And that haunted past will follow you like a lost dog on the beach
Nipping at your trail till you've drifted out of reach
— Josh Woodward, `Fight The Sea`
Гарри и Джинни уставились на Гермиону, нетерпеливо ожидая ее ответа, будто ей заняться было больше нечем, кроме как стоять перед ними и отчитываться. — Да, знаю я уже, знаю, в чем дело. — Что он тебе рассказал? — Объяснил, почему вернулся. Но вам я пока ничего сказать не могу — я пообещала. И никому не скажу! — жестко добавила Гермиона, видя, что Гарри уже приготовился спорить. — Только одно: ему требуется доступ к хорошей лаборатории, чтобы провести кое-какие исследования, и он хочет быть уверен, что его при этом не убьют и не арестуют. — Ничего себе запросы, — пробормотал ошеломленный развитием событий Гарри. — Ты уверена, Гермиона? — Да. Мы в долгу перед ним, Гарри. Это важно, пойми. — Хорошо. Узнаю этот твой взгляд — у тебя явно уже есть план. Поделишься? И она поделилась. Поттеры вытаращились на нее, как на чокнутую. Но Гермиона терпеливо ждала вердикта — она и не думала, что они отреагируют по-другому. Наконец Джинни сказала: — Ничего не выйдет. Никто не согласится. — Криков будет много, — кивнула Гермиона. — Но он действительно мастер своего дела, это все знают. Сотрудника на эту должность ищут много лет. Желающих-то больше нет! — А он?.. — многозначительно спросил Гарри. Что ж, тут она немного не додумала. — А я его не спрашивала, — беззаботно сообщила Гермиона. — Поставим перед фактом — вряд ли он откажется. Но все-таки лучше сначала убедиться, что остальные согласны. А если их не устроит его кандидатура, пусть сами кого-нибудь ищут. — Может, пусть лучше займется своими исследованиями дома у кого-нибудь из нас? Все необходимое мы предоставим... — Тайное всегда становится явным, Гарри. И потом, это несправедливо по отношению к нему — сколько можно скрываться? Он имеет право на нормальную жизнь. Вы что — всерьез решили, что ему захочется проводить время с любым из нас после всего произошедшего? — Ну ты даешь! — с чувством выдохнул Поттер. — Но это нормально. С кого начнем? — С Минервы. — Нет, — влезла в разговор Джинни. — Сначала мы скажем Рону. — Рону? Почему? — Потому что, если ваш идиотский план вдруг сработает, нам не придется успокаивать моего бьющегося в истерике братца, который обязательно подсчитает, сколько людей узнали раньше него. — Хорошо, тогда Рону, потом Минерве, а потом Кингсли и остальным членам Ордена. Затем поставим в известность Министерство, а потом я поговорю с Северусом... — С Северусом? — переспросила Джинни. Гермиона пожала плечами. — Не называть же мне его профессор. Мистер Снейп звучит глупо, а просто Снейп как-то грубовато. — А, ну да, конечно. — Будем надеяться, что никто не сможет отказать Избранному.* * *
Следующие две недели прошли в безостановочных спорах. В ходе этих баталий Гермиона часто вспоминала сухой и точный комментарий Снейпа о том, что случится, как только Волшебному миру станет известно, что он жив. Она боялась, что история попадет в газеты, — уж тогда-то весь ад точно вырвется наружу. Но до поры до времени на печать наложили вето: этому поспособствовал Кингсли, как самый высокопоставленный член Ордена в Министерстве. Но если все получится, придется играть честно. Надежды Гермиона не теряла. Идея ее восторга не вызвала, но и категорического отказа не получила, поэтому Грейнджер решила, что дело в шляпе. Дело осталось за малым — убедить Снейпа. Уговаривая себя не трусить, Гермиона сняла телефонную трубку и набрала номер, который он ей дал. Ну, конечно — автоответчик. Не царское это дело — на звонки отвечать. Послание звучало просто: профессор называл свой номер телефона — но не имя — и велел оставить сообщение после звукового сигнала, добавив: "Знайте, если в ближайшее время я с вами не свяжусь, значит, меня это совершенно не интересует". Как по-снейповски! Она так расхохоталась, что с трудом произнесла: "Это Гермиона. У меня есть рабочий план. Никто не обрадовался, но все прошло лучше, чем я думала. Скоро буду у вас и все объясню..."* * *
