Histories of ages past Unenlightened shadows cast Down through all eternity The crying of humanity... — Donovan, 'Hurdy Gurdy Man'
Планам Гермионы не суждено было сбыться. Нет, по большей части день прошел прекрасно: наконец все встретились, да и угощение миссис Уизли, как всегда, превзошло самые смелые ожидания — у жутко голодной Грейнджер даже слюнки потекли. Но потом все полетело к чертям, потому что ее задолбали бесконечными подначками по поводу таинственного любовника. Неожиданно для себя она призналась, что он из Слизерина. Новость приняли в штыки, и вот уже Гермиона отправляла Патронус Северусу, пытаясь говорить не дрожащим голосом: “Я в Норе, но, боюсь, не в том состоянии, чтоб аппарировать самостоятельно. Если ты не занят, можешь забрать меня? Спасибо”. — А при чем тут слизеринский упырь? — воинственно вскинулся Рон, наблюдая, как исчезает ее выдра. Какая непроходимая тупость! От ярости Гермиона едва сдержала язвительный ответ, рвущийся с языка. Какого черта? Сколько можно намекать? Осталось только написать на небе большими неоновыми буквами: “Мой любовник — Снейп”. Сколько еще надо подсказок, чтобы они увидели то, что у них прямо под носом? Им что, известно много умных и малообщительных полукровок со Слизерина, участвовавших в войне, которых она знала раньше и вновь повстречала полтора года назад? Стиснув зубы, Гермиона отрезала: — Раз уж мне все равно возвращаться в школу, разумно попросить о помощи кого-то из Хогвартса, нет? — А почему ты не позовешь… его? — Джинни понизила голос. — Только этого не хватало. Если он узнает, что тут творилось, сразу примчится и проклянет всех по первое число. Уж будь уверена: когда он не в духе, лучше держаться подальше. Хотя прямо сейчас эта мысль казалась ужасно соблазнительной! Никто из присутствующих не мог с ним тягаться, разве что Билл или Гарри, но и для них ее слизеринец слишком силен — особенно если выйдет из себя настолько, чтобы наплевать на дуэльный кодекс. — Лучше подожду снаружи. Северус, наверное, не в настроении и вряд ли захочет кого-то из вас видеть. — Аналогично! — огрызнулся Рон, и Гермиона с трудом удержалась от пощечины. — Спасибо за обед, Молли, — как могла спокойно поблагодарила она, — простите, если доставила вам неудобства. — Вовсе нет, дорогая, — мгновенно заверила ее миссис Уизли. — Прости моих детей. Я-то думала, мне удалось получше их воспитать, — добавила она тоном, обещающим кое-кому крупные неприятности. — Не все из нас съезжают с катушек, услышав слово на букву “С”! — запротестовал Джордж. — Некоторые... — Не сейчас, Джордж, — вполголоса отсоветовал ему отец. Гермиона была слишком расстроена и зла, чтобы улыбнуться. Она решительно попрощалась, сердито зыркнув на Гарри, когда он попытался ее остановить, и зашагала прочь, к точке аппарации за забором в дальнем конце сада. Дрожа, она ждала Снейпа и задавалась вопросом: знает ли он вообще, где находится Нора? Если нет — она будет выглядеть круглой дурой. А если да, не слишком ли много она от него требует? Снейп не хотел бы встречаться с семейством Уизли и определенно предпочел бы выпить медленно действующий яд, чем увидеться с Гарри. Она постаралась не обращать внимания на звуки ссоры, доносящейся из дома. Казалось, прошло несколько часов. Наконец раздался треск и появился знакомый темный силуэт. Северус настороженно огляделся, но увидел, что кроме Гермионы рядом никого нет, и сразу расслабился. — Прости, я пришел бы раньше. Я здесь не бывал со времен окончания первой войны, так что аппарировал с трудом. — Ничего, все в порядке. Просто захотелось домой. Снейп нахмурился, услышав ее тон. — Что стряслось? — сухо поинтересовался он. — Из твоего сообщения я понял, что ты просто перебрала с выпивкой. — Ничего. Пожалуйста, мы можем уйти? — Судя по твоему виду, это не ничего, — произнес профессор тихим шелковым голосом. Снейп явно злился. — Что эти идиоты выкинули на сей раз? Гермиона устало вздохнула. — Мы говорили о тебе — косвенно, конечно. Я сболтнула, что мой таинственный мужчина — слизеринец. Мы поссорились, я вышла из себя и теперь не в состоянии сконцентрироваться, чтобы нормально аппарировать. Я — нет, Северус! — Снейп рванулся к дому, Гермиона схватила его за руку и запоздало поняла, что он надел новую куртку. — Не надо! Профессор резко взглянул на нее, но все же остановился. — Помилуй, отчего нет?! — с опасной любезностью спросил он. — Потому что я не хочу кровопролития. Да, они бесчувственные предвзятые ублюдки, но они мои друзья, и я хочу, чтобы так и оставалось. Стоит тебе вмешаться, разверзнется настоящий ад. Оставь их. От ее слов глаза зельевара совсем потемнели. — Прекрасно, — кивнул он и протянул ей руку. Снейп откровенно злился, но Гермионе было не до объяснений. Схватив профессора за руку, она выдержала вихрь давления и дискомфорта совместной аппарации. К тому времени, как она восстановила равновесие перед школьными