Параллели

— Роберт Грей, Уильям Денбро, прекратите шипеть друг на друга. Вы на уроке, а не в террариуме. Мисс Беннет, учительница биологии, недовольно окликнула двух учеников, в который раз срывающих ей урок своей показательной недоброжелательностью друг к другу, которая наглядно демонстрировалась в мелких потасовках прямо за партой и тихих, но достаточно громких во время занятий злобных перешёптываниях. Едва услышав свирепый возглас преподши, спорщики в последний раз злобно переглянулись между собой и насуплено отвернулись в разные стороны. Мисс Беннет безнадёжно вздохнула, но продолжила вести урок. Пеннивайз, едва сдерживаясь, чтоб не выпустить когти, вцепился ногтями в парту и свободно откинулся на спинку стула, бездумно раскачиваясь на нём. Ох, как же его всё бесило. Начиная его соседом по парте и заканчивая им же. Школа всё больше нервировала монстра. Всё здесь было не так, как он привык. Действительно, не учебное здание, а тюрьма, сковывающая своими правилами и рамками, за соблюдением коих следила бдящая матушка. Тоже весьма бесящая Пеннивайза. Она пыталась усмирить его сущность, ограничивая в пище, развлечениях, желаниях. Монстру всё это категорически не нравилось. В конце концов, малость за триста — самое время бушующих гормонов и пробуждения бунтарского характера. Сбежать из материнского дома монстр пока не пытался, но мысли уже такие приходили. Правда, к самостоятельной жизни, как не жалко это было признавать, он не был ещё готов. Но если с матушкой ещё можно было примириться, видя её только пару раз в сутки, особенно по будням, то всё школьное время Пеннивайз так или иначе проводил рядом с бесящим субъектом номер один. Билл Денбро (Самое обыденное, но настырно врывающееся в уши монстру, стоило кому-то позвать ненавистного парня)… Большой Билл (Что конкретно в нём там большое, а, очкарик? Как уже говорил Пеннивайз — кожа да кости)… Заика Билл (Действительно, заика… По крайней мере, монстру больше не довелось ввязаться с парнем в ещё одну драку, после которой он волшебным образом на какое-то мгновение перестал бы заикаться)… Билли Бой (Он сам его так мысленно начал называть. Прилипло обращение к мыслям и не хотело отлипать)… Малыш Билли (А это уже вслух, когда они опять начинали заводиться друг с другом. Достаточно было протянуть это издевательским голосом, чтоб нехило взбесить парня). В общем, даже ничего не делая, более того, даже не дыша в сторону Пеннивайза, Билл всё равно бесил монстра. Впрочем, как проницательно видел и ощущал тот, это было взаимно. Отгороженность парня, холодом исходящая от всей его фигуры, не мешала ему периодически перебрасываться с Пеннивайзом колкими обвинениями и не менее колючими тычками, едва не доходящими до драки. Это стало обыденностью для монстра. Как и бесконечное любование своей будущей желанной едой, то бишь, ножками одноклассника. С каждым днём желание обладать ими не угасало, а, кажется, разгоралось ещё сильнее, наполняя рот вязкой слюной. Клыки ныли, требуя сомкнуться на аппетитной плоти, и Пеннивайзу приходилось подключать весь свой не такой уж большой самоконтроль, чтоб не поддаться затмевающему разум искушению. Вот тебе и запретный плод. Больше всего монстра страшило неведение. Болезненная мысль, настойчиво отвергаемая им, то и дело прорывалась в голову. Он не понимал, что будет дальше. Получит ли он свой лелеянный приз или нет. Матушкин запрет только ещё больше будоражил Пеннивайза, но он не понимал, до какого времени этот запрет продержится. Неужели, он так и не сможет сожрать этого парня? По правде, теперь это уже было делом принципа. Не только ножки управляли монстром, но и жажда отомстить за драку и за то, что этот ублюдок вообще выводит его из себя. Практически днями и ночами напролёт все мысли Пеннивайза вились вокруг одноклассника, и это немало раздражало. Даже о любимой Аске он столько не думал, как об этом отмороженном. К тому же, помимо бесконечных размышлений о том, как он его ненавидит, монстр начал замечать другие детали, касающиеся одноклассника. Например, Билл ни с кем не водился в их классе, и на него тоже никто не обращал внимания. Общался он только со своей кучкой неудачников. (Пеннивайзу удалось прознать про клуб и его название). После уславившейся в школе драки, на Билла, по-прежнему, никто не смотрел. Монстр же вскоре заработал себе не очень славную репутацию, и его тоже предпочитали игнорировать, что было, в общем-то, только в радость, ибо дружелюбие и Пеннивайз — совершенно несочетаемая смесь, которая рано или поздно превратилась бы в кровавую. Когда Билл забывался или просто сидел на уроке, не думая об окружении, на его лице читалась вся скорбь мира. Пеннивайзу было очень интересно, о чём он думает, и тогда монстр жалел, что телепатия ему пока была неподвластна. На желанных ножках периодически возникали новые синяки и царапины, взамен сошедшим. Это вот нисколько не волновало монстра, ведь конечности от этого менее аппетитными не становились. А что там кто-то, возможно, бьёт парня, так это только в радость. Жалко было лишь, что не он, но кулак матушки был тяжелее кулака Билла, и испытывать его на себе лишний раз, Пеннивайз не хотел. И главное, что ему удалось заметить, что немало удивляло, что заставляло презрительно фыркать — у парня было какое-то особое отношение к рыжей девчонке из их компании. Стоило им возникнуть в поле зрения друг друга, как оба замирали и перебрасывались незначительными, но почему-то неловкими фразами. При этом лицо Билла смягчалось, напускная холодность таяла (мгновенно появлялось вновь, стоило отойти от девчонки и заметить его, Пеннивайза), он выглядел более расслабленно, но и заикался в три раза сильнее. Монстр только недоуменно созерцал всю эту картину, ругая самого себя за слежку, но почему-то оторваться от наблюдения за парнем не мог. Благо, ему хватало выдержки не сталкерить за парнем до школы, после неё и между буднями. Пеннивайз с недовольством изумлялся сам себе. Его бесил сам вид парня, но перестать на него смотреть было выше его сил. Но, как полагал монстр, всему виной были ножки. Конечно же, только они. Ничего более. Ну, разве что, ещё жажда мести.