Стоило постучать, как дверь трейлера тут же распахнулась. На пороге стоял Снейп. — Ну, — несколько театрально поинтересовался он, — в какое безумие вы решили меня втянуть? — И вам привет, — Гермиона прошмыгнула мимо него и устроилась в гостиной. — Лучше присядьте. Разговор будет долгим. — Замечательно, — протянул он, не спеша к ней присоединиться. Гермиона решила, что сегодня нога его не слишком беспокоит. — Итак, теперь несколько чиновников высшего ранга в Ордене и Министерстве оповещены, что вы выжили. Ваш адрес, кроме меня, не знает никто. Полагаю, я буду своего рода неофициальным связным. "Ежедневный Пророк" в курсе, но на печать пока наложено вето, чтоб дать нам время договориться. И только после того, как мы это сделаем, — известим общественность. — Я надеялся на что-то менее публичное, — явно демонстрируя недовольство, пробормотал профессор. — Такой секрет долго в рукаве не утаишь. Многие уже в теме. К тому же мы попробуем направить реакцию общественности в нужное русло. — Очень сомневаюсь. — Так вы хотите услышать мое предложение или нет? — вскипела Гермиона. Снейп посмотрел на нее долгим взглядом и неохотно кивнул. Он прислонился к стене, скрестив на груди руки, и исподлобья уставился на Грейнджер. Вот черт, новости его вряд ли порадуют. Гермиона набрала в грудь побольше воздуха. — Я нашла вам работу — если вы ее захотите. Не то чтоб работу мечты, конечно, но вы идеально подходите. Да и кандидатов больше нет. Снейп с подозрением прищурился. — Работу? — уточнил он. Гермиона старалась не смотреть ему в глаза, помня, что Снейп сильный легилимент. Она боялась, что так он сможет узнать о ее плане еще до того, как сама ему расскажет. — Ту самую, которая была вашей много лет. Уровень напряжения в помещении моментально подскочил. Снейп рывком пересек комнату и навис над креслом, сжав кулаки и сверля ее глазами. — Какого хрена вы творите? — рявкнул он. — Хогвартс? Вы предлагаете мне вернуться в Хогвартс? Вы совсем рехнулись? — Нет, — начала она и остановилась, пытаясь унять дрожь в голосе. — Ничего я не рехнулась! Потом осторожно продолжила: — Слушайте, это же логично: у вас будет своя лаборатория и все необходимые ингредиенты. Там безопасно. Опять же, это вернет вам место в волшебном мире. В чем проблема? — В чем про… Нет, я что — правда в вас ошибался? Вы действительно такая дура? Да мои бывшие коллеги, наверное, уже отполировали палочки и готовят проклятья специально для меня. Вы забыли, что у них миллион причин меня ненавидеть? Снейп всегда жестко себя контролировал и, если начинал говорить слишком тихо, значит, представлял для окружающих наибольшую опасность. Но сейчас он орал так, что сорвал голос, — ему даже пришлось остановиться и нервно прокашляться, что немного сбавило накал эмоций. Переводя дух, Снейп уставился на Грейнджер. — Не забыла, — с трудом выдавила Гермиона, он все-таки до чертиков ее напугал. — Никто не забыл, но они знают правду. Они знают, почему вы это все делали, — у вас просто не было выбора. Даже Минерва это признает. Если вы вернетесь... Гермиона замолчала. Если не заткнуться прямо сейчас, Снейп проклянет её прямо в перерыве между приступами удушья. И вообще, надо радоваться, что он так задыхается, — по крайней мере, не может сосредоточиться для невербального проклятия. Отдышавшись, Снейп молча отправился на кухню. Наполнил стакан водой из-под крана и стал медленно потягивать, глядя в окно. Гермиона выбралась из кресла на случай, если придется дать деру, но уходить