Параллели

С грохотом дверь резко захлопнулась прямо перед неожиданными гостями, и Пеннивайз по злобному рычанию, прозвучавшему за спиной, понял, что его сейчас будут убивать. - Прости, мам, я чисто на рефлексах. – поспешил повернуться он к разъярённой матери, чтоб видеть врага в лицо, и на всякий случай начал по стеночке отходить подальше. Впрочем, Матурин обещала сыну скоропостижную кончину в обозримом будущем. Сейчас же она поспешила распахнуть двери и сгладить внезапный конфуз. - Богом прошу, простите Роберта. Он у меня слегка неуравновешенный. – отчётливо выделила она слово "слегка", после чего уже было непонятно, кто кого больше хотел убить – мать сына или сын мать. – Проходите-проходите. – любезно пригласила женщина гостей в дом. Отец Билла лишь кивнул, мол, бывает, Билл же разочарованно выдохнул и шёл в гостиную с таким видом, который ясно давал понять, кто тут сильнее всех жаждет убивать. На его лице легко читалось, что он надеялся уйти по тихому после негостеприимного приёма. Пеннивайз, всей своей сущностью чуя приближение катастрофы, пробежал на кухню, надеясь по старинке спрятаться в холодильнике, но с досадой вспомнил, что сам же забил его. Пришлось сесть на подоконник и судорожно размышлять, какого чёрта происходит. Что, чёрт возьми, задумала его матушка?! Тут же на кухню как ни в чём не бывало вошла сама матушка и, ни слова не говоря, открыла дверцу холодильника, обнажив взору Пеннивайза девственную чистоту белоснежных полок. Лишь на парочке из них стояли какие-то блюда, накрытые крышками, и прозрачные креманки с чем-то красным. И как монстр догадывался, то была вовсе не кровь. Мигом соскочив с подоконника, Пеннивайз подлетел к матери и гневно поинтересовался: - Где Патрик?! - Какой ещё Патрик? – недоуменно вскинула брови дама, вытягивая самое длинное блюдо. - Который был у нас в холодильнике. – не сбавляя тона, пояснил Пеннивайз. - А, ты про то мясо. – брезгливо поморщилась Матурин, ногой изящно захлопывая дверцу. – Я его выбросила. - Ты выбросила Патрика?! – от переизбытка чувств Пеннивайз схватился за то место, где у людей билось сердце. – Как ты могла?! - Конечно, выбросила. – наконец, не выдержав, тихо рявкнула женщина, сурово глядя на сына. – Забил этой дрянью весь холодильник. Больше такое в дом не таскай. Мы теперь будем жить не одни. Мысли о выброшенной еде на время заставили Пеннивайза забыть о новых членах семьи, но теперь уже почивший Патрик отошёл на второй план. - Да ты с ума сошла! – накинулся монстр на матушку с новыми обвинениями. – А если они про нас прознают? Нам придётся их сожрать. – такая перспектива, впрочем, Пеннивайза вполне устраивала, особенно, если она касалась Билла. Отец парня для монстра был слишком старым, чтоб употреблять его в пищу. Одним пальцем небрежно держа громоздкой поднос с блюдом, Матурин мягко фыркнула. Она ласково посмотрела на сына и медовым голосом произнесла: - Ты уже доказал за эти пару месяцев, что умеешь контактировать с людьми, так что, думаю, нас не раскроют. - Зачем тебе это? – монстр отлично прочувствовал в материнских словах лесть, поэтому на мнимую похвалу попадаться не собирался. - Потому что я молодая... Что? – на выразительный взгляд сына Матурин нехотя добавила: – Относительно молодая и одинокая женщина. - Тебе скоро пять тысяч стукнет. – ехидно подметил Пеннивайз, за что тут же получил щелчок по лбу. Длинные уродливые когти на пальцах дамы, моментально перекрывшие прекрасный маникюр, полоснули по коже, продырявливая её, словно буром. - В самом расцвете сил. – невозмутимо промолвила дама, с неприкрытым злорадством наблюдая за стонущим от боли сыном. – Так что не ёрничай. - Да-да, конечно. В самом... – с сарказмом пробормотал монстр, но вовремя сообразил, что