Сладости и гадости

      Снова этот запах. Тодороки не нужно было прилагать особых усилий, чтобы различить в сырости осенних сумерек пряную смесь с нотками бензина, хвои и мокрой шерсти дикого животного. Впервые острое чутьё вампира уловило странный запах два дня назад, но Тодороки не придал этому значения. Оборотни периодически появлялись на границе прилегающих к особняку земель — лишь лес да шоссе отделяли их район от территории клана Тодороки, — но никто из них не рискнул бы эту границу пересечь. Заключенный полвека назад мирный договор между вампирами и оборотнями подразумевал взаимную неприкосновенность и вежливое соседство, но никак не дружбу. Тем не менее этим вечером запах оборотня был как никогда силен, почти физически ощутим, а значит его источник находился совсем рядом. Как нынешний хозяин поместья и кровный наследник главы клана, Тодороки не мог проигнорировать вторжение на свою территорию.       Серый гравий, которым была усыпана миниатюрная площадь перед входом в особняк, отозвался тихим хрустом, когда Тодороки приблизился к обмелевшему фонтану.       — Я чувствую твоё присутствие, — произнес он, повернувшись в ту сторону, где, по его ощущениям, затаился нарушитель. — Выходи.       Тень, отбрасываемая уродливой каменной горгульей — статуей, нервировавшей его со дня заселения в особняк, — раздвоилась. Отделившийся темный силуэт скользнул по направлению Тодороки, пересек разделявшую их часть площади и замер в пятне света, льющегося из окна первого этажа, словно позволяя себя рассмотреть. Незваным гостем оказался невысокий, но крепкий и явно агрессивно настроенный парень. Его поношенная зеленая парка хранила следы предыдущих заварушек, шею — то ли в насмешку, то ли в качестве угрозы — украшало подобие собачьего ошейника с шипами, и даже торчащие в разные стороны волосы казались оружием, способным выбить противнику глаза.       Запах несомненно исходил от него, и Тодороки впервые за долгое время почувствовал слабый укол любопытства. Он молча разглядывал молодого оборотня, который, в свою очередь, вызывающе на него уставился.       — Так ты, выходит, хозяин этого клоповника, — незнакомец первым нарушил молчание. — Тодороки, да? Я представлял себе что-то повнушительнее, чем прилизанный малолетка в дерьмовом прикиде.       Тодороки посмотрел на родовой особняк — который «клоповник», — а потом на свою вроде бы вполне приличную рубашку, поддетую под плащ и дополненную строгими брюками. Либо врываться на частные территории и оскорблять владельцев было у оборотней чем-то вроде хобби, либо здесь происходило нечто совершенно бессмысленное.       — Да, этим поместьем сейчас владею я, и мне интересно, с какой стати оборотень заявился на порог моего дома, — холодно отозвался Тодороки, решив не заострять внимание на хамстве собеседника. — Назови своё имя и причину, по которой ты нарушил границы частной собственности.       Оборотень зловеще ухмыльнулся, продемонстрировав клыки, не уступавшие вампирским.       — Бакуго, — коротко представился он. Сплюнул на гравий и заявил: — Дерись со мной.       — Прости? — Тодороки недоумевающе нахмурился. — Зачем мне с тобой драться? Насколько я знаю, мирный договор давно положил конец разборкам между оборотнями и вампирами…       — Бла-бла-бла, — перебил Бакуго, раздраженно пнув каменный бортик фонтана. Отколовшийся кусок гранита упал на землю. Было это демонстрацией силы или банальным вредительством, но выглядело эффектно. — Насрать мне на грёбаный договор. Ходят слухи, что ты самый сильный из вампиров, обосновавшихся на этой территории. Я — сильнейший оборотень в своём районе. Но этого недостаточно. Так что дерись со мной, чтобы я мог надрать тебе задницу и стать номером один, — пламенная речь подкреплялась крошащими камень пинками.       Тодороки позволил себе потратить пару секунд на восхищение нездоровым честолюбием этого парня, а потом ответил:       — Нет. И прекрати уродовать фонтан.       — Я подозревал, что могут возникнуть сложности, — разочарованно произнес Бакуго.       Наклонившись, он подобрал с земли отколовшийся кусок фонтана и метнул его в Тодороки. Вкупе все эти действия заняли приблизительно секунду.       Раздался грохот, в воздух взметнулось облако гравия вперемешку со стылой землей. Тодороки, успевший переместиться на метр влево, посмотрел на миниатюрный кратер, образовавшийся там, где он стоял несколько мгновений назад.       