Дашь мне номер?

— Людмила Степановна, ну прошу вас, — по лестничной клетке разлетался мужской голос. — Сказала же! Нет! Уходи отсюда! Пожилая женщина попыталась закрыть дверь, но Кирилл подставил ногу. — Вы… вы прекраснейшая и добрейшая женщина, — музыкант разводил руками, пытаясь скрыть свой слегка опьяневший голос. За его плечом послышалось женское хихиканье. — Ты сумасшедший! Под окнами меньше орать надо, идиот! — Людмила Степановна создавала суматоху своими резкими и непонятными движениями. — Я знаю, как с ней обращаться… Соседка посмотрела в глаза Кирилла, будто что-то изменилось от его последних слов. Она поправила очки и удалилась в комнату, шаркая тапочками. Настя положила ладони на плечо парня и с улыбкой посмотрела на него снизу вверх. Тот покосился, но не двигался, ожидая возвращения Людмилы. Та скоро вернулась, держа за гриф потрепанную гитару. — Я не знаю, как вас отбла… — Чтобы ночью не играл! А то еще и не уснешь из-за вас, — женщина захлопнула дверь. Послышался звонкий смех Насти, и пара удалилась в квартиру. *** Лунные лучи попадали в комнату, и это был единственный свет в квартире. Было уже давно за полночь, но Кирилл, игнорируя наставления хозяйки гитары, напевал различные песни. Настя высунулась в окно и курила сигарету, вспоминая прошлый вечер, когда также выглядывала в окно, пока Бледный старался удержать равновесие на детской площадке, что у него плохо получалось. Запах дыма, звуки машин и музыка гитары с напеванием песен парнем создавали домашнюю атмосферу. Андреева чувствовала себя внутри норки, из которой так не хотелось выбираться. Она потушила сигарету и развернулась. Кирилл играл и пел уже свои песни, смотря в одну точку на полу. От его телодвижений кровать, на которой он сидел, дергалась из стороны в сторону и скрипела. Но этот посторонний звук не мешал паре. Пальцы парня плавно перемещались по грифу гитары, создавая аккорды. Тихая игра не была характерна для его песен, но была подходящей для нынешнего вечера. Настя села рядом и уперлась локтями в коленки, положив подбородок на ладони рук. Развернувшись правее, она рассматривала поющего Кирилла. Девушка не слушала слова и следила лишь за ртом, который хотел растянуться в улыбке, но не мог. Парень глядел в окно, но краем глаза был сосредоточен на Насте. Он не доиграл и хлопнул ладонью по струнам, девушка вздрогнула. Зеленоволосый сидел в одном положении несколько секунд и не двигался, после чего положил гитару на пол, облокотив ее на кровать. Он повернулся и взглянул на Настю. При всем внимании, с которым он разглядывал ее лицо ранее, он не замечал ее веснушек. Его не умиляли, но скорее забавляли ее детское лицо и наивный взгляд. Кирилл протянул руку и прикоснулся к ее подбородку. Парень притянул Настю к себе и дотронулся своими губами до ее. Густые волосы выпали из-за ушей и скатились на щеки девушки так, что теперь их мягкость смог почувствовать и Кирилл. Его лица будто коснулся шелковый лист, только что высунувшийся из почки. Обжигающий поцелуй продлился недолго и закончился ровно на том моменте, когда Кирилл потянулся к талии девушки и грубо приобнял ее. Он притянул Настю ближе к себе и к объятиям присоединилась вторая рука. Девушка в ответ положила ладонь на щеку парня, ощущая небольшую щетину. К нежной шее Насти прикасались горячие поцелуи, и неожиданно она почувствовала холодные руки Кирилла под своей футболкой. Он ласкал ее спину, дотрагиваясь пальцами до костей позвоночника и ребер, отчего Настя окуналась в трепет. Ее подбородок упирался в волосы Кирилла, оставляющего багряные следы на шее. Грубые пальцы сжимали ее кожу, вызывая мурашки и невесомые вздохи. От Кирилла пахло сигаретами, сладким табаком, заставляющем Андрееву жадно вдыхать этот запах. Кирилл сделал легкий напор, желая кинуть девушку на кровать, но та уперлась и смутилась. Настя легко поцеловала его в макушку и попыталась встать с кровати. В ответ она почувствовала по спине холодок и напряг пальцев рук, не отпускающих ее. Бледный выпрямился и посмотрел умоляющими глазами на вставшую Настю. — Ты куда? Настя, уже стоявшая по направлению к кухне, развернулась