такими темпами одной раной на лбу он не отделается, и поспешил сменить тему. – Ты вообще в курсе, что это с его ненаглядным сыночком я тогда подрался? Что это его я мечтаю сожрать круглыми сутками? Что мне в школе с ним невыносимо находиться, а ты ещё хочешь, чтобы мы жили под одной крышей?! Пока Пеннивайз, всё повышая голос, декламировал свою эмоциональную речь, Матурин одной рукой продолжала держать блюдо, другой проверяла макияж на безупречном лице, глядя в карманное зеркальце, поэтому едва не проворонила окончание тирады, но вовремя переключила внимание и с наигранным удивлением воскликнула, повернувшись к собеседнику: - Надо же. Какое совпадение! А я и не знала, что этот милый юноша не даёт тебе покоя. А теперь в её словах Пеннивайз отчётливо слышал ложь. Спустя короткую паузу он поинтересовался: - Ты это специально, да? - Что специально? – с невинным видом переспросила Матурин. - Затеяла это всё. Чтоб свести меня с ума. Дама тут же надменно вскинулась, прожигая его недобрым взглядом. - То есть, ты хочешь сказать, что я веками пыталась обуздать твою сущность, чтоб потом всё это пустить на ветер? - Именно так. – скрестив руки на груди, уверенно кивнул Пеннивайз. - Ну-ну. – поджав губы, бросила Матурин, прежде чем покинуть кухню. – Нас уже заждались. Идём. Пеннивайзу ничего не оставалось, как обречённо поплестись за ней, на ходу пытаясь залечить ноющий лоб, хотя опустошенный холодильник так и манил в себя залезть. *** Зелёная жижа, гордо именуемая Матурин авторским соусом и пропитавшая тонкие красные кусочки непонятно чего, отлично бы смотрелась на ублюдочной физиономии Денбро. Так думал Пеннивайз, лениво ковыряя столовыми приборами, об истинном предназначении коих имел весьма смутное представление, в своей тарелке. Матушка, видимо, наконец, осознав, как "отравительно"* готовит, решила пойти по пути наименьшего сопротивления, просто сделав нарезку. И всё бы ничего, но приправила её кошмарным соусом. Парни оба молчали, с кислыми минами уставившись на свои порции, но то и дело украдкой бросая друг на друга не сулящие ничего хорошего взгляды. Зато старшие оживлённо болтали, скрашивая своим гулом унылую обстановку. - Божественное карпаччо, Сандра. – мистер Денбро самым искренним тоном похвалил свою будущую жену, не замечая, как её сын в удивлении вскинулся на него. Зато Билл, который весьма палевно следил за каждым его движением, заметил и поднял на парня недоуменный взгляд, но сейчас изумлённому Пеннивайзу было вовсе не до него. Как этот мужик назвал его мать? Почему-то ему послышалось слово "шлюха". Впрочем, сама Матурин нисколько оскорблённой не выглядела и лишь польщёно улыбнулась. - Ой, ну что ты, Зак, это такой пустяк. – деланно смутилась она, легонько взмахнув рукой. Мужчина мягким движением поймал её ладонь в свою, и Пеннивайз ощутил, как его желудок хочет отторгнуть всё, что монстр успел проглотить до того, как расчувствовал отвратность матушкиной еды. Хотя гостям, по крайней мере, матушкиному ухажёру она понравилась. Билл же съел не больше, чем сам Пеннивайз. И, похоже, их обоих тошнило. Но вовсе не от блюда, а от сцены, разворачивающейся рядом. Голубки же не замечали мучения своих птенчиков и, держась за руки, продолжали сладко ворковать. - У тебя такое красивое имя, Сааандрааа. – словно смакуя, растягивая гласные в имени женщины, отчего Пеннивайз начал подозревать, что заикание в их роду передаётся по наследству, протянул Зак. – Для нас американцев оно необычное. Но я всегда считал, что итальянские имена самые красивые. Как и женщины. Ему в ответ вновь раздался мелодичный смех, затем Матурин счастливо промолвила: - Граци. - Будешь защищать нашу семью, милая. Ведь ты защитница человечества, как и я понял по твоему прекрасному