***
В назначенное время Тодороки ждал у ворот. Сегодня на нём были чёрные джинсы, чёрные кроссовки и чёрная водолазка — всё если не кричаще дорогое, то навязчиво об этом шепчущее. На его фоне Бакуго в затасканной парке и видавших лучшие дни футболке и джинсах почувствовал себя заправским раздолбаем. Приятное ощущение. Тем более там, куда они направлялись, образ собравшейся на кастинг модели точно будет не к месту. При виде него Тодороки ловко перемахнул через забор (вышиной в полтора человеческих роста). — Привет, — он кивнул, словно они были приятелями, которые собрались в кино. — Надо же, сам пришел. Я думал, что придётся тащить тебя за шкирку, — с притворным изумлением сказал Бакуго. На самом деле он вовсе так не думал, но холодное спокойствие вампира раздражало. Сам-то он буквально пылал в предвкушении хорошей драки, хотя и не подавал виду. В лице Тодороки не дрогнуло ни единой мышцы. — Значит, ты заблуждался на мой счёт. Я ждал тебя. Бакуго небрежно пожал плечами и отвернулся, махнув рукой. — Идём. Я нашёл место, которое точно нам подойдёт. Подходящим местом был лес, чья удаленность от города и площадь существенно снижали риск наткнуться на людей. Лес находился примерно на одном расстоянии и от района оборотней, и от вампирского гнезда. Территория самая что ни на есть нейтральная. Путь до леса Бакуго решил преодолеть бегом, чтобы разогреться перед боем и немного расшевелить противника, который по-прежнему выглядел так, словно собрался прогуляться перед сном. Бакуго не знал, спят ли вампиры, но конкретно этому он заснуть точно не позволит. Средняя скорость оборотня была достаточно высока, чтобы простые смертные успевали заметить лишь смазанные контуры тела, пронесшегося мимо. Если же включить максимальное ускорение, контур превращался в темное пятно, опознать которое как человека или животное уже не представлялось возможным. Бакуго без труда взял разгон с нуля до наивысшей скорости, не потрудившись предупредить своего спутника. Отчасти это было очередной проверкой. Которую Тодороки с блеском прошел, нагнав его всего за секунду. — Все оборотни такие быстрые? — спросил он, на бегу повернувшись к Бакуго. — Откуда мне знать? Я не бегал наперегонки с каждым встречным оборотнем, — огрызнулся тот. Не бегал только потому, что треть сородичей обычно отсеивалась на первой — рукопашной — стадии знакомства. Тодороки издал задумчивый звук и затих. Остаток пути они проделали в молчании, разбавляемом шумом протянувшегося неподалёку шоссе и звуками нечеловечески быстрого бега. Бóльшую часть этих звуков создавал Бакуго, отталкивающийся массивными ботинками от земли и пропахивающий её во время поворотов. Его спутник бежал почти бесшумно, словно вовсе не касался дороги. Бакуго презрительно дёрнул губой — это эльфийское порхание даже полноценным бегом не назовешь. Даром что в скорости половинчатая пиявка уступать ему не собиралась. Первой полосы деревьев, за которыми начиналась территория леса, они достигли одновременно и синхронно остановились, оба ничуть не запыхавшиеся. Это впечатляло, хотя Бакуго не был уверен, способен ли вообще вампир запыхаться. Они ведь вроде как не дышат. Он искоса глянул на Тодороки, пытаясь распознать, дышит ли тот. По лицу определить было невозможно, поэтому Бакуго скользнул взглядом ниже, сфокусировав внимание на его груди. Эта часть тела была плотно обтянута водолазкой. Под чёрной тканью угадывалась мускулатура — не такая внушительная, как у Бакуго, но вполне, по его мнению, сносная. Как бы то ни было, на что способно это тело ему уже продемонстрировали, пусть их предыдущая стычка и тянула лишь на демо-версию настоящего боя. Бакуго умел видеть потенциал противника, и в этом плане Тодороки был, пожалуй, одним из самых многообещающих. И плевать, дышит ли он, лишь бы хорошо дрался. — Готов? — Бакуго не терпелось увидеть весь арсенал вампирских приёмов. Тодороки кивнул. До рассвета оставалось около семи часов. За это время предстояло выяснить, кто из них сильнее.***
