And it finds me The fight inside is coarsing through my veins And it's raging The fight inside is breaking me again Red -Nothing and Everything
Я постучала в дверь, но мне никто не ответил. На дворе стоял ранний вечер: ещё не было темно, но солнце уже явно ушло за горизонт, хотя трудно судить о времени суток, когда небо затянуто тучами. Думаю ночь будет холодной и ясной. Но на всякий случай я спрячусь под навесом. Я уселась на парапете, рядом с тряпичной синей вывеской, которая была слегка влажной. Мой живот в очередной раз издал рев, и я попыталась его успокоить поглаживанием. — Черт, я понимаю что ты хочешь есть, но можно хотеть потише? — стала уговаривать я живот, — пожалуйста. Чтоб отвлечься от урчания в желудке, я решила обойти дом — вдруг я не туда стучалась? Дом был двухэтажным, деревянным. Думаю, что стены и пол внутри из бамбука. — Извините, — крикнула я, подойдя к подобию двери, которое оказалось приоткрыто, — Здесь кто-нибудь есть? — すみません, — послышалось в глубине дома. И через несколько минут ко мне вышла женщина. -こんばんは. Она была уже не молода, я бы назвала её скорее старушкой. Одета она была в зелено-синее кимоно. Волосы были собраны в пучок. Она слегка улыбалась. — З-здрасте, — сказала я, нелепо почесав затылок. Тётя посмотрела на меня с опаской — это было видно в её глазах. — Ой, простите, — рассеяно махая руками, стала извиняться я, не подумав, что женщина меня не понимает. Я не знала как мне объяснить ей ситуацию, и весь мой горячий настрой, с которым я продумала, как мне попасть домой, растерялся. Я решила поклониться и склонила голову перед женщиной. — Сумимасен, — сказала я на ломаном японском. — О намае ва Кира десу. Одзямасимас, йору…эм..шикугару ситецу…, — попыталась объяснить я. Хотя, не думаю, что меня смогут понять. Женщина покачала головой. Наверное, ей стало жалко меня, и она решила завести меня в дом. Начав что-то лепетать на японском она пошла на второй этаж. Внутри домик был тоже деревянным. Пол и стены, как я и предполагала, — из тонких прутьев бамбука. Всё было весьма чистенько и светло. В комнате, куда меня привела женщина, стоял комод, рядом с ним, на полу, стояла свинка из папье-маше, а в ней горела спираль. Интересная вещица, в общем. Послышались спешные шаги женщины. Она принесла мне обычное грязно-синее застроганное кимоно и одеяло. Жестом показав мне снять грязную одежду, она удалилась в комнату, подобную нашей кухне. Я встала с пола и принялась снимать с себя свою одежду. На руке все ещё царапина, а так больше повреждений нет. И СЛАВА КАМИ! Если снимать одежду было совсем не трудно, то надевать кимоно — очень проблемно. Я не знала, где крепится этот чертов пояс и куда засунуть руки. Женщина, завидев мои старания, только тихонько засмеялась. Ну да, не часто ведь встретишь такую неудачницу. Она подошла ко мне и помогла донадевать этот балахон. Мою же одежду она забрала, но, к сожалению, куда, я так и не поняла. — О намае ва Мадока десу.- произнесла женщина, снова появившись в моем поле зрении. Она принесла мне миску с непонятной едой. Я думаю, это рамен, хотя, кто его знает. Рядом она положила палочки для еды и уселась напротив меня. — Мадока-сан, — повторила я, женщина усмехнулась. — Аригато, — уже тише сказала я. Мой живот уже пел серенады, и я решила приступить к трапезе. Как назло, руки не могли нормально держать палочки. Одно дело палочками есть роллы, другое — лапшу. Мадока-сан наблюдала за моими действиями и только умилялась. И вот, наконец, я смогла преподнести к своему рту так желанную лапшинину. Как это было вкусно. Я и правда не думала, что это будет так вкусно. Мой желудок говорил еде «Да», но мои руки, говорили «Мы не умеем держать палочки». Наконец, Мадоке-сан надоело смотреть на мои мучения и она стала меня кормить. Конечно, это смущало, но чувство голода было сильней