Если хочешь жить, то должен пойти со мной

      Через плотную, тёмно-зелёную ткань крупной палатки, расположенной рядом с центром военного лагеря, лучи утреннего солнца не пробивались, не мешая её жителям спокойно спать. Рыжие пряди мальчишки мягко лежали на белоснежной, мягкой подушке, а под его щёчкой показалась небольшая лужица из слюнок. Чуя, судя по всему, крепко уснул после долгой поездки на поезде. Он даже не слышал, как Осаму вышел из палатки, пообещав Накахаре, что тоже сейчас ляжет спать.       Прекрасный сон Чуи был разорван глухими шагами и чьим-то мужским голосом. Даже сквозь сон рыжик мог понять, что это не голос майора. Такое немного напрягло мальчика, заставляя его чуть нахмуриться, но держать глаза закрытыми. Что делать в случае, если на него попытаются напасть, он знал. Мысли о том, что лагерь могли захватить, нагло лезли в голову. Но больше Чую волновало состояние Осаму. Вдруг он попал под горячую руку и сейчас лежит где-то около палаток, истекая кровью? Нет, Дазай сказал, что уже ложиться спать, а значит, лежит рядом с Накахарой.       Парнишка резко раскрыл небесный взгляд, который слабо блеснул в полумраке палатки. Чуя вскочил, оглядевшись. Рыжик аккуратно подошёл к тёмному углу, где расположилась кровать майора. Тушки шатена там не оказалось. Сердце ускорило ритм, неприятным стуком ударяясь в висках. Накахара сорвался с места, бросившись к выходу. Страх того, что Осаму и вправду могли серьёзно ранить, быстро овладел мальчиком, заковывая его в свои крепкие объятия. А главное для Чуи было то, что он больше никогда не увидит майора.       В глаза, привыкшие к мраку палатки, сквозь тучи пасмурной погоды ударили светлые лучи, заставляя часто заморгать, немного жмуря голубые глазки. Чуя принялся протирать их, а после вспомнив, зачем так спешил, бросил это дело, в панике замотав головой. Голосов и шагов, что были слышны недавно, уже не было, а значит люди, бывшие здесь недавно, благополучно ушли. Но куда? Рыжик не знал. Если лагерь и вправду захватили, главное не попасться им на глаза и найти Осаму. Целым и невредимым. Тогда они сбегут вместе и Чуе уже будет нечего бояться.       В лагере было крайне тихо, не смотря на то, что в такое время солдаты уже встают и готовы выполнять приказы ради блага страны. Даже ни одна птичка, хотя бы, не пискнула. Такая тишина напрягала рыжего парнишку. Чуя, тяжело дыша, ринулся между палаток, в поисках палатки капитана. Возможно, Осаму как раз таки там. Просто встал раньше Накахары.       Трава щекотала кожу оголённых ног, шелестя под быстрыми шагами ног. Где-то впереди раздался выстрел, разрывая барьер спокойности и тишины в лагере, а после промелькнула уже, кажется, знакомая, высокая фигура с каштановыми волосами, пригнувшись и скрываясь в высоких кустах. Чуя обрадовался, зная, что это точно Дазай, позабыв о том, что в стороне, в которую он побежал, прозвучал выстрел и его вполне могли поймать.       Накахара почти приближался к этому месту, как его тонкую, казалось, хрупкую ножку схватила крепкая рука, скрытая под уже знакомым бинтами, затаскивая мальчика в кусты. Из уст Чуи вырвался писк от неожиданности и окутавшего его ужаса. Широкая ладонь легла на рот младшего, закрывая его. Из-за плеча рыжика показалось лицо майора, что приложил палец к своим сухим, потрескавшимся губам, прося о том, чтобы Накахара молчал и не издавал ни звука. Напуганный до чёртиков Чуя быстро кивнул, взяв Осаму за ладонь своими пальчиками, мелко вздрагивая от каждого шороха. Сейчас его не волновало то, что они сидят в кустах и их могут в любой момент найти, схватив. Самое главное, что майор жив и цел.       Рыжик краем ярких глаз видел встревоженность и волнение на лице Дазая. Его губы то поджимались, то немного разжимались, дабы втянуть воздух ртом, а глаза слегка подрагивали. Чуя чувствовал в атмосфере еле слышный запах гари. — Что случилось? — наконец набравшись смелости, тихо спросил Накахара, когда Осаму убрал ладонь от его рта, давая небольшую свободу, но крепко держа за худую талию. — Судя по всему, кто-то, зная местоположение нашего лагеря, доложил об этом им.       Чуя не знал, кого Дазай подразумевает под ≪им.≫ Но это значило лишь одно. Им — это тем, с кем они, в принципе, и воюют. — Но кто?.. — встревоженно шепнул Чуя, подняв голубые глаза на майора, встретившись с его, медовыми. Такой зрительный контакт заставил младшего немного покраснеть и неловко отвести взгляд на свою обувь. — У нас есть предатель, — тцыкнул тот в ответ, нахмурив тонкие брови.       