не торопилась, дожидаясь его реакции. Снейп, все еще злой как черт, повернулся к ней. — Объяснитесь! Это прозвучало как приказ. — Гораций Слизнорт все еще преподает Зельеварение и руководит Слизерином. Он уже стар и ужасно хочет уйти в отставку. Минерва давно ищет ему замену. Ни один слизеринец с соответствующей квалификацией в этой должности не заинтересован, а преподаватели, окончившие другие факультеты, не хотят брать на себя обязанности декана, хоть мы и думали, что это неплохая идея. — Мы? — снова взбесился он. — Мисс Грейнджер, Мерлина ради, скажите мне, что вы не преподаете! — Только неполный рабочий день, Магловедение, — тихо призналась Гермиона. Снейп пробормотал что-то себе под нос. Судя по выражению его лица, лучше ей было этого не слышать. Он прикрыл глаза на мгновение, запустил пальцы в волосы и снова посмотрел на нее. — Продолжайте. — Больше рассказывать почти нечего. Вакансия открыта. Вы этим занимались раньше. Вы идеально подходите. Даже противники вашей кандидатуры признают, что вы отличный специалист. Других соискателей нет. И вы получите все, что вам нужно! — добавила она многозначительно. Он отвернулся и насупился. — И что — все согласны? — Минерва вынесла решение от имени всех учителей. Кингсли — от имени остальной части Ордена и помог убедить Министерство. Попечительский совет согласился... в итоге. — Плохая идея, — пробормотал Снейп. — Я не согласна. — Не вам же потом смотреть им в глаза! Гермиона молча изучала выражение его лица. Вдруг ее осенило: да он же боится! Она ни разу не видела, как Северус Снейп чего-то боится. — Чего вы боитесь? — мягко спросила Грейнджер. Снейп вздохнул. — Я убил, возможно, величайшего директора за всю историю Хогвартса и уже через год занял его место по приказу самого злобного чудовища всех времен. Служа ему, я намеренно мучил и запугивал студентов, которых должен был защищать. А теперь вы хотите, чтобы я вернулся туда с руками по локоть в крови... Гермиона почувствовала, как сжалось горло и кольнуло сердце, — она в очередной раз осознала, на что он пошел ради них. — Я знаю, Северус. Мне очень жаль. Но, правда, это был лучший вариант. И... вы там необходимы. Гораций очень старый человек. Он начинает сдавать. Студенты должны... — Гораций Слагхорн — просто надутый индюк, — пробормотал он, хотя, видимо, в глубине души вовсе так не думал. — Соломенное чучело на посту декана и то бы лучше справилось. Гермиона тут же ухватилась за соломинку: — Ну вот! Сами понимаете — без вас не обойтись! — Это называется "эмоциональный шантаж", мисс Грейнджер. Довольно жалкая попытка, — ухмыльнулся зельевар. — Предлагаете мне добровольно сунуть голову в петлю? Старайтесь получше! — Вот завтра и начну, — глядя ему в глаза, ответила Гермиона. Снейп первый отвел взгляд. — Мне нужно подумать. Гермиона кивнула. — Свяжитесь со мной, когда примете решение.* * *
Пару дней спустя, вернувшись домой из позднего похода за продуктами, Гермиона обнаружила на автоответчике короткое послание, всего два слова знакомым голосом: "Ваша взяла". Бросив сумки, Грейнджер помчалась к трейлеру. Снейп не спал. Он совершенно не удивился неурочному визиту, просто молча отправился варить кофе. Усевшись в кресло с чашкой в руках, Гермиона спросила: — Так что же вы решили? Он подвинулся на диване, удобнее пристраивая больную ногу, отхлебнул кофе и ответил: — Сначала — и поскорее — мне нужно встретиться с Макгонагалл. Только не здесь, я никому не хочу сообщать свой адрес. И не в Хогвартсе — ноги моей там не будет, пока мы не придем к соглашению. Территория должна быть нейтральной. — Снейп поколебался, глядя в кружку, будто искал в ней ответы, и неловко добавил: — Возможно, будет полезным и ваше присутствие. До нее не сразу дошло, что он просит ее помочь удержать