, не особо надеясь, что Его Высочество снизойдет до ответа. - Нет, - отозвался Принц. - Я все еще не против узнать, где мы и зачем здесь оказались, - намекнул иллюзионист. - Скоро узнаешь, - ответил Бель и, развернувшись, пошел навстречу их пилоту, который уже возвращался с переговоров. - Все в порядке, - улыбался тот. – Этот любезный синьор согласен потерпеть наш вертолет здесь несколько часов. А еще он принес извинения за стрельбу и очень настаивал, чтобы вы воспользовались его машиной. Так что можете отправляться на свою прогулку, пока мы с ним выпьем по бутылочке безалкогольного пива. Хозяин земли действительно приветливо махал им рукой, показывая на припаркованный рядом с домом грязно-синий «форд». - Идем, - бросил Принц, направляясь к машине. Фран пожал плечами и последовал за напарником. Они выехали на широкую дорогу, идущую вдоль окруженных садами домов, но уже через полкилометра свернули, и по обе стороны от них раскинулись ярко-зеленые неухоженные луга. Грунтовая дорога виляла меж холмов, иногда круто уходя вниз; Фран попробовал высунуть голову в окно, но смог разглядеть только далеко впереди силуэт высокого темного здания необычной формы. Решив не портить себе сюрприз, весь дальнейший путь он развлекался созерцанием однообразных сельских пейзажей. Машина остановилась. Хранители вышли из нее и направились вверх по ступеням, выщербленным в поднимающейся по склону холма тропинке. Поднявшись, они оказались у подножия… Это был настоящий дворец. Такой, как рисуют в книжках о принцессах: с высокими белоснежными зубчатыми стенами и островерхими башнями. Фран не верил своим глазам, такие кукольные дворцы ему доводилось видеть только в Дисней Лэнд. Но первое впечатление оказалось обманчивым. Присмотревшись, иллюзионист заметил, что с нескольких сторон стены разрушены, белый цвет выглядит таковым только в лучах яркого солнца, в тени отчетливо виднелась темная от сырости каменная кладка. Тут и там вьющиеся растения опутывали здание, цепляясь за пустые оконные проемы, а на красных крышах башенок чернели дыры от обвалившейся черепицы. - Ты спрашивал про мою семью, тупая лягушка. – Услышав голос Бельфегора, Фран отвлекся от изучения местности. – Ну, так вот, где-то здесь они и похоронены. Большая их часть. - Это ваш дворец, семпай? - Естественно, мой. Я ведь единственный наследник. Последние слова Принц как-то особенно подчеркнул и довольно оскалился, словно они доставляли ему удовольствие. - А мы пойдем туда? – с надеждой в голосе спросил иллюзионист. – Всегда мечтал погулять по настоящему заброшенному дворцу! Хранитель Урагана повел плечами в знак того, что не имеет возражений. Фран едва ли не подпрыгивал, торопясь к высокой арке, за которой начинался сад. Еще некоторое время Бельфегор стоял на прежнем месте, глядя перед собой и словно пытаясь что-то вспомнить, потом задумчиво усмехнулся и зашагал вслед за напарником. Бледно-желтые полосы света падали сквозь затянутые паутиной окна и освещали пустые коридоры и залы. Под ногами хрустела каменная крошка, с улицы доносилось пронзительное чириканье птиц. Фран медленно шел вдоль галереи, на стенах которой еще сохранились остатки выцветших гобеленов и картин в треснувших рамах. Оказавшись в небольшой зале, иллюзионист наконец-то вдохнул свежий воздух: ветер проникал сюда через пустой дверной проем и разгонял затхлый запах сырости и пыли. Изнутри дворец выглядел еще печальнее, чем снаружи, от былой роскоши остались только истертые ковры, погрызенные мышами, рассохшаяся мебель с облезлой позолотой, осколки хрустальных кристаллов на большой покореженной люстре. Здесь явно не один год хозяйничали мародеры, и все, что представляло хоть какую-то ценность, было растащено или сломано. Кое-где на полу чернели пятна от копоти костров. Но даже эти следы вандализма приводили Франа в восторг. После круглой залы он вновь свернул в длинный коридор, где остановился перед большой картиной, изображавшей, судя по всему, королевскую семью. Лица были вырезаны, а нижняя часть сильно искромсана. Иллюзионист смог разобрать силуэт главы