Крик Сирены

Домой мы вернулись под вечер, когда заходящее солнце прощально озарило землю последними лучами. Мама была уже на кухне, готовила ужин. — Вы вернулись, слава Богу! — радостно воскликнула она, улыбаясь и обнимая меня. — Я уже начала волноваться, — строго прибавила она, сдвинув брови. — Еще солнце не село, мам, — тихо проговорила я, высвобождаясь из ее объятий. — Нужна помощь? — Нет, нет, что ты, — поспешно заговорила мама, отмахиваясь от меня обеими руками. — Подите, отдохните, — она тепло улыбнулась Эйту и потрепала меня по руке. — Мы не устали, — отозвался брюнет, отвечая на улыбку моей матери. — Наоборот отдохнули. — И как же вы отдыхали? — спросила мама, сливая воду с приготовившейся картошки. — Ну… — я запнулась и взглянула на Эйта, который выжидающе смотрел на меня и улыбался. Он вопросительно поднял брови и усмехнулся. — Мы купались, — неуверенно продолжала я, не глядя на мать. — И? — допытывалась она, хоть и сама прекрасно понимала, чем мы занимались на озере. — И все, мама, прекрати! — воскликнула я, начиная раздражаться. — Я не собираюсь докладывать все. Мы ужинали картошкой и ребрышками оленя, которого мы поймали вчера. Мама с Эйтом о чем-то увлеченно беседовали. Она все тешила себя надеждами выяснить, как прошел наш поход, когда мы уничтожили орков и ученых, но безуспешно. Эйт хотел, чтобы я сама рассказала, а я, в свою очередь, не хотела вспоминать об этом. Но я все равно каждый день вспоминала, в моей голове то и дело всплывали страшные образы прошлого, которые я старательно отгоняла от себя. Прошло семь месяцев, но я так и не смогла забыть. Почему я ничего не рассказывала маме? Потому что я знала, что она испугается, это во-первых, а во-вторых, она расскажет всей деревне и моем «подвиге», а меня и так считают героиней. Мне не нравится слава, и никогда не нравилась. Я хотела спокойной жизни, мечтала о семье, детях, хотела быть как все, нормальной. Не вышло. — Лили, — услышала я отдаленный зов, как будто через пелену тумана. — Все в порядке? Я потрясла головой и обнаружила себя, стоящей у окна. Мама и Эйт обеспокоенно смотрели на меня. — Да, все хорошо, — пожала я плечами и вернулась на свое место, где на столе стояла моя тарелка с нетронутым ужином. — Все отлично, — повторила я тихо, глядя в тарелку. После ужина я пожелала маме спокойной ночи, сослалась на усталость и недосыпание из-за кошмаров, и ушла в свою комнату. Прикрыв дверь, я упала на просторную кровать и закрыла глаза. Казалось, что я схожу с ума, что у меня началась мания преследования, которая развивается с невероятной скоростью. Постоянное ожидание чего-то плохого утомляло и обессиливало. А ожидание чего-то, смешанное с чувством безграничной радости выматывало еще хуже. Я думала о том, чтобы уйти за стену. Навсегда. Эта мысль забралась ко мне в голову после двух месяцев пребывания дома и сверлила какую-то часть моего мозга. Признаться, я действительно хотела этого, хотела навсегда уйти, спрятаться от людей, жить в спокойствии. В этих мечтах был только Эйт и я. Там не было места ни для мамы, ни для кого-то еще, и от этого моя совесть начинала предательски ныть. Мне не хотелось общаться ни с кем, не хотелось никого видеть и слышать, потому все, кто окружали меня, будь то мама, соседские ребятишки или наша корова, все они раздражали меня. Бывали моменты, когда во мне просыпалось неудержимое желание разорвать их всех на куски, лишь бы они оставили меня в покое, замолчали. Тогда я уходила в лес, подумать и успокоиться. Слушая пение иволг, похожее на звуки флейты, вдыхая душистый аромат луговых трав, приносимый ветром, я забывалась. Отступала злость, а на ее место приходила тревога. Раздался стук в дверь, затем она приоткрылась, и в образовавшемся проеме показалась темноволосая голова Эйта. — Можно? — произнес он спокойным вкрадчивым голосом, при звучании которого мое сердце начинало биться чаще и громче. — Да, конечно, — пробубнила я, глядя в потолок. — Я не занята. Брюнет прикрыл за собой дверь и сел ко мне на кровать, посмотрел на меня и тяжело вздохнул, хмуря брови. Молчание продолжалось около минуты, тишину нарушало лишь быстрое биение моего сердце и размеренное Эйта. — Где мама? — наконец спросила я, поднимая глаза на Эйта. — Пошла в гости, — отозвался он, облизывая губы, будто намеревался сказать что-то, но не решался. — Эйт? — насторожилась