Сильный, констатировал про себя Тодороки. Прежде иметь дел с оборотнями ему не доводилось, и об их способностях, якобы выходящих далеко за рамки человеческих, он знал лишь в теории.       — Ясно, — кивнул Бакуго, поняв, что снаряд не достиг цели. — А если так… — он сорвался с места, резко выбросив вперед руку, оснащенную длинными черными когтями, которые смотрелись жутковато на фоне обычной человеческой кисти.       Тодороки увернулся и легко — всего каких-то пара метров! — вспрыгнул на покатую голову каменной горгульи. И быстрый, мысленно добавил он, глядя на Бакуго сверху вниз.       — Не шути со мной, пиявка половинчатая, — приглушенно зарычал Бакуго. — Я не уйду отсюда, пока не выбью из тебя дерьмо.       — Тогда у нас действительно возникли сложности, потому что драки меня не интересуют. Тем более с тем, кого я вижу впервые. Почему бы тебе не поискать другого противника? Я не единственный вампир в городе.       На пару секунд Бакуго задумался — или только сделал вид, — а потом покачал головой и выдал очередную зубастую улыбку.       — Ага, ты не единственный, но, как я уже говорил, самый сильный. А ещё ты меня бесишь, поэтому ушатать тебя будет особенно приятно.       Тодороки хотел было спросить, когда это он успел начать бесить Бакуго, если их знакомство продлилось от силы пять минут, и что конкретно подразумевается под «ушатать», но его отвлекли. Новый знакомый по-звериному опустился на четвереньки, оттолкнулся от земли и взлетел, словно живой снаряд. Таких прыжков Тодороки не видел ни при жизни, ни после перерождения. Это впечатляло. Настолько, что он замешкался и едва не угодил под удар обутой в тяжелый сапог ноги. Опомнившись, он спрыгнул на землю, ещё раз посмотрел на Бакуго, балансировавшего на голове уродливой статуи, а потом ретировался с территории поместья на максимальной вампирской скорости.       Да, это было глупо. Но Тодороки понимал, что напористый оборотень едва ли просто скажет «о'кей, раз ты не хочешь, то я ухожу, всего хорошего». Оставалось надеяться, что Бакуго отправится искать другого вампира, если лишится возможности спровоцировать на драку этого.

***

      Следуя выбранной стратегии, Тодороки направился в офис одного из филиалов фирмы, принадлежащей основателю клана. Бизнес был идеальным прикрытием для вампиров, адаптировавшихся в современном обществе и живущих среди людей. К тому же для покупки поместий и обустраивания клановых гнёзд требовались деньги. По распоряжению создателя — вампира, обратившего Тодороки — местное отделение семейной корпорации должен был возглавить именно он. Бизнес Тодороки не интересовал, но дела компании позволяли проводить время среди людей и отлучаться из пустого особняка, который казался не подарком Отца (так создатель велел называть себя) новоиспеченному «сыну», а музейным объектом, вверенным новому сторожу. Поэтому Тодороки иногда наведывался в офис, просматривал отчёты, честно пытаясь осмыслить столбцы цифр и окружности диаграмм, общался с кем-нибудь из персонала. Около 80% сотрудников фирмы были обычными людьми, примерно 15-18% из которых знали об истинной сущности своих начальников. Именно среди этого просвещенного меньшинства Тодороки и находил себе собеседников. Полчаса непринужденной беседы в офисе компенсировали неделю безмолвия и чтения в стенах особняка, удовлетворяя потребность в общении того, кто и при жизни не отличался особой экстравертностью.       Потратив несколько часов на свою официальную работу, Тодороки вернулся к неофициальной — присмотру за особняком и олицетворению кровной ветви клана. Ещё на подходе к поместью он почувствовал, что никаких оборотней в радиусе полукилометра нет. А пробежавшись по территории и остановившись перед домом, окончательно в этом убедился. Оборотня совершенно точно здесь не было, как не было и ссутулившейся у парадной лестницы каменной горгульи. Зато на её месте лежала груда серых обломков, узнать в которых статую можно было лишь при богатой фантазии. Тодороки задумчиво смотрел на бесформенные куски камня, прикидывая, за сколько ударов Бакуго расправился с горгульей. Все ли оборотни такие энергичные и испытывают тягу к вандализму? Если да, то мирный договор оборотней с вампирами был выгоден по большей части последним. Хотя за уничтожение горгульи Бакуго следовало бы поблагодарить. С этими мыслями Тодороки поднялся по широкой парадной лестнице и скрылся в доме.

