***
Время игр когда-нибудь закончится, а Белая терпелива и готова подождать. Розовая — любимица не только других Алмазов, но и империи в целом; просчитав все возможные вероятности, Белая пришла к выводу, что с Розовой всё же лучше, чем без неё. Вот только нрав у младшенькой очень своевольный и чересчур задорный, но Белая не торопится. Розовая наиграется. Вернётся к ним. Сделает их империю крепче и сплочённее. В первую очередь она сделает сплочённее Алмазную власть, которая с каждым тысячелетием сыплется всё сильнее и сильнее, и даже попытки Жёлтой дают мало результата. Белая всё это знает. Она даже не пытается. Этот кризис нужно просто переждать. — Жемчуг, — ласково зовёт Белая, глядя вниз. Первая Жемчужина, когда-то подаренная Розовой, улыбается правительнице сухой улыбкой. — Расскажи мне ещё раз про ваши игры с Розовой. В их распоряжении целая вечность.***
Жёлтая врывается в свою диспетчерскую, излучая разрушительную ауру, которая лишает формы охраняющих дверь Топазов и её собственную Жемчужину, стоявшую подле трона. Ненависть к Розе Кварц росла в геометрической прогрессии. Жёлтая сильно её недооценивала, но впредь такой ошибки не допустит: расколет этот жалкий самоцвет, едва камень окажется в её руках. Или, как говорила Голубая, сделает намного хуже. — Да как она посмела!!! — рычит Жёлтая, ударяя по подлокотнику и кроша его в пыль. Она даже не предполагала, что их отношения с сестрой можно пошатнуть настолько сильно. Как вообще могла какая-то мятежница поставить под сомнение доверие, которое они с Голубой выстраивали целыми тысячелетиями?! Успокоиться не то что не получается — не хочется совершенно. Хочется направить весь этот гнев в нужное русло, излить его на Розу Кварц, на ненавистную Землю; Жёлтая в пару кликов объявляет тревогу и задействует все свои поисковые отряды — даже тех, кто находится в колониях неподалёку, заставляет вернуться в Родной мир. Она найдёт эту мятежницу, чего бы ей это ни стоило.***
Ляпис недовольно поджимает губы, когда Перидот мнётся перед ней и рассказывает, что Стивен недавно побывал в Родном мире. Причём все об этом знали. Все, кроме самой Ляпис. В какой-то степени она понимает такое недоверие: вряд ли она сохранила бы холодную голову, узнав, что Стивена забрала подосланная на землю Аквамарин. О чём Лазурит действительно жалеет, так это о том, что не была в этот момент рядом. Она видела жезлы Аквамаринов. Неудивительно, что Кристальные самоцветы не смогли ничего противопоставить. — Расскажи о том, что случилось. И начни с самого начала, — просит Ляпис Стивена, и тот неловко описывает произошедшее. — Я хотел защитить Прибрежье, и я сам сдался самоцветам, и… меня посадили в пустую комнату, а потом я предстал перед судом Алмазов. «Алмазов…» — нервно сглатывает Ляпис, забирая у Перидот телефон. — Судом?! — Ты предстал перед Алмазами?! — даже Перидот давится воздухом. — Да, и… — как ни в чём не бывало пытается продолжить Стивен, но Ляпис не даёт ему вставить ни слова: — Тебя судила Голубой Алмаз?! — И Жёлтый!.. Но всё в порядке, я сбежал в её паланкине, попал в подполье… — Ты сбежал от Голубого и Жёлтого Алмазов?! — Да?.. — неуверенно отвечает мальчик. — Перидот, мы покидаем Землю немедленно, — говорит Лазурит, прежде чем оборвать связь со Стивеном. — Что?! Д-да брось, ну подумаешь… — Что «подумаешь»? Что «подумаешь»?! Ты хоть… — она взмахивает руками, — представляешь, что они с нами со всеми сделают?! — Им всё равно на нас. То есть… здесь всего лишь кучка мятежников, и если бы они хотели, то уже бы давно… — Кучка мятежников, — зло проговаривает Ляпис, — должна сидеть тише воды ниже травы, чтобы Родной мир её не трогал, а лучше вообще забыл о её существовании! Но совсем недавно лидер этой самой «кучки мятежников» предстал перед Алмазным судом, на который пришла даже Жёлтый Алмаз, и сбежал! Сбежал!!! Это… это оскорбление и плевок в лицо двум Алмазам, а значит — и всему Родному миру! Перидот обиженно поджимает губы, не зная, что сказать в ответ. — Мы просто должны уйти, и как можно скорее, — тихо, но решительно произносит Ляпис. — Отдать им эту планету, и дело с концом… — Может, тебе стоит просто, ну… успокоиться? — неуверенно предлагает Перидот, но подруга её уже не слушает — уходит в амбар, явно погрузившись в свои мысли и показывая, что разговор окончен. Когда прибегает запыхавшийся Стивен, Перидот тихо говорит ему на ухо: — Меня она не слушает. Хоть