Ещё одна затяжка

Pov Все происходящее дико напрягало меня, но поделать с этим я ничего не мог. Подводя итоги за прошедший день, я пришёл к парочке неутешительных выводов. Во-первых, моя зловредная интуиция приобрела более высокий статус, приблизившись к предвидению. Во-вторых, мои чудачества и, по всей видимости, разительное отличие в поведении от первоначального хозяина тела, спокойно восприняли новоявленные родственники. Кстати, о них, чета Дурслей – Вернон и Петунья, нормальные дядя и тетя, повезло здесь, значит, конкретно обломает где-нибудь в другом месте. Первым подозреваемым на это место метит их сын Дадлиус, он единственный, кто странно на меня посматривает, в свете прошедших событий. Звать меня теперь Гарри Поттер, кажется, так звали какого-то книжного персонажа, а, может, я путаю. Впрочем, не важно, парень сирота, чего я ещё хотел, в бытность Матвеем при живых родителях им был. Чувствую я себя крайне странно – ничего не болит. Привык уже к тому, что «болит, значит есть чему болеть». Впервые, за долгое время, я спал целую ночь, ни тебе приступов, ни уколов в два ноль пять. Вероятно по этому, рано утром чувствовал себя крайне бодро, как и в предыдущий день заявившись на кухню раньше тёти. Но на этот раз я уже знал, что делать. Поставить чайник с водой на плиту, включить газ, поджечь, а затем достать из холодильника продукты, что у нас есть - молоко, яйца. Хм, может испечь блинов, жаль, конечно, что сыворотки нет, что ж, значит, в другой раз. Так, а ещё сварим кашу. Не нашел в доме гречки, неужели англичане ее не едят, ладно овсянка так овсянка. Поварим на воде, добавим яблок и изюма, зальем молока, щепотку соли и ложку мёда. Вуаля, завтрак готов. - Как вкусно пахнет, - женский голос разрезал тишину кухни. - доброе утро, - поприветствовал вошедшую тетю. Она с неподдельным удивлением и любопытством рассматривала кашу и прибавляющуюся горку блинов, ну ещё бы, это вам не английские лепехи, по недоразумению, названные блинами, а русские – тоненькие, ажурные. Их и не только их готовить учила бабушка Оксинья, забравшая меня к себе на другой конец России, после того, как узнала в каких я условиях живу. И это при том, что я сын падчерицы, а не родной дочери. То были славные шесть лет, потом она умерла, а у меня обнаружили рак лёгких. Что-то я из «новой» реальности выпал… - Гарри? – по всей видимости не в первый раз меня окликнула тетя. - Прошу прощения, мадам, я немного задумался,- опрокидывая сковороду с готовым блином над тарелкой, повинился я. - Ладно-о, - задумчиво протянула женщина, и без перехода продолжила, - а ты не хочешь узнать, что за письмо вчера пришло? Внимательно посмотрев на женщину, отметил ее заинтересованность в этом вопросе, и явное знание большего по данному поводу. Складывается такое чувство, что ей самой хочется рассказать, но с другой стороны сомневается по поводу своих желаний. - Не особо,- ответил я и приступил к очередному блину, аккуратно поворачивая сковороду, чтобы тесто растеклось по ее поверхности. - Почему? – судя по распахнувшимся глазам, у меня входит в привычку удивлять эту семью. - Учитывая, что мне до этого никто не писал,- фразе, сказанной на обум, нашлось подтверждение в виде кивка, - очень странно сейчас получить письмо столь необычного формата. Глядя на расплывающиеся в улыбке губы тёти, благо сегодня я соизволил нацепить очки, а то не смог бы ее рассмотреть, отметил, что Петунью радует моя логика. М-да, видимо, племянник до моего появления в его теле не отсвечивал ни умом, ни манерами, ни другими положительными качествами, что ценились этой женщиной. Ещё некоторое время мы поговорили с ней о вещах более приземлённых. Обсудили планы на весь день, поделили фронт работы, где я выдвинул желание перебрать весь скопившийся хлам в комнате, что стала моей. Тетя благодушно дала карт Бланш, разрешив закинуть их на чердак. За неспешным обсуждениями изменившегося с моей подачи меню и составлению нового списка продуктов нас и застали старший и младший Дурсли. Конец pov За завтраком все сидели какие то притихшие. Дадли вообще прибывал в состоянии шока. Вчера после его каприз и возмущений по поводу отданной комнаты, ему не только ее не вернули, но и наказали. Мать впервые на него наорала и лишила карманных денег за плохое поведение, отец, попытавшийся вставить хоть слово в защиту сыночка, тоже получил нагоняй за то, что распоясал сына. Когда за дверью послышались шаги почтальона, дядя Вернон, все утро старавшийся быть очень внимательным и вежливым по отношению к Гарри, потребовал, чтобы за почтой сходил Дадли. Шаги, топающего словно мамонт, кузена хорошо были слышны из кухни, будь у него трость, он вероятно создавал бы ещё больше шума, но ее конфисковали родители, до школы. А затем донёсся его крик. - Тут ещё одно! «Мистеру Г. Поттеру, дом четыре по улице Тисовая, самая маленькая спальня». Дядя Вернон сквозь зубы ругнулся и поспешил в гостиную, к камину за щипцами. Судьба второго письма была повторением первого. Уже второе странное письмо было осторожно подобрано каминными щипцами и сожжено… - Благодарю за вкусный завтрак, я сегодня задержусь, дорогая, - собравшись на работу, мистер Дурсль чмокнул жену в щеку. - Нужно благодарить Гарри, - кивая на допивающего уже третью кружку чая с молоком племянника, ответила ему Петунья, - он сегодня САМ приготовил всё, встав раньше меня. Ее муж забавно выкатил глаза от удивления, слишком разительные перемены произошли с мальчишкой, но положа руку на сердце, он мог честно сказать, что это ему нравится. Вероятно впервые в жизни ощутив желание приласкать нелюбимого племянника, Вернон потрепал того по вихрастой голове, но тут же смутившись, отдернул руку и ретировал из дома…