Бакуго сидел, прислонившись спиной к дереву, в заляпанной кровью одежде. — 117-117, — подытожил он, пытаясь выровнять дыхание. Его тело покрывали раны разной степени тяжести. Синяки, ссадины и порезы наслаивались на шрамы от ран, полученных ранее и уже успевших превратиться в едва заметные отметины, от которых позже не останется и следа. Запрокинув голову, он взглянул на небо, попутно скользнув взглядом по любимой парке, предусмотрительно снятой перед началом боя и оставленной на ветке ближайшего дерева. С востока подкрадывался хмурый сентябрьский рассвет. — Выходит, ничья, — Тодороки, плечом подпиравший то же дерево, задумчиво всматривался в горизонт. На теле ни царапинки. Зато стильная одежда вампира выглядела так, словно его хорошенько подрали собаки (что было, впрочем, не так уж далеко от истины). Особенно живописно смотрелись три длинных разреза на водолазке, сквозь которые виднелась алебастрово-белая кожа груди и живота. — Прости, но у меня нет времени на ещё один заход. Я должен вернуться. Можешь засчитать мне техническое поражение*. Вести счёт потенциально смертельных ударов было идеей Тодороки. Они пришли к этому примерно через час после начала боя, когда стало понятно, что оборотень слишком быстро исцеляется, а серьёзно ранить вампира практически невозможно. Примерно в то же время Бакуго окончательно убедился, что противник не заинтересован в его убийстве. Подумав, он решил, что тоже не настроен убивать Тодороки. Правда, фактически тот и не был стопроцентно живым, но это уже детали. — Захлопнись, — рыкнул Бакуго, тяжело поднявшись и шагнув в его сторону. — Какое, блин, техническое поражение? Так не пойдёт. Тодороки отшатнулся. Приглядевшись, Бакуго понял, что тот стал даже бледнее, чем прежде. — Дерьмово выглядишь. — Ближе не подходи, — Тодороки зажал рот и нос ладонью, поэтому его голос звучал полузадушенно. — Ты весь в крови, и этот запах… — Я что, воняю? — угрожающе уточнил Бакуго. Отойдя ещё на пару шагов, Тодороки опустил руку и покачал головой. — Наоборот. Твоя кровь пахнет странно, не так, как человеческая. Но не неприятно, — поспешно добавил он. — Думаю, это из-за того, что я потратил много энергии. Мне нужна, — он запнулся, — пища. — Собираешься рвать людям глотки в тёмных переулках? Тодороки ответил взглядом, от которого температура в лесу должна была понизиться градусов на двадцать. — Я пью донорскую кровь, как и все цивилизованные вампиры. Смотрите-ка, задели за живое, подумал Бакуго. — Спасибо за чертовски бесполезную информацию, — усмехнулся он, потянувшись за свисающей с ветки паркой. Что-то в спине отозвалось ноющей болью. — Не вожу дружбу с вампирами, поэтому откуда и зачем мне знать, как вы питаетесь. Он натянул куртку, спрятав под ней изорванную в лохмотья футболку. Джинсам досталось меньше, их можно было спасти, если вооружиться швейными принадлежностями и злым упорством, которое у Бакуго имелось в избытке. Он научился вполне сносно орудовать иглой, когда осознал, что от частых драк одежда страдает столь же сильно, как и его нервная система от нотаций матери, вынужденной регулярно делать заплатки и восстанавливать разошедшиеся швы. Покосившись на Тодороки, Бакуго мысленно констатировал, что одежду вампира проще было сжечь, чем зашить. — Мне нравилась эта водолазка, — пробормотал Тодороки, поддев пальцем полоску ткани между двумя разрезами. — Ну так оденься попроще в следующий раз. Только идиот станет наряжаться перед боем. — Я не наряжался, — с легким раздражением отозвался Тодороки, а затем поднял удивленный взгляд и переспросил: — В следующий раз? — Ты же не думал, что мы всё так и оставим? — Бакуго прищурился. — Ничья меня не устраивает. Тодороки потребовалась секунда, чтобы осмыслить его слова. — Хочешь встретиться со мной снова? — уточнил он. Именно тогда Бакуго впервые задумался, не использует ли его противник какие-то гипнотические вампирские штучки, потому что взгляд, сопровождавший обычные, казалось бы, слова, был довольно-таки… Нахмурившись, Бакуго по-собачьи встряхнулся всем телом, прогоняя мысли, за которые хотелось хорошенько отпинать себя. — Я уже говорил, что не люблю незаконченные дела, — как можно небрежнее напомнил он. — К тому же хочется отплатить тебе за то, что ты сломал мной дерево. Тодороки оглянулся, ища взглядом упомянутое дерево. Бледное лицо выражало сдержанное сожаление по поводу участи пострадавшего растения, но не пострадавшего оборотня. На обратном пути они обменялись парой реплик, касающихся стилей боя друг друга. Тодороки имел наглость заявить, что Бакуго слишком сильно полагается на волчью регенерацию, поэтому бездумно подставляется под удары, от которых можно увернуться. — Придержи язык, пиявка, — предупреждающе оскалился Бакуго. — Я пропускаю удары потому, что во время них бьющий «открывается» и ему требуется время, чтобы перейти в защиту. Самая эффективная контратака — та, к которой враг не готов. Спорить Тодороки не стал, но те несколько миллиметров, на которые поднялись его брови, были крайне скептическими. — Почему я вообще выслушиваю всякую чушь от того, кто бо́льшую часть времени только и делал, что уворачивался? — Бакуго уставился на него, бегущего с элегантностью чёрной, слегка потрёпанной пантеры. — Бережёшь личико для каталога ритуальных услуг? — Ты не понимаешь. Мою кожу сложно повредить, но