Кот, который человек

Море шумит, коктейль холодный и свежий, шорты Себастьяна достаточно холодные, чтобы не оставлять ни сантиметра воображению, щедро расписывающему оставшиеся на его круглой заднице порезы. Я подношу руку к лицу и играюсь когтями, то втягивая их, то, наоборот, с резким щелчком выпуская. Это появилось не так давно и пока вызывает бурный восторг у ребят, которые с нетерпением ждут, когда же я полностью обернусь и продемонстрирую им свою вторую форму. Я стараюсь не спешить. В конце концов, чуть не умерла, имею право. Вся эта история с превращающимися в животных людьми могла бы окончательно свести меня с ума, не будь Себастьян настолько уверен в своих словах. Помнится, ему пришлось с десяток раз повторить своё признание, прежде чем я перестала истерически хихикать на части «я поселился к тебя в доме в обличии кота». Его превращение тогда помогло, но не сильно. Будучи под впечатлением от двойного убийства собственными руками, я не слишком сильно верила глазам. Это случилось уже гораздо позже, когда мы грузились в поезд и сквозь толщу моих мыслей прорвалось отрывистое «я люблю тебя». Это был первый раз, когда я ему ответила и не жалею об этом. Кошачья жизнь — странная штука, в ней столько ничего не значащих мелочей, каждая из которых может стать настоящим спасением. Мне нравится перебирать моменты, когда всё могло пойти не так, осматривая их со всех сторон и примериваясь. Это помогает не расслабиться окончательно в небольшом пляжном домике, который мы сняли здесь, на Гавайях. Не то что бы это было моей идеей, но Гарри так настаивал, да и кто я такая, чтобы отказываться от трёх месяцев на курорте с голубой водой и белоснежным песком? — Как ты? — возникает совсем рядом Себастьян. — Ничего не болит? — Всё в порядке. — Гарри хочет вечером отправиться за креветками в тот ресторанчик при отеле, он уже много раз об этом говорит. Я скашиваю глаза поверх солнцезащитных очков. Гарри в своей собачьей форме носится в воде, то и дело поднимая тучи брызг и радостно лая. Готова поспорить, что он и думать забыл о креветках, которые так полюбились Себастьяну. Но мне плевать, сегодня, завтра и всегда — я совершенно свободна для приключений. — Хорошо, давай сходим, — он улыбается, тянется за поцелуем и, приникнув к губам, почти болезненно стонет: — Боже, как же я тебя люблю, моя кошка! — Только сегодня? — Всегда, — хмыкает он и, одарив коротким поцелуем в лоб, присаживается рядом, оттесняя ледяными мокрыми шортами. — Сегодня вечером в отеле будут танцы. — Предлагаешь отправить Гарри туда и устроить «голый заплыв»? — Ты всегда понимаешь, о чём я говорю! — И ты меня за это любишь? — Да. — Только за это? Он хмурится, принимая правила игры. Мы играем в неё с того самого дня, когда сели в поезд с твердыми намерениями больше никогда не возвращаться в крохотный городок, невольно потревоженный кошачьими разборками. Каждую минуту, каждую секунду, заглядывая в его мысли, я вижу туман из сладкой ваты и своё лицо. Мой кот меня любит. — Я просто люблю, ты же знаешь, — он прокатывается холодными пальцами вверх от моего колена, заползая под край короткой юбки. — А моя кошка меня любит? — Почему ты решил, что я буду именно кошкой? — Потому что я сам — кот? — А может, я стану медведем? — я поигрываю плечами, ставлю коктейль на небольшой деревянный столик и тянусь, совершенно по-кошачьи. Повадки — первое, что я получила от этого вида, о чём совершенно не жалею. Мне нравится играть с окружающими, заставляя их сходить с ума от желания стать центром моего внимания, мучая их равнодушием и ехидными улыбками. И Себастьян — не исключение. Его рука почти достигает края трусов, когда я закидываю ногу на ногу и сообщаю: — Думаю, я стану собакой. — Собакой? — он оборачивается, чтобы оценить вид того, как Гарри пытается не утонуть на глубине, будучи ростом меньше метра, и коротко хихикает. — Думаю, он обрадуется соратнику по играм. — А ты обрадовался? — Я буду любить тебя любой, ты же знаешь. — Знаю. Хотя это и нелогично. — Я — кот, а коты часто совершают поступки, в которых логика на последнем месте. Хотя кому я это рассказываю… — он жмурится от солнца и тянется вперёд, за новым сладким поцелуем. — Ты наверняка уже сама это почувствовала. Я киваю. Почувствовала, ещё когда легко приняла факт убийства, когда наскоро вымывала кровь с его футболки, когда помогала снимать Гарри с дерева и, запихнув их в украденные переноски, покупала один биллет «куда-нибудь к морю, пожалуйста». Позже я закрылась в крохотном туалете поезда и рыдала, смотря на свои дрожащие руки, но это было уже после того, как мы погрузились и устроились. Кошачье легкомыслие заменило мою привычную задумчивость и жажду признания. Потому что кто может быть привлекательней кошки? — Я хочу, чтобы ты стала милой маленькой кошечкой, такой ласково-невинной, наивной и чистенькой, — шепчет Себастьян. — Чтобы, глядя на нашу животную пару, люди задавались вопросом «что она в нём нашла»? — Поверь, они делают так уже сейчас. Мы смеёмся. А потом он вдруг становится серьёзным и сообщает: — Дейра выжила. — Та, что заходила к нам? - Да. Она выстрелила тогда дважды и спряталась. Поэтому мы не успели уйти и были вынуждены драться. Поэтому ты теперь со мной, а Басти — мертва. — И как там Дейра? — Выжила, восстановила руки и всё также бодро валяется на диване в обличье толстого мопса, раздражая хозяйку. Кстати, остальные тоже вернулись, им вполне неплохо на прежних местах. — Есть новости от Киры? Пару недель назад я набралась сил и взяла в руки телефон, найдя в интернете номер ресторана. Мне ответила Кира, она была одновременно рада и шокирована моим внезапным решением «вернуться к бабушке». Бабушка, кстати, тоже была весьма удивлена решению внучки «пожить для себя и попутшествовать». Мы ругались больше часа, прежде чем вернувшийся с пляжа Себастьян отобрал у меня трубку и, буркнув невразумительное «звоните ещё», затащил в море. И, раз уж «семейные связи» восстановить не получилось, я пыталась постоянно набирать Киру, оставившую мне свой домашний номер. Но совсем недавно она перестала отвечать. Вообще. Я пыталась звонить утром, вечером, ночью, перед рассветом — ничего. Возможно, устав от пустых разговоров, она просто добавила меня в чёрный список, но что, если что-то случилось? — Вы слышали новости? — ворвался в наш разговор Гарри, весь мокрый, но в абсолютно сухих шортах, которые он всегда оставляет на берегу, прежде чем забраться в воду. — Сегодня приедет какой-то супер-автор, у него недавно вышла книга, о ней все говорят? — Прямо все? — жмурится пригревшийся под моим боком Себастьян. — Тогда почему я не слышал? — Потому что постоянно смотришь только на Анну? — хмыкает рыжий. В его словах есть истина, да он и сам это знает, мы с Себастьяном слишком увлечены друг другом, чтобы заметить даже конец света. — Так что я взял биллеты на его благотворительный вечер через три часа…

