Я твоя верная тень

После обеда ко мне заглянула сестрёнка. — Джуди, к тебе пришли! — выпалила она. Едва я успела выдернуть из ушей наушники, как позади Энни возникла фигура… в первый миг мне показалось, что это Джейкоб. Но это был Тайлер. Я резко села в постели. Конечно, я догадывалась, что рано или поздно нам придётся увидеться, придумывала линию своего поведения, сочиняла диалоги. Однако сейчас мне отчаянно хотелось провалиться сквозь землю. Но увы. — Привет! Ты как? Тайлер осторожно присел на стоявший у окна пуфик, будто боялся его сломать. А я в ответ лишь опустила вниз большой палец и бросила на Энни испепеляющий взгляд. Сестрёнка показала мне язык, а когда поняла, что на неё смотрю не только я, но и Тайлер, тут же залилась краской и шмыгнула за дверь. Я взяла блокнот и написала: «Кто эта рыжеволосая девушка? И что ты делал вчера в лесу? Только скажи правду, пожалуйста». Тайлер вздохнул и рассказал мне о многом. О превращениях и мутациях, о быстро заживающих ранах, о телепатии, о запечатлении, о вампирах и договоре с Калленами… — Я не хотел этого, — говорил Тайлер. — Никто из нас этого не хотел, кроме, пожалуй, Квила. Превращаться в зверя — что может быть отвратительнее этого? Ненавидишь самого себя за то, что не в состоянии контролировать свои эмоции и свои превращения. А ещё бесит то, что друг от друга ничего не скроешь; пока ты человек — куда ни шло, но когда ты в облике волка, в мысли беспрестанно врываются посторонние… Я слушала молча — сейчас, из-за своей болезни, я превратилась в идеального слушателя — и смотрела на Тайлера. Он тоже коротко подстригся, как Джейкоб, Эмбри и Квил, но изменилась не только причёска. Тайлер как будто стал старше года на два. А его тело, и раньше спортивное, за каких-то пару-тройку недель превратилось в тело профессионального боксёра, но вместе с тем удивляло грациозностью и плавностью движений, как у… дикого зверя. Но он, оказывается, и стал таковым. — Эти обращения происходят, когда поблизости есть кровососы… то есть вампиры или хладные демоны, как они в нашей мифологии называются. Но бояться нас не стоит. Мы даже в волчьем обличье мыслим и чувствуем как люди, а не дикие звери, и человеку никогда не причиним вреда. Особенно тому, кого любим. Тайлер смотрел на меня не отрываясь, и меня ужасно смущал этот взгляд. Я понимала: что-то он мне явно не договаривает… Но я бы ни за что не хотела узнать об этом. Потому что, если узнаю, буду считать себя чем-то ему обязанной. А мне это не нужно. Вообще, ничего принципиально нового я не услышала, кроме, пожалуй, темы запечатления, всё было знакомым с детства из старых легенд, только сейчас всё это приобретало совершенно другое значение и совершенно иной смысл. Да, сумбур в голове у меня был тот ещё. — Трудно поверить, правда? — Тайлер попытался безмятежно улыбнуться, но ему это не удалось. — Я когда впервые обратился, у меня и тогда в голове не укладывалось, что всё это не во сне со мной происходит. Я кивнула. Всё это так… страшно, невероятно, несправедливо!.. Мне стало ужасно жаль всех ла-пушских мальчишек, которым, вместо того чтобы играть в компьютерные игры, приглашать девчонок в кино и готовиться к тестам по алгебре, приходится гоняться по лесам за кровожадными вампирами и подвергать себя смертельной опасности. А Ли стало жаль ещё сильнее. — Джуди!.. Тайлер протянул было руку, наверное, хотел стереть слёзы с моих щёк, но я опередила его, вскочив с постели, и бросилась вон из комнаты. Не хочу рыдать при Тайлере. Не хочу, чтобы он утешал меня. По пути в кухню мне попался отец. Он и без слов понял, о чём я хочу спросить. Мне был нужен ответ от него. Ему я верю. Какими бы странными мне ни показались его слова. — Да, Джуди, это правда, — сказал наконец отец и посмотрел мне в глаза своим ясным немигающим взглядом. — Всё правда. С Тайлером я простилась спустя десять минут быстро и как-то неловко. А когда вернулась в свою комнату, взгляд остановился на выпавшей из «Грозового перевала» валентинке. Той самой, с почерком Джейкоба. Я могла перечитывать её бесконечно, и в минуты отчаяния она согревала меня, напоминала