разговор в цивилизованных рамках, — очевидно, остерегается реакции Минервы. Идея, пожалуй, неплохая. Снейп и Макгонагалл весь последний год люто враждовали, разговор выйдет крайне сложный. — Думаю, смогу это устроить, — дипломатично ответила Гермиона. — Что именно вы хотите обсудить? — Свой контракт, — негромко сказал Снейп. — Я хочу письменного подтверждения, что никто не попытается меня прикончить. Я хочу, чтобы условия моей работы прописали предельно четко. И, если это возможно, как глава факультета, я хочу иметь более широкие полномочия. Если уж я решусь, нужно в этот раз сделать все правильно. — Не понимаю... — Тоже мне новости, — фыркнул он, качая головой. — Чтобы понять это — необходимо побыть в роли декана. Впрочем, не сомневаюсь, — когда-нибудь вы в ней побываете. Это что — комплимент? Снейп продолжил: — Вы никогда не были главой факультета, который все ненавидят. Слизерину требуется уделять больше внимания, чем трем остальным. Особенно, если им действительно руководил Слагхорн после... смерти Дамблдора. — Гораций вовсе не плохой руководитель... — Ну да. Только он потребительски относится и к факультету, и к ученикам. Если вы из известной, сильной и влиятельной семьи или у вас есть потенциал, чтобы стать известным, сильным и влиятельным, он, может быть, попытается вас поддержать. Всех остальных он хорошо, если по именам знает. — Вы на него... злитесь, — осторожно сказала она. — Он был и моим деканом. — Я думала, вы были его любимчиком, с вашим-то мастерством в Зельеварении, — удивилась Гермиона. Снейп покачал головой. — Нет. Я все время с ним спорил. Все зелья варил по-своему, и у меня получалось даже лучше, чем у него. Он укорял меня в опасном безрассудстве. Винил за постоянные конфликты с Гриффиндором, которые причиняли ему массу неудобств. В своем дурацком клубе Слагхорн держал меня только на случай, если я — а вдруг! — когда-нибудь смогу чего-то добиться. Никакой приязни он ко мне не испытывал. С каждым словом он все больше ожесточался. У нее на языке крутился десяток вопросов, но стоило ей открыть рот, как Северус прищурился, и Гермиона тут же передумала. — Конечно. Лучше блюсти интересы своего факультета за счет всех остальных! — Теперь вы злитесь? — усмехнулся Снейп. — Каждый декан защищает своих студентов. Что же до несправедливости... Кто бы еще вступился за слизеринцев, особенно когда директор или директриса школы из Гриффиндора? — Вы несправедливы! — возмутилась Грейнджер. — А вы пытаетесь судить о том, в чем ни черта не смыслите, — отрезал зельевар. — Вы хоть знаете, каково пришлось Слизерину при Дамблдоре, особенно с появлением вас и ваших маленьких друзей? Например, помните, Прощальный пир на вашем первом курсе, когда директор наградил вас дополнительными очками, чтобы отдать Кубок школы Гриффиндору за ту историю с Философским камнем? — Ну и что? — Большой зал уже украсили для Слизерина. Все знали, что мы выиграли Кубок. Альбус никому не сказал о своих планах, и уж, конечно, не мне. Все знали, кто победил, я готовился праздновать со студентами. Но в самый последний момент директор отобрал наш Кубок и передал своим любимчикам. Дамблдор даже не предупредил меня! Публично унизил мой факультет без извинений и объяснений. Я не смог хотя бы попытаться смягчить этот удар... — Северус покачал головой и вздохнул: — Вы отправились отмечать победу. А я всю ночь пытался объяснить детям, что директор школы их не ненавидит. Нельзя же было взять и сказать им правду — ведь она состояла в том, что ему на них просто наплевать. Тишина, нарушаемая только вездесущим радио, стала душной, сердитой и напряженной. Честно говоря, Гермиона ни разу не задумывалась, как слизеринцы себя тогда чувствовали. — Ему не было наплевать... — слабо запротестовала она. Снейп гневно