и ехидно улыбнулась. В ответ на это выражение лица парень разозлился и схватил ее запястье. Андрееву опять покрыла дрожь, и она замерла. Опять она испытала дежавю, вспомнив прогулку по ночной Москве и эту хватку. — Отпусти. Кирилл встал с кровати, продолжая до боли сжимать Настину руку. — Мне больно! Он подошел к ней вплотную, и девушка маленькими шажками попятилась назад, испытывая уже знакомое чувство — страх. Ее ошеломленные глаза бегали от лица парня до его рук в поисках помощи, но видели лишь целеустремленную мимику музыканта. Кирилл нагнетал обстановку своим хмурым лицом и шел прямо на девушку, пока та не уперлась в комод. Он отпустил запястье Андреевой и легонько дотронулся ее щеки, убирая пряди волос за уши. Настя наклонила голову вперед и смотрела на парня немного исподлобья. Испуг ее переполнял, и первый раз она поняла, что это было за чувство, которое она испытывала к Кириллу. Смесь любви и страха. Шатенку страшили его неожиданные действия, которые она не могла контролировать, что для нее, как для девушки, имеющей шансы быть жертвой, было важно. Кирилл растянулся в улыбке, чувствуя напряжение Насти. Она боялась его. «Он сумасшедший» Бледный обхватил ее руками и посадил на комод. Настю щекотали его пальцы, но она не могла смеяться, стремясь показать все свое непонимание. Кирилл уперся в ее коленки, мешавшие ему быть ближе к девушке. Он облокачивался руками на комод и смотрел на нее, казавшуюся ему такой жалкой. Он понимал, что ее тревожат мысли о нем, но не хотел говорить об этом. Он хотел подойти ближе, но сомкнутые ноги девушки напряглись и не дали ему этого сделать. Кирилл вопросительно посмотрел. Сейчас должен был начаться диалог, но Настя не хотела говорить первая, а Кирилл не хотел этого разговора вообще. Ожидая друг от друга первых слов, они продолжали безрассудно давить друг на друга глазами. «Он не понимает. Он ничего не понимает. Очередной бабник и бесчувственный кретин. Но что он тогда делает в моей квартире?» Настя знала, что противоречит сама себе. Она хотела быть с Кириллом и пыталась игнорировать все плохие мысли, но они все равно рано или поздно вылезали наружу. Настя повернулась в профиль к Кириллу и посмотрела на входную дверь. — Уходи, если не хочешь со мной поговорить, — прошептала она, повернувшись обратно. Кирилл наклонил голову набок в знак непонимания, хотя он, конечно, все понимал, но не сказал ни слова, усмехнувшись. Такая наглость переросла в невыносимую, и Андреева разозлилась. — Уходи! — девушка повысила голос. Несмотря на то, что ноги Насти все еще мешали Кириллу быть ближе, он сумел дотянуться своими губами до губ девушки. Своими резкими движениями он заставил проявиться краске на ее лице, и Андреева не могла сопротивляться такому властному поцелую. Запах сигарет опять вскружил голову, и от него помутнело сознание. Кирилл тронул коленку девушки и легко пододвинул так, что Настя даже не почувствовала, не придавая этому значения. Осознала она, что парень находится в радиусе объятия ее ног только тогда, когда тот отпустил ее губы. Настя еще раз взглянула на него и скрестила свои ноги за его спиной. Кирилл улыбнулся. — Сначала «уходи», а потом крепкие объятия ногами? Сейчас Настя была на уровне его глаз и смотрела прямо на него, не поднимая головы. Она закусила губу, тут же опустила ноги и наклонила вниз голову. — Не надо трепать мои чувства. Скажи, что тебе от меня нужно только одно, скажи, что ты меня не любишь, что у тебя таких, как я, полно, — Настя сама не заметила, как сказала в рифму. Она отрывисто проговорила, не поднимая головы. Но если бы Кирилл мог ей это сказать, он бы давно ее в этом осведомил. Самое страшное в жизни многих — запутаться в себе. Потеряться в своих мыслях так, что это вредит уже не только тебе, но и окружающим, близким, родным. Сколько раз Бледный задавал себе один и тот же вопрос, касаемый Насти, сколько раз закусывал губу, думая о ней. И не мог он добиться от себя лишь одного — ответа. Ответа на вопрос, что он чувствует к Насте. Его манили ее волосы, улыбка, звонкий голос и решительный характер. Запах цветов, каких — он так и не мог