Его рот открылся, явно уже готовясь выпустить из своих уст ещё что-то, как в миллиметре от и так напуганного рыжика пролетели пули, разрезая воздух и скрываясь в коре неподалёку стоящего, крупного дерева. Зрачки голубых глаз уменьшились, а тело поддалось дикой дрожи. Осаму крепко прижал к себе Накахару, осторожно выглянув из-за листвы, дабы проверить хоть что-то. Не успев даже вглядеться в быстро приближающиеся фигуры, Дазай резко пригнулся, сжимая Чую в крепкой хватке, зажмурив карие глаза. Ещё две пули пронеслись там, где недавно была макушка шатена, пытаясь попасть точно в лоб. Однако, те солдаты не выделяются умом. До них, видимо, не доходило, что хватит лишь пары пуль в сами кусты, чтобы убить тех, кто там засел. — Бежим, — всё, что успел сказать Осаму, выскочив из своего укрытия, схватив в охапку Чую, который всё ещё не очухался от недавнего.       Накахара вздрогнул, мотнув головой, а после медленно зашевелился, наконец выходя из каменного положения. Мальчика вновь и вновь окутывал уже знакомый страх, но рядом с Осаму он чувствовал себя в безопасности, зная, что он защитит, не оставляя умирать на поле боя. А, может, и оставит?       Чуя не знал, сколько они бежали сквозь небольшой лесок, скрываясь за деревьями и ветками зелёных кустов, что мелькали по бокам. Ноги болели от каждого шага, говоря о том, что рыжик их намозолил в кожаной обуви. Если смотреть на то, что выстрелы уже не были слышны, как и бег, за ними уже никто не гнался. Накахара медленно отпустил руку Осаму, шлёпнувшись на мягкую, немного притоптанную траву, тяжело дыша от быстрого бега. Он уже не мог даже спокойно идти. Да и куда идти? Лагерь захвачен и туда не вернуться, разве что, без чьей-либо помощи. Чую начал волновать другой вопрос. Неужели остальные спокойненько сбежали, оставив Осаму один на один с врагами, которые в любой момент могли его убить? — Где капитан и остальные? — наконец подал голос мальчик, лениво подняв голову, взглянув на майора. Шатен выпрямился, обернувшись через плечо. Каштановые волосы были растрёпаны и спутаны, придавая тому слегка нелепый вид. — Мы должны были отвлечь их на какое-то время, чтобы выбранные солдаты скрылись за помощью. Однако, врагов оказалось куда больше. Я двигался в сторону нашей палатки, дабы забрать тебя, но меня застали врасплох и тут выбежал ты, — издал вздох он, положив руки на талию, отвернувшись и как-то виновато опустив голову.       Чуя выдохнул, также опустив голову. Он не винил Осаму. Всё же, жизнь остальных куда важнее, чем жизнь бесполезного рыжика. Но, Дазай ведь его спас. А так, вполне мог не трогать и тогда бы Накахара попал под дуло.       Мальчик огляделся. Вокруг была лишь высокая трава и пара деревьев, чья листва, от лёгкого ветра, издавала приятный шелест, заставляя немного успокоиться и расслабиться. Видимо, они остановились на поле. Чуя надеялся, что Осаму что-то придумает. Не может же быть здесь один лагерь. Да и Дазай говорил о помощи, а значит, здесь он точно не один расположился. Накахару передёрнуло. Он вспомнил о голосах рядом с палаткой, где совсем недавно мирно сопел, видя прелестный сон. Если бы они решили зайти внутрь, тогда бы майор точно не успел и прощай рыжик. — Давай поищем папоротник и ветки. Разведём костёр и немного отдохнём, — наконец подал голос Осаму, оглядываясь, надеясь, что здесь их никто не найдёт.       Чуя кивнул, медленно поднимаясь с насиженной земли, отряхиваясь. На некоторых участках оголённых ног красовались красные, мелкие волдыри, говорящие о том, что мальчик успел пару раз пройтись по крапиве. Накахара пробрался к деревьям сквозь рожь, которую раньше принимал за обыкновенную, пожелтевшую траву, теперь задаваясь вопросом, откуда она здесь. Однако сейчас целью рыжика не было разбираться в этом, а как можно скорее найти хоть что-то, о чём говорил Осаму.       Накахара уже успел набрать хворосту, прижимая его к груди. Только папоротник ему найти не удалось. Видимо, придётся идти куда-то вглубь. Где-то спереди послышался хруст веток, заставляя мальчика вздрогнуть и резко поднять рыжую голову. Сердце бешено забилось, а Чуя отчаянно надеялся, что это Дазай. Было глупо в это верить и тот поймал себя на мысли, что это снова абсолютно не майор.       Пока Накахара пытался очухаться и понять, что делать, из высоких кустов показалась фигура среднего роста в почти такой же тёмной, военной форме, которую носил Осаму. Взгляд появившегося солдата слабо блеснул зелёными огоньками в полумраке леса, медленно уставившись на мальчика, который от неожиданности выронил хворост и нервно сглотнул, прижимая к груди уже пустые руки, аккуратно сделав шаг назад. Чуя резко остановился, когда рука с револьвером показалась из-за спины незнакомца. Зрачки уменьшились, а Накахара мелко задрожал. Бежать или ринуться в атаку? Всё из этих вариантов было глупым и бессмысленным. В обоих вариантах Чую, скорее всего, прикончат. И он даже не успеет попрощаться с Осаму. Самое обидное для него было это.       