о том, что всё-таки я не безразлична ему — была или есть… Интересно, Тайлер, когда остался в моей комнате один, видел эту открытку? Но, как бы то ни было, из-за этой чёртовой телепатии уже все парни в Ла-Пуш знают, что я призналась Джейкобу в любви и что мы с ним целовались. И мне теперь придётся как-то жить с этим. * * * Я целую неделю просидела дома, в школу ходить было необязательно. Во-первых, разговаривать я всё равно не могла, а во-вторых, все мои письменные домашние задания относил в школу Тайлер. Он приходил ко мне каждый день, приносил задания, объяснял новый материал, делился школьными новостями, иногда рассказывал какую-то историю из своей новой жизни, и, по-моему, родители и Энни искренне считали его моим парнем. Когда я снова смогу разговаривать, объясню им, что это далеко не так. Мальчик и девочка могут быть просто друзьями — разве нет? Тем более, с его стороны не было и намёков на нечто большее, кроме дружбы, и это меня устраивало. Казалось, та неловкая сценка на лесной полянке благополучно забыта нами обоими. Я уже и сама привыкла считать Тайлера своей тенью — он был таким же ненавязчивым, как она. Он просто есть, и всё. Однажды после школы Энни явилась домой вместе с Сетом Клируотером — кажется, они учились в одном классе. Энни весело щебетала на кухне и угощала Сета чаем. Сестрёнке вообще было несвойственно появляться в комнате, где готовят — этого она терпеть не могла. Я выключила телевизор и поднялась с дивана. — О, привет, Джуди! — широко улыбнулся Сет. — Тебе уже лучше? Ещё не разговариваешь? Я замотала головой. — Да уж, видок у тебя не очень, — покачал головой этот невежливый мальчишка. Энни весело засмеялась. Я разозлилась и стукнула Сета кулаком в плечо, всё равно этим оборотням, если верить Тайлеру на слово, хоть кол на голове чеши, ничегошеньки не случится. — Джуди, ты чего его обижаешь? — возмутилась Энни. — Ему же больно! Я прыснула со смеху, но тут же схватилась рукой за свой компресс — до сих пор больно смеяться и разговаривать. Как эта рыжая мне только шею не свернула! Чудо просто. — Выпьешь с нами чаю? — спросил Сет. — Всё равно Тайлер придёт не скоро. Мне снова захотелось его стукнуть. Ох уж эта телепатия! Как они вообще живут с этим? Ничего друг от друга не скроешь, ужас какой-то. Сет с нескрываемым восхищением уставился на мою младшую сестру. Какой-то знакомый странный взгляд. Так Сэм смотрел на Эмили, а Джаред — на Ким, так, словно ничего краше, лучше и важнее этих девчонок ничего на свете нет. Но Энни... Она же совсем ещё неуклюжий подросток, маленькая глупенькая девочка, невзрачная на вид, и ничего такого привлекательного, на мой взгляд, в ней нет. Мне нужно было срочно поговорить с Сетом, но как? Вот бы сейчас эта дурацкая телепатия пригодилась! Дождавшись, пока Энни отвернётся, я поманила Сета пальцем в гостиную. Он виновато взглянул на меня. — Энни, я сейчас! — сказал он и поплёлся за мной. Общаться я могла только письменно. Перевернув листок блокнота, где я вчера что-то писала Тайлеру, я накарябала: «Зачем ты здесь?» Сет смутился и, заикаясь, признался, что запечатлился с моей сестрой. Что?! «Отстань от неё, иначе пожалеешь», — написала я. — Я не могу, — прошептал Сет. Я погрозила ему кулаком. — Сет, давай быстрее, яичница уже готова! — весело закричала из кухни Энни. — Сейчас иду! — отозвался Сет и добавил уже потише: — Энни не против, но она пока ничего не знает… о волках. Пожалуйста, не говори ей, я сам как-нибудь скажу. Я в гневе стала царапать на бумаге ответ, пока не сломала ручку. Сет читать ничего не стал, только легонько дотронулся до моей руки и сказал: — Джуди, я её люблю, и ничего плохого ей не сделаю. Я буду её самым преданным другом и братом, буду её защищать, помогать и поддерживать во всём, буду её тенью, её вторым я. Мне без неё не жить. Она моя жизнь. Я вздохнула. Да уж, с этим ничего не попишешь. Я сама так же любила Джейкоба… До сих пор. Мне пришлось отпустить Сета к Энни. В полном эмоциональном изнеможении я упала на диван и уставилась в потолок. Вечером пришли мама, папа и Тайлер. Сет и Энни ушли гулять, папа с мамой