фыркнул. — Конечно, было! Ему и в голову не пришло, что он может обидеть целый факультет. Чувства моих подопечных были для него слишком ничтожны, чтобы их замечать. Покончив с попытками успокоить... — безуспешно! — некоторых чересчур расстроенных и озлобленных студентов, я прямо заявил ему об этом. Дамблдор рассмеялся мне в лицо. Он подмигнул мне и велел не быть таким неженкой. Мол, Слизерин и так последние несколько лет выигрывал Кубок, пришла пора отдать его кому-то еще. Черные глаза засверкали от гнева. Северус поставил свою кружку; Гермиона не знала, что сказать. После долгой паузы Снейп пожал плечами. — Что ж… Поправьте меня, если я ошибаюсь. Сейчас в Слизерине, по сравнению с остальными факультетами, учится меньше всего студентов. Зачастую именно слизеринцы покидают школу до конца обучения. По статистике, они самые слабые в учебе, больше всех болеют и посещают Больничное крыло. Кроме того, их чаще других оставляют после уроков. Каждый год, с тех пор как Хогвартс открыли снова, они заканчивают на последнем месте. Гермиона уставилась на него. — Откуда знаете? — изумленно спросила она и увидела горький триумф на лице Снейпа — он вообще не знал. Просто догадался. И подтверждение его не порадовало. — Что ж, я оказался прав. Не нужно быть гением, чтобы понять это, мисс Грейнджер. По-другому и быть не могло. Я готов отрезать свою руку и съесть ее, если есть хоть один преподаватель или любой студент других трех факультетов, кто хоть раз, с тех пор как кончилась война, не подумал о слизеринцах, как о Пожирателях смерти. Гермиона открыла рот, чтобы возразить, но не смогла вымолвить ни слова и виновато отвернулась — лучше не пытаться ему врать. Он прав. Снейп кивнул, совершенно не удивляясь. — Вот поэтому, мисс Грейнджер, поэтому никакой другой слизеринец никогда добровольно не вернется в Хогвартс преподавать. Вот почему вы не смогли найти замену Слагхорну. С той минуты, когда студент переступает порог школы, ему дают понять, что Слизерин хуже всех факультетов. — Ну не совсем так... — слабо возразила она, до сих пор не смея встретиться с ним взглядом. Как же долго это его мучило... Годами, очевидно, если не десятилетиями. Возможно, еще со школьной поры. — Разве? Не знаю, как обстоят дела сейчас, но, думаю, именно так и было, когда вы поступали в школу. Первокурсников встречал глава Гриффиндора, не просто кто-то из учителей, и рассказывал о четырех факультетах. Слизерин упоминали последним, всегда выставляя его в незавидном свете. Шляпа пела свою идиотскую песню, опять же, упоминая Слизерин в негативном ключе. После сортировки большинству студентов аплодировали. Новичкам Слизерина рукоплескали лишь сами слизеринцы. Помещения факультета находились ниже уровня земли, практически в подземельях. Думаете, это из-за того, что мы, змеи, любим сырость и темноту? Поверьте, это не так. Вроде бы мелочи, но очень влияют на подсознание. Даже Поттер не захотел учиться на моем факультете, хотя впервые услышал о нем за полчаса до сортировки, — за что Дамблдор его, между прочим, похвалил. Все до единого первокурсники-слизеринцы к концу первого дня узнавали, что их не любит вся школа. Каждый день, проведенный ими в Хогвартсе, только подчеркивал это впечатление. Наше легендарное высокомерие — лишь попытка компенсировать все это и только. Возразить было нечего, он говорил правду. — Я никогда не задумывалась об этом раньше. — Естественно, вы же учились в золотом Гриффиндоре... Слизерин всегда ассоциировался у вас с Драко и его прихвостнями. Можете назвать хоть одного слизеринца не из их компании? Только помните: теперь вы преподаватель и обязаны быть беспристрастны. Гермиона неохотно приняла упрек. — Расскажете это Минерве? — Предлагаете попытаться переубедить Макгонагалл? Только даром время