чувства собственного достоинства. Я была действительно счастлива, что госпожа Мадока оказалась такой хорошей женщиной. Как я поняла, она жила тут одна, ни детей, ни мужа. Ко мне она отнеслась очень хорошо. Даже выделила мне комнату на ночь. Постелила футон, даже сладостей приготовила на вечерний перекус. Вобщем, я очень была ей благодарна. Оставалась проблема в языковом барьере. Думаю, она в первый раз столкнулась с человеком, не говорящим по-японски. Кажется, Мадока-сан меня жалеет, считает брошенным больным ребенком, который не понимает, что происходит. Пришло время для купания. Как оказалось, тут нет водоснабжения и купаются в холодной воде. В огромной деревянной ванне. Да, там не понежишься, поэтому я очень быстро смыла с себя грязь и отправилась готовиться ко сну. Как я и говорила, ночь была холодная и ясная. Звезды уже взошли, и я могла наблюдать сквозь приоткрытую дверцу небольшой кусочек осеннего неба. Свежий воздух проник в мой организм и мои мысли. Главное — добраться домой, а дальше я уж что-нибудь придумаю. Отблагодарю Мадоку-сан и разберусь с паршивыми родственниками. Ничего, я ещё вытяну папу из-за решётки. С такими мыслями я отправилась в сон.***
Меня разбудило солнце, которое светило мне прямо в лицо. Странно, но я выспалась, однако мое тело не привыкло к таким твердым футонам, так что спину ломило не по детски. Сколько времени я-таки не знала, но рано. Солнце только взошло, так что думаю, часов шесть. Интересно, а Мадока-сан проснулась? Где она спит, я не знала, так как не запомнила устройство дома. Около часу я не могла решить, выходить или же нет, и все же решила покинуть место сна. Спала я в дальней комнате. При свете солнца было видно, что дом ветхий и кое-где даже осыпалась штукатурка. На цыпочках я вышла из дома, чтобы никого не разбудить, и сделала глубокий вдох. Да, природа. Что может быть приятней легкого ветерка утром? Честно говоря, я никогда не любила просыпаться рано, потому что сразу после пробуждения нужно всегда спешить по делам: на учёбу или на работу. А в выходные все отсыпаются, думают о предстоящей неделе. Но иногда даже раннее пробуждение вызывает странное чувство удовлетворения. Я сидела на крыльце, наслаждаясь таким приятным мигом, который, мне казалось, мог бы длиться вечно. Но солнце не стояло на месте и стремительно поднималось все выше и выше по небесному шару. Делаю несколько глубоких вдохов и наслаждаюсь пением утренних птиц. Пару дней назад я бы проклинала этих вечно кричащих по утрам существ. Вдруг, мне на плечо легла рука. Я была не из пугливых, но это было слишком неожиданно, и я подпрыгнула. Как оказалось, Мадока-сан уже проснулась и наблюдала за мной. Она просто хотела предложить позавтракать, а я перепугала и себя и бедную женщину. Местом моего назначения стала ванна, и я отправилась туда, чтобы привести себя в порядок после сна. Лицо было не опухшим, странно, и мне даже пугаться не пришлось, как это обычно происходило по утрам. Быстро закончив с делами мыла и рыла, я захотела помочь Мадоке-сан с приготовлением завтрака. Она готовила омлет, но какой-то странный. Мало того, что он был квадратный, так она его заворачивала в, так называемый рулет. Как мне она потом объяснила, это тамагояки. Я помогала оформлять стол, хотя всю работу делала Мадока-сан. Кажется, она думала, что я отстаю в умственном развитии. Нож мне не дает и общается очень ласково со мной, хотя, может это просто мои заскоки. Вот мы сели завтракать. Только я хотела приступить к трапезе, как женщина ударила меня по руке и злобно посмотрела, потом сложила руки перед собой и сказала «Итадакимас», затем, посмотрела на меня. Ну что, в чужом доме — чужие правила. Я повторила сей ритуал и принялась трапезничать. Есть палочками тамагояки было удобней, чем лапшу. У меня даже хорошо получалось. Это, кстати, оказалось очень