имени. Пеннивайз тут же воспылал праведным гневом. Не зря ему послышалось слово "шлюха". Скольких же людишек матушка съела за всё своё существование? А теперь вот как, защитница? Матурин что-то тихо ответила, но Пеннивайз уже не слышал, потому что в ужасе наблюдал, как избранник матери поворачивается к нему. - А ты, Роберто, не скучаешь по родине? В этот момент монстр очень скучал по родине, но не по какой-то там Италии, а по своему миру. Миру, где не было защитников человечества, школ, ублюдочных одноклассников и розовых соплей. И где он не должен был нацеплять на лицо лживую дружелюбную улыбку и любезно лепетать: - Ужас, как скучаю. Матурин тут же рассмеялась, делая глоток красного вина. - Он шутит. – отставив бокал, пояснила она: – Роберт был ещё очень маленьким, когда мы перебрались сюда, поэтому ни родину не помнит, ни языка не знает. Пеннивайз кинул на матушку убийственный взор, мол, всё он прекрасно помнит и вообще великий патриот, не пора ли им вернуться домой? Матурин проигнорировала его взгляд и продолжила тошнотворную беседу с женихом. Пеннивайз, ощущая тихо крадущиеся по организму рвотные позывы, поспешно выскочил из-за стола. Билл, о котором монстр даже успел временно позабыть, так как тот вёл себя тихо и не мозолил глаза, моментально встал вслед за ним. - Мальчики, вы уже наелись? – Матурин перевела взгляд на парней, а затем на их тарелки. Вид почти нетронутых блюд почему-то её ни капельки не расстроил, и она весело прощебетала: – Видимо, желе вы попробуете позже. Можете идти. Ах да... – мигом остановила она уже собравшегося смыться из комнаты сына. – Наши гостьи сегодня ночуют у нас, и так как в гостевой сейчас ремонт, Билл будет спать в твоей комнате. Кровать большая. Поместитесь. Пеннивайз не знал, что его наполняло в тот момент больше: недоумие или злость. Ни слова не говоря, он вышел из столовой, отдалённо слыша, как Билл идёт следом. Молчит, и то хорошо. В каком-то затуманенном состоянии монстр прокрутил дверную ручку и распахнул дверь, осторожно заглядывая в свою комнату и тут же замирая на пороге. Его взору открылось то, чего он совсем не хотел и не ожидал увидеть вопреки небольшому предупреждению матери. Да, оно было небольшим, зато кровать, теперь занимающая полкомнаты, была большая. С дотошной тщательностью, которой никогда не наблюдалось у монстра, застеленная белым покрывалом, на котором сложили где-то семь подушек, словно здесь жил подушечный маньяк. Билл, внезапно давший о себе знать, тихонько хмыкнул за спиной застывшего Пеннивайза, через его плечо заглядывая в комнату, и монстр понял, что послужило причиной веселья парня. Чуть ли не каждый дюйм стен в комнате обвешивали плакаты с изображением рыжеволосой бестии Аски. Билл, видимо, устав топтаться на пороге, грубо подтолкнул парня вперёд и зашёл следом, со зловещим грохотом захлопывая за ними дверь. Пеннивайз, с которого после толчка спало оцепенение, понял, что кое-кому из этой комнаты живым не выйти, и уже нацепил на лицо свой фирменный ужасающий оскал, поворачиваясь к парню, как вдруг совершенно неожиданно оказался прижат лицом к стенке с крепко захваченными сзади руками. Его глаза упёрлись прямо в грудь напечатанной Аски, но эта мысль быстро исчезла, ибо горячее дыхание скользнуло по его ушной раковине, в которую тут же нагло проник чужой шепот: - На чём мы там остановились в школе? Пора продолжить урок. Пеннивайз вновь оцепенел. Лёгкое замешательство от неожиданных действий Билла помутилось, когда он почувствовал, как щекотно от слов и дыхания в его ухе. Мурашки ползали вокруг ушной раковины, и это было приятно... Даже очень... На мгновение монстр забыл о своём неудобном положении, хотя руки, по-прежнему сжатые крепким захватом, уже изрядно ныли. Но