воротами, Снейп уже умчался прочь. Гермиона слишком вымоталась и чувствовала себя чересчур отвратительно, чтобы стерпеть такое отношение — как раз в тот момент, когда так нужна его поддержка! Грейнджер выругалась сквозь зубы и догнала его. — А с тобой что не так, черт побери? — Что не так?! — сдавленным голосом переспросил Снейп. — Не знаю! Потому и спрашиваю! — рявкнула она. — Ты прекрасно знал, что для них Слизерин — как красная тряпка для быка. Тоже мне сюрприз! — Дело не… Забудь. — Ты не из-за этого бесишься? — Гермиона запыхалась: Снейп шел быстрой рассерженной поступью, и она за ним не поспевала. — Тогда почему? Твою мать, Северус, да стой же ты! Поговори со мной! Он неохотно остановился, но не удостоил ее взглядом. Гермиона нахмурилась, сообразив, что он не злится, — он расстроен. — Северус? — неуверенно позвала она. Все еще глядя в сторону, он очень тихо спросил: — Ты стыдишься меня, Гермиона? От этого простого вопроса у нее подкосились ноги. До нее наконец дошло, отчего же он так взбесился, почему злился, когда она не позволила ее защитить. Проклятье, надо было осторожнее подбирать слова! — О, Мерлин, Северус, нет! Никогда! Снейп коротко окинул ее взглядом и принялся вновь пристально изучать припорошенную снегом землю под ногами. Он сгорбился и так насторожился, словно ждал удара. О, боже! Тяжело сглотнув, Гермиона попыталась объяснить, молясь о том, чтоб найти правильные слова. Она — ненарочно — причинила ему сегодня такую боль! — Я уже давно хотела им рассказать. Ну так, будто между делом. Но я же знаю, как они отреагируют. И решила не вываливать на них сразу все, а по чуть-чуть намекать. Нарисовать абстрактный образ моего мужчины, чтобы они не встали сразу на дыбы. Думала, так будет лучше. — Прежде я запрещал себе даже думать об этом, — процедил профессор, — но… мне из-за нашей связи терять нечего. А ты потеряешь всё. Он, наконец, взглянул на неё, но она не могла понять выражение его лица. — Это не так, — настаивала Гермиона. — Если мне придется выбирать между тобой и друзьями, я всегда выберу тебя! Но я надеюсь, мне не придется. Глупо, конечно, с моей стороны — особенно после сегодняшнего — но я верю, что смогу их убедить. Мне все равно, что скажут люди, но… они все-таки мои друзья. Я хочу, чтобы они за меня порадовались. Клянусь, я тянула не из-за тебя, а из-за их дурацких детских комплексов. Я не стыжусь тебя ничуть, не стыжусь нас! Иначе зачем я из кожи вон лезу, пытаясь заставить их изменить мнение? — Гермиона затаила дыхание, глядя на профессора. Даже после всего, через что они вместе прошли, она гадала, что поверит ли он ей — именно потому, что хотел бы, чтобы ее слова оказались правдой. Она импульсивно взмолилась: — Ну посмотри же на меня! Если не веришь, попробуй легилименцию. Такого выпада профессор не ожидал и даже дернулся. Гермиона и сама была изумлена своим порывом, но идти на попятную не собиралась, хоть и не знала наверняка, что именно он увидит в потаенных уголках ее разума. Свои подлинные чувства к нему она прекрасно осознавала, но в то же время боялась его возможной реакции. — В этом нет необходимости, — наконец, напряженным голосом сказал Снейп. — Я тебе верю. — Вздрогнув, он на мгновение прикрыл глаза: — Я идиот. Ты и так была расстроена, а я еще добавил. — Никакой ты не идиот. Я понимаю, почему ты так решил. Прости меня, Северус — у меня и в мыслях не было тебя стыдиться или скрывать наши отношения... — Гермиона нерешительно коснулась его жесткой напряженной руки. — Молчание было долгим и болезненным. Наконец, он медленно выдохнул. Она с опаской добавила: — Если честно, я думала, это ты предпочитаешь хранить наши отношения в секрете. Его взгляд немного смягчился. — Я-то да. Но не ты — когда дело касается друзей, у тебя обычно от них секретов нет. Логично заключить, что я — твоя позорная тайна. Рад узнать, что ошибался в своих подозрениях. Гермиона несмело улыбнулась. — Я не сказала им, потому что все пытаюсь усидеть на двух стульях, — неловко пошутила она. — Рон никогда с этим не смирится, да и Гарри едва ли. Остальные Уизли поймут — со временем. Луна уже знает. Невилл просто с ума сойдет и никогда в жизни мне больше руки не подаст. Остальные учителя возненавидят до скончания века. Но повременить с правдой — не значит решить проблему. — Всё в порядке. Рассказывай, что считаешь нужным и когда сочтешь нужным. Зная твои мотивы, я постараюсь так остро не реагировать. — Его черты смягчила фирменная “полуулыбка”. — Разве что ты надумаешь поместить объявление в “Ежедневном Пророке” — вот тогда я точно выйду из себя, — сухо добавил профессор. Гермиона театрально содрогнулась. — Никогда не собиралась информировать весь Волшебный мир. Мой рассказ — только для близких друзей. И как бы ни шокировала их эта новость, лучше им держать язык за зубами, или я выйду из себя. — И в самом деле, пугающая перспектива, — с готовностью поддакнул