Футболисты бывают разные

— И ты ей сказал в ответ «спасибо»? Это равносильно «нет» в глазах девушки. Ну ты даешь, друг мой. Марко закатывает глаза и легонько похлопывает товарища по плечу. Где еще увидишь такие драмы и мелодрамы, как не в стане Сборной? Особенно, если ваш фотограф — Т/И, от которой без ума весь штаб. А что она? А она, похоже, влюблена в Брандта. И все бы хорошо, ведь чувства взаимны, но нет. Кое-кто [покажем дважды на него пальцем] просто не умеет признаваться в любви. Тут даже не нужно заранее прописывать длинное объяснение в своих чувствах — Т/И сама уже все сказала. От него в таком случае требуется только «и я тоже». В крайнем случае. А у Юлиана каким-то магическим образом получается совершенно противоположное. — Понимаешь, я был так взволнован. И необыкновенно счастлив в тот момент, — оправдывается немец, разводя руками. — Ага, и поэтому так паршиво выразил собственные чувства. — Получается, что так. И что теперь? — Юлиан растерянно смотрит на Ройса, словно ожидая подробной инструкции «как все исправить». — Иди к ней и говори «Я тебя люблю», — пожимает плечами Марко, — в чем проблема? — Это все слишком сложно. Нужно ведь выбрать наиболее подходящее время и место, а не так сразу. — Да неужели, — фыркает немец, — пока будешь выбирать момент, она выберет кого-нибудь другого. Все просто. — Ну спасибо. Счастлив. Как можно быть счастливым на все сто процентов и не бояться, что что-то может измениться? А как можно одним словом перевернуть все с ног на голову? Видимо, у Юлиана именно в этом заключался талант. Сначала добиваться Т/И всеми законными и незаконными способами, а потом взять дать задний ход. Настоящее слишком противоречит прошлому, не так ли? Ведь еще позавчера немец додумался ночью полезть по водосточной трубе на третий этаж только, чтобы оставить охапку алых тюльпанов на ее прикроватной тумбочке. Благо, Т/И из-за постоянной духоты не закрывала балкон — хотелось бы верить, что больше никто к ней так не сможет попасть. Согласитесь, мало дураков найдется, что готовы накануне столь важного мачта рисковать собственным здоровьем, чтобы впечатлить девушку. Видимо, Брандт точно был в их числе — внизу надрывались от смеха остальные футболисты, снимая его «подвиг» на телефоны. А потом он снова все портил. На утренней тренировке Юлиан упорно делал вид, что не замечает девушку, стараясь держаться подальше от кромки поля. Дракслер делал покер фейс и в сотый раз объяснял товарищу, что он точно какой-то кретин. Наверное, он точно какой-то кретин. Особенно после вчерашнего вечера — до сих пор Брандт прокручивает тот момент в голове вновь и вновь и не понимает, как мог так ответить. — Я люблю тебя, — ты неловко касаешься пальцами его руки. — Ты всегда находишь слова, чтобы поддержать меня, — Юлиан смотрит куда-то вдаль, выше забора стадиона и деревьев. — Но я сказала это, чтобы сделать тебя счастливым. Сказала то, что чувствую, — в какой-то момент тебе даже кажется, что Брандт ничего не понял. — Спасибо. Закусываешь нижнюю губу и исподлобья смотришь на Юлиана — тот как ни в чем не бывало щурится, любуясь последними лучами заходящего солнца. И как это понимать? Как понимать это «спасибо»? Значит ли оно что-то или Брандт таким образом пытается свести на «нет» столь щекотливый момент. В любом случае сейчас этого точно не понять — футболист словно в каком-то другом измерении и думает точно не о тебе. Неужели он не чувствует тоже самое? Неужели все цветы и долгие прогулки вокруг стадиона были просто дружеским жестом? Но ведь так не смотрят просто на подругу. Не звонят каждый вечер, предварительно написав десяток сообщений и пригласив после этого на ужин. — До завтра, — резко вставая со скамьи, ты даже не удостаиваешь немца взглядом. Юлиану только и остается удивленно глядеть тебе вслед и пытаться разобраться в произошедшем. Почему в голове одни слова, а на языке совершенно другие? «Поговорить. Надо просто поговорить». Единственная проблема — сама Т/И. И тот факт, что телефон ее выключен весь вечер заставляет изрядно понервничать. Это «до завтра» было сказано таким тоном, что происходящее на данный момент переставало казаться чем-то странным. Теперь он чувствовал себя полным придурком — ну как можно на признание в любви ответить «спасибо»? Естественно, Т/И обиделась, а может и вообще хочет его теперь четвертовать. А может она тоже нем поняла, что произошло? А может завтра уволиться и пошлет его на все четыре стороны? Юлиан от души пнул мяч выше сетки и, запрокинув голову, набрал в легкие побольше воздуха. — Т/И, Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ! Т/И, Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ! Т/И, Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ! До сорванного голоса и хриплых нот. До какого-то безумного исступления. Пока не проснется весь корпус и его не утащат поскорее в номер парни, чтобы Лев не устроил «промывку мозгов» за сорванный распорядок дня. — Идиот, ну просто идиот. — Да он просто безнадежный романтик. — Он безнадежный придурок. — Да, это более точное определение Юлиана. Утром он точно попробует кого-нибудь придушить за очередную шутку про тюльпаны и романтику. А еще не встретит тебя на завтраке, после чего на полном серьезе решит во второй раз залезть на третий этаж и добиться хоть какой-то аудиенции. Ройс лишь пожмет плечами, больше не собираясь удерживать Брандта от его сумасшедших идей. Но на сей раз в этом не будет необходимости. Как можно пропустить тренировку? Поправляя ремешок фотоаппарата, ты ловко заправишь прядь волос за ухо и широко улыбнешься — Юлиан так и застынет с открытым ртом. — Я тоже тебя люблю, придурок.