ты её вразу… — Стивен! — радостно отзывается Ляпис, увидев мальчика, и спешит его обнять. — Замечательно, что ты пришёл. Что ж, теперь можно уходить… — С-стой… уходить? — Конечно. Мы найдём какое-нибудь отдалённое место во Вселенной, где Алмазы нас никогда не найдут… — Это глупо, я не хочу уходить! Да и что они сделают, один раз я от них уже сбежал, и… — Ты даже представить себе не можешь, на что способны Алмазы… — шепчет Ляпис, взяв мальчика за руку и упав перед ним на колени. — Нужно просто уйти! — Не представляю, — сразу соглашается Стивен. — Потому что мне никто не говорит! — Голубой Алмаз добивается правды любой ценой. Любыми средствами. И если она посчитает, что ты виновен, — Ляпис поднимает блестящие от слёз глаза, смотрит на Стивена в упор, — раскол… или смерть, как вы говорите, покажется тебе подарком. — Ха-ха, а Жёлтая, наоборот, говорила только о расколе… — нервно посмеивается мальчик. — Как… как тебе вообще удалось сбежать? — А, это… — он неловко потирает затылок. — Голубая сильно повздорила с Жёлтой, и в этот момент я успел сбежать. — Голубая повздорила с Жёлтой?! — вскрикивает Ляпис, поднимаясь на ноги. — Ты шутишь! — Нет, я серьёзно! Это долгая история, нужно описывать весь суд, но в конце они… поругались, — заметив возросшую панику в глазах Лазурит, уже граничащую с истерикой, Стивен спешит её успокоить: — Это ведь хорошо, иначе бы я не сбежал! — Проблема не в том, что ты сбежал… — бормочет Ляпис. — Теперь я точно уверена, что их прибытие сюда — лишь вопрос времени. — Но они думают, что я до сих пор в Родном мире, они не прилетят искать нас сюда! — О-о-о, — рвано посмеивается Ляпис, — прилетят. Теперь они не остановятся, пока не уничтожат всё, что тебе дорого. Всё, что дорого Розе Кварц. А это, — она разводит руками и оглядывается по сторонам, — планета, за которую Роза Кварц воевала и ради которой подняла самое успешное восстание в истории Родного мира. Нет, я… я не могу… — Не можешь? — переспрашивает Перидот. — Я не позволю себе застрять в очередной войне. Наступает тишина, в которой Перидот боится что-то сказать, Стивен боится что-то сказать не так, а Ляпис всеми силами старается не вспоминать о предыдущей пережитой войне. И о том, что ей пришлось пережить после неё. — Я бы не хотел, чтобы ты уходила… — наконец произносит Стивен. — Но и… ты права. Если сюда прилетят Алмазы, я не могу заставить тебя остаться. — Но как же мип-морпы?! — тут же возражает Перидот. — Как же… как же амбар — мы же не можем забрать его с собой?! — Можем, — апатично отзывается Ляпис, пожимая плечами, и одним взмахом руки поднимает здание в воздух. — Мы можем забрать всю нашу жизнь с собой, — и сразу опускает обратно. — Ты уйдёшь… скоро уйдёшь? — интересуется Стивен, не скрывая грусть в голосе. — Я… да. Приведу мысли в порядок и… прости, Стивен, — Лазурит крепко обнимает мальчика, позорно пытаясь скрыть слёзы. — Но так будет лучше. — А ты, Перидот? — Перидот подпрыгивает на месте, когда обращаются к ней. — Ты улетишь с Ляпис? — Я… да. — Оу, ну… что ж… — Стивен натянуто улыбается, стирая слёзы с уголков глаз. — Серьёзно, я лучше уйду сейчас, потому что… это слишком… — Конечно, Стивен, — понимающе кивает Лазурит. — Всё в порядке. Стивен и так много всего пережил за последнее время, а Перидот наслушалась от Жемчуг, как вредно ему переживать, поэтому терпеливо ждёт, пока тот действительно скроется за горизонтом. Ляпис долго смотрит ему вслед и уходит в амбар, садится на первый попавшийся ящик, опустив глаза в пол и, видимо, «пытаясь привести мысли в порядок». — Знаешь, у меня был шанс вернуть всё на круги своя. Устало приподняв голову, Ляпис смотрит на подругу из-под ресниц, показывая, что слушает. — Жёлтый Алмаз дала мне такой шанс, — более уверенно продолжает Перидот, делая шаг в полумрак амбара. — Я знаю, ты… ты бы хотела вернуться к своему Алмазу. М-мы никогда не говорили об этом, но я даже… — она нервно сглатывает, — понимаю, что ты чувствуешь. Твоё положение в иерархии выше, чем моё, ты ведь идеальная Лазурит, да и Голубой Алмаз запоминает всех своих подчинённых, она точно вспомнит тебя… — Я уже смирилась с мыслью, что Родной мир не примет меня обратно, какой бы идеальной я ни была. Дело вовсе не в возвращении обратно. — Дело в том, что ты боишься встретиться с Голубой лицом к лицу, — Перидот даже в темноте видит, как сильно расширились глаза Лазурит. — Избегать Родного мира