закрылись на кухне, а мы с Тайлером, как всегда, остались в гостиной при открытых дверях. — Я домашнее задание принёс, — сказал он, доставая из рюкзака учебники и тетради. Его взгляд упал на мой блокнот и сломанную ручку. — Уже знаешь? Я недовольно замычала. — Ну, ничего в этом плохого нет, — вздохнул Тайлер, — считай, что твоей сестре крупно повезло. Её будут любить всю жизнь так же сильно, как в первый день. Никогда не предадут, не ударят и никогда не изменят. Я опустила взгляд. Отчего-то стало так неловко… — Но я сегодня ненадолго, — продолжал он. — У нас дела в горах. Нужно наконец поймать эту рыжую, отомстить за тебя. И за Беллу. Так вот кто во всём виноват! Так я и знала! Я заскрипела зубами. Сражение, что ли, намечается? Хоть бы Джейкоб не пострадал, как в прошлый раз, ведь он такой смелый, бросается, верно, в самую гущу вампиров, не бережёт себя. Я застонала при мысли о том, что его могут ранить или даже убить, и всё из-за этой Свон. Я бы ему не принесла столько проблем. — Ну ладно, пока, — сказал Тайлер, — мне пора. Я позвоню Ким, чтобы она пришла к тебе завтра. Мы вернёмся дня через два. Я замычала, чтобы он тоже был осторожен. Не писать же ему об этом. Но Тайлер на меня так посмотрел, будто и без слов понял. Два дня я продрожала от страха за своих друзей. Я понимала, что из-за Беллы Джейкоб способен на многое, даже, может быть, и на смерть. Я молилась как никогда горячо за всех ла-пушских оборотней. Папа с мамой пытались меня утешить. — Не переживай. — Папа поцеловал меня в макушку. — С твоим Тайлером всё будет хорошо. Волки и вампиры объединили свои силы, так что ни ему, ни Сету, ни другим парням ничего не грозит. Доктор Каллен тоже будет там. — Лучше подумай о приятном, — посоветовала мама, — о выпускном, о твоём дне рождения. Что тебе подарить? Кстати, у тебя ещё нет выпускного платья. Может, съездите как-нибудь с подругами в Порт-Анжелес или Олимпию, пройдётесь по магазинам, развеетесь? Я покачала головой. — Что? — не понял отец. — Я же вижу, как ты его любишь. Значит, переживаешь. Кого папа имел в виду? Не Тайлера ли? Ох уж этот Тайлер! Втёрся в доверие к моим родителям!.. Я написала в блокноте: «Обещаю развеяться». Папа улыбнулся и оставил меня в покое. Я не видела Джейкоба уже дней десять и ужасно соскучилась. Ну и пусть он любит другую, лишь бы был здоров. На третий день к вечеру пришли новости. В виде Сета, Эмбри, Квила, Джареда и Ким. Ого, столько народу у меня не было со времён рождественских каникул. Правда, Джейкобу негласно запрещено появляться у меня дома, но где же Тайлер? Где моя верная тень? Ребята обступили меня с сочувствующим видом. — Что случилось? — прошептала я, предчувствуя что-то ужасное. Ким погладила меня по плечу. Да что произошло?! — Тайлер ранен, — сказал Джаред. — Сильно? Ранен? — прошептала я. — Сильно, — кивнул Квил, — он бредит и зовёт тебя. Полез, идиот, в самое пекло выручать твоего Джейкоба. «Твоего Джейкоба»! Я застонала. — Ну что, идёшь? — спросил Эмбри. — Иду! — Я вскочила и отправилась за ребятами в чём была, только куртку взяла. — Да! — я услышала, как Эмбри и Квил по-дружески ударили рукой об руку. Я надеюсь, они это ранение не нарочно подстроили? Может, всё не так уж серьёзно? А то они меня знают — я готова пожалеть любого раненого оборотня. Но всё оказалось действительно серьёзней, чем я ожидала. В комнате у Тайлера мой отец и его родители, осунувшиеся от горя. При виде нашей нагрянувшей компании они посторонились, причём мама Тайлера посмотрела на меня так, будто от меня зависит жизнь её единственного сына. Я ужаснулась, увидев лежавшего на постели Тайлера. Голова и туловище перевязаны окровавленными бинтами, в комнате приторный запах лекарств. Как будто это не оборотень, а обычный парень. — Он умирает? — изумилась я. — Ему очень плохо, — сказал мой отец. — Джуди! — застонала окровавленная голова. — Посиди с ним, ему станет легче, — попросил папа. Мне было страшно остаться наедине с раненым. А вдруг ему понадобится помощь, а я не смогу всё правильно сделать? Я уцепилась в папину руку. — Я буду внизу, — пообещал он и вышел. — Эй, Тайлер, мы