Ещё одна затяжка

Pov Металл холодил ладонь. Гармоника знаменитой немецкой марки приятной тяжестью рушила привычную маску пессимиста. С этим удивительным инструментом связаны одно из самых замечательных воспоминаний. Мне было четырнадцать. Теплый летний вечер окутал гостиную старенького деревенского дома ароматами цветущих трав. Мы с бабушкой традиционно в восемь вечера ужинали в компании новенького телевизора, ну как новенького, ему было почти лет десять, но это не так уж и важно. Главное то, что именно в этот вечер, по первому каналу, где-то в середине нашей трапезы начался фильм «Кадиллак Рекордс». Я был в восторге от этого фильма, хотя нет я был в восторге от музыки этого фильма. Бабушка лишь ехидно хмыкала на мои радостные возгласы, прибирая вымытую посуду в буфет. Я не знал, что могло вызвать ещё больший восторг в этот вечер, учитывая мою мрачную натуру, но когда закончился фильм, а за окном стало темнеть, бабушка вытащила из кармана своего аляповатого фартука её. Потёртая гармоника с глубокой царапиной, пересекающей надпись – M.Hohner. В тот миг эта старая женщина, ставшая мне семьёй, показалась, самое малое, ведьмой, показавшей пряничный домик. Помню как целовал ее морщинистые щеки, крепко обнимал, выражая всю радость и благодарность за подаренное волшебство, а ни как не обычную вещь. А после она начала свой рассказ: «Эта губная гармошка твое деда Аким Потапыча. Он ее привез с фронта, видишь эту царапину. Это след от пули. Его товарищи посмеивались над ним, когда он ее нашел на поле боя, уже после сражения, мол играть то все одно не умеет. А буквально на следующий день, по ней прошлась пуля. Дед до конца своих дней считал ее заговоренной, может оно и так. После он, конечно, научился и играть на ней, по сих пор помню как он устраивал вечерами концерты. Сядет на лавочку под черемухой и играет …» Удивительное совпадение, что будучи Матвеем я получил гармонику деда по матери, что здесь, в этой странной реальности, в которой живут волшебники… Не, ну надо же так вляпаться? Я – маг, бред… Научиться играть на гармонике оказалось сложно, не было ни учителя, ни доступа к интернету, да даже раскладки для инструмента. Пока я отыскал табулатуру, научился отличать на слух ноты, то ещё занятие, когда особо не наделён музыкальным слухом, прошел год. Единственное, что я сумел разучить была песня I,m man, из того самого фильма, но мои лёгкие будучи слабыми изначально, к этому моменту совсем ослабли, что естественно не способствовало продвижению в обучении. Да и времени откровенно не хватало, учитывая, что учился я в профильной языковой школе, в соседнем городке, что был в тридцати километрах от нашей деревни. К тому же было много дел по дому, по сколько бабушке шел уже девятый десяток лет и ее сил не хватало. В пятнадцать я остался один, в начале ноября бабушка не проснулась. А к концу ноября у меня случился первый приступ и гармоника осталась лежать в кармане моего школьного рюкзака, в сшитом Оксиньей Осиповной чехле… Черненая гармоника продолжала лежать в моей ладони, пока я тонул в омуте воспоминаний. Тетя продолжала вытряхивать из сундука вещи, стопка связанных бечёвкой книг, деревянная расческа с одним сломанным зубом и детское одеяльце, расшитое, вероятно, рунами. - Ты был завернут в него, когда я нашла тебя на пороге, - разворачивая его, произнесла женщина,- ты был таким маленьким, замёрзшим, эти идиоты, оставившие тебя на пороге, как безродного котенка, даже не додумались позвонить в дверь. А если бы ты совсем замёрз и умер, безответственные люди, не знакомые с таким понятием как логика. И теперь они хотят, чтобы мы спокойно отправили тебя не известно куда почти на целый год? Ну, уж нет, у меня от сестры остался только ты, да парочка забытых вещей. И я не хочу лишиться племянника, так же как лишилась сестры, - тетя была зла, я действительно уже стал считать ее своей тетей, ведь если я здесь, то нужно принять эту реальность, где за мою сохранность переживает эта британская женщина. А женщины народ суровый, как бы о них не говорили. Хотя, возможно, просто меня на моем коротком веку окружали сильные представительницы прелестного пола. Конец pov Мальчишка кротко улыбнулся на отповедь миссис Дурсль, что поносила чокнутых магов. Именно эта несмелая улыбка заставила присмотреться к племяннику повнимательнее. Худой мальчишка в одежде на несколько размеров больше нужной, выглядел потрёпанным жизнью. В его зелёных глазах поселилась печаль и усталость, подобно болотным огонькам. Его тонкие пальцы с нежностью оглаживали металлическую поверхность гармоники. Глядя на Гарри, сердце женщины тяжко заныло, оно хотело что-то сделать для него, но отчего же оно так долго молчало все эти годы? На этот вопрос ответа миссис Дурсль не могла найти. Но ведь сейчас она могла что-нибудь сделать. Взгляд упал на музыкальный инструмент, а после и на сундук с вещами. «Почему бы и нет?»- подумала женщина, только вчера вспомнившая, что ребенок живущий в чулане под лестницей тоже ее семья. - Гарри, - мальчишка поднял на нее взгляд, - думаю, что сундуку нужен новый владелец, теперь он твой со всеми вещами, - наблюдая, как крепко он зажал в руке гармонику, решила добавить, - гармоника, тоже твоя. Огонек жизни разгорелся в зелёных омутах глаз. Пару секунд мальчишка, просто хлопал глазами, судорожно хватая воздух, чтобы выдохнув, сказать тихое, но искреннее: «Спасибо». Живот женщины опалило дыханием, он уткнулся носом ей в пупок, крепко обнимая. Миссис Дурсль растерялась, она уже позабыла, когда Гарри к ней тянулся, ведь это было так давно, но руки были явно сообразительнее женщины. Одна приобняла ребенка за плечи, а вторая погладила по вихрастой голове, даря ему долгожданную нежность и тепло…