Снейп. Она мило улыбнулась, игнорируя провокацию. Не настолько сильная в бою, как ее друзья, Гермиона все же неплохо дралась и умела за себя постоять. К тому же, на ее стороне было неоспоримое преимущество: загнанная в угол, она не боялась идти на крайние меры. А если что — у меня есть мой слизеринец. — Посмотреть я тебе предлагала абсолютно серьезно! — Я знаю, что ты не шутила, но мне не нравится применять легилименцию. Это как насилие. В принципе, это и есть форма насилия, даже если объект согласен. Мне этот процесс и так нелегко дается, стоит ли напрягаться ради того, чтобы удовлетворить мое эго? Она ухмыльнулась. — Думаешь, то, что ты увидишь, польстит твоему эго? Уж оно-то в этом не нуждается. Профессор фыркнул в ответ, наградив ее изумленным взглядом, — и наконец-то напряжение исчезло, а инцидент оказался исчерпан. Вот теперь у нее появился шанс по достоинству оценить его внешний вид. Кожаный пиджак полностью оправдал ее надежды, зельевар выглядел на все сто. Определенно, Снейп подарок оценил. — Прекратите пожирать меня взглядом, профессор Грейнджер. Что подумают ученики? — Станут удивляться, с чего это профессор Снейп стал таким красавчиком, — ухмыльнулась в ответ Гермиона, — а меня даже не заметят. Темные глаза прищурились в усмешке. — А я-то думал, моё эго не нуждается в подпитке. — Ах так? Ну и прекрасно. С этой минуты — ни единого комплимента! — притворно негодуя, прошипела Гермиона. Но сразу же разулыбалась и взяла его под руку. Они продолжили свой путь к замку. — Если тебе интересно, есть еще одна причина, по которой я не допущу вашей ссоры, — задумчиво добавила она. — И какая же? — Это нечестно по отношению к ним. Ну правда, Северус, хочешь драться — выбирай противника по себе. Он рассмеялся и покачал головой. — Тогда мне не победить! — Высокомерный слизеринский змей! — Невыносимая гриффиндорская всезнайка.* * *
Остаток каникул прошел куда приятнее, не в последнюю очередь благодаря тому, что во время каникул совы от персонала замка ответов не ждали и в Хогвартсе не задерживались. Почту Гермионы домовые эльфы уносили из совятни в ее апартаменты, где она и валялась, благополучно позабытая. Когда Гермиона, наконец, туда добралась, увидела впечатляющую пачку извинений. Процесс чтения, впрочем, сильно затруднялся саркастическими комментариями Северуса, заглядывающего ей через плечо. В некоторых записках упоминался и сам Снейп, отнюдь не лестно, как одна из причин ненавидеть Слизерин. В конце концов Гермиона отправила всем идентичные язвительные ответы: я, дескать, счастлива, независимо от вашего самоощущения, одобрения ваши мне даром не сдались, а оскорблять моего друга, пытаясь тем самым оправдать оскорбление моего любовника, — не самый лучший способ извиниться. И да, в первую очередь это относится к тебе, Рональд, и к тебе, Гарри. Записки ушли адресатам, и Гермиона сочла вопрос закрытым, по крайней мере, на сей раз. Когда-нибудь тайное станет явным — намекать она уже устала — но это могло подождать. За новогодними праздниками следовал день рождения Северуса, затем она собиралась наладить отношения с родителями, а уж потом, когда все успокоится, можно сконцентрироваться и на личных проблемах. Так или иначе понадобится время, чтобы все спланировать, ведь любой неверный шаг может привести к катастрофе. Гермиона вовсе не хотела потом выслушивать истерики и породить дурные слухи. Да, это точно могло подождать. Празднование Нового года прошло несравнимо лучше прошлого раза. Сообщив коллегам, что проведет новогоднюю ночь со своим мужчиной, Грейнджер довольно рано сбежала в подземелья. Северус не напился — по крайней мере, не больше, чем она сама, — и пребывал во вполне сносном настроении (особенно по сравнению с его прошлогодней депрессией). Их собственный праздник начался в полночь с пьянящего в самом прямом смысле этого слова поцелуя, а закончился лишь несколько часов спустя. Уже почти засыпая, они обнаружили, что простыня вся в пятнах от разлитого шампанского. Так всегда бывает, когда поливаешь друг друга вином, чтобы потом его слизать. На следующий день оба закономерно мучились похмельем, хотя абстинентный синдром не проблема для того, кто делит его с Мастером зельеварения. — Ну, и что ты пообещал себе выполнить в новом году? — лениво поинтересовалась Гермиона. Они наконец-то выбрались из постели, протрезвели и умылись. — Переименовать Азкабан в Дом Восходящего Солнца, — с сарказмом отозвался Снейп, от нечего делать разжигая камин. — Эти клятвы всё равно никто не держит, можно обещать любую чушь. Гермиона подавила смешок и покачала головой. — Ты чудовище. Ты что, ни разу не клялся всерьез? — Нет! Особенно на Новый год. Если мне нужно что-то сделать, я и так сделаю или найду способ этого избежать. При чем здесь время года? — Хороший аргумент, — признала Гермиона. — А как насчет тебя самой? Она лукаво ему улыбнулась. — Чтоб весь год прошел так же, как начался. Северус усмехнулся. — Ну это обещание сдержать нетрудно. По сути, я могу это гарантировать.* * *