раны на ней заживают очень долго, — Тодороки на бегу слегка оттянул ворот водолазки, демонстрируя кожу у основания шеи. Четыре борозды, расположившиеся почти параллельно ключице, выглядели неважно — кожа вокруг ран была грязно-бордовой, а сами порезы так и не затянулись, зияя открытыми краями, меж которых угадывалась застывшая тёмная кровь. — Это вчерашние царапины от моих когтей? — Бакуго одновременно хотелось и не хотелось прикоснуться к оставленному им следу. Рана вызывала отвращение и завораживала, словно сцена в фильме ужасов. — Да, — Тодороки вновь подтянул ворот, пряча порезы. — Не знаю, влияет ли на раны то, что их оставили когти оборотня, но это неприятно. Поэтому обзаводиться новыми я не хочу. — Не думай, что из-за этого я пощажу тебя. Тодороки посмотрел на него так, словно Бакуго сказал глупость. — И не нужно. Но не жалуйся на мою технику. И не расслабляйся. Вот бы оторвать засранцу голову, мечтательно подумал Бакуго, перепрыгивая выступающий из земли корень. — Лучше заткнись, — посоветовал он вслух. — И поднажми, если не хочешь превратиться в прах с первыми лучами солнца. — Бакуго, солнце не превращает вампиров в прах. Это стереотипы. — Чёрт, просто закрой пасть и беги. Они вышли из леса там же, откуда зашли в него шесть с половиной часов назад. Солнце ещё не захватило господство на небе, но на его властный призыв уже откликнулась природа и офисные работники, чьи автомобили бодро урчали по шоссе. Прищурившись, Тодороки посмотрел вверх. Тучи обеспечивали достаточную фору, чтобы он мог без проблем добраться до особняка. — Встретимся вечером? — он перевёл взгляд на Бакуго. — По-твоему, у меня других дел нет? Сегодня не получится, так что разберусь с тобой на неделе. Такой ответ Тодороки не устроил. — Мне не нравится, когда в мой дом приходят без предупреждения, — в лоб заявил он. — Разве похоже, что меня это волнует? — Бакуго попытался подавить его коронным тяжёлым взглядом, но это не сработало. Тогда он неохотно буркнул: — Чёрт с тобой, телефон есть? — Конечно. — Ты довольно современный для кровососа. — Я стал вампиром девять лет назад, — каменный тон Тодороки прекрасно сочетался с его каменным лицом. — Значит, всё-таки малолетка, как я и говорил, — констатировал Бакуго, в поисках мобильного хлопая по многочисленным карманам парки. — Тебе самому сколько лет? Наконец выудив телефон из внутреннего кармана, Бакуго кровожадно улыбнулся. — Двадцать два. Тебе следовало бы звать меня семпаем, сопляк. У Тодороки слегка дрогнули уголки губ. — Меня обратили в семнадцать, так что технически я старше. Но звать меня семпаем необязательно, — очень серьёзно сказал он. Бакуго проигнорировал эту подначку, хотя для него стало неожиданностью то, что парень с таким безэмоциональным лицом вообще способен острить. Быстро вбив в мобильник цифры, продиктованные Тодороки, он проворчал набор недовольных букв, способный сойти за прощание, и двинул в сторону дома. Инстинкты подсказали, что его противник тут же втопил на максимальной вампирской в противоположном направлении. Получасом позже Бакуго бесшумно пробрался в окно своей комнаты, расположенной на втором этаже. Такие ухищрения позволяли избежать лишних вопросов и раздражающих бесед с родителями, считавшими, что их взрослый сын должен отчитываться, если где-то пропадает по ночам. Ловко спрыгнув с подоконника на пол, он сбросил заляпанные грязью ботинки, стянул с себя остатки футболки и джинсы и босиком прошлёпал в ванную. Часть ран, не успевших зажить, отозвалась колючей болью, когда Бакуго встал под струи горячей воды. Мельком глянув в зеркало, он оценил нанесённый груди и спине ущерб. На фоне них его лицо было почти нетронутым, лишь тонкий порез протянулся от кончика брови к скуле. — Старался не бить по лицу, хах? — Бакуго нахмурился. — В жопу бы тебе засунуть твоё благородство, тупой кровосос. Он отвернулся от зеркала и начал осторожно намыливаться, стараясь избегать открытых ран. Тело, согретое водой, быстро отяжелело, мышцы наконец расслабились. Окутанный влажным паром, Бакуго широко зевнул, потом ещё раз. Сама по себе драка не выматывала так, как необходимость регенерировать в режиме нон-стоп. Этой ночью свой лимит сил Бакуго исчерпал практически полностью. Непривычное чувство. Он был почти готов признать, что способности у них с Тодороки примерно одного уровня. И — если уж начистоту — ничья, в которую вылился их бой, Бакуго вполне устраивала. Ещё одна встреча, ещё одна драка — почему нет? Тодороки был странным и раздражающим, его хотелось заткнуть кулаком даже тогда, когда он молчал, но в нём смутно ощущалось нечто, способное развеять скуку одного конкретного оборотня.