семейства, блекло-розовый цвет платья его жены и фигуры двух детей с одинаковыми шапками пшеничных волос. Где-то поблизости раздался шум. Фран оглянулся и увидел, как Принц осторожно поднимался по лестнице, с которой при каждом шаге осыпались истертые в пыль камни. - Семпай, а у вас были братья или сестры? – повысив голос, спросил иллюзионист. Бельфегор остановился. - Конечно, нет. С чего тебе в голову пришла такая идиотская мысль? - Просто так, - отозвался хранитель Тумана, с трудом отводя взгляд от картины. Она затягивала и гипнотизировала своим уродством. – А что случилось с вашей семьей? Повернув еще раз за угол, на этот раз Фран оказался в просторном помещении, похожем на бальный зал. Вдоль стен были разбросаны обломки стульев, валялся поржавевший остов ширмы. - Я же говорил, что убил их всех. – Судя по гулкому эхо, Бельфегор уже был на втором этаже. - Неужели вы смогли перерезать столько людей? Сколько же вам было лет? Пять? Шесть? - Не твое дело, лягушка. - Как скажете, семпай. Посреди зала стоял рояль. Как у него это получалось, Фран так и не смог понять: все ножки были подкошены, изъедены насекомыми и разбухли от влаги, но все еще чудом удерживали на себе огромный вес. Сам рояль походил на человеческое тело, изуродованное пытками: из-под откинутой надломленной крышки торчали вывернутые наружу внутренности, искореженные клавиши беспорядочно выбивались из строя, как переломанные пальцы, половины из них и вовсе не доставало, и несмотря на это, он по-прежнему находился на своем месте, вероятно, как и в пору своей счастливой жизни при королевской семье, которой давно нет. Фран аккуратно нажал на одну из клавиш, но кроме глухого деревянного стука он ничего не услышал; зато другая клавиша задела уцелевшую струну, раздался фальшивый протяжный звук, и парень поспешно оставил инструмент в покое. Здесь все вокруг было мертвым, таким оно и должно оставаться. Второй этаж выглядел чуть менее обшарпанным. Вероятно, не так уж много находилось желающих испытать на прочность старые лестницы и перекрытия. Бельфегор неторопливо шел мимо стен, сохранивших клочки вытертой обивки, пинал попадающийся под ногами мусор. Остановившись у одной из приоткрытых дверей, Принц посмотрел на нее с таким удивлением, будто ее здесь не должно было быть. Белые створки, скрипя, заманчиво покачивались от гуляющего по опустевшему зданию сквозняка. Бель всерьез раздумывал над своим решением, прежде чем войти. Он шагнул в комнату, толкнув дверь ногой, с тревожной уверенностью победителя, который всегда ждет удара в спину от побежденного. В комнате царил полумрак. За окном раскидистая крона заслоняла солнце, сквозь нее пробивались редкие лучи, в которых кружили пылинки. Лучи падали на пол, высвечивая дорожки к противоположной стене, где стояли две кровати. Бельфегор до последнего игнорировал их. Он пристально рассматривал мелкий сор, грязный ком тряпья, напоминающий распотрошенную игрушку. Гнетущее чувство, которое досаждало ему столько дней, усилилось, словно он подобрался к источнику боли. Бель смотрел на две некогда одинаковые детские кровати, над которыми свисали лоскуты балдахинов. Похоже, их никто не трогал с того дня: шелковое постельное белье лежало на месте, хоть и подпорченное временем. Бельфегор подошел к одной из них и опустился на корточки. Всюду были следы ножей, а на простыне – давно въевшиеся черные пятна: большие, насквозь пропитавшие даже матрас, и мелкие, как брызги. Бельфегор задумчиво протянул руку и коснулся спинки кровати. На белой лакированной поверхности, покрывшейся пузырями, четко выделялись бороздки от ногтей. Резкий порыв ветра распахнул рамы, те с грохотом ударились о стены, рассыпая осколки стекла. Бельфегор отвлекся от своих мыслей и повернул голову. Его взгляд наткнулся на большой кусок зеркала, прислоненный в углу у противоположной стены. Поверхность была мутной, но Принц смог разобрать тусклое отражение: себя, сидящего на корточках, а позади, прямо над его головой - полотно голубоватого балдахина второй кровати, на котором неровными черными буквами было выведено слово «Победитель». Под