На день рождения Северуса у Гермионы были особенные планы, но она так и не получила шанса воплотить их в жизнь. Еще до рассвета они проснулись от оглушительного стука в дверь кабинета профессора. Снейп поспешно накинул мантию и пошел на разведку. Гермиона вслушивалась в звуки отдаленного разговора, но слов разобрать не могла, пока не услышала, как Северус воскликнул: — Что?! Другие голоса смешались с его, особенно выделялся один фальцет. Видимо, это был какой-то студент. Мгновением позже Северус влетел в спальню — глаза горели гневом — и принялся торопливо одеваться. — Что происходит? — встревоженно спросила Гермиона. — Некогда, объясню позже, — прорычал профессор. Снейпа практически колотило от злости. Явно теряя самообладание он вихрем унесся прочь, на ходу поправляя мантию. Его убийственная ярость оставила за собой в воздухе слабый магический след. К сожалению, весь день профессора Грейнджер оказался забит уроками, поэтому “позже” превратилось в “гораздо позже”. Северуса она увидела лишь раз — он заскочил в учительскую за какими-то бумагами. Один лишь взгляд на его сумрачное лицо очень четко дал понять, что настроение у зельевара отвратительное. Воздух вокруг него почти осязаемо кипел, атмосфера в комнате стала удушающей. На Гермиону Снейп не взглянул, хлопнув за собой дверью так, что стены задрожали. Что бы ни произошло, профессора это вывело из себя. Гермиона не смогла припомнить, видела ли она его раньше в таком гневе, даже когда он говорил о Мародерах. — Кто-нибудь знает, что случилось? — вопросила она, но прочие преподаватели выглядели такими же озадаченными. После окончания последнего урока Гермиона поджидала его в подземельях, однако Карта показала, что он в кабинете Минервы вместе с директрисой. Весьма странно. Покусывая губу, Гермиона отправилась на поиски того, кто смог бы пролить свет на происходящее. Она решила поискать Кровавого Барона. Завидев вдалеке знакомую фигуру, Грейнджер побежала за ним по коридору. — Ник! Гриффиндорский призрак обернулся, приветственно размахивая рукой. — Гермиона, свет очей моих. Меня ищешь? — Я искала кого-то из призраков. Ты знаешь, что стряслось сегодня утром? — Утром? — К Северусу вниз прибежал студент, — шепотом объяснила она, — после этого, по слухам, он весь день рвал и метал, а сейчас закрылся с Минервой в ее кабинете. Что происходит? Ник побледнел, хотя куда уж сильнее. — Плохи дела, — пробормотал он, — сквернее некуда. Позорное пятно на светлом имени Гриффиндора. — Сэр Николас, не надо загадок, прошу вас. Что случилось? Призрак печально покачал головой, почти уронив ее с плеч. — Утром в уборной на втором этаже три гриффиндорки с пятого курса зажали в угол второкурсницу-слизеринку, — тихо сказал он. — Миртл все видела. Они… — Он театрально вздохнул. — Они повалили девочку на пол и нарисовали ей на руке знак несмываемым магловским маркером. — Нарисовали на руке… о, Мерлин! — Гермиона похолодела от ужаса. — Они нарисовали Темную метку, Ник? — Да, — печально подтвердил призрак. — Миртл сказала Барону, тот разбудил слизеринцев. Одни побежали спасать девочку, другие — с докладом к профессору Снейпу. В ход пошло несколько неприятных заклинаний. Слизеринка приходит в себя в Больничном крыле после истерики, двое нападавших и один из заступников лечатся там же. Пивз рассказал, что директор — то есть профессор Снейп, я имею в виду — спорит с директрисой, кого надо наказать. — Черт их всех дери, теперь ясно, почему он так взбешен! — Гермиона прикусила губу. — Мне нужно знать, что там творится… — Портреты и мы, привидения, не имеем права разглашать то, что говорится в кабинете директора, — сконфуженно пробормотал Ник. — Может, тебе стоит прогуляться в Больничное крыло и подождать? Думаю, профессор Снейп пойдет туда сразу после встречи. — Ладно. Спасибо, что рассказал, Ник. Жертва все еще лежала без сознания. Мадам Помфри накачала ее снотворным: истерика никак не утихала, а Метку не смогли уничтожить ни заклинания, ни даже серьезные чары — целительница понятия не имела, как школьникам удалось сделать ее несмываемой. Двое гриффиндорских пострадавших являли собой результат причудливой смеси заклинаний и проклятий. К удивлению Гермионы, слизеринским пациентом оказался Тимоти, тот самый третьекурсник с измученным взглядом, который дважды обращался к ней во время отъезда Снейпа. Его не по годам взрослые глаза потемнели и немного припухли, но он неожиданно весело заверил, что “всё будет в порядке, потому что профессор Снейп во всем разберется”. — Разве профессор не учил вас думать, в какие драки ввязываться? — почти развлекаясь, спросила его Гермиона. Ей нравился мальчик, к тому же, он был одним из двух слизеринцев, выбравших магловедение в качестве дополнительного предмета. — Судя по вашему лицу, бой со стеной