Теперь дуло револьвера ровно смотрело на него, а палец лёг на курок, готовясь вот-вот выпустить пулю в грудь наивного мальчишки. Рот того дрогнул в противной усмешке, уже предвкушая вкус победы. В этом человеке не осталось ни чего святого. Лишь жажда крови и желание убивать.       Рыжик зажмурился, чувствуя, как пуля проходит сквозь грудную клетку, разгораясь огнём внутри и впивается в сердце, лишая Чую своей бесполезной жизни. Накахара был откинут назад крепкой рукой, заставляя мальчишку упасть на пятую точку, резко распахнув глаза. Перед ними, как в замедленной съёмке, показался майор, а уши, как-будто эхом, разрезал громкий звук выпущенной из дула золотистой пули. Чуя ощутил на своей щеке капли тёплой крови, видя, как тело Осаму медленно сгибается от боли, а пальцы судорожно собирают окрашенную в красный ткань на своём раненном плече. — О-Осаму…       Накахара сглотнул, медленно поднимаясь на дрожащих ногах, вздрогнув. В том, что шатена ранили, был виноват только он. Вторая рука Осаму крепко сжала запястье руки противника, заставляя его оскалиться, но не выпустить оружие, лишь крепче сжав рукоять. Кареглазый с силой ударил коленом в живот напряжённую, тяжёлую тушку. Лес, чёрной, смертоносной птицей, озарил ещё один выстрел, но Чуя уже не понимал, в какую часть тела на этот раз Дазай получил рану. Мальчик уже хотел ринуться на помощь, но вздрогнул, стоя как вкопанный, когда старший резко повернул голову в его сторону. Рыжик заметил, как по виску майора медленно стекала струйка алой крови, скрываясь под формой. Погоны на плечах Осаму уже не так красиво блестели. — Беги!       Крик того эхом в тумане пронёсся мимо ушей Чуи, а тот сглотнул, замотав головой, чувствуя, как к горлу подступают слёзы, уже катясь дорожками по его бледным, испачканным от недавней ходьбы по лесу, щекам. Накахара хотел выпустить наружу желание не оставлять майора в виде такого же крика, но опешил, когда прозвучал уже знакомый выстрел, а пуля буквально в миллиметре проскользнула над его плечом, разрезая зелёную ткань плотной рубашки и оставляя лишь лёгкую царапину, из которой показались капельки крови. Чуя всё ещё видел, как Дазай не даёт тому выпустить ещё одну пулю в сторону рыжика, закрывая младшего собой, получая всё новые и новые удары, вот-вот, кажется, уже приготовившись сдаться. Накахара совсем не хотел бросать его. Что же, он спасётся, а Дазай нет? Это совсем не честно. Эти удары и раны должен был получить Чуя. Только Чуя. — Это приказ! — севшим голосом снова крикнул майор, обернувшись через плечо, немного пошатнувшись, но успев остановить противника, сокращая между собой и ним расстояние.       Чуя удивлялся, как он держится на ногах, но после осознав слова шатена, судорожно сглотнул, сорвавшись с места. В лицо залетела паутина, аккуратно сплетённая паучком, заставляя зажмурить голубые глаза, из которых текли слёзы. Накахара бежал, хотя хотел остановиться и броситься помогать Осаму. Рыжик слышал за своей спиной ещё несколько выстрелов, а после всё стихло. Тишину разрушал лишь хруст веток под его ботинками и шелест кустов, через которые Чуя пробирался к выходу из леса. Парнишка пытался успокоить себя тем, что те выстрелы уже выпускал револьвер Дазая и он сможет добраться до лагеря, чьи верхушки палаток Накахара уже видел из далека.       Мальчик медленно перешёл на шаг, а после упал на колени, опустив голову, пальцами собирая ткань на своей груди, на которой остались капли крови Осаму. Сил бежать уже не было, да и говорить что-то, кричать о помощи, тоже. Он сдался. В голове был туман, не давая нормально соображать и пытаться хоть что-то вспомнить из уроков майора. Голову кружило, а перед глазами всё ещё были мелькающие от быстрого бега деревья и листья на крупных ветках, приправляя всё это раненным Дазаем. В ушах эхом отдавались обещания о том, что он будет рядом, а значит, выживет и придёт. Крепко обнимет и по привычке прижмёт к себе, успокаивая мягкими, приятными поглаживаниями по спине рыжика и ласковыми словами. Чуе нравились прикосновения старшего и Чуе нравился сам майор.       Накахара уже не слышал бег в свою сторону, медленно закрыв глаза и провалившись во тьму. Парнишка потерял сознание, упав на приятную на ощупь траву, уже не так рвано дыша. Чуя был ещё совсем ребёнком и представить не мог, что война настолько ужасна и совсем не учитывает твои прихоти с желаниями.