можно, но когда он сам нашёл тебя… — она лихорадочно смеётся, — это… совсем другое, конечно. — Да что ты знаешь!.. — Ляпис вскакивает на ноги, зло сжимает кулаки, но Перидот, к её удивлению, лишь слабо вздрагивает. Не отступает. — Я знаю, что ты сильная, Ляпис! Самая сильная из всех, кого я знаю! И я знаю, что ты можешь сражаться!!! — Ты не знаешь, каково это — чувствовать на себе взгляд Алмазных глаз!!! — Перидот тушуется, не зная, что ответить, и Ляпис пользуется этим, идёт прямо к ней, заставляя отступать назад. — Ты не испытывала этого на себе, не видела Алмазов вживую! Не испытывала эйфории от их тёплого взгляда, не чувствовала их гнев и разочарование! — её голос становится тише, всё больше походит на шёпот: — Они могут заставить тебя застыть на месте. Оцепенеть. А потом просто подойдут и раздавят. Им не нужно ничего для этого делать, хватит всего лишь взгляда… Яркий солнечный свет бьёт в глаза. Перидот щурится понимая, что только что вышла из амбара, в то время как Ляпис по-прежнему продолжает стоять там, в тени. — В этом нет никакой борьбы, — выдыхает Лазурит. — Это просто самоубийство. — Возможно, — пожимает плечами Перидот, виновато глядя в сторону. — Да, я не знаю всего этого. Но я не хочу вечно убегать. Если всё будет так, как ты и сказала, — она неожиданно улыбается, глядя на Ляпис, — значит, мне не хватило смелости им противостоять. Значит, какой из меня Кристальный самоцвет… — а затем разворачивается и уходит, махая на прощание рукой. — Найди самый отдалённый уголок Галактики, чтобы жить как можно дольше в тишине и покое. Ты это заслужила.***
— Скажи мне, что ты этого не делала, — глаза у Голубой заплаканные, и тёмные круги под ними выглядят хуже обычного. Жёлтой настолько больно видеть это зрелище, что она отворачивается. — Я этого не делала, — твёрдо произносит она спустя несколько секунд. Голубая молча проходит в её диспетчерскую, присаживается на кресло, которое Жёлтая когда-то поставила специально для неё, и старательно отводит глаза. Молчит долгие минуты, которые кажутся её сестре вечностью. — Я просмотрела, — наконец говорит она, — отчёты… снова. И долго обдумывала эту тему… Целых пять дней. За это время Жёлтая успела обыскать каждый закоулок Родного мира, задействовать свои лучшие поисковые отряды и убедиться в том, что Роза Кварц сбежала. В Родном мире её уже нет. — Ты не стала бы этого делать, — сокрушается Голубая. — Розовая была дорога нам обеим. И д-даже… — её голос начинает подрагивать. — Даже если ты притворялась и на с-самом деле не любила… её… Этот поток едва связных слов прерывается аккуратным касанием пальца к губам. — Просто послушай себя, — умоляет Жёлтая. — Что ты несёшь? — Я не знаю, — всхлипывает Голубая, безрезультатно пытаясь вытереть слёзы рукавами платья. — Я знаю, что это не ты, но доводы моей Циркон звучали так правдоподобно! Со стороны всё это выглядит так убедительно, что я сомневаюсь в себе… в своей объективности, в своих… решениях! Если я не могу… я не… — она прикрывает рукой рот и от плача не может вымолвить ни слова. Жёлтая молча присаживается перед ней на колени, обнимает и гладит по волосам, позволяет уткнуться в своё плечо и ждёт, пока сестра успокоится, в то же время пытаясь подобрать правильные слова. — Ты можешь считать, что я не любила Розовую, — говорит она, когда плач немного затихает. — Можешь думать, что я ненавидела её так сильно, что могла бы пойти на столь низкий поступок. Но я знаю, как сильно ты её любишь, — она отстраняется, огладив напоследок щёки сестры. — Я бы не смогла причинить тебе такую боль. Возможно, это не совсем правильные слова, которые ей следовало сказать, но это именно то, что нужно Голубой: соломинка, за которую та хватается от безысходности, временная опора, которая ей нужна, чтобы не начать сходить с ума от собственных подозрений. Жёлтая не расколола бы Розовую хотя бы ради Голубой, и они обе это прекрасно понимают. Они так долго друг друга знают, что это не нужно доказывать. — Прости меня… — шёпотом извиняется Голубая. — Я не хотела тебя подозревать. — Я всё понимаю. Отчасти… это моя вина. Я дала тебе повод для сомнений. — Мне нужен… — Жёлтая едва успевает заметить, как попадает под влияние ауры сестры, чувствует её нарастающую злость, — нужен камень Розы Кварц, — и молча встаёт, чтобы отдать приказ немедленно подготовить их корабли к отлёту. Есть только одно место, куда могла сбежать Роза Кварц.