с тобой, — сказал Эмбри, вглядываясь в сверкавшие между бинтов глаза. — Поправляйся, брат, — сказали одновременно Джаред и Квил. — Мы ещё придём тебя навестить, — произнёс Сет, и все они, пригибая головы, чтобы не стукнуться о дверной косяк, вышли из комнаты, плотно захлопнув дверь. Я запаниковала. — Мы её убили, — сказал Тайлер. Я бросила куртку на стул и робко присела на край постели. — Ты как? — прошептала я. — Хорошо, — было видно, что ему очень трудно разговаривать, — когда ты здесь. Я вымученно улыбнулась. Прекрасное мы представляем зрелище — забинтованный, страдающий от боли Тайлер и я со своим компрессом на шее, способная только шептать, и то недолго. Он накрыл мою руку своей, как тогда, на уроке зарубежной литературы, и затих. Я наклонилась к нему — вроде дышит. О’кей, пусть подержит меня за руку, если ему так легче. Тайлер периодически впадал в беспамятство, стонал от боли и говорил какую-то ерунду о вампирах и о том, какая я красивая и что он меня безумно любит, потом вдруг проваливался в сон. Он не выпускал моей руки, она вспотела и затекла, мне очень неудобно было сидеть всё время в одной позе. Пару раз заходил папа, проверял температуру и пульс, менял бинты. Меня чуть не вывернуло наизнанку, когда я увидела эти ужасные раны на боках. — Ты не видела, как это выглядело первоначально, — сказал отец. — Они уже затягиваются. Можно не бинтовать. — Забинтуй, — зашептала я. — Пожалуйста. Папа укоризненно посмотрел на меня и перевязал Тайлеру раны, заставив меня ему помогать. Тайлер закусил губу до крови, наверное, ему было очень больно. Отец сделал ему укол. — Теперь голову, — деловито произнёс мой отец. Он размотал бинты на голове, причем ему пришлось безжалостно отодрать присохшую к ранам ткань. От этого зрелища мне самой стало больно. Я отвернулась, чтобы не смотреть, как папа стирает кровь с лица. — А ещё врачом хочешь быть! — покачал головой отец. Папа перевязал Тайлеру только лоб. Я увидела, что у него на лице осталось несколько шрамов, но казалось, что им было по меньшей мере уже несколько дней. — Эти шрамы, — я сделала паузу, потому что разговаривать было до сих пор больно, — останутся? — Нет, исчезнут, как не бывало, — ответил отец. — К выпускному балу будет как новенький. — Ты пойдёшь со мной? На выпускной? — простонал Тайлер. — Да, — ответила я, лишь бы бедный парень так не страдал. — Спасибо, — прошептал он и снова схватил меня за руку. — Я ему уколол снотворное, — сказал мне на ухо папа, — пусть поспит. Жду тебя внизу. Я кивнула. Какое-то время Тайлер смотрел на меня своим особенным взглядом. А я на него. Просто глаз не могла отвести. Весь мир будто кружился, вращался с головокружительной скоростью и бесследно тонул в этой тёмной бездне. У меня самой голова кружилась. Дышалось с трудом, с сердцем тоже творилось нечто невообразимое. Оно то замирало на середине удара, то начинало качать кровь с утроенной скоростью. Но потом длинные ресницы задрожали, отяжелевшие веки закрылись. Тайлер уснул. Только тогда я и смогла перевести дыхание. Даже осмотрелась вокруг. Всё на месте. Вроде бы... Посижу ещё минут десять и попробую отобрать свою руку у Тайлера. Но он удерживал меня мёртвой хваткой, мне не вырваться. Придётся его разбудить, но тогда он меня вряд ли отпустит. Ах да, снотворное, значит, не проснётся. Мне пришлось отвоёвывать каждый палец из его горячей, как печка, руки, потому что наши пальцы переплелись так, будто склеились. Так, освободила один палец, с трудом отклеила второй, дальше никак. Я в отчаянии подёргала рукой, но сделала только хуже — Тайлер вздохнул и ухватил мою вторую руку. Я оказалась в западне. Где же папа? Почему он так долго не идёт? Мне что, придётся сидеть здесь до утра? Часы на стенке отсчитывали минуты и часы. Тайлер не шевелился и рук моих не выпускал. Мне его, конечно, безумно жаль, но уже час ночи. Почему бы папе не забрать меня отсюда? Я разозлилась и на папу тоже. Но мне самой до смерти хочется спать. Я начала клевать носом, мои глаза закрылись сами собой, голова отяжелела и я, кажется, уснула прямо у Тайлера на забинтованной груди.