Злосчастная ночь

      Утреннее солнце пробивается сквозь окно. Его шаловливые лучи так и намереваются попасть кому-нибудь в глаза. Рэйнбоу Дэш — не исключение. Поток света проник сквозь прозрачную штору лазурного цвета и коснулся мордочки спящей пегаски. Та невольно поморщилась от света и нехотя открыла рубиновые глаза, обрамлённые чёрными пушистыми ресницами.       Голова жутко болела, а низ живота ныл так, будто бы изнутри его грыз миллион проголодавшихся бабочек. Приняв сидячее положение, Дэш, вздохнула и притронулась холодным копытом ко лбу. Всё-таки многочасовые интенсивные тренировки до добра не доводили.       Внезапно Рейнбоу поняла, что рядом с ней лежит ещё кто-то; тихое сопение и тепло чужого тела не оставляли ни тени сомнения о чьём-то присутствии. Обладательница рубиновых глаз пронзительно заорала. Раздался грохот, доносящийся из-за противоположной стороны кровати. Дэш было приготовилась защищать свою жизнь любой ценой, но, как выяснилось позже, подобные опасения с её стороны явно были лишними.       Причиной сильного грохота послужило то, что «незваный гость» попросту свалился с кровати, видимо, испугавшись столь неожиданного крика: на полу сидел пегас с белоснежной шёрсткой. Его тёмно-синяя грива была растрёпана, а яркие, лаймовые глаза выражали смятение и явное непонимание происходящего. Судя по всему, Соарин был в смятении не меньше, чем сама кобылка. В течение нескольких секунд пегасы молча сверлили друг друга взглядом, пытаясь понять ситуацию и найти всему этому логическое объяснение. — Рейнбоу Дэш? Что ты здесь делаешь? — зеленоглазый первым нарушил нависшее молчание. — У меня к тебе точно такой же вопрос. Что ты вообще забыл в моём доме?! И тем более в моей кровати?! — радужногривая явно была в шоке. По выражению её мордочки можно было ощутить мощный поток разных эмоций, которые были готовы со всей силой выплеснуться наружу на ближайшего пони, и главным претендентом на роль трагически погибшего во время этого стихийного бедствия являлся белоснежный пегас. — Дэш, успокойся, пожалуйста, — Соарин на роль жертвы явно не был согласен. — Ты помнишь, что было вчера? — а вот место героя, спасшего весь мир от этой неминуемой катастрофы, зеленоглазого явно устраивало. Однако, в данной ситуации он чувствовал себя не иначе как виновник произошедшего.       Рейнбоу лишь отрицательно помотала головой, что не означало ничего хорошего.       Пегас поднялся с пола и сел на кровать рядом с подругой. Окинув беглым взглядом помещение, Соарин обнаружил на полу несколько пустых стеклянных бутылок. Судя по этикеткам, в этих бутылках когда-то был алкоголь причём самых разных видов: две бутылки виски с коньяком были хорошо видны, а фирменная бутылка крепкого ликёра была самой узнаваемой во всех барах. От увиденного оба пегаса были по меньшей мере удивлены; они и раньше могли пропустить стаканчик вместе, но до такого никогда не доходили.       Соарин обратил внимание на настенный календарь, висящий над письменным столом. Число вчерашнего дня было небрежно выделено красным карандашом — аккуратностью кобылка явно не отличалась. — Я вспомнил! — неожиданная мысль осветила затуманенный разум жеребца, как молния в кромешной тьме. — Вчера мы были на соревнованиях. — И кто победил? — по всей видимости, у пегаски из вчерашнего вечера тоже сохранились лишь обрывки воспоминаний. — Я помню, что после мероприятия мы всей командой напились в одном из клаудсдейлских баров. Не помню только, от радости или с горя. — От радости обычно столько не пьют, — вдумчиво прокомментировал ситуацию жеребец. — Хотя столько вообще не пьют, однако, если учесть серпантин в твоей гриве и слегка сдутый шарик, надутый гелием, в дальнем углу комнаты — можно смело утверждать, что мы выиграли и отрывались как могли, — Соарин аккуратно вытащил полоску зелёного серпантина из взъерошенной гривы Дэш. — Кажется, я начинаю вспоминать… — кусочки постепенно начали складываться в картинку. — Потом ты где-то раздобыл воздушные шарики, и по какой-то причине мы направились ко мне домой. Точно, по пьяни ты забыл, где вообще живёшь, и мы пришли сюда! — Ага, и устроили здесь «продолжение банкета», — жеребец задумчиво смерил взглядом пустые бутылки, примерно предположив, сколько каждый из них выпил за вечер. Рейнбоу подняла на пегаса рубиновые глаза. — Только не говори, что вчера ночью мы… — Занимались сексом в состоянии алкогольного опьянения? — перебил кобылку Соарин. — К сожалению, других правдоподобных вариантов у меня нет.       