терять. Она Слизерин терпеть не может, в первую очередь из-за меня. В школьные годы я был постоянной занозой в ее заднице. — Тогда что же вы хотите обсудить? — В первую очередь, перенос помещений Слизерина из подземелий. Я каждый год просил об этом Дамблдора, и каждый год он отказывал мне. — Их уже перенесли. Теперь у всех факультетов собственная башня по углам замка, с Астрономической башней в центре. — Неплохо для начала. Конечно, лучше бы это сделали из соображений равенства, а не эстетики, но меня вполне устраивает. Снейп побарабанил длинными пальцами по бедру, размышляя. — Мне нужен доступ к любым жалким подобиям официальных записей, которые Слагхорн делал в последние годы. Доступ к медицинским картам студентов. В основном, мне просто нужна свобода действий в управлении факультетом и свобода выбора методов преподавания. Если Минерва хоть раз заикнется о суде или испытательном сроке, я уйду, и даже вы меня не найдете. — Думаю, изменения в разумных пределах можно согласовать... — осторожно ответила Гермиона. — Мы обсудим детали при встрече с Минервой, а я постараюсь получить для вас документы Горация. Снейп кивнул и хрустнул пальцами. — Кстати, о суде... Стоит ли мне в ближайшем времени ожидать визита сотрудников Министерства? — настороженно спросил он. — Нет. Вас ни в чем не обвиняют. Министерство решило не тянуть тигра за хвост, и это вам на руку. Все боятся разворошить этот муравейник... То есть никто не хочет копаться в том, что вы сделали для нашей стороны, потому что они не хотят знать. — Я понимаю магловский жаргон, — мягко сказал Северус, словно его это слегка позабавило. — И да —лучше вам не знать. — Во всяком случае, члены Ордена свидетельствовали: все ваши действия, как Пожирателя смерти, совершены исключительно по необходимости с ведома и согласия Дамблдора, поскольку вы были его шпионом. Свидетели подтвердили, что без вас Волдеморт победил бы. Снейп заметно вздрогнул, рефлекторно касаясь левой руки, и Гермиона посмотрела на него. Зельевар отвернулся. — Я бы предпочел, чтобы вы не называли его по имени, — пробормотал он. — Даже после стольких лет? — Это не из-за пожирательского фанатизма, который запрещал простым смертным всуе его произносить. Да, Белла и некоторые особенно ярые приспешники Лорда убедили себя в том, что это богохульство... Но правда в том, что это попросту больно. — Что? — Больно, — повторил он. — При звуке его имени чары заставляют Темную метку причинять боль, и я не могу произнести его вслух даже сейчас. — Я и понятия не имела... — прошептала Гермиона. Снейп пожал плечами. — Откуда вам... Я никогда никому не говорил. Но теперь... Я стал старше и устал от боли, и... предпочел бы, чтобы вы не использовали имя Темного Лорда в моем присутствии. Пожалуйста. — Конечно, — поспешно заверила Грейнджер. Снейп кивнул, все еще не глядя на нее. На мгновение ее горло сочувственно сжалось. Через секунду она тихо сказала: — Я думала, Метка исчезла. Исцелилась. — Нет. С чего бы вдруг? Это шрам от проклятия. Шрам Поттера не исчез полностью, так ведь? Рана не заживет только оттого, что тот, кто оставил ее, мертв. Он медленно закатал левый рукав до локтя и протянул руку, позволяя рассмотреть змею и череп вблизи. Знак был не черным — ближе к пурпурно-серому. Как татуировка, поблекшая с годами, или кровоподтек очень странной формы. — Выглядит как татуировка. — Больше похоже на тавро для скота, — негромко ответил Северус, глядя ей в глаза, медленно водя пальцем по контуру Метки. — Это... больно? — неуверенно спросила Грейнджер. Ответ последовал не сразу: — Когда меня отметили, я почувствовал такую боль, какой не испытывал ни до, ни после. Она утихла месяцев через шесть. После Хэллоуина, когда Лорд... исчез или пал, или — назовите как хотите, сама Метка тоже