***

Пеннивайз с видом каторжника перебирал макулатуру, которую попросили принести в школу. Естественно, на эту просьбу из уст работницы школы монстр только фыркнул, не собираясь ничего делать, но чёртова матушка пробралась в его мысли и узнала о задании, тут же просияв и направив сына на чердак, где скопилось множество макулатуры, которую матушка не удосужилась сама выбросить, хотя даже в их маленьком городишке имелось пару пунктов сбора. И теперь вся эта тяжкая бумажная ноша взвалилась на плечи Пеннивайза. Раздражённо перебирая материнские глянцевые журналы (Размашистый заголовок на одном из них: «КАК ЗАВОЕВАТЬ МУЖЧИНУ МЕЧТЫ!» заставил монстра отвлечься от своего монотонного занятия и хмыкнуть. Да уж, если матушка возьмётся за дело, то монстр очень не завидовал своему будущему отчиму); какие-то скучные бумажки со счетами; о, пропитанный воском бумажный кораблик (памятная находка); старые газетёнки. Схватив одну из них и бросив короткий взгляд на главную страницу, Пеннивайз так и застыл на краткий миг, чтоб в следующий момент до рвения вцепиться когтистыми пальцами в бумагу и судорожно вчитываться в текст. «ИСЧЕЗНОВЕНИЕ ДЖОРДЖИ ДЕНБРО ТАК И ОСТАЁТСЯ ЗАГАДКОЙ». Знакомая история, знакомые лица на потускневших фотографиях. О, Пеннивайз прекрасно знал разгадку к этой загадке. Хотя бы к этой… Всё исчезло в его бездонном желудке, а то, что туда не попало, догнивало на заднем дворе их дома. Газета со статьёй, вызвавшей приступ ностальгии, была небрежно отброшена к остальным бумажкам, а монстр вновь задумался о Билле. Теперь его уныние становилось понятным. Впрочем, никакого раскаяния Пеннивайз не испытывал и меньше ненавидеть парня не стал… Как и желать… Его ножек. Задумчиво крутя в руке бумажный кораблик, монстр отметил довольно хорошую работу, но потом рыкнул на самого себя и отбросил игрушку куда подальше, чтоб не мозолила глаза.