вы проиграли. — Я свалился с лестницы, профессор Грейнджер, — невинно ответил он, погодя добавив: — Так ей и надо. — Не вам судить, — мягко осадила она. — У мистера Альтона проблемы с самоконтролем, — донесся от двери знакомый голос. — Его стоило бы распределить в Гриффиндор. Гермиона с улыбкой обернулась к прислонившемуся к косяку Северусу. Вид у него был совершенно измотанный, гнев, горевший в глазах, уступил место усталости. — И не жаль вам Гриффиндора, сэр? — нахально выпалил Тимоти, стараясь поудобнее усесться в кресле, чтобы не тревожить перевязанную руку. — Придержите язык, — рассеянно урезонил его Снейп. — Профессор Грейнджер, можно вас на два слова, если позволите? Гермиона вышла вслед за ним в тихий больничный холл. — Ник рассказал мне, что случилось, — сообщила она, понизив голос. — Так что решила Минерва? Черные глаза снова вспыхнули от ярости. — Попробуй угадать с трех раз. Впрочем, тебе хватит и одной попытки. — О, боже, Северус! Она же не оставит такой проступок безнаказанным? Снейп скривился. — Не совсем. Взыскание получат все участники инцидента, включая слизеринцев! — Речь профессора звучала горько, слишком знакомо было Северусу такое отношение. Он продолжил: — Мне удалось заставить ее уступить лишь в одном — и то не без помощи портретов — отрабатывать свое взыскание гриффиндорцы будут со мной, но только в присутствии еще одного преподавателя, дабы директор была спокойна, что я не придушу паршивок. — Я пойду! — тотчас вызвалась Гермиона, и его взгляд смягчился. — Спасибо. Я собирался тебя попросить. Благодарю, что пришла проведать моих слизеринцев. — А кто сказал, что я здесь за этим? — невинно похлопала глазами Грейнджер, и Снейп почти улыбнулся. — Меня заверили, что лицо мистера Альтона будет в полном порядке, — заметил он. — Прочие участники спасательного отряда, шести— и семикурсники, отделались легче. — Мне нравится Тимоти. — Вполне в твоем духе. Далеко пойдет, если раньше не свернет себе шею. Я приготовил жидкость для удаления маркера с руки мисс Хэмптон. Скоро она очнется, и мне надо будет побеседовать с ней, прежде чем девочка вернется под опеку своего факультета. С остальными я уже поговорил и дал необходимые инструкции всем, кроме юного забинтованного льва в соседней комнате. Остались три преступницы. — Когда наказание? — Сегодня вечером. Точнее, примерно через час. Гермиона почувствовала мимолетное разочарование — на вечер у нее было столько планов! — Они пропустят ужин. И ты тоже, если уж на то пошло. — Думаю, всем нам сейчас не до еды. — Ты уже решил, как поступишь? — мягко спросила она, опасаясь злых огоньков в глазах Снейпа. Профессор мрачно кивнул. — Да. — Объяснить он не потрудился. — Ты выглядишь измотанным, Северус, — заметила Гермиона, покидая вместе с ним Больничное крыло и спускаясь в подземелья. — Я выдохся, — устало пробормотал он. — Этот бой я веду почти сорок лет, и никакого просвета. — Слизерин в тебя верит. За время твоего отсутствия я это ясно поняла. — Что мне их вера? Мне не выиграть эту войну. Все что я могу — наказать трех идиоток и попросить своих студентов быть настороже. — Ты пытаешься — вот что важно. Сам знаешь, каково это — понимать, что за тебя некому заступиться. Благодаря тебе они не узнают этого чувства. Он не ответил, но чуть погодя коснулся ее руки. Они молчали всю дорогу до комнат зельевара. Затворив за собой дверь, Гермиона вздохнула и посмотрела на профессора. — Так глупо после всего случившегося поздравлять тебя с днем рождения... Денек выдался тот еще, — грустно пошутила она. Северус невесело улыбнулся уголком рта. — Тем не менее спасибо за заботу, — тихо фыркнул он, — этим вечером я чувствую каждый прожитый год из своих пятидесяти. — Могу представить. Вот… — Гермиона вручила ему маленькую коробочку. — С днем рождения, глупо или нет. — Есть ли вообще смысл твердить тебе, что мне не нужны подарки? — поинтересовался профессор. — Ни малейшего. Мне как-то, знаешь ли, все равно, — добродушно ответила Гермиона, наблюдая за выражением его лица, пока он открывал коробку и разглядывал кольцо внутри. Кончиком пальца профессор проследил латинскую надпись — черная гравировка глубоко врезалась в серебро. — Где ты его взяла? — после долгой паузы спросил он, не отрывая от кольца глаз. Гермиона усмехнулась и с нажимом ответила. — На рынке в Камдене. Северус быстро взглянул на нее и отвел взгляд. — А-а. Кажется, он смутился, и Гермиона торжествующе улыбнулась. Я так и знала! Она уже давно заподозрила, что колечко с выдрой на самом деле изготовлено на заказ и обошлось Снейпу в целое состояние. Тем приятнее было думать, что она достойно его отблагодарила, потратив уйму на его кольцо. — Ad Finem Fidelis, — прошептал профессор. — Верен до конца, — перевела Гермиона — не то чтоб он нуждался в переводе. — Я решила, оно просто предназначено для тебя. Раньше, получая от нее подарки, Снейп всегда их аккуратно