исчезла. Стала почти невидимой, и я практически о ней забыл. Когда вы учились на четвертом курсе, она потемнела, стала покалывать и зудеть. Когда он вернулся, боль вернулась — и сильная. Во время войны она появлялась строго тогда, когда меня призывали или когда Лорд хотел наказать на расстоянии. Слабая боль, что возникает при произнесении его имени, заложена в саму Метку. После смерти Лорда все осталось по-прежнему. Смерть хозяина была больнее, чем его возвращение, сильнее, чем что-либо, кроме того самого первого раза. Но с тех пор стало существенно легче. — Ну, хотя бы так, — пробормотала Гермиона. Снейп резко отдернул руку, и она поняла, что бездумно потянулась к Знаку. — Она ощущается как кожа, — тихо сказал он, избегая ее взгляда, и попытался немного съехидничать: — Вы не вспыхнете огнем, коснувшись ее, из нее не сочится темная магия, и она не пахнет серой. Она просто такая же, как обычная кожа. Гермиона тут же вспомнила, что он никогда не любил случайные прикосновения. Ненароком взглянув на часы, она удивленно моргнула. — Боже, уже далеко за полночь. Вы должны были предупредить... Я здесь торчу уже несколько часов. Снейп равнодушно пожал плечами. — Я не соблюдаю режим дня — всегда страдал бессонницей. А после войны редко сплю больше часа или двух за раз. Я решил, если вы устанете, то извинитесь и уйдете. Я должен был догадаться, что невыносимая всезнайка вместо сна предпочтет задавать вопросы, — добавил он язвительно. Его голос всегда удивительно эффективно передавал оттенки сарказма. Гермиона улыбнулась, потому что на самом деле все так и было. И, если уж говорить об этом, профессор вовсе не возражал против вопросов, иначе просто отказался бы на них отвечать. — Честно? Я отвратительно сплю, — призналась она тихо, — хотя ваши кошмары должны быть похуже моих. Гермиона ждала возражений, но Снейп молчал. Она подняла глаза и обнаружила, что он проницательно рассматривает ее таким взглядом, будто она для него открытая книга. Грейнджер тут же отвела глаза. Снейп хмыкнул. — Используй я легилименцию, вы бы тотчас узнали. Я не могу делать это незаметно. Я гораздо сильнее как окклюмент. В любом случае, я бы не стал вламываться к вам в голову без вашего согласия, и имейте в виду, избегать зрительного контакта — не панацея. — Голос его звучал устало. — Простите. Это просто... Кажется, что вы умеете читать мысли. Это... нервирует, — призналась она, заслужив мимолетную полуулыбку. — Это не легилименция. Я ведь был шпионом, и хорошим. Я читаю лица и язык тела, слышу невысказанные слова. А вы ведете себя очень по-гриффиндорски, все ваши чувства на поверхности. — Что ж, мне стоит внимательнее следить за собой, раз уж мы будем работать вместе, — грустно заметила она. Снейп фыркнул. — Едва ли мы будем работать вместе. Зельеварение и Магловедение — совершенно отдельные дисциплины. И я не намерен общаться с коллегами, если сотрудникам не вменяется это в обязанности. Тоже мне удивил! — Неважно, вы меня поняли. — Уверены? — Слишком поздно для загадок. Мне пора... — Заметив время, Гермиона сразу почувствовала усталость. Снейп встал следом за ней. — Я устрою встречу с Минервой, как только смогу. Он кивнул. — Если хотите, я могу приготовить для вас зелье Сна-без-сновидений, — предложил он. Надо полагать — вместо благодарности. — Вы не принимаете его? — Оно вызывает привыкание, если им злоупотреблять. Я уже не могу его использовать. Одно короткое предложение сказало ей больше, чем она хотела бы знать. Гермиона кивнула, подавляя неуместное проявление жалости. — Понятно. Спасибо за предложение, но со мной все будет в порядке. Я отправлю вам сообщение насчет встречи. Спокойной ночи, Северус, и спасибо за беседу. — Спокойной ночи, — тихо ответил Снейп. Уходя, она чувствовала на себе его взгляд.