***

В зале шумно и крайне многолюдно. Я с трудом просачиваюсь к бару за соком, когда высокая светловолосая девушка толкает меня в бок, едва не наступив на облачённую в балетку ногу своим острым каблуком. — Прошу прощения, — извиняется она и, подняв голову, я вижу Киру. Она невероятно красива в своём длинном красном платье, а высветленные волосы делают привычно добродушный облик нежным. — Ох, Анна, я тебя не узнала! Отлично выглядишь! В любой другой ситуации я бы непременно оскорбилась, но не с Кирой и не когда действительно прекрасно себя чувствую. За последние пару недель я успела вдоволь наплаваться, загореть и даже добраться с Себастьяном до виднеющегося на горизонте острова и там заняться любовью прямо на песке. Поэтому я улыбаюсь и честно возвращаю комплимент. — Ты тоже прекрасно выглядишь. Ты с кем-то или… — С Яном, — прямо признаётся девушка. — Знаю, он тебе нравился, но пару недель назад он сделал мне предложение и… я сказала «да», — она смотрит выжидающе и, не заметив вспышки гнева, добавляет: — Прости? — Ничего, в конце концов, мы уже довольно давно расстались. Я сейчас с Себастьяном и Гарри, они… — Они сейчас порвут местного директора на десяток разъярённых маленьких медвежат, — мы смеёмся и она, открыв миниатюрную сумочку, протягивает мне квадратик визитки: — Позвони, если снова захочешь пообщаться. Мы всю следующую неделю будем здесь, а потом отправимся куда-нибудь в Европу, на медовый месяц. Ян рассчитывает найти там вдохновение на новую книгу. — Ян пишет? — Ну да, — Кира обводит рукой огромный зал. — Всё это сегодня в его честь. Его «Кот-человек» стал настоящим бестселлером, этаким «Стивеном Кингом от мира подростковой фантастики». Продажи бешеные, в следующем году экранизация, он уже подписал договор на три сиквела. Кстати, он о тебе недавно вспоминал, хочешь подойти? Я ловлю глазами высокую фигуру, затянутую в классический костюм, и прикусываю губу. Судя по всему, Ян никак не может отойти от случившегося в тот день, да и по мне скучает примерно с той же силой, что и я сама по нему. Если подойду сейчас — точно уведу его у жены. С другой стороны зала мне машет Гарри, в красных шортах и «парадной» пятнистой майке. Рядом с ним охмуряет даму преклонного возраста Себастьян, одетый не лучше. Я сама, в своём ярком платье и балетках на босу ногу, выгляжу как минимум белой вороной, но мы ещё за обедом решили, что, выложив три сотни на биллеты, не будем ещё сильнее тратиться, стараясь «влиться в струю». Ян и я, мы… — Не думаю, что будет разумно влезть в разговор, — я киваю на окруживших Яна солидных мужчин. — Была рада тебя увидеть, обязательно позвоню и… Если тебе не трудно, не могла бы ты не рассказывать о том, что меня видела? — она удивлённо приподнимает идеально выщипанные брови. — Просто… мы так давно не виделись, и я не думаю, что новая встреча сейчас принесёт пользу одному из нас. — Ты уверена? — Более чем. И… будьте счастливы, я за вас рада! Я улыбаюсь и, заказав-таки сок, удаляюсь к балкону, где меня уже ждут ребята, успевшие и выпить, и перепробовать все закуски. По дороге приходится перехватить несколько горячих мужских взглядом. Некоторые из потенциальных кавалеров мне нравятся, другие — не очень. Любой из них легко станет моим. Ведь все любят кошек. Кошек невозможно не любить. Я — кошка. Я — лучшее, что случилось с этим миром… А мой кот-человек — лучшее, что случилось со мной…