понять, перебивал запах табака, и не мог оставить Кириллу шанса не поддаться. «Что это? Что это за сладкие цветы?» — крутилось в голове. Это был тот секрет, который откроется ему не скоро, тогда, когда он разберется в себе, признается себе во всем. Молчание Кирилла было невыносимо. Настя обрела надежду на время, но она оказалась несбыточной. Андреева освободилась от объятий парня и опять посмотрела на входную дверь. Потом она бросила взгляд на оцепеневшего Кирилла и прищурилась, сжав кулаки. — Да пошел ты, — она делала вид, что осмелела. Кирилл ровно дышал, но замер от ее слов. Он поправил свои волосы. — Знаешь… Да пошла ты, — сказал он отрывисто с чувством какого-то ожидания. Кирилл развернулся и быстро нацепил кеды в коридоре, не зашнуровав. Настя не смотрела ему в след, уставившись в пол. Дверь с треском захлопнулась. Настя продолжала сидеть на комоде, скрестив ноги и думая о разном, не в силах сосредоточиться. Она размышляла о родителях, об авиабилетах до родного города, но знала, что ее подсознание сейчас занято абсолютно другим. Это и стало причиной слезного порыва. Шатенка закрыла лицо ладонями и начала бесшумно плакать. Рот искривился, а глаза пытались выдавить еще слез, но их не осталось. Бессмысленные всхлипывания продолжались пару минут, и потом Настя уже схватила себя за волосы. Ей хотелось закричать так, чтобы ее услышал весь мир, чтобы все увидели ее извергающуюся обиду. Она подошла к входной двери и положила на нее ладонь, не отдавая отчета своим действием. Рука быстро сжалась в кулак, и девушка медленно спустилась вниз, сев на коврик при входе. Да, это была любовь на двадцать четыре часа, и время вышло. По причине неудобного сидячего положения кости позвоночника врезались в деревянную дверь и приносили дискомфорт, но Настя этого не чувствовала. Немного успокоившись, она продолжала всхлипывать и с большим трудом встала с пола. Андреева смотрела на входную дверь, и ее красное и опухшее лицо казалось совсем безжизненным. Прищуренный глаз примкнул к глазку двери. Лестничная клетка, выкрашенная в зеленый, освещалась парой редко мерцающих ламп. В Насте проснулось воодушевление, когда она увидела знакомые очертания за дверью. Силуэт стоял, облокотившись на перила, спиной к квартире девушки и медленно курил, с удовольствием втягивая убивающий дым. Что-то внутри зашевелилось, и Настя поднесла свою руку к груди, думая, что это «что-то» можно потрогать, но она ошибалась. Ладонь поднялась выше и закрыла рот. Кирилл не собирался уходить. Ожидал ли он Настю или просто не желал уходить — известно лишь только ему. Девушка вышла из коридора и остановилась посередине комнаты, осматривая ее. Все ей напоминало о нем: комод, постель, ваза, которую он переставил, лампочка, которую выключал. Здесь раньше не пахло сигаретами, но стены были прокурены им, сколько бы Настя не ругалась. Андреева села на кровать и накрыла лицо руками. Сейчас она как никогда нуждалась в мужской поддержке, в той, которой ей не хватало всю жизнь. Шатенка взяла свой телефон и перечитала сообщения Макса, предлагавшие встретиться и все обговорить. «Я еще пожалею об этом»— подумала Настя и отправила холодное «давай». Она откинула телефон на подушку и легла спиной на кровать, уставившись в потолок. Ее ноги свисали с кровати и болтались из стороны в сторону. Договорившись с Максом о встрече, Настя выключила телефон и уткнулась носом в подушку. Все смешалось в голове, и она отказывалась думать, но Настя не могла так просто уснуть, позабыв о всем. Позабыв о его волосах и шершавых губах, о его ехидности и чеширской улыбке. От раздумий бывшую студентку оторвал звук из коридора. Она привстала и посмотрела в сторону двери. Там показался силуэт Кирилла. — Признайся, ты же не просто так оставила дверь открытой. Настя не удивилась возвращению. — Признайся, что тебя здесь ничего не держит, — лицо девушки слегка опухло и покраснело от слез. Зеленоволосый продолжал стоять в дверях. Он помолчал и ответил: — Признаюсь. Входная дверь закрылась. В коридоре теперь стояла лишь одна пара незашнурованных кед. С лестничной клетки доносились звуки удаляющихся шагов.