***

      Следующим вечером в особняке не осталось ни одного целого окна. Тодороки, на несколько часов спустившийся в оборудованную в просторном подвале библиотеку, впал в ступор впервые за всю свою вампирскую жизнь, продлившуюся без малого девять лет. Окна первого, второго и третьего этажей щерились кривыми стеклянными клыками, а цветной витраж, прежде красовавшийся над парадными дверьми, лежал у порога яркой мозаикой, переливающейся в свете декоративного фонаря. Под самим фонарем терпеливо ожидал хозяина непрошеный гость.       — Невежливо сбегать посреди разговора, — лениво заметил Бакуго, прислонившись спиной к витой ножке фонаря.       — А заявляться в чей-то дом и нарываться на драку — вежливо? — отозвался Тодороки.       Перешагнув останки витража (кажется, Отец заказал его в Венеции), он спустился на несколько ступенек и остановился посреди лестницы. Убегать второй раз смысла не было. Что-то подсказывало ему: Бакуго не поленится заявиться ещё раз. И ещё. И, при необходимости, ещё раз десять. Если, конечно, Тодороки не переедет. А это в его планы не входило.       — Вижу, мне удалось привлечь твоё внимание, — Бакуго отклеился от фонарного столба и сделал несколько шагов к лестнице.       — Вижу, ты так просто не отстанешь, — Тодороки спустился ещё на пару ступенек.       Теперь их разделяло метров десять — расстояние, которое они оба были способны преодолеть за время меньшее, чем человек тратит, чтобы моргнуть. Логика подсказывала, что вышвырнуть доставучего оборотня за пределы поместья удастся, только если сначала вырубить его. Или убить. Тодороки предпочел бы обойтись первым вариантом, поэтому не стал атаковать в полную силу. Сорвавшись с места, он нанёс один прицельный удар. Бакуго уворачиваться не стал, словно нарочно подставляясь под чужую руку.       — И это всё? — уточнил он, прикоснувшись к лицу в том месте, куда пришлась основная мощь удара. Приложенной силы хватило бы, чтобы раскроить человеку череп. А Бакуго отделался длинной ссадиной на скуле. — Ты прикалываешься? Не недооценивай меня, сраный кровосос!       Следующие несколько минут Тодороки мог только защищаться. Бакуго осыпал его градом ударов, хаотичных на первый взгляд, но в системе наносивших ощутимый урон наиболее уязвимым частям тела. Вернее, урон был бы ощутимым, функционируй внутренние органы Тодороки так же, как у живого человека. Но перерождение сделало его внутренности аномально прочными, а кожу почти неуязвимой.       — Давай же, — рычал Бакуго, продолжая наносить удары. — Покажи, что умеешь.       Тодороки с долей удивления заметил, что ссадина на лице его противника практически затянулась — теперь о ней напоминал лишь свежий шрам.       Возможно, он действительно недооценил способности оборотней к регенерации.       И тогда Тодороки решил постараться. На его контратаку отреагировали одобрительным оскалом, и спустя двадцать минут их совместных стараний фонтан перед домом был окончательно разрушен, два фонаря погнуты, а низкое подвальное окно, по недосмотру оставшееся целым, постигла участь всех остальных окон.       Бакуго тяжело дышал, щупая надорванную мочку левого уха. Помимо этой травмы на его теле насчитывалось около полудюжины ссадин и синяков. И Тодороки был почти уверен, что сломал ему одно из ребер с правой стороны всего восемь минут назад.       — Удивительно, — пробормотал он, осторожно надавив пальцами на одну из четырёх борозд, оставленных когтями оборотня у основания его шеи. Тодороки не думал, что существует живая сила, способная повредить вампирскую кожу, но вот он, источник этой силы, стоит перед ним, согнувшись и настороженно сверкая красными глазами.       — Что удивительно?       — Ты смог ранить меня, — Тодороки указал на борозды. — И восстанавливаешься за считанные минуты. Разве это не удивительно?       — Не особо, — Бакуго распрямился, распахнул парку и деловито ощупал правый бок. — Я могу лечить себя и от более серьезных травм. А вот ты, — он ткнул пальцем в сторону Тодороки и прищурился, — ты неплох. Увернулся от большей части моих ударов, а оставшиеся отразила твоя кожа. Хотя достать тебя когтями всё-таки удалось, — он опустил руку и задумчиво пошевелил пальцами, разглядывая их.       Несколько секунд они оба молчали, а потом посмотрели друг на друга. Теперь это был оценивающий взгляд признавших друг друга противников.       — Продолжим? — Бакуго хищно оскалил зубы и принял боевую стойку.       — Хорошо, — кивнул Тодороки, инстинктивно обнажив удлинившиеся клыки.       Они бросились друг на друга одновременно, но в следующую секунду так же синхронно замерли, повернувшись на далёкий звук, услышать который человеческому уху было не под силу.       — Это что? Машина? — предположил Бакуго, нахмурившись.       — Да, и я даже знаю, чья именно. Это секретарь главы клана, — Тодороки раздосадованно вслушивался в трение шин о частную асфальтированную дорогу и урчание дорогого мотора.       — А драться этот секретарь умеет?       Тодороки всерьёз задумался, пытаясь представить педантичного, закованного в строгий костюм Ииду Тенью дерущимся. Попытка успехом не увенчалась.       — Вряд ли. И лучше бы, чтоб о нашем, — Тодороки окинул взглядом разрушения, — разговоре он не узнал. Это могут счесть нарушением условий мирного договора.       Несколько долгих секунд Бакуго молчал, но потом кивнул. Очень неохотно.       — Я всё равно не люблю компании, состоящие больше чем из двух человек, — он небрежно передёрнул плечами. — Но нас прервали на самом интересном месте, а незавершённые дела меня раздражают. Что будем делать?       Тодороки ещё раз осмотрел царящий перед особняком погром. Сейчас Бакуго находился на территории клана, что могло быть расценено как нападение. Вытекающие из этого последствия здорово усложнили бы жизнь обитателю особняка. Тодороки не любил лишнее внимание, да и натравливать вампиров на одного зарвавшегося оборотня почему-то не хотелось. То ли оттого, что других оборотней он не встречал, то ли по какой-то иной причине, но Бакуго заинтересовал его.       — Мы можем встретиться в другое время, — предложил Тодороки. — Только не здесь, а на нейтральной территории. И закончить то, что начали сегодня.       — Я найду подходящее место. Завтра вечером жди меня у тех уродливых ворот, — Бакуго абстрактно указал большим пальцем себе за плечо, в темноту, но хозяин поместья без труда понял, что гость имеет в виду главные ворота, через которые на территорию особняка обычно въезжали автомобили.       Тодороки кивнул и проводил взглядом бодро зашагавшего прочь Бакуго. Прежде, чем скрыться в темноте, тот обернулся.       — Только посмей слиться, и я от твоего клоповника камня на камне не оставлю, — предупредил он.       — Я буду здесь, — пообещал Тодороки.       Когда силуэт Бакуго исчез из виду, он быстро пошвырял обломки фонтана за вечнозеленую живую изгородь и кое-как разогнул тонкие фонарные столбы. Застеклить почти три десятка окон за несколько минут было не под силу даже вампиру, так что это архитектурное нововведение предстояло как-то объяснить нагрянувшему без предупреждения секретарю. Тодороки вздохнул — привычка, не покинувшая его даже после того, как потребность в дыхании отпала. Он не любил, когда работу доставляли на дом, а кроме как делами фирмы визит Ииды объяснить было нечем. Оставалось надеяться, что встреча не затянется надолго, ведь длящиеся по паре суток подряд совещания были для вампиров-бизнесменов обычным делом. Он не мог застрять в особняке на несколько дней, иначе Бакуго попытается выкурить его оттуда, и наверняка самыми варварскими способами.       Надо было прикинуться, что меня нет дома, запоздало подумал Тодороки, без особого энтузиазма двинувшись навстречу вспыхнувшим в темноте фарам.