окончательно он забылся, когда Билл, ощутивший любопытную ответную реакцию заложника, прошёлся по ушной раковине языком, смачивая её слюной, а затем будто невзначай несильно прикусил нежную мочку, чем едва не вырвал из парня невольный стон. Пеннивайз с трудом подавил этот позорный звук, грозящий вырваться из его глотки. Только не перед этим ублюдком, подарившим ему минутное наслаждение, которое он вовсе не просил. - Ммм... – вырвал монстра из злостных раздумий задумчивый голос ненавистного парня. – Вот какое у тебя эрогенное место. Интересно. - Чего? – сиплым голосом поинтересовался Пеннивайз, собираясь тут же вырваться, чему не способствовало его всё ещё не шибко дееспособное тело. Предательское человеческое тело, ещё раз доказывающее, какие людишки слабые. Хотя Билла он к таким при всём желании отчего-то отнести не мог. - Отпусти меня. – довольно спокойным тоном процедил монстр, не желая вырываться самостоятельно, и неожиданно его послушались. Билл разжал ладони и отошёл от парня, возможно, предчувствуя, что лучше сейчас держаться от него на безопасном расстоянии. Но когда Пеннивайз, потирающий побелевшие кисти рук, обернулся к Денбро, то разочарованно выдохнул, ибо у того был такой безмятежный вид, словно только что ничего не произошло. Некстати вспомнился недавний эпизод в туалете, и почему-то только сейчас Пеннивайз прочувствовал всю неловкость той ситуации и смущённо отвёл глаза от чужого лица, которое всё ещё мечтал лишить парочки деталек в виде синих хрусталиков. Впрочем, смущался он недолго и уже собирался высказать все свои возмущения безмятежному мудаку, чем, возможно, спровоцировал бы новый приступ агрессии у обоих, который непременно бы повлёк за собой очередную потасовку, и заодно поинтересоваться, какого чёрта только что случилось, но мудак разрушил его планы, внезапно усевшись на подоконник и с легкостью открыв окно, а затем он вынудил из кармана пачку сигарет и зажигалку, тут же прикуривая. Взгляд Пеннивайза прикипел к этой пачке. Синего цвета, с какими-то мелкими надписями на лицевой стороне, ничем особенным она не отличалась, как собственно и содержимым. Но монстр уже как-то пробовал курить, и это была его первая и последняя попытка, ибо даже его бессмертный мёртвый организм внезапно ожил, чтобы отторгнуть серый никотиновый дым порцией рвоты и сильнейшего приступа кашля. Да и матушка тогда была мягко говоря не в восторге, учуяв стойкий запах сигарет, исходящий от сына, но глядя на его измученный жалкий вид наказывать не стала, лишь пригрозила, что если ещё раз попробует эту мерзость, будет всё существование только ею и питаться. В кои-то веки Пеннивайз материнской угрозе внял и послушался, с тех пор ни разу не засунув подобную гадость себе в рот, ибо детишки всё-таки были вкуснее. Но сейчас, глядя на выдыхающего сизый дым в раскрытое окно Билла, Пеннивайз снова вспомнил о эстетике и понял, что этот парень курить умеет и делает это чертовски красиво. Даже самому вдруг захотелось вновь попробовать вопреки матушкиному запрету. Поэтому, недолго думая, монстр уселся рядом на узеньком подоконнике, отчего оба парня оказались впритык друг к другу, но, похоже, никого из них это не волновало. На вопросительный взгляд Билла, уже докуривающего сигарету, Пеннивайз только требовательно протянул руку. Денбро понял его без слов и лишь усмехнулся, но не полез за ещё одной сигаретой, а вынул свою изо рта и медленно поднёс к губам парня. Словно давая выбор, его пальцы застыли в паре миллиметров от чужого лица, но Пеннивайз не колебался и смиренно обхватил губами сигарету, даже не задевая державшие её фаланги, и не сказать, что Билл в тот момент не испытал лёгкое сожаление по этому поводу. Пеннивайз затянулся, чувствуя на фильтре влагу слюны