Жеребец поднял на подругу глаза, которые в свете утреннего солнца имели оттенок шартеза. Во взгляде кобылки читалась явная паника, готовность убить летуна прямо сейчас и немое «Бля» длиной в вечность. Соарину крупно повезло, что Дэш способностью убивать с помощью зрительного контакта не обладала, так как в противном случае эта история могла бы плачевно закончиться, так и не начавшись. Пегас долго в непонимании смотрел в рубиновые глаза как будто в кристальное озеро, пытаясь понять причину столь неожиданной реакции со стороны Рейнбоу. Однако, через пару минут пегас понял, в чём здесь дело. Правый глаз нервно дёрнулся пару раз за секунду, брови полезли куда-то вверх, а сам жеребец имел такой вид, будто бы ему сейчас очень не хватало верёвки, мыла и друга, который услужливо выпнет ему табуретку из-под копыт. — И что нам теперь с этим делать? — неуверенно спросил Соарин после недолгой паузы. — Сначала — тест, — кобылка вздохнула и бросила косой взгляд на жеребца; пегас уже, в свою очередь, принялся в каком-то паническом состоянии бродить по комнате из угла в угол, что-то бормоча себе под нос. — А там уж разберёмся.       Ещё немного поразмышляв, пегасы пришли к выводу, что лучше будет обсудить произошедшее немного позже. «Сначала в ванную, затем — по домам, а над всей этой историей позже подумаем», — решили Вондерболты. Хотя фраза «не откладывай на завтра то, что можешь сделать сегодня» вполне могла бы стать хорошим девизом на этот день.

***

      Объяснив жеребцу, в какую сторону нужно поворачивать кран для изменения температуры бегущей из лейки душа воды, пегаска оставила в комнате большое махровое полотенце цвета кобальта и деликатно покинула помещение, прикрыв за собой дверь. Соарин стоял в небольшой душевой кабине, которая находилась в доме кобылки. Холодная вода неполноводными, но стремительными потоками стекала с синей гривы, цвет которой от воды изменился на практически чёрный, плавно окутывая мощную шею, плечи, грудь и копыта жеребца, смывая в белоснежной шёрстки пыль и пот, местами — прилипшую грязь.       Пегасу холодный душ был просто необходим по утрам — без принятия подобного рода водных процедур летуну сложно было окончательно проснуться. Ледяная вода с утра пораньше бодрила и заставляла всё тело невольно начинать бодрствовать вместе с сознанием хозяина. Сейчас же Соарин не спал. На это он мог лишь надеяться. Крошечный осколок надежды на то, что всё происходящее — всего лишь один большой кошмар, и уже через несколько секунд пегас откроет глаза и проснётся дома, в своей уютной и такой родной постели, до сих пор теплился в глубине его души. Хотя сам Соарин прекрасно осознавал то, насколько реальны те события, что произошли с ним и кобылкой прошлой ночью. Сложно было поверить…       Холодные капли отчётливо барабанили по спине пегаса, отстукивая какой-то старый барабанный марш. Хотя, Соарин бы с радостью предложил бы сейчас свою спину для подобных целей начинающего барабанщика, который ещё и не успел даже обзавестись установкой. В принципе, пегас был бы просто счастлив, если бы Балк Бицепс в ближайшие несколько часов станцевал польку-бабочку на его костях.       