этой надписью отражалась его собственная светловолосая голова с мерцающей в бликах света серебряной диадемой. - Победитель, - повторил Бельфегор, растягивая звуки. – Ши-ши-ши… Годы работы в Варии притупили воспоминания, сделали их слишком далекими, и Принц едва ли не забыл, кто он на самом деле. Вкус давней и самой важной в его жизни победы, больше всего похожий на вкус стали и крови, снова появился у него на языке. И на фоне этого вкуса меркли скучные проблемы мафиозной жизни. Разборки Занзаса, которые по правде его никогда не касались и не имели над ним власти, казались смешной суетой, как и вопли Скуало или даже наглость зарвавшегося мальчишки-иллюзиониста. Все они существуют только для его развлечения, а если Принц заскучает, то волен развлекать себя, как пожелает. Бель запрокинул голову и засмеялся. Он ощутил, как вместе с воздухом из его легких уходит скребущее чувство, с каждым выдохом внутри становилось все легче. Бельфегор понял, что в бесконечной варийской суете ему не хватало именно этого: приехать сюда, еще раз убедиться, увидеть своими глазами и потрогать пальцами неопровержимые доказательства того, что он – лучший. Победитель. Единственный наследник, достойный короны. Ему нет равных, а те, кто не признал его превосходство, где они теперь? Мертвы, все до одного. Принц почувствовал, как внутри разливается приятное тепло, раздражение сменилось возбуждением. Все, что его беспокоило, прошло, ну, или почти все. Оставалась одна небольшая деталь, которой не хватало для полной гармонии, и Бельфегор не собирался уезжать отсюда неудовлетворенным. Фран стоял у огромного окна, из которого открывался чудесный вид на холмы. Услышав тихие шаги, он обернулся. - О, семпай, ваше лицо выглядит гораздо свежее! Как будто вас раньше мучил запор, а теперь полегчало. Приятные воспоминания из детства? - Вроде того. - Я тут обошел почти все левое крыло, куда смог пробраться. В некоторых помещениях даже сохранилась мебель! Просто невероятное место. - Тебе здесь нравится? Иллюзионист кивнул. - Только я подумал… Не обманываете ли вы меня, семпай? Бельфегор непонимающе уставился на напарника. Тот, опустив руки в карманы, начал ходить по комнате. - Вы привезли меня в какой-то заброшенный дворец, но можете ли вы доказать, что он именно ваш?- пояснил Фран и заранее приготовился к гневу Его Высочества. Но, судя по всему, он недооценил хорошее настроение Принца: тот спокойно прошел мимо него и пнул ногой маленький пуфик. Несчастная мебель с грохотом упала, и из дыры в обивке вместе с трухой высыпались миниатюрные ножики, покрытые бурыми язвами ржавчины. Фран наклонился, чтобы получше рассмотреть их. - Надо же, точь-в-точь, как те, которыми вы кидаетесь в меня, только поменьше! – с притворным восхищением воскликнул хранитель Тумана. – Вы что, с детства их прятали повсюду? - Никогда не доверял этим людям, - ответил Бельфегор. - И как взрослые позволяли ребенку играть с такими опасными предметами? Вы могли пораниться и умереть. Фран потрогал одно из лезвий и убедился, что они все еще были острыми - на его пальце остался грубый порез. Иллюзионист тут же сунул палец в рот, чтобы слизнуть грязь из раны. Комната, где они оказались, была почти пустой, но имела свой центр притяжения. Это была огромная кровать, безусловно, принадлежавшая королевской чете, и она притягивала к себе внимание, как крупный бриллиант в ожерелье. Даже посеревшая от времени, кровать выглядела величественно. Балдахин мрачно нависал над ней, как саван, и в его полумраке тускло блестел герб у изголовья. Фран завороженно разглядывал королевское ложе, словно его затягивала эта темнота. Бельфегор усмехнулся, подумав, что все складывается на удивление удачно: мальчишка сам пришел сюда. Занятый изучением выцветшего замысловатого узора на покрывале, Фран не сразу почувствовал чужое тепло в критической близости от своей спины. Иллюзионист щепетильно относился к понятию личного пространства, поэтому первой реакцией на бестактное вторжение стала пробежавшая вдоль позвоночника волна мурашек, и уже потом парень осознал, что