убирал и доставал только наедине с собой. Но не в этот раз. Шли минуты, а он все смотрел на кольцо, медленно крутил его в руке. Наконец бережно надел кольцо на безымянный палец правой руки, взял палочку и подогнал его до нужного размера, чтобы случайно не соскользнуло. Затем снова с нечитаемым выражением лица уставился на кольцо, а потом перевел взгляд на свою женщину. — Спасибо, Гермиона, — глухо поблагодарил он ее. По его голосу, по лицу его было видно — он говорит не только о подарке. — Это от всего сердца, Северус, — улыбнулась она. Они помолчали. Вдруг он помрачнел и неохотно промолвил: — Мне нужно подготовиться. Тебе не понравится то, что я задумал. — Тогда не рассказывай. Я тебе доверяю, — просто ответила Гермиона. — Дай знать, когда будешь готов.* * *
Когда раздался стук в дверь, Северус сидел за столом, демонстративно занимаясь бумагами. Гермиона устроилась в углу с книгой. — Войдите! — сухо сказал профессор, не поднимая головы. Трех нервных хорохорящихся студенток сопровождала Минерва. — Профессор Снейп. Студенты прибыли для взыскания, — тихо сказала директриса. — Вы нашли преподавателя, который будет наблюдателем? — На эту роль согласилась профессор Грейнджер, — ответил Снейп, откладывая в сторону бумаги. Он выпрямился и спокойно оглядел прибывших. — Очень хорошо. Тогда я оставляю вас. Не задерживайте их допоздна, у них утром уроки. Как только дверь за Макгонагалл закрылась, Северус откинулся на спинку кресла и переплел пальцы, в полной тишине медленно переводя взгляд с одного испуганного лица на другое. Гермиона отлично знала эффективность этой тактики, но не могла в полной мере посочувствовать школьницам. Лишь час назад она видела маленькую перепуганную девочку, всхлипывающую в плечо Северуса, когда приготовленная им жидкость, наконец, свела чернила с детского предплечья. Снейп держал паузу несколько минут, а затем заговорил мягким и угрожающе бархатным голосом: — Прежде, чем мы начнем, может быть, кто-то из вас желает что-то сказать? Крайне необдуманно одна из них — вероятно, заводила — ответила: — Это… это была просто шутка, сэр. — Ах, шутка, — холодно, таким голосом, что Гермиона едва не содрогнулась, повторил он. Сколько раз такими же словами успешно оправдывали свою жестокость по отношению к нему самому Мародеры? — Ваша “шутка” привела к тому, что двое слизеринцев всю ночь провели в лазарете, а двенадцатилетняя девочка пережила огромный стресс. Вы ее ранили. К счастью для вас троих, я не верю, что ваши действия были злонамеренными, — внезапно добавил он. — Очевидно, вы не понимаете всю жестокость своего поступка. И мы здесь для того, чтобы это исправить. Нарочито медленно он расстегнул левую запонку и закатал сначала рукав мантии, затем рукав рубашки, следя, чтобы каждое движение привлекало их внимание. На бледной коже, пусть и поблёкшая, ярко проступала Темная метка. Снейп вытянул руку, и все три девочки уставились на нее широко раскрытыми глазами с выражением абсолютного ужаса. Зельевар перевел взгляд на одну из них. — Мисс Брукс. Я правильно понимаю, вы — маглорожденная? — Д-да, сэр. — У вас есть бабушки, дедушки, прадедушки, которые участвовали во Второй мировой войне? — Сэр? — переспросила она, сконфузившись. — Это очень простой вопрос. — Прадедушка был на передовой, сэр, — прошептала она. — Тогда вот вам примерная аналогия. Вы сделали с мисс Хэмптон то же самое, что нацисты с узниками концлагерей. Это примерно как скрутить еврейское дитя и нарисовать у него на лбу свастику. Голос Снейпа зазвенел льдом, и все три девочки вздрогнули. Та, к которой он обращался, побледнела. — Мисс Гиббс, мисс Квотерхауз, а вы — чистокровные, я полагаю? — Да, сэр… — Да, сэр. Северус посмотрел на них с непроницаемым выражением лица. — Семья мисс Хэмптон не принадлежала к Пожирателям смерти. Вообще никто из ее ближайших родственников не входил в их число. Уверяю вас, мне это известно достоверно. Позвольте объяснить вам кое-что. У каждой чистокровной семьи есть дальние родственники, которые служили Темному Лорду. У каждой. Без исключений. Включая ваши. Возможно, это очень дальнее родство, какие-нибудь четверо— или пятиюродные кузены. Быть может, они не принимали Темную метку и не стали Пожирателями в полном смысле. Но каждый чистокровный волшебник или волшебница, а также подавляющее большинство полукровок имеют кровные узы с последователями Темного Лорда. Независимо от того, на каком факультете они учились. Вам будет интересно узнать, что одним из самых печально известных приспешников Темного Лорда был гриффиндорец. Его звали Питер Петтигрю, именно благодаря ему Гарри Поттер вырос сиротой, это его усилиями Темный Лорд возродился и развязал вторую войну. — Снейп перевел дыхание; его темные глаза стали совершенно безжизненными, холодными — ужасающими. Впервые за долгое время Гермиона увидела того самого учителя, который до икоты пугал ее факультет. — Теперь