вкусное и сытное блюдо. После еды, я решила взять на себя ответственность за уборку, но мне этого не дали. Мне было неловко, но делать нечего, раз женщина что-то решила, она идет до последнего. Я пошла за Мадокой-сан на кухню, где та мыла посуду. Мне хотелось спросить у нее, в какой стороне мой город, но та лишь качала головой, мол, околесица все это. Как мне известно, Япония островная страна, а я жила на материке, так что попасть туда я просто не могла. Значит, мой дом не далеко. Я шла на юг, значит теперь идти надо на север, до бревна. Да. Но как только я собралась идти в лес, меня просто не пустили. Сказали очень опасно, нужно подождать кого-нибудь, кто знает эти места и сможет меня защитить. Таким образом я осталась жить у Мадоки-сан.***
Прошло несколько месяцев с того момента, как я поселилась у Мадоки-сан. Она была все так же добра ко мне, не требовательна. Учила, как ребенка, говорить по-японски, а я продолжала ругаться на русском, когда что-то не получалось. Но она этого не понимала и считала, что это просто моя фантазия. В магазин, иногда, захаживали люди, но Мадока- сан меня не пускала даже на них смотреть, говорила, что люди тут опасные. Если узнают, что я живу, как она говорила, в своем выдуманном мире, то могут вскрыть мозг. Одежду, в которой я пришла, она не выкинула, а постирала и отложила до лучших времен. Сейчас не сезон такой легкой одежды, зима как-никак. Поэтому я ходила в теплом кимоно, которое, кстати, очень неудобное. Но даренному коню в зубы не смотрят. Вечера мы проводили за котацу. Ещё одна причина, по которой Мадоке-сан считала меня странной, это мои «изобретения». Хотя она так называла элементарные штучки вроде маленьких гранат, петард. Помню, как показала ей «извержение вулкана» так она меня к кухне недели две не подпускала. Были бы инструменты можно было бы и по огнестрельному пройтись, а так делала всякие простые штуки своими руками. Некоторые инструменты приходилось тоже «изобретать», так как их тут просто не было. Все, что я могла вспомнить по механике, машиностроению, черчению, химии, я записывала в блокнот, который мне подарила Мадока-сан на день рождения. Как она узнала? Я ей сказала. Почему? Потому что я надеялась загадать желание и попасть домой. Но этого не случилось, мне просто исполнилось 15 лет. В этом блокноте было огромное количество заметок, скетчей и просто информации о законах физики. Конечно, я не профессор, а маленький ребенок, но самое элементарное знала. То есть, фундаментальное образование я получила дома. Мне нравились нанотехнологии, а папа меня поддерживал. Нанимал лучших учителей. Да, скучать мне не приходилось. Так проходила моя спокойная жизнь в лесу у продавщицы данго, пока не наступила весна.***
Как только стали распускаться цветы сакуры, прибавилось клиентов. Почему — я не знаю. Помню, у японцев фетиш на цветущую сакуру. Мадока-сан сказала, что сейчас будут проходить фестивали в крупных деревнях. Сначала я не поняла, к чему это она, а оказалось, что она хочет взять меня с собой в «одну очень большую и красивую деревню». На этом мой энтузиазм пропал, хотя, был шанс, что я выйду к знакомому городу, а оттуда смогу добраться домой. Тётушка Нила же волнуется, как же я её так подвела… Мое настроение ухудшилось, и я впала в апатию, но Мадока-сан этого не заметила. Она была всё в предвкушении путешествия, в которое она берет меня. Ведь мой японский стал лучше. Да, читать я не могла, но говорить на бытовые темы и выражать свои желания я умела, а мне большего и не надо было, собственно. Фестиваль должен был начаться через две недели, так что надо готовиться. Мы стали заготавливать продукты в дорогу и на фестиваль, где будем продавать данго. Из одежды я взяла уже позабытые вещи, в которых попала сюда. Ну, а вдруг получится, а? За неделю до фестиваля мы выдвинулись в дорогу.