произошло. - Семпай, вам не кажется, что вы стоите слишком близко? – сказал он, не отрывая взгляда от покрывала. – Я вас и так хорошо слышал, так что это совсем лишнее. Глупо было надеяться, что Бельфегор с пониманием отнесется к его просьбе. - Семпай, если вас не затруднит, сделайте пару шагов назад. Честно говоря, мне не по себе, когда ко мне подходят слишком близко, тем более со спины. Мне кажется, в этом есть что-то подлое, как считаете? Принц ничего не ответил, а через несколько секунд Фран ощутил на своей шее жгучее дыхание. - Бел-семпай, это уже не… Фран резко развернулся, но тут же ему в бок уткнулось лезвие - и не какое-то ржавое, а одно из идеально заточенных орудий Принца Потрошителя. Одно неосторожное движение – и хранитель Тумана рисковал напороться на нож. Фран поднял взгляд с поблескивающего металла на Принца и с неудовольствием заметил, что у того на лице растянулась кривая ухмылка. Дурной знак. Кончиком ножа Бельфегор подцепил край футболки напарника и потянул вверх. Иллюзионист, словно загипнотизированный, смотрел, как футболка скользит выше, оголяя его живот, и только когда лезвие слегка задело кожу на груди, парень очнулся. - Ээ… - дрогнувшим голосом промычал Фран, - семпай? С вами все в порядке? - Несомненно. – Ухмылка расползалась в оскал, подтверждая слова Принца. Фран не был уверен, что слухи о шестом чувстве иллюзионистов правдивы, но сейчас все в нем кричало о необходимости бежать. В улыбке Бельфегора, в том факте, что чокнутый Принц спонтанно выкрал его из штаба Варии и привез за тридевять земель, чтобы поделиться воспоминаниями, было нечто опасное, уже без шуток. И в ноже, который щекочет его тело, конечно, тоже. "Мне нельзя умирать", - пронеслось в голове Франа. - "Я обещал учителю". И без этой мысли Франу хотелось прожить долгую интересную жизнь, но почему-то она оказалась первой. - Бел-семпай, вы меня на самом деле пугаете, дальше некуда. Иллюзионист сделал шаг назад, но уперся ногами в край кровати. Бельфегор перекрыл ему пути к отступлению, если только не упасть на это древнее ложе. Франу не хотелось приближаться к старинной королевской постели, словно она была открытым гробом, и стоит ему коснуться покрывал, как крышка захлопнется. - Я только начал, лягушка, - хмыкнул Бель и резко схватил напарника за горло. Тот даже не успел вдохнуть и беспомощно захрипел. Фран вцепился в руку Принца, пытаясь разжать его пальцы, но их силы были не равны. Рука Принца не дрогнула, словно превратившись в сталь. Бельфегор не двигался, жадно наблюдая за тем, как в его руках иссякало дыхание иллюзиониста и как легко он мог прекратить страдания мальчишки одним из двух способов, на выбор. Возможно, от недостатка кислорода в голову Франа пришла отчаянная идея. Он впился ногтями в кожу Бельфегора, и пока тот считал это жалкой попыткой освободиться, Фран оставил на его запястье царапину, которая вскоре закровила. - Ты... - голос Принца дрогнул. Уголки его губ опустились и замерли в неподвижной маске. Хватка резко ослабла. Фран втянул воздух сразу носом и ртом, и перед его глазами все потемнело и поплыло. Бельфегор толкнул его в грудь, и парень упал спиной на кровать, слыша, как захлопнулась крышка гроба, и свет над ним померк. Это чертов Принц навис сверху, закрыл собой все и обжег источаемой им аурой ужаса. Для верности Бель придавил своего напарника, уперевшись коленом в его живот. Несколько бесконечных секунд Бельфегор нос к носу рассматривал лицо иллюзиониста. Он так жадно пил страх из широко распахнутых зеленых глаз, что мог бы вставить в них трубочку, как в бокал с освежающим коктейлем. Фран молчал и не шевелился, приходя в сознание. Не Принц, а животный страх смерти лишил его главного и единственного оружия - способности создавать иллюзии. Учитель бы не гордился им сейчас. Фран не отводил взгляд, но уже не видел перед собой пугающего лица Бельфегора. В его пшеничного цвета волосах иллюзионист пытался рассмотреть выгоревшую пустыню, которая давала ему силы и спокойствие. Бель заметил перемену в своей жертве. Как будто наглый мальчишка вдруг сбежал, оставив ему