Вытерев насухо синюю гриву полотенцем, заботливо оставленным кобылкой, Соарин вышел в гостиную, которая располагалась на первом этаже дома. Рейнбоу Дэш уже была там. По-хозяйски развалившись на диване и закинув одну ногу на низенький стеклянный журнальный столик, пегаска что-то пила из большой белой кружки с большой надписью, аккуратно сделанной чёрным перманентным маркером. «На 20% круче» — ох и любит же эта кобылка свои замусоленные фразы про потрясность якобы с элементами какой-то новизны. — Уходишь? — обладательница рубиновых глаз обратила внимание на жеребца только тогда, когда тот уже было подошёл к входной двери с чётким намерением покинуть помещение. — Может быть останешься на чай? — Нет, спасибо, — Соарин доброжелательно улыбнулся кобылке своей улыбкой, над белизной которой корпел не один стоматолог, хотя на самом деле ему хотелось огрызнуться в лицо подруге и кричать. Кричать, пожалуй, хотелось больше, чем всего остального. Выйти на опушку Веченодикого леса и поорать там часа полтора.       Рэйнбоу хмыкнула и продолжила пить кофе. Она, конечно, была немного расстроена уходом Соарина, тем более кобыла испытывала к нему симпатию. Порой казалось, далеко не дружескую. Как они вообще умудрились так напиться, что проснулись в одной постели?       Пегас в течение нескольких секунд молча смотрел на подругу, пытаясь подобрать нужные слова, но в голову не приходило ничего подходящего. Дэш же, в свою очередь, старалась не смотреть в глаза жеребцу, дабы не выдать те эмоции, которые охватывали её на тот момент. Пегаска до последнего надеялась, что Соарин передумает и останется. В комнате вновь воцарилось неловкое молчание. — Ладно, пойду я… До встречи, Рейнбоу Дэш, — жеребец вздохнул и вышел из дома, захлопнув за собой входную дверь.       Услышав своё имя из уст пегаса, кобылка невольное вздрогнула. Обычно она привыкла к тому, что другие Вондерболты не обращались к ней по имени, да и прозвище «Рейнбоу Крэш», которым окрестили её летуны, уже плотно вошло в привычку. Поэтому услышать собственное имя вместо приевшейся клички из уст коллеги — не говоря уже о том, что речь шла о Соарине, к которому кобылка неровно дышала, ну, или, по крайней мере, она сама так думала — было для Дэш в новинку.       Сама пегаска, возможно, испытывала совершенно другие эмоции, обдумывая события вчерашней ночи, проведенной с жеребцом в одной постели. Но одна лишь мысль о том, что Соарин считает её лишь другом, — ни больше, ни меньше — мгновенно гасила радость от того, что ей удалось стать с пегасом хотя бы немного больше, чем просто друзья. — Ему сейчас, наверное, тяжело на душе от одной только мысли о произошедшем — я же ему не нравлюсь… — с тоской подумала Рейнбоу.       Уже несколько лет кобылка пыталась отыскать подходящий момент, чтобы признаться жеребцу в своих чувствах. И, бывало, обстановка как нельзя лучше, и беседа сама какая-то плавная, неторопливая, душевная, что ли. Пегаска уже набирала в грудь как можно больше воздуха, чтобы произнести заветное «Я тебя люблю»… Но каждый раз она останавливала себя. Потому что у Дэш был один страх, — он, наверняка, есть у каждого из нас, если посерьёзнее вдуматься — и, нет, речь даже не шла о том, что её сложившийся образ сильной и независимой кобылы будет растоптан в пух и прах. Страх быть отвергнутым. Эта преграда всю жизнь стояла перед Рейнбоу как непреодолимый барьер. Страх быть осмеянным за чувства. Как только в голове пегаски всплывал образ любимого, который с полной серьёзностью и уверенностью говорит что-то в духе «Извини, но у меня к тебе лишь дружеская симпатия», её сердце невольно сжималось. «Дружеская симпатия» — слова, убивающие влюблённые сердца лучше любой пули.       Поймав саму себя на ещё одной мысли о жеребце, кобылка помотала головой из стороны в сторону. — Что со мной вообще происходит? — подумала Дэш. — И с каких это пор я стала такой сентиментальной? Отныне все решено: никаких отцов, никаких бойфрендов — вообще никаких парней! Нужно как-то перестать думать о Соарине как об объекте для воздыханий. Отвлечься как-то надо от всей этой ерунды, короче.       Кобылка прошлась по комнате и вернулась в спальню. Если верить календарю — сегодня понедельник и тренировка была назначена на три часа дня. Рейнбоу открыла окно, и комнату мгновенно заполнил свежий прохладный воздух. — Кажется, тренировки сегодня не будет… — подумала пегаска, увидев на небольшом облаке Спитфайр, спящую в обнимку с пустой бутылкой, в которой когда-то была водка, если верить этикетке.

