Собиратель

Pov Миён. Так много мыслей проносятся в голове, но, к сожалению, как много бы их ни было, они всегда возвращаются к Чонгуку. Из меня вырывается всхлип. Затем ещё один. Ещё один.       Большая часть меня хочет верить в то, что я не виновата, но меньшая говорит мне: — Я убила его! — до сих пор не могу забыть его глаза… Я не могу есть. Не могу спать. Я лишь хочу умереть. Все эти три дня моей опустевшей жизни я хотела убить себя, но не могла.       Каждый раз, когда хваталась за кухонный нож, я представляла как перерезаю себе вены на руках. Закрывая глаза, я вижу его. Как он улыбается в последний раз и его глаза закрываются навсегда. Я хочу закричать во всё горло: — Уходи! Оставь меня! Однако не могу этого сделать, слёзы душат меня. «Не могу больше» — я ловлю ртом воздух и выбегаю на кухню. Мои руки трясутся, я беру нож и пристально рассматриваю его, будто вижу впервые.       Нужно сделать один надрез, достаточно глубокий, чтобы я начала быстро терять кровь. Я хватаю ртом воздух.       «Давай! Ну! Режь!» — говорю сама себе и крепко сжимаю рукоятку ножа. Сглатываю. Прижимаю острое лезвие к запястью. Осталось лишь провести горизонтальную линию и всё вскоре закончится.       — Миён! Что ты творишь — перепуганная аджума подбегает ко мне, выхватывает нож и выбрасывает его подальше от нас.       — А? — я словно парализована, затем оборачиваюсь к ней. И медленно оседаю на пол. Будто силы покинули меня. Смотрю на неё заполненными слезами глазами, затем прижимаюсь щекой к её груди. Она меня обнимает, оставляя мягкие поцелуи на макушке. Я плачу сильно. В голос, словно раненое животное.       — Что же с тобой случилось? Девочка моя, расскажи… — сквозь слёзы говорит она. Я чувствую тепло и материнскую любовь, которая исходит от неё. Я не могу вымолвить и слова, лишь качаю головой в стороны.       «Нельзя говорить! Она не поймёт, она осудит меня». — мысли крутятся в голове. Не дождавшись моего ответа, она тихо проговаривает:       — Хорошо, я не буду мучить тебя. Не хочешь — не говори. Но больше не делай подобного! Ты совсем не думаешь о нас с Сонде! Что будет с ним, если он потеряет ещё и тебя? — её слова заставили меня прийти в себя.       «Мой Сонде… Я не должна больше думать о смерти, но чёрт возьми… Тяжело. Невыносимо. Я не справлюсь с этим бременем и моим грехом!» Я прижимаюсь к ней сильнее.       — Простите! Простите меня! — я вымаливаю прощение у всех. В первую очередь у Чонгука, чей образ до сих пор стоит у меня на глазах.       — Мы с Сонде место себе не находим, мы не понимаем что случилось… — мягко и осторожно говорит она.       — Я не могу… Сложно… Мне так плохо…— сквозь слёзы произношу слова, которые так тяжело вымолвить. Кажется, она понимает меня. Желая поддержать, она говорит:       — Не всё так плохо, как тебе сейчас кажется. Переживи это. Время всё лечит. Я это знаю, я так живу. — её голос такой грустный, я ощущаю её боль на себе.       — Понимаю и я знаю. Но, сейчас эта боль сильнее стократно. Не знаю, как мне с ней справиться. Я могу лишь умереть…       — И это твой выбор? Просто взять и умереть? Это низко и тем самым ты показываешь не только себе, но и нам, что ты не справилась. Что ты слаба! — её тон, будто отрезвил меня. Она нежно похлопывает меня по плечу, — самое лёгкое решение — умереть, сложное — это научиться с этим жить дальше! — её слова пронизывают меня до косточек, до мурашек по всему телу.       «Я должна быть сильной! Ради Сонде! Ради Чонгука!» — знаю, он бы не хотел, чтобы я вот так сдалась. Пройдёт много времени, пока я не излечусь от боли разбитого сердца и давящего чувства вины. Я благодарна аджуме за то, что она сделала — придала мне силы, взять себя в руки и жить.       «Теперь, я должна была справиться сама». Успокоившись, я наконец-то произнесла:       — Спасибо вам! Я справлюсь с этим, я должна!       — Никогда не забывай, что я с тобой. И Сонде тоже!       «Да, так и есть. Абсолютно точно». Сонде и аджума, они моя опора в этот ужасный период времени. Моё сердце возвращается к нормальному ритму, когда, я наконец-то обращаю внимание, что Сонде нигде нет.       — А где Сонде? — взволнованно спрашиваю её.       — Он в школе. Ребёнок должен учиться, а не сидеть в четырёх стенах! — строго добавляет она.       — Да, конечно. Я совсем и забыла о нём, пока копалась в самой себе.       — Не переживай, с ним всё будет в порядке! — улыбаясь отвечает она. Я выбираюсь из её крепких объятий и смотрю в глаза.       «Как же я люблю эту женщину. Действительно люблю! Я должна благодарить судьбу за то, что она встретила меня с ней».       — Кстати. Тебя там какой-то молодой человек спрашивал, — невзначай говорит она и заглянула мне в глаза.       — Что? Джун? — спросила я, вытирая выкатившуюся из глаза слезинку.       — Конечно нет, — тут же ответила сама себе, но сердце у меня ёкнуло.       «Какая же я дура! Конечно это не он!» — это ещё одна из причин, почему я хотела умереть. Он никогда не простит меня за смерть его друга. Он не захочет видеть меня. Никогда. Когда она не отвечает, я смотрю вверх на неё и вижу её явно вдумчивое лицо. Затем, аджума говорит с воодушевлением:       — Нет, другой парень. Странный, но очень милый. Мне он показался добрым, хотя внешность так обманчива. Я сказала ему, что ты никого не хочешь видеть! Я криво улыбнулась, чувствуя, что сердце взорвётся от бешеного ритма.       «Я должна его увидеть! Кем бы этот парень не оказался. Я хочу узнать кто он? И что ему нужно?»       — Спасибо ещё раз, — сказала я, отстраняясь от женщины. — Думаю, что должна встретиться с тем парнем и узнать, что ему нужно. — я в спешке направляюсь к входной двери и надеваю обувь.       — Миён, это может быть опасно! — недоумевая говорит аджума.       — Всё закончилось! Сейчас мне ничего не угрожает! — я хватаюсь за ручку, полностью отдавая себе отчет в том, насколько сильно дрожит моя рука.       — Но. — растерянно произносит она, но я тут же перебиваю её: — поверьте всё будет хорошо! — выкрикиваю слова громче, потому что дверь за мной закрылась.       — Всё нормально, — прошептала я, хотя мои губы всё ещё подрагивали от волнения. Я бегу по коридору, спускаюсь по лестнице вниз. Два пролёта и я почти у выхода из жилого дома. Открываю последнюю дверь ведущую на улицу. Холодный ветер беспощадно дул, меня сразу же бросило в дрожь. Я никого не видела. Не было ни единой души.       «Не успела! Он уже ушёл!» — щёки снова защипало от слёз. В надежде, я смотрю по сторонам, бегу дальше к дороге.       «Тщетно. Никого». Моё дыхание неровное от пробежки вперемешку со слезами, которые я даже не пыталась сдерживать. Вокруг никого. Я одна стою посреди широкой улицы. Наконец-то в полной мере пришло осознание собственного одиночества.       «Не хочу сдаваться! Стоит ли добежать до ближайшей остановки?» — подумала я и уже мчалась туда со всех ног.       «Возможно успею!» Я внезапно почувствовала, будто из лёгких вышел весь воздух. Я покачнулась, и в ушах у меня зазвенело. Я резко останавливаюсь. Знакомый силуэт мелькает в пятидесяти метрах от меня. Моё сердце замирает. Я вижу его.       — Этого не может быть! — шепчу я сама себе. Он отворачивается от меня спиной. И он уходит от меня.         — Нет! — кричу я. Я не думаю. Я просто бегу.       — Стой! Чонгук! — Мои глаза наполняются слезами. Я, должно быть, выгляжу как сумасшедшая, бегущая по улице, рыдая. Неважно, как быстро я бегу, кажется, что не могу догнать его. Он исчез. Резко. Растворился в воздухе, как дым. Моё сердце выскакивает из груди, и кровь пульсирует в ушах. Я продолжаю бежать. Задыхаясь, бормочу снова и снова: — Нет. Нет. Нет. Я ищу его взглядом, но нигде нет и даже признака его присутствия. Он ушёл. Я плюхнулась на землю и зажала голову между колен, пытаясь восстановить дыхание. Но получаю обратное — плач отчаяния. Плач потери. Чьи-то руки обнимают меня. Меня захватывают в сильные, тёплые, объятия. Знакомый голос раздавался словно откуда-то издалека, заглушаемый стуком моего сердца и звоном в ушах, но я не могла понять, что он говорит. Нежный голос продолжает шептать мне успокаивающие слова, которых я не слышу. Или просто не хочу слышать. Я почувствовала, как кто-то убрал мои волосы с шеи. Когда я наконец смогла поднять голову, то встретилась с до боли знакомым взглядом.       — Чимин? — я хриплю. Я долго всматриваюсь в его лицо, синяки ещё остались, но выглядит он гораздо лучше чем с момента нашей последней встречи.       — Я только что видела Чонгука! Он жив! Его глаза становятся грустными, и он тихо говорит:       — Миён. Я пришёл за тобой. — он помогает мне встать несмотря на то, что сам еле двигается.       «Точно! У него же поломаны рёбра!» — я пытаюсь встать на ноги сама, чтобы меньше тревожить его.       — Ты меня слышишь? Я сказала, что видела его! — Хватаю его за рубашку, я отчаянно говорю ему, когда вижу, что он не реагирует на меня. Он убирает мои руки и ведёт меня к дороге, на которой припаркована чёрная машина. Чимин долгое время не отвечает. Мы останавливаемся у машины. Он смотрит на меня и пальцами стирает мои слёзы. Моё сердце разбивается ещё больше. Когда он тихо шепчет:       — Он мёртв. Я качаю головой: — нет! Я его видела только что! Я не могу этого принять.       «Тогда, что я могла сейчас видеть? Неужели это моя фантазия? Мираж. Или это наконец-то произошло. Я просто свихнулась.       — Я пришёл, чтобы отвезти тебя на его похороны. Мои губы дрожат, и я просто киваю. Он молча, крепко меня держит. Я вижу боль в его глазах. У меня снова пощипывает в носу. Я продолжаю настаивать, но отвечаю сквозь дрожащие губы:       — Я же видела… Лицо Чимина становится ещё более мрачным. Я опускаю голову, закрываю глаза дрожащей рукой и плачу ещё сильнее. Успокоившись, мы сели в машину и поехали в неизвестном мне направлении. Никто не мог начать говорить первым.       «Да и зачем? О чём можно говорить в такой ситуации?» Спустя какое-то время, мы приехали на кладбище. Множество надгробий стоят одиноко. Меня всегда пугали такие места. Не могу видеть эти бетонные плиты и надгробия усопших. Не могу поверить, что сегодня оно пополнится ещё одним. Мои глаза наполняются слезами, я крепко сжимаю свои руки, чтобы унять дрожь. Несколько мгновений мы сидели в тишине, я увидела столпотворение людей в чёрном. Они все пришли проститься с ним. Людей было много. В центре всего я вижу гроб, который прикреплён металлическими заклёпками по краям над разрытой ямой. И Джуна. Еле сдерживающего слёзы. Чувство пронизывает мои внутренности, и я сжимаю руки в кулаки, чтобы не закричать — хотя я сейчас даже не способна вымолвить хоть слово.       — Выйдешь? — тихий шёпот Чимина разрывает тишину. Я поднимаю глаза на него и с трудом произношу:       — Не могу.       — Я привёз тебя, чтобы ты могла попрощаться с ним, — спокойно отвечает он мне.       — Знаю, но боюсь, что мне не хватит смелости, — мой голос дрожит, а голос едва слышен.       — Боишься увидеться с хёном? Я наконец поднимаю голову и смотрю на Чимина, — и это тоже…       — Я знаю, что ты винишь себя в смерти Чонгука. Но поверь, не надо!       — Тебя там не было и ты не видел, что произошло! — внезапно я разозлилась. Так сильно. Но тут же отдёрнула себя. И виновато прошептала: — извини.       — Мы все сейчас на взводе, я понимаю тебя. Не извиняйся. — Чимин старался говорить, как можно спокойнее.       — Не вини себя! Он этого сам хотел, — уже выходя из машины сказал он.       — Чимин! — окликаю его, когда он почти закрывает дверь машины.       — М-м-м?       — Спасибо! — бубню слова под нос, избегая его взгляда, я опускаю голову вниз и рассматриваю свои плотно сжатые кулаки. Мне не нужно видеть его лицо, я и так знаю, что он улыбается, — Помни, что я тебе сказал! — я лишь киваю головой и смаргиваю поток слёз. Когда он ушёл. Я могу лишь наблюдать, как люди кидают красные цветы, в последний раз говорят слова прощания, а затем, уходят. Наконец-то пришла очередь Чимина и Джуна. Они подходят к краю и останавливаются. Мой взгляд впивается только в одного человека. Он крепко сжимает цветок в руке и не решается выбросить его. Он ещё не готов прощаться с ним. Спустя минуту, он всё же бросает его. Он часто моргает, пытается сдержать слёзы боли и утраты. Гроб опускается вниз. Люди начинают закапывать яму. Задыхаясь, я прижимаю руку к сердцу. Я чувствую, как оно разрывается на мелкие части. Мои глаза затягивает пелена бесконечных слёз. Я закрываю их и пытаюсь проглотить ком в своём горле. «Это всё по-настоящему! Его нет!» — я бы отдала всё, что угодно, чтобы вернуться назад и всё исправить. Увидеть его ещё раз. Хоть на мгновение. Если бы у меня была способность возвращаться в прошлое, я бы его не останавливала. Я бы не смотрела на него, словно он монстр. И не осуждала. Я бы не боялась оружия в его руках и то, что он отнимет чужие жизни, которые это действительно заслуживают.       «Господи! Как бы я хотела вернуться назад». Я бы сказала эти ужасные слова:       — Чонгук, застрели их всех! Убей!       «Тогда бы он меня послушал? Убил бы первым и возможно он был бы сейчас жив и тогда мы бы не его хоронили, а тех головорезов».        «Могла ли я хоть как-то повлиять на поворот событий?» Ответ пришёл сам собой: — конечно могла. Ведь, ты его убила! Это гнетущее чувство вины преследует меня каждый день и будет преследовать до конца моей жизни. Люди начинают расходиться и рассаживаться по своим машинам. И я замечаю, как Джун идёт к моему направлению. Мой пульс замедляется, и я делаю глубокий вдох. Я задерживаю дыхание ещё на три секунды, затем выдыхаю. Он уже в паре метрах от меня. Но сердце всё равно продолжает отбивать бешеный ритм, словно у меня панический приступ. Я зажмурила глаза в попытке остановить приступ. Тело не слушалось. Когда, я осмелилась открыть глаза, то Джун проходя мимо бросил на меня тот самый взгляд полного презрения и отвращения, как будто я хуже мерзкой твари. Кажется, именно этот взгляд останется в моей памяти навсегда. Словно клеймо, от которого мне не избавиться никогда. Больно. Внутри пустота. Всё кончено. Он никогда не простит меня. Моё сердце сильно бьётся. Я почти могу чувствовать, как оно вырывается у меня из груди. Я снова закрываю глаза и глубоко дышу. Вдох, — раз, два, три, четыре. Выдох, — раз, два, три, четыре.       «Кто-нибудь, скажите, станет ли мне когда-нибудь легче?» ***** Год спустя. Жизнь такая интересная штука. В одно мгновение ты можешь проснуться богатым, а в одночасье стать нищим. Я помню тот день, когда проснулась на следующее утро после похорон Чонгука. Мне позвонил адвокат. То, что он мне сказал повергло меня в шок.       — Мистер Ким отправил меня к вам, чтобы я разобрался с вашими делами. Также он передал, что теперь вы новый Генеральный директор фирмы: «Dreams».       — Что? — от удивления моя челюсть вытянулась, а щёки горели от волнения.       — И ещё мне велели перевести все деньги, что украл Ким старший у вашей семьи. Плюс денежная компенсация за все 3 года. Я не могла поверить, что Джун сделал это для меня. Моё сердце обрывается. Затем начинает учащённо биться. Сильно. У меня щиплет в носу. На глаза наворачиваются слёзы. Мужчина бросил на меня косой взгляд, а потом покачал головой, — надеюсь это вы от радости? Я не могу ответить, лишь качаю головой. Когда мы подписали все бумаги, меня ввели в курс дела. Нужно было учиться и схватывать всё налету. У меня не было времени грустить и думать о всех тех вещах, которые моя память не позволит мне забыть. Всё же одинокими ночами, воспоминания о прошлых месяцах преследуют меня. И вот сейчас, я поняла одно: скорбь — это нелегко. Разбитое сердце — сложнее, а чувство вины — ещё хуже. Вся эта боль не уходит, даже через год. Она просто находит себе тихое место. Хранится где-то внутри. Я просто хочу, чтобы эта агония не была такой пронзительной и острой.       «Сколько должно пройти, чтобы я её почти не ощущала? 10 лет? 20?» Я боюсь, что никогда не пройду через весь этот ад, в котором сейчас нахожусь.       «Я не живу, я просто существую…» В очередной воскресный день, я сижу в парке на лавочке. Небо над головой сегодня солнечное и ясное-голубое, а день выдался тёплым, я просто наслаждаюсь хорошей погодой в разгаре осени. Смотрю как ветер колышет деревья и траву. Погружённая в свои мысли, я не заметила как кто-то подсел рядом. Не знаю, сколько мы так просидели в тишине, думая каждый о своём. Мимо нас прошла влюблённая пара, они держались за руки и были настолько поглощены в друг друге, что никого не замечали вокруг. Мои пальцы покалывает, мурашки мгновенно посылают тепло по всему телу от воспоминаний о том, что этот момент напомнил сцену. Когда Намджун по-настоящему поцеловал меня. На моём лице появилась лёгкая улыбка сквозь слёзы. Боковым зрением, я замечаю, как кто-то поворачивается ко мне. Сейчас мне не хочется ни с кем беседовать, я избегаю взгляда отворачиваясь в противоположную сторону. Он подвигается, его тело близко к моему, когда тихо говорит:       — Миён. Посмотри на меня, — я невольно вздрагиваю, ощущая как тело пощипывает. Его голос был таким требовательным и настойчивым. И я узнаю его. Я мечтала об этом голосе последний год. Неосознанно, я вдыхаю его запах. Он пахнет деревом и свежестью. Я застываю. Потому что слишком знакомо. Слишком любимо мною. Я боюсь повернуть голову и посмотреть на него, грудную клетку будто сдавило.       «Мне это всё кажется? Как тогда с Чонгуком…» Слёзы застилают мои глаза, и я поворачиваю голову. Он выглядит столь опустошённым и разбитым, как тогда. Когда я видела его в последний раз. Тёмные круги под глазами и небритость. Волосы немного взлохмаченные из-за ветра. Но это не делает его непривлекательным. Он всё ещё по прежнему прекрасен. Печальные глаза Джуна скользят по моим.       — Джун… — на выдохе говорю я и слёзы катятся из уголков моих глаз.       — Я должен извиниться. Со смерти Чонгука прошёл уже год, — его взгляд потускнел, он не смотрит мне в глаза, будто бы избегает и чего-то боится. Моё сердце обрывается. Он звучит таким подавленным.        «Готова ли я справиться с тем, что он мне скажет?»       — Да, это я должна извиняться! Прости, это из-за меня он погиб! Я с того момента тоже не живу, я умерла вместе с ним! И я знаю, что ты меня никогда не простишь! — моё дыхание перехватывает, я закрываю лицо руками и рыдаю. Тишина. Слишком долгая и давящая тишина. Затем, он выпускает тяжёлый вздох, и, он на мгновение заглядывает в мои глаза. Я клянусь, что видела в нём сожаление. Джун наконец-то тихо говорит:       — Прости меня, я должен был сказать тебе раньше. — он запинается на минуту, заглядывает мне в глаза, а я в его. Его печальный взгляд рассеивается лишь немного.       — После похорон, я чувствовал себя так плохо. Я остался совсем один и я потерял вас обоих. Я не смог смириться, что по твоей вине я потерял брата. Мой мозг отказывается понимать к чему идёт разговор. И что он хочет сказать мне.       — В тот вечер, я пошёл домой к Чонгуку. Не знаю, что я хотел там найти, но нашёл. Письмо. Я продолжаю молчать и смотреть на него.       — Письмо?       — Да, он написал мне письмо. И теперь послушай меня внимательно! — он схватил меня за плечи и пронзительно посмотрел, а затем продолжил:       — Чонгук сам выбрал этот путь. Он знал, что он умрёт. Он просто всё спланировал! Чёрт! Я не мог прийти и рассказать тебе об этом. Я просто не знал, как! Я не мог принять этот факт. Он не мог такого сделать. Он не такой, но всё же он принял решение. Мой мир рухнул в одночасье. Его слова вонзаются в меня, и ранят глубоко и сильно. Губы дрожат, а слёзы застилают глаза. Я абсолютно ошеломлённая.       «Нет. Мне это всё послышалось. Джун никогда бы так не сказал. Он чёрт возьми любит меня! Любил…» — сознание добавляет за меня. Я вспоминаю тот взгляд, которым он одарил меня.       «Дура! Как я могла забыть? Он ненавидит меня».       — Тебе не следовало тогда приходить ко мне и извиняться, — выговариваю я сквозь поток слёз и поворачиваюсь от него, чтобы уйти. И ощущаю, как его тёплая рука касается моей. Я хочу подавить эти приятные покалывания по всему телу. Я прикусываю язык, лишь бы не сболтнуть, что я люблю его, но глубоко внутри я знаю, что он всего лишь пытается придумать причину, что Чонгук умер не по собственной воле, он хочет верить, что я убила его! Это раздражает настолько сильно. Я разочарована. Это не мой Джун. Я одариваю его острым взглядом. Злость, обида и боль бурлят во мне.       — Давай поговорим, — произносит он, в его голосе чётко слышится недовольство.       — О чём? Ты же всё равно думаешь, что это из-за меня! — я срываюсь на крик, из-за льющихся слёз, я не вижу его лица. Затем, он обхватывает меня руками, а я отталкиваю его. Но он прижимает меня крепче, а у меня нет сил и желания сопротивляться. Неважно, как долго я смогу противостоять, он всё равно победит. Я осознаю, что дальнейшие пререкания будут бессмысленны. Я замечаю тяжёлую неловкую тишину, поселившуюся между нами.       — Отпусти. Меня ждут дома, — я сглатываю.       — Чёрт! Что же я должен делать? Я потерял близкого друга! — Джун тяжело вздыхает и рывком запускает пальцы в свои волосы. Отходит от меня садится на скамейку.       — Миён, я… — и он замолкает, словно он забыл, что только что хотел сказать. Он прочищает горло. Мои плечи напрягаются ещё сильнее. Моё тело готово бежать, а разум кричит:       «Беги!» — однако, моё предательское тело, застыло на месте и не двигается. И, я не знаю плохо или хорошо, но какой-то части меня, необходимо его выслушать и разобраться в этой запутанной ситуации. Возможно, если мне удастся что-то понять, я смогу двигаться дальше.       — Я долго думал о наших отношениях и не могу просто как ни в чём не бывало быть с тобой, — он тяжело сглатывает, плотно закрывает глаза. Затем, делает глубокий вдох и мягко выдыхает. Спустя пару секунд, он снова открывает свои глаза, и в них я вижу, что он изменился. Отдалился и стал холодным. Совсем не тем Намджуном в которого я влюбилась. Я задыхаюсь, его слова приносят физическую боль в груди. Голова кружится, и на секунду мне кажется, что меня вырвет или я потеряю сознание.        — Хочешь сказать, что мы расстаёмся? — сдавленно спрашиваю я, когда чуть отхожу от шока. От оскорбления. Как бы я ни хотела защититься от этой уродливой правды, я не смогу этого делать. Моё израненное сердце вновь разбивается на миллион осколков и всё то, о чём я хотела забыть, всё то, что мне удалось отвлечься совсем ненадолго за последние несколько месяцев — исчезает. Мы молчим несколько секунд, и рука Джуна дёргается, словно он хочет до меня дотронуться, но не делает этого.       «Спасибо тебе, Господи. Иначе я бы не выдержала». — Я хочу сохранить хотябы остатки своей гордости.       — Так будет лучше для нас обоих. Прости. — его голос твёрдый и решительный. Я закрываю глаза и глубоко дышу, отчаянно пытаясь контролировать свои эмоции. Но знаю, что именно сейчас, ещё одна жизненно важная часть меня умирает.       — Да, — шёпотом соглашаюсь я. — Прощай! Он поворачивается ко мне лицом. Его мягкий пристальный взгляд приклеивается к моему, и, могу точно сказать, мы оба вспоминаем то время, проведённое вместе. Эти ощущения просто прекрасны. Джун встаёт и уходит. Шаги становятся всё тише и тише. Как только он ушёл, мои плечи расслабляются, и вскоре моё дыхание переходит в мелкие судорожные вздохи, а затем, я всхлипываю в плаче. Я ощущаю, как холодный ветер беспощадно обдувает меня со всех сторон. Я обхватив себя руками и боюсь открыть глаза, потому что моё сердце разбито до необратимого состояния. Я понимаю, что не имеет смысла тормошить то, чего нельзя изменить. И на сколько сильное чувство — ненависть. Оно способно убить всё хорошее в этой жизни. Даже любовь...       — «Теперь всё. Теперь это точно конец!»