лишь безжизненное тело, куклу. Бельфегор хорошо знал эти фокусы. Он не лез на зыбкую территорию сознания, где иллюзионисты превосходили его в способностях, но знал, как удержать их в телесном мире. Наклонившись еще ближе, Бель впился в приоткрытый побледневший рот мальчишки, проталкивая язык глубоко внутрь. Фран забился в руках Потрошителя, словно ему перекрыли воздух. Бель зашелся заливистым смехом. За эту секундную передышку Фран успел вернуться из мира иллюзий и начать действовать. В одной руке Бель все еще держал нож. Почти ласково проведя им по оголенному боку напарника, Принц, не глядя, быстрым движением запустил его в стену. Раздался короткий противный писк, и большой черный паук, пригвожденный к стене, агонистично задергал мохнатыми лапками, быстро бледнея и исчезая. - Хотел напугать меня этой тварью? – Бельфегор явно развеселился. – Придумай что-нибудь получше, тупая лягушка, если хочешь удивить Принца. Франу стало холодно от липкого страха. В эту иллюзию он вложил все собранные силы, и теперь снова был опустошен. А Бельфегор не давал ему больше шанса отвлечься и скрыться в иллюзорном мире. Свихнувшийся гений забавлялся с его телом, как с игрушкой, доставляя то физическую боль, то чувство омерзения от интимности ласк. Руки Бельфегора были повсюду, словно их стало не две, а все шесть, и в каждой по острому лезвию. Он прижимал напарника всем своим весом, царапал, пачкал слюной, выдыхал прямо ему в рот свой режущий смех. Фран сопротивлялся, как зажатый котенок, но это только раззадоривало Принца. Сквозь одежду Фран бедром почувствовал набухший член Бельфегора. - Семпай... Я польщен, но не смогу ответить вам взаимностью. Бельфегор снова зашелся смехом. - Продолжай, мне нравится, когда ты болтаешь. - В таком случае, я больше слова не пророню, обещаю. - Иллюзионисты такие нежные, - прошептал Бельфегор, не слушая напарника. - Стоит содрать с них эти иллюзии, и останется только мягкое тело, как у моллюска. Совсем немножко надавишь, и они поют совсем по-другому. - Так вы хотите меня убить или изнасиловать, я что-то запутался. Фран не хотел развлекать Принца, но тупая болтовня всегда была для него верным способом успокоиться. - Зачем выбирать что-то одно, тупая лягушка, когда можно насладиться всеми блюдами. - И как же вы это сделаете? Сначала изнасилуете, а потом убьете? Или убьете, а потом надругаетесь над моим трупом? Или вы хотите сразу засунуть в меня и свои ножи и эту вашу штуку, которая упирается мне в ногу, а, Бел-семпай? Ласки стали грубее. Бельфегор сжимал пальцами лицо напарника, растягивая кожу, размазывая по щекам и подбородку слюну, сочившуюся из открытого рта иллюзиониста. Коленом Принц упирался в промежность Франа, будто желая возбудить и его, но это доставляло только новую боль. Еще несколько иллюзий погибли, едва появившись на свет. Принц смеялся над ними. Фран в отчаянии подумал, что сейчас сам учитель не смог бы, наверно, создать иллюзию, которая проникла бы в разум Бельфегора. Безумный Потрошитель слетел с катушек, как при виде своей крови во время битвы, и не замечал ничего вокруг, кроме себя. Франу оставалось только безудержно нести любую чушь, лишь бы слышать собственный голос и не сойти с ума. - Какой же у тебя поганый рот, - хихикнул Принц. На мгновение Фран почувствовал глоток свежего воздуха. Тяжесть тела Бельфегора исчезла. Он лежал один на продавленном матрасе, мокрый от пота и слюны. Но его радость длилась недолго: скрипнула металлическая пряжка ремня, вжикнула молния на чужих брюках. Иллюзионист вжался затылком в матрас, мечтая приклеиться к нему намертво и не видеть того, что ему предстояло увидеть. Бельфегор снова наклонился к напарнику, сгреб пальцами волосы на его затылке и дернул на себя, заставляя подняться. Фран сел на краю кровати и увидел перед собой расстегнутую ширинку брюк Принца, а сквозь нее светлое белье с темным влажным пятном. Горячий мускусный запах ударил в нос. Сердце Франа забилось чаще. - Семпай, это какой-то намек, да? Но Бельфегор больше не был в настроении шутить. - Выкинешь какую-нибудь глупость, и я в ту же секунду