***

      Позавтракав на скорую руку, — ну, или копыто в нашем случае — Рейнбоу вспомнила о том, что она обещала подругам придти в «Сахарный Уголок» к полудню, чтобы сообщить результаты вчерашних соревнований. Однако, радостное настроение, необходимое для данной встречи, у кобылки явно отсутствовало.       Пегаска обдумала дальнейшие перспективы и решила, что лучше будет пересилить себя и явиться на встречу, нежели потом выслушивать от носителей Элементов Гармонии различные упрёки и вопросы типажа «Почему ты не пришла? Мы все тебя ждали!», хотя Дэш прекрасно знала, что они замечательно проведут время без неё. Отсутствие кого-то одного из шестерых друзей не могло испортить весь день.       Всё будет как прежде: Пинки Пай с её постоянными доставаниями; Рерити, раздающая советы относительно внешнего вида направо и налево; тихая и скромная Флаттершай, которую вообще сложно заметить первые тридцать минут встречи; Твайлайт с её заумными понятиями и словечками, что сам Дискорд порой не разберёт, что эта кобыла вообще несёт — иногда пегаске казалось, что подобного рода слова и выражения — всего лишь жалкая попытка выпендриться со стороны принцессы дружбы; Эпплджек… просто Эпплджек, не отличающаяся от подруг ничем, кроме многочисленных диалектизмов, тона и манеры речи, которые присущи лишь деревенским жителям, ну, и вкусы фермерши типа «не как у всех» тоже никто не отменял.       Через двадцать минут Рейнбоу была уже на пороге «Сахарного уголка». Столько приятных воспоминаний у кобылки было связано с этим местом… Подруги радужногривой уже были внутри. Они сидели за столиком, что-то оживлённо обсуждали и смеялись, за исключением Пинки, которая скорее всего готовила кексы для друзей. Какое-то огромное розовое пятно мелькнуло в глазах пегаски, и уже через секунду Реинбоу задыхалась в объятиях Пинки Пай, которая что-то радостно верещала. По всей видимости, она была очень рада появлению Рейнбоу Дэш.       После многочисленных «Отпусти, ты же меня задушишь!», розовая кобылка всё-таки разжала свои смертельные объятия и громко засмеялась, а затем освободила кобылку, которой уже казалось что она умрёт здесь и сейчас от нехватки кислорода. Как ни в чем не бывало, Пинки вприпрыжку направилась к столику.       Переведя дыхание, пегаска подошла к столику, где сидели её подруги, включая Пинки. Как только Рейнбоу Дэш приблизилась к ним на несколько метров, на неё посыпался шквал бесконечных вопросов: «Как прошло соревнование?», «Кто победил?», «Долго ли длилось соревнование?», «А сахарную вату там продавали?», «Где ты провела ночь: вернулась домой или осталась на месте проведения гонок?».  "Рассказать им всё?" думала кобылка. Конечно, она доверяла остальным пяти носительницам элементов гармонии, но порой, если рассказываешь о произошедшем даже самым близким друзьям, эта информация однажды может всплыть на поверхность. Особенно если речь шла о балаболке Пинки, у которой друзьями являлись все встречные-поперечные; Рарити, которая обожала скандальные новости из жизни простых пони, не говоря уже о знаменитостях; Эпплджек с её совершенно не деликатным отношением к любого рода информации, ну, или расскажет «по секрету» всей ферме, и пиши пропало.       Когда Дэш вынырнула из своих размышлений как со дна глубокого океана, первым что она увидела, были пять пар разноцветных глаз, любопытно уставившихся на неё. Кобылка подумала ещё немного, улыбнулась пофигистической, слегка натянутой улыбкой и произнесла: — Всё хорошо…