Ребеллион

Вероятно, эта история с самого начала обещалась обернуться в абсурд. Он должен был это понять, предостеречь себя: маги империи Коу всегда брал свое, но все же не являлся глупцом. Но теперь все, что Джудал когда-либо ценил, то немногое, во что он искренне верил — все это более не имело никакого значения. Жгучая досада вперемешку с гневом разъедала изнутри, вводила в состояние глубокого помешательства на собственном поражении. Что самое странное, он совершенно не помнил, как это произошло. Воспоминания подбрасывали лишь осколки беспричинного смирения. К чему, для чего — не ясно. Трава, сухая и колючая, пахнущая едкой пыльцой и сладковатой гнилью. Стая перистых облаков искажалась в полете, оставляя после себя стремительно исчезающие куски. Назойливых насекомых так милосердно сдувал ветер, и пульсирующие в негодующем раздражении нервы наконец успокоились. С момента его появления в этом мире прошло около трех недель, и Джудал не раз высказывал здешним обитателям свое возмущение. К слову, совсем без толку, так как сам не понимал ни слова из того, что ему пытались сказать в ответ. Разумеется, это попросту не могло не раздражать. Когда ему сунули карту в надежде, что он укажет на края, откуда прибыл, все тут же встало на свои места, — очертания материков не вызвали в его мозгу ни одной ассоциации, и все усугубило то, что попытки воспользоваться магическими силами не увенчались успехом. Иное измерение с собственными законами — это не удивляло, особенно после того, как Алладин однажды отправил его бороздить пространство, но темный маги совсем не помнил, что произошло с ним перед тем, как он оказался в подобном месте. Чужие шаги отвлекли от утомительных раздумий, и, лежа на траве, Джудал лениво повернул голову. Девушка, как всегда, одним лишь взглядом пыталась донести до него все, что хотела сказать; серые глаза, полные неуверенности, начинали едва поблескивать в любопытстве каждый раз, когда смотрели в его сторону. Ей очень хотелось поговорить с ним, но единственное, что они могли понять из уст друг друга — лишь собственные имена. Досадно, конечно. Темному маги тоже было, что ей сказать. Чуть мотнув головой, она намекнула следовать за ней. Дождавшись, пока Джудал поднимется на ноги, девушка аккуратно потянула за рукав его рубашки, и вместе они пересекли золотистое поле, направляясь к крепости. Невысокой, с одной лишь единственной смотровой башней; у ворот отрешенно развивался герб со стоящим на задних лапах красным грифоном на желтом фоне. На привыкшего к роскоши храмов и дворцов маги поместье этой вне всяких сомнений благородной семьи навевало скуку своей бедностью. Из вооруженной охраны в первый же день Джудал насчитал всего десятерых человек. Впрочем, в мире без магии для обороны такой маленькой крепости этого могло быть достаточно. Проведя своего гостя через ворота, местная вдруг остановилась у повозки, с любопытством поглядев на Джудала. Чуть наклонив голову, он вопросительно посмотрел на нее в ответ. И как её там зовут? — Чего тебе? Она сцепила руки за спиной, чуть оголяя покрытую шрамами от ожогов кожу, и слабо улыбнулась, скорее из вежливости, нежели от смущения. Сказала что-то на своём, но тут же в отрицании мотнула головой. Забудь… Девушка в некоторой спешке поднялась на порог, но прежде чем открыть дверь, обернулась, чтобы убедиться, что гость все ещё идёт за ней. Находясь не в самом завидном положении, Джудал решил проявить вежливость к этим людям до той поры, пока не определится, что делать дальше. К тому же, гостеприимство в их стране приветствовалось, раз они не побрезговали таким явным чужаком, как маги. Грех было упускать такую возможность. В небольшой и довольно унылой трапезной накрытый стол источал запах яств. Джудал сел сразу напротив девушки, и с краю во главе за ними добродушно наблюдал старик. Они говорили между собой, и, подперев ладонью голову, маги скучающе ковырялся в глиняном горшочке, доверху наполненном бульоном с кусочками мяса и овощей. В надежде поглядев на поднос с фруктами, к своему разочарованию Джудал не увидел там ни одного персика. Ситуация стала удручать ещё больше, и, продолжая мучиться от невыносимой скуки, маги стал думать, как лучше донести свою просьбу обучить его местному языку.