***

Наступил очередной школьный денёк, освещённый ярким солнышком, завлекающим прогулять учёбу и пойти на детскую площадку поохотиться. Но Пеннивайз пересиливал себя и упёрто шёл к ненавистному зданию, и когда дошёл до школьного двора, был вознаграждён открывшейся ему любопытной сценой. Очкарик, болезненный, невзрачный кудряш и Билл задирались с тремя парнями, коих Пеннивайз до этого видел лишь мельком. Монстр подошёл как раз к тому моменту, когда светловолосый пацан с довольно безумным лицом (типичный серийный маньяк) схватил очкарика за рюкзак и повалил его на кудрявого паренька. Высокий брюнет выхватил чужую игрушку и закинул её в сторону проезжающего мимо школьного автобуса. Толстый пацан в кепке смачно рыгнул на ухо болезненному. Билл же ограничился лишь слабым толчком в плечо. Его будто старались не трогать. И Пеннивайз догадывался, что вовсе не от страха. Парень хоть и выглядел разъярённым, но явно не способным набить морды троим парням с более плотным телосложением. Тем не менее, когда издевательски хохочущая троица удалялась, Билл не выдержал и, отчаянно заикаясь, свирепо выкрикнул их, судя по всему лидеру: — Ты… с-с-с-с-сука, Бауэрс! * Троица мигом остановилась и медленно повернулась к бесстрашному, причём в отнюдь не самом хорошем смысле этого слова, парню. Пеннивайз почувствовал, как всё замерло на этом моменте. Даже он сам неподвижно застыл, напряжённо всматриваясь и гадая, что будет дальше. — Ты к-к-к-каркнул что-то, Б-Б-Б-Билли? — глумливо насмехаясь и постепенно приближаясь к парню, передразнил его заикание названный Бауэрсом. — У тебя были льготы в том году из-за твоего брата, но они отменены. Парень вплотную приблизился к Биллу, и Пеннивайз ощутил солоновато-металлический привкус на губе, которую незаметно для себя разодрал клыками. Его тело напряглось, как перед броском в атаку, но тут же расслабилось, когда Бауэрс заметил полицию, патрулирующую территорию. Парень заметно стушевался под взглядом шерифа и пробормотал в лицо Билла: — Я вам устрою весёлый год**. И тебе и твоим петушкам. Но чего Пеннивайз не ожидал, так это того, что в следующий момент Бауэрс похабно оближет свою ладонь и смазано проведёт ею по щеке Билла. Тот лишь слегка увернулся, но мокрый след всё равно остался на его коже. Монстра накрыло непреодолимым желанием с хрустом переломать Бауэрсу его скользкие ручонки, в пыль раздробить кости и… Немалыми усилиями, Пеннивайз вернул какой-никакой, но самоконтроль. Троица ушла, а Билл с друзьями остались смотреть обидчикам вослед, даже не пытаясь ничего предпринять. Это ещё больше разозлило и без того взбешённого монстра. Какого чёрта они ничего не делают?! В конце концов, если Билл разозлился из-за порванной футболки, то почему это его не вывело из себя?! Загадок только прибавлялось, и Пеннивайз бы всё обдумывал, но этому не способствовала ярость, не хуже острых клыков раздирающая его рассудок. И больше всего он злился из-за слюнявого жеста светловолосого ублюдка. Он был таким… собственническим, что ли, как клеймо, и это ещё больше выводило монстра из себя. Горячечная мысль, что он уже сам, первый заклеймил парня, навязчиво пульсировала в голове, обдавая жаром собственное тело. Естественно, Пеннивайзу нужно было лишь тело парня, а в особенности ноги, но, тем не менее, оно уже принадлежало ему, раз он положил на него свой глаз, а своё отдавать монстр не собирался. Желание устроить медленное убийство со всевозможными мучительными пытками или хотя бы раскромсать морду Бауэрса сейчас даже преобладало над желанием получить вожделенные ножки. Дав себе слово ещё пристальней следить за Биллом, Пеннивайз двинулся на урок вслед за шагающим туда же парнем. Тот будто что-то учуял, потому что мгновенно обернулся, встречаясь глазами с глазами монстра. Синева в радужках тут же заледенела, а лицо стало надменным, но Пеннивайз лишь презрительно фыркнул, миновав парня, и уже сам ощущал прожигающий взгляд в спину.