перережу тебе горло. Кивни, если понял. Фран кивнул быстрее, чем дослушал. Он больше не чувствовал себя иллюзионистом. Он снова стал неопытным мальчишкой, которого куда более сильный противник прижал к стенке, вот только на этот раз его страх ему не союзник, и чудовищные щупальца не спешат на помощь. Тело Принца было гладко выбрито, без единого шрама. От него пахло соленым потом, кожаными форменными брюками и совсем слабо косметической отдушкой. Фран зажмурил глаза и попытался отвернуться, но рука Бельфегора крепко сжимала его волосы. Бель еще не был полностью возбужден, но иллюзионист чувствовал, как его страх заводит Потрошителя. К горлу подкатывала тошнота, и если бы они накануне успели позавтракать, все могло бы кончиться грязно, зато прямо сейчас. - Открой рот, - велел Принц. Фран сильнее сжал челюсти. Бельфегор грубо схватил его за подбородок и попытался пальцем разжать напарнику зубы. - Иначе мне придется сделать новую дырку у тебя в щеке. Это не было пустой угрозой, и Фран подчинился. - Вас не понять, семпай. Обычно вы только и твердите, чтобы я держал рот на замке... - Ты должен быть счастлив, сопляк, что тебя трахнет в рот будущий король, да еще и в королевской спальне. Когда висевший в воздухе приговор был озвучен, у Франа разом пропала последняя надежда, и вместе с ней – желание сопротивляться. Он поднял взгляд остекленевших глаз на пах Принца и послушно разомкнул губы, впуская в свой рот сначала пальцы, затем лезвие ножа – и все остальное, что вздумалось засунуть в него Бельфегору. Под конец Франа все-таки стошнило. Принц успел оттолкнуть его от себя, иллюзионист упал на четвереньки, и из его рта хлынула желчь. Когда мигающие перед глазами радужные точки пропали, Фран смог разглядеть Бельфегора. Тот вытирал балдахином свои руки и промежность, затем оделся и вышел из комнаты. Когда шаги на лестнице стихли, Фран позволил себе жалко свернуться на полу клубком и бесшумно заплакать. Когда Фран выбрался из проклятого замка к подножию холма, Бельфегор уже ждал его там. Он сидел в машине, откинувшись на спинку кресла и сложив руки за головой. Помедлив несколько секунд, Фран направился в его сторону, сел на заднее сидение и с силой захлопнул дверцу. В тот же миг скрипнул ключ зажигания, взревел двигатель, и старый фермерский «форд» с не по годам большой скоростью помчался по каменистой дороге. В штабе Варии их встретил Скуало. С начала ушей хранителей достигло громогласное «Врааааай!», а через несколько мгновений появился и сам капитан. - Вы где были? – проорал он в лицо Бельфегору. Скуало выглядел очень рассерженным, поэтому Фран предпочел оставаться за спиной напарника. - Не шуми ты так, - отмахнулся Принц, проходя мимо Супербии. – Просто съездили в город. - На вертолете?! – крикнул ему вслед Скуало. Лишившись прикрытия, иллюзионист вдоль стены двинулся к лестнице, мечтая потихоньку убраться подальше от коллег. - Ну, я же не уточнил, в какой город, - протянул Принц. Мечник догнал Бельфегора и, вцепившись ему в плечо, развернул к себе. - И в какой же? - Ты мне давно не нянька, - с усмешкой оттолкнул его Бель, - и я не обязан перед тобой отчитываться. - Вот именно, черт тебя дери, я не нянька, я твой капитан! – вновь сорвался на крик мужчина. – И ты обязан передо мной отчитываться! - А то что? Накажешь меня? – хихикнул Принц. Сделав глубокий вдох, Супербия отступил назад. - Пошел вон. И не попадайся ко мне на глаза, пока не разберешься со своими истериками, - предупредил он Бельфегора и оглянулся на иллюзиониста, который напрасно надеялся, что сливается с зелеными стенами: - А ты – марш в кабинет босса. Занзас тебя полдня ищет. Фран решил, что полдня его искал сам мечник, получивший выговор от начальства, это и объясняло радушный прием. Поход в кабинет Занзаса – не совсем то, на что рассчитывал Фран после случившегося. Последние часы он поддерживал себя только мыслями о душе, зубной щетке и запирающейся на ключ комнате. К сожалению, желающих спрашивать его мнения на счет его же собственных планов как не было, так и не наблюдалось вот уже который год его жизни.