я, вглядываясь в его лицо, и пытаясь рассмотреть в нем хоть что-то, подсказку, ответ. — Я… Хочу поговорить с тобой, — начал он, глядя в стену надо мной — Это очень важно. Внутри меня все похолодело от страха, сердце пропустило удар, а затем забилось еще быстрее, к горлу подступил колючий ком. — Д-да, — заикнулась я дрожащим голосом. — Это о нас, — все тянул он, а я уже готова была упасть в обморок. Приподнявшись на локте, я сглотнула и вся напряглась. — Я поняла. Заметив мое напряжение, Эйт улыбнулся и тепло посмотрел на меня, как будто мысленно приказывая не волноваться. — Ты никогда не думала о семье? — тихо произнес он и закусил губу, ожидая моей реакции. У меня же с сердца камень рухнул. Как я могла думать, что он пришел расстаться? Он же любит меня. А я люблю его. Я обессиленно упала обратно на подушку и облегченно выдохнула, на секунду прикрывая глаза. — Господи, как ты напугал меня, — прошептала я, качая головой. — Никогда, слышишь, никогда больше так не делай, ладно? — Как? — не понял он. — Приходишь и говоришь так, будто хотел бросить меня! — Что? — он усмехнулся и мгновенно оказался лежащим рядом со мной. — Я бы никогда… Лили… Я тебя люблю. — Я знаю, прости, я тоже тебя люблю, — я улыбнулась и, упершись ладонями в плечи парня, перевернула его на спину, а сама уселась верхом на него. — Что ты там говорил? — Ничего, — выдохнул он, и его руки скользнули мне на бедра. — Ничего, забудь. — Нет, ты говорил что-то о семье, — я улеглась ему на грудь и заглянула в зеленые глаза. — Продолжай. — Ну… Я думал, может… Ты хочешь стать моей женой? — Честно? — я вздохнула на кивок Эйта. — Я думала об этом, но не уверена, что хочу. Слишком многое произошло, и я не думаю, что стану хорошей женой. И матерью, — добавила я, глядя на блеснувший огонек в глазах напротив меня. — Тебе нравится то, что происходит между нами сейчас? — Эйт улыбнулся и провел рукой по моей спине вверх, до шеи. — Сейчас? — я хитро прищурилась. — Мы разговариваем на серьезную тему, поэтому — нет. Как будто в ответ на мои слова, Эйт перевернул меня, а сам навис сверху. Его горячее дыхание обожгло кожу на моей шее, коснулось ключиц, а затем его губы прильнули к моим. — А сейчас? — спросил он, отстраняясь от меня. — Да, — ответила я, забираясь руками под его футболку. — Но мне больше понравится, если мы поспим. — Конечно, — его губы невесомо дотронулись до моего лба, носа, щек. — Мы будем спать. — Я серьезно. — Абсолютно серьезно. Секунды две мы смотрели друг другу в глаза, не отрываясь, а потом одновременно сорвались на смех. — Эйт, я правда хочу спать, — смеясь, сказала я, пытаясь отдышаться. — Очень. — Я тоже хочу, — ответил он, заваливаясь на бок и глядя на меня своими волшебными глазами. — А если серьезно, Лили, ты бы хотела детей? Я задумалась, поднимая глаза к потолку. Смешливость и хорошее настроение как рукой сняло. — Только если ты хочешь, — наконец отозвалась я, устремив взгляд на Эйта. — Ты хочешь? — Может быть, но не сейчас. Когда-нибудь — да, но сейчас — нет, — он улыбнулся. — У нас впереди целая долгая жизнь. Ты же знаешь, что мы будем жить дольше обычных людей? — Нет, не знала. А молодость будет длиннее? — Да. — Тогда все хорошо, — прошептала я, поворачиваясь к Эйту спиной. — Можно поспать… Его руки обвились вокруг меня, я чувствовала его сердцебиение, дыхание. Впереди долгая и счастливая жизнь. Жизнь с Эйтом. С моим любимым альфой. Да, Эйт остался альфой даже после того, как передал часть силы мне. Теперь мы оба были альфами, но он был, так сказать, доминант, а я рецидив. Когда он рычал, я чувствовала полнейшую покорность ему, я готова была упасть, встать на колени, сделать все, что ему было угодно. Это были лишь инстинкты, но чертовски сильные. Следующим утром я проснулась немного раньше Эйта, но когда начала ворочаться, я и его разбудила. Он сонно поморщился, взглянул на окно, за которым только начинало светать, и устало вздохнул. — Кошмар? — проворчал он, уткнувшись лицом в подушку. — Нет, сегодня без них, — радостно заметила я, вскакивая с кровати. — Отличная погода! Может, сходим за стену? — Не сейчас! — Нет! Сейчас! Вставай, Эйт! — я чувствовала небывалый прилив сил, который кололся, как иголка в задницу. — Поднимайся! Мне удалось-таки поднять недовольного Эйта с постели и отправить умываться. Настроение было просто отличным, я принялась собираться в поход.