***

Как и собирался, Пеннивайз тщательней следил за своей будущей едой, но Бауэрс с тех пор не вмешивался в жизнь Клуба Неудачников, и постепенно монстр забывал о том инциденте, хотя иногда, сидя за партой, машинально косил взгляд на щеку соседа, которую тот, то задумчиво почёсывал, что-то решая в своей голове, то будто нарочно закрывал ладонью, опираясь локтем об парту. Пеннивайз непроизвольно впитывал каждый жест Билла, каждую привычку, запечатляя всё в своей памяти. Но пробиться сквозь отчуждённую маску, намертво застывшую на лице парня, не мог. Впрочем, его это не сильно волновало… Наверное. За последнее время Пеннивайз стал заядлым посетителем кабинета директора. Доводить до слёз одноклассниц и получать их страх, грусть и злость стало лучшим перекусом для монстра. Билл его своими эмоциями не кормил, как всегда оставаясь невозмутимой ледышкой. А в пылу обвинений эмоции — это последнее, на что Пеннивайз обращал внимание, ведь надо было быстро придумать слово поколюче, чтоб задеть парня. Неслыханное моральное удовольствие. Одним вечером, возвращаясь после очередной директорской тирады, Пеннивайз двинулся к локерам, чтоб забрать нужные вещи, но вовремя остановился, затаившись в углу, ибо его взору открылась ещё одна любопытная, но уже раздражающая сцена. Монстр не знал, на что рассчитывал Бауэрс, под прицелом камер прижимая к шкафчику его соседа по парте, но именно это он и делал, не подозревая о чужом взоре, сверлящем его спину. Билл не сопротивлялся и не пытался вырваться, лишь презрительно ухмылялся, пока его руки, занесённые вверх, прижимали к дверце локера, коленом вжимаясь между ног парня, что особенно взбесило Пеннивайза. Но он пока не пытался отнять свою собственность, ибо заслышал негромкий разговор. — Ну что, Билли, уже не такой смелый без своих дружков-петушков? — шипел Бауэрс практически в губы Билла, ещё туже вжимаясь в него, на что Денбро только морщился. Видно было, что ему больно и, естественно, неприятно, но он упрямо молчал. — Да ладно, детка, все ж свои… — безумно усмехнулся парень, свободной рукой проводя по ранее обслюнявленной щеке собеседника. — Можешь говорить нормально, я же знаю, какой ты на самом деле. Я всё о тебе знаю. — с явной угрозой в голосе прошептал Бауэрс, сокращая расстояние между их губами до минимума. Пеннивайз напрягся, до собственной крови сжимая кулаки с уже прорвавшимися когтями. Ещё одно движение со стороны ублюдка в сторону губ Билла, и он растерзает его на лоскутки. Но Бауэрс, будто предчувствуя неладное, осторожно обернулся, продолжая сжимать руки Билла в своём захвате, и, удостоверившись, что никого нет, повернулся обратно к своей жертве с расцветающей безумной ухмылкой на губах. Он запустил руку в карман мешковатых штанов и достал оттуда блеснувший в полумраке карманный нож, теперь уже им ласково и невесомо проводя по щеке Билла. — Теперь ты будешь посговорчивей, да, детка? — срывающимся шепотом поинтересовался парень, чуть надавливая лезвием на кожу. На том месте набухала кровавая капля, готовая прочертить розоватую дорожку по щеке. Но Бауэрс её опередил, мигом припав губами к порезу, с наслаждением слизывая кровь языком и шепча в чужое ухо: — Ну что же ты, молчишь, Билли? Не будь таким пай-мальчиком. Я же слышал, что недавно моя детка даже немножко бунтовала… Действия и слова Бауэрса стали последней каплей, подобной той кровавой, для Пеннивайза, и его глаза превратились в раскалённые угли, испепеляющие своим жаром. В последний миг неожиданно вырвавшиеся слова из уст Билла остановили его, хоть и обращался парень вовсе не к нему, а к держащему его ублюдку. — Больной псих! — выдохнул Билл совершенно спокойным для такой ситуации голосом, и не успел Бауэрс порадоваться, что «его детка», наконец заговорила, как в лучшем стиле Денбро ему заехали под дых, а затем выбили нож из рук, который полетел куда-то в сторону. — Плохо же ты меня знаешь, Бауэрс. — ледяным тоном процедил парень, с легкостью хватая не ожидавшего такого сопротивления противника за шиворот одежды и безжалостно врезая его головой в понуро скрипнувший, но пока не треснувший шкафчик. Бауэрс слабо пытался вырываться, но, то ли Билл его так хорошенько приложил дурной головой, то ли ещё что-то, но вскоре он обмяк в цепкой хватке тонких пальцев, пока на него сыпался град болезненных ударов. — Не смей ко мне приближаться и дотрагиваться! — напоследок прошипел Билл, нависая над бессильно прислонившимся к локеру Бауэрсом. Не пытаясь убедиться, внял тот его приказу или нет, Билл схватил свой рюкзак и что-то недовольно бормоча о камерах и самообороне потопал на выход, обминув застывшего в углу Пеннивайза, но так и не заметив его. Пеннивайз же пытался осмыслить увиденное, но аккомпанемент из болезненных стонов Бауэрса не способствовал мыслительному процессу, поэтому на ватных ногах монстр побрёл прочь из школы.