о вашем наказании. На столе передо мной — Омут памяти. Несомненно, все вы знаете, как им пользоваться. Он содержит тщательно отобранные воспоминания. Каждая из вас с ними ознакомится, и можете быть свободны. — И всё? — воскликнула мисс Гиббс, назвавшая инцидент шуткой. Имен девочек Гермиона не знала — никто из них у нее не учился. Выражение лица Снейпа стало беспощадным. — И всё. Приступайте первой, если думаете, что это так просто. Не пытайтесь прервать процесс, пока не увидите всё до конца. Вам не понравится, если мне придется заставить вас смотреть принудительно. Он откинулся в кресле, хладнокровно рассматривая дрожащих школьниц, обступивших Омут памяти. Гермиона понятия не имела, какие воспоминания Северус поместил в Омут, но, видимо, приятными они не были. Спустя какое-то время мисс Гиббс с белым как мел лицом отшатнулась и забилась в истерике, тряся головой. — Нет! Этого не может быть! Все было не так! Не обращая на нее никакого внимания, Северус перевел взгляд на следующую гриффиндорку. — Мисс Брукс, ваша очередь. Реакция этой оказалась еще хуже. Девушка почти позеленела, шарахнувшись прочь от Омута. Рукой с Меткой Северус молча указал на чашу, стоящую на полу. У Брукс подкосились колени, и ее вырвало. Профессор перевел безжалостный взгляд на третью школьницу, с ужасом взирающую на подруг. — Мисс Квотерхауз. — Сэр… Пожалуйста... Его голос взметнулся как хлыст: — Вперед. Или я вас заставлю. Бледная и дрожащая, она повиновалась. Когда мисс Квотерхауз, наконец, всхлипывая, отпрянула, Грейнджер решила, что пора вмешаться. Северус, словно прочтя мысли Гермионы, поймал ее взгляд и отрицательно покачал головой. Она осталась стоять неподвижно, молча наблюдая, как три девочки, рыдая, цепляются друг за друга. — Довольно, — отрезал Снейп. Лить слезы они не перестали, но, по крайней мере, попытались успокоиться и выстроились в неровную линию перед столом. Профессор встал и смерил их с ног до головы безжалостным взглядом. — Сегодня вечером во всех деталях я сообщу вашим семьям о происшествии, это и будет окончанием официального взыскания. Он медленно вышел из-за стола и наградил их взглядом, полным ледяной неприязни. — Ваш утренний поступок заслуживает глубочайшего презрения. Вы опозорили свои семьи и свой факультет, предали то, за что во время войны мы боролись, истекали кровью и умирали. Надеюсь, теперь вы это понимаете. Глубоко вдохнув, он скрестил руки на груди и нанес финальный удар: — Если бы здесь стоял Темный Лорд, он бы посмеялся над вашей маленькой “шуткой” и нашел бы ее очаровательной. Он был бы впечатлен. А теперь прочь с глаз моих. Он продолжал стоять, пока за ними не закрылась дверь, затем неверными шагами обошел стол, опустился на кресло и просто осел, словно марионетка с оборванными нитями, закрыв лицо руками. Гермиона неуверенно подошла к нему. — Северус? Его голос звучал глухо. — Я предупреждал, что тебе не понравится. — Ты в порядке? После паузы Снейп все так же глухо ответил: — Нет. — Он с трудом перевел дыхание. — Вопреки всеобщему мнению, мне не нравится заставлять детей плакать. Мне уже хватило этого на несколько жизней вперед. Северус медленно опустил руки и измученно посмотрел на Гермиону; боль в его глазах терзала ей сердце. — Ох, Северус… — прошептала она, подаваясь вперед и обнимая его. Вздрагивая, он зарылся лицом в ее мантию. Не плакал, нет, но был почти на грани. Гермиона молча гладила его волосы и плечи, а потом поцеловала в макушку. — Я ненавидел каждую секунду этого действа, — пробормотал он. — Знаю, дорогой, знаю, — прошептала Гермиона, смаргивая слёзы. — Но это было необходимо. Мне так жаль, что тебе пришлось через это пройти. Но все уже закончилось, и никто из студентов больше не осмелится на такую гадость. Зельевар в ответ крепче прижал ее к себе. — Да. — Постепенно он успокоился, дрожь утихла. — Тебя нашел сэр Николас? — Нет, я сама пошла искать кого-нибудь из призраков, — объяснила Грейнджер. — Ты говорил, что они твои союзники, поэтому я решила, они знают, что случилось, или смогут узнать. Но он не мог мне рассказать, что происходило в кабинете Минервы, или сколько времени ты там проведешь, поэтому я отправилась в Больничное крыло посмотреть, как там твоя слизеринка, и подождать тебя. — Спасибо. Зельевар запрокинул голову, потер руками сухие глаза, а потом стал медленно убирать из Омута воспоминания. — Что ты им показал? — тихо поинтересовалась Гермиона. — Ничего такого, что тебе надо видеть, — отрезал Снейп, но спустя минуту добавил: — Это вообще никому не стоит видеть. То, что собрано в Омуте, показывало силу Темной метки. Тщательно отредактированные воспоминания новообращенных. Продемонстрировать весь процесс в деталях было бы слишком, даже если бы я хотел произвести более сильное впечатление. Лишь отдельные сцены: Темный Лорд учит нас использовать Непростительные; эпизоды убийств с Меткой, взмывающей в