и терпкий, но довольно приятный вкус. Его рецепторы были куда чувствительней человеческих, и он понял, что ощутил вкус Билла. Его хотелось вдыхать и вдыхать. Травиться всё сильнее. И больше всего раздражало, что отторжения не было. Тошнота, как и кашель, даже не думали подступать. И в неком одурманивающем трансе, сидя рядом с парнем, чувствуя тепло его тела, как и холод сущности, Пеннивайз беззаботно докурил сигарету, периодически непроизвольно стряхивая пепел, и очнулся лишь тогда, когда сигарета истлела до фильтра и обожгла его пальцы. - Чёрт. – тихо шикнул монстр, поспешно погасив окурок и выбросив его в окно, надеясь, что осенний ветер отнесёт его куда-нибудь подальше. Билл, который насмешливо наблюдал за его неловкими движениями, не преминул сообщить: - А я так мечтал потушить его об тебя. Пеннивайза не шибко обрадовало это заявление, и он рявкнул в ответ: - Я тебя сейчас потушу. Впрочем, сейчас оба понимали, что пока это пустословная угроза, ибо им даже двигаться было лениво. Более того, промозглый ветер обдувал спины, отчего даже невосприимчивому к температуре Пеннивайзу стало немного холодно, не говоря уж о Денбро, сидящему в белой хлопковой футболке, но никто не желал закрывать окно. К тому же, запах сигарет, наполняющий комнату, ни отца Билла, ни мать Пеннивайза не обрадовал бы, если б они вошли сейчас. Комната проветривалась, а мысли монстра лениво плыли в голове, но ни одну из них невозможно было ухватить. Кто-то стукнул его по бедру, и, скосив глаза вниз, Пеннивайз понял, как тесно они с Биллом прижаты друг к другу. Правая нога Денбро свободно касалась его левой ноги, и это заставило мозг монстра мигом возбудиться. И, похоже, не только мозг... Мурашки поползли вниз, оседая в районе паха и превращаясь в горячие искры, обжигающие своим жаром. Уже предчувствуя, что ничего хорошего это не предвещает, Пеннивайз лихорадочно раздумывал, как повести себя – как плохой хозяин комнаты или как очень плохой хозяин комнаты. Последнее включало в себя смерть от клыков. Решив пока ограничиться первым, монстр тихо прошипел: - Слушай, может свалишь отсюда? Билл двинул плечами, насколько позволяло весьма ограниченное пространство, и буднично предложил: - Слушай, может вернёшь мне должок? - Ты о чём? – Пеннивайз, который пытался уловить что-то неладное в речи Билла, мгновенно насторожился, отбросив лишние мысли. Он уже понял, что с этим парнем стоит быть начеку. - Ну, как же? – с наигранным удивлением произнёс Денбро. – Ты же мне ещё минет торчишь. - Чего?! – от возмущения монстр сам соскочил с подоконника, но покидать свою обитель не спешил, вместо это недобро уставившись на собеседника. – Ты сам профукал свой шанс. - Ага, конечно, – саркастически пробормотал Билл, тоже покидая насиженное местечко, но лишь для того, чтоб поясницей прижаться к кромке подоконника и скрестить руки на груди. Вид у него был вполне расслабленным, но Пеннивайз инстинктивно чувствовал опасность и не терял бдительность. – Ты пошёл на попятную, даже не дав мне начать. Монстр тут же начал закипать, хоть и понимал, что глупо вестись на откровенную провокацию. - Ты сам всё продемонстрировал. – он бросил мимолётный взгляд на скрытый одеждой пах парня, но спешно отвёл глаза из-за новой волны смущения и скомкано добавил. – И кончил без начала. - Да ладно. – спокойно промолвил Билл и вдруг сдвинулся с места, неспешным шагом подходя к собеседнику. – А я так не думаю. Пеннивайз начал отступать назад, пока что-то сзади не преградило ему путь для дезертирства, а в следующий миг осознал, что куда-то летит. Короткий полёт оборвался падением, к счастью, очень мягким, и монстр сообразил, что лежит на своей новой кровати. А Билл нависал над ним с победной ухмылкой на ублюдочном лице.