небо; Беллатрикс, вырезающая Знак Тьмы на телах своих жертв. — Он поколебался, глядя на свою руку, на Метку и шрамы вокруг нее. — Как-то ночью я напился в стельку и попытался ее вырезать. Рассек руку до кости и увидел, что она проходит насквозь. — Вижу. — И не одобряешь. — Да, как и ты, хоть это была твоя собственная идея. — Гермиона потянулась и погладила его по щеке. — Это было необходимо. Девочки поняли, что натворили. Многие бы вообще сказали, что они легко отделались. — Abyssus abyssum invocat, — пробормотал он, — бездна призывает бездну. — Что это значит? — Если коротко, то клин клином не вышибают. — Верно, но из двух зол лучше выбрать меньшее. — А что было бы большим? — Оставить всё как есть, — ответила Гермиона, глядя ему в глаза. — Не защищать слизеринцев. Позволить тому, что случилось с тобой, повторяться снова из поколения в поколение. Это было бы большим злом. Зельевар вздохнул, глаза его несколько оживились. — Да. Спасибо. Ответить Гермиона не успела. Дверь распахнулась, в комнату, сверкая глазами, влетела Минерва Макгонагалл. — Снейп, что вы сотворили с девочками? — Директриса была в ярости. Северус моментально натянул привычную невозмутимую маску. — Я объяснил им тяжесть их проступка, — холодно процедил он. — И поэтому теперь всех троих лечат от истерики в Больничном крыле? Снейп разгневался. — Их не следует лечить! С ними ничего не случилось, обычный приступ гриффиндорской глупости и неприятие заслуженного наказания. — Снейп... Гермиона вмешалась: — Все это время я была здесь, Минерва. Северус не причинил им зла. Он обошелся с ними куда мягче, чем они заслуживали. Минерва выглядела ошеломлённой. — Да как у тебя язык повернулся?! Внезапно Гермиона ощутила болезненную ярость. Шагнув вперед, она посмотрела прямо в глаза директрисе и рявкнула: — Три шестнадцатилетние девицы зажали в угол двенадцатилетку, повалили на пол и нарисовали на руке Знак Тьмы. Они плевали на нее, называли Пожирательницей смерти и насмехались. Атаковали тринадцатилетнего мальчика, который за нее вступился! Просто отвратительно, что они так легко отделались. Я аплодирую Северусу за его сдержанность, особенно после того, как он увидел эмоциональное состояние мисс Хэмптон. — Макгонагалл выглядела так, словно её отхлестали по щекам. Гермиона набрала в грудь побольше воздуха и продолжила: — Северус показал им в Омуте воспоминания, чтобы объяснить истинное значение Темной Метки. Девушки должны осознать, что натворили и ни грана больше. — Поппи сказала, что они не могут перестать плакать, — слабо возразила Минерва. — Они и должны плакать, — устало ответила Гермиона, чувствуя, как остывает гнев. — То, что они сделали — подло и непростительно. Думаю, факт, что дети могут травить других детей подобным образом через десять лет после войны, стоит слез. А вы как считаете? — Возможно, ты права, — неуверенно кивнула Макгонагалл. Северус тихо сказал: — Это все наша вина. Эти девушки не имели ни малейшего понятия, что натворили. Вот почему осознание так сильно на них повлияло. Мы не учили их как должно. — Он глубоко вдохнул. — Директор, могу я внести предложение? — Да, — автоматически ответила та. — Сейчас не время для серьезной дискуссии, но позже я хотел бы встретиться с вами и обсудить кое-какие изменения в учебном процессе. У меня есть пара неплохих идей. — Я… Хорошо, Северус, обсудим позже. — Кажется, Минерва все еще пребывала в глубоком шоке. — Вы видели воспоминания, Гермиона? — Да, — не моргнув и глазом соврала та. — Там нет ничего такого. В своих ночных кошмарах виноваты будут лишь сами девочки. Наверняка она этого не знала, но Северусу и так пришлось нелегко. Он не показал бы им ничего лишнего. Гермиона достаточно верила в своего профессора, чтобы не поморщившись солгать ради него Макгонагалл. Директриса вздохнула. — Что ж, хорошо. На сей раз вам сойдет это с рук. Поговорим в воскресенье, если вы будете свободны. Она повернулась к выходу. Ее остановил голос Мастера зелий. — Минерва, — тихо произнес он. — Помните: вы больше не декан Гриффиндора, вы возглавляете весь Хогвартс. — Что вы сказали, Снейп?! Тот поднял руки в примирительном жесте. — Я не хочу сегодня спорить. Но почему вы лично привели эту троицу отбывать наказание? Их декан — профессор Лонгботтом, не вы. Он должен был доставить их сюда, именно ему стоило бы сейчас быть здесь. — Северус устало вздохнул. — В Больничном крыле, которое вы сегодня посетили, четверо детей. За двоих из них отвечаю я, за оставшихся двоих — Лонгботтом. Вы несете ответственность за всех четверых. Разве вы побеседовали с мисс Хэмптон или мистером Альтоном? Знаете ли вы, как сильно ранен он, как травмирована она? — Он устало потер переносицу. — Мне жаль, что до этого дошло. Я ужасно вымотался и не могу мыслить ясно. Но одно я знаю совершенно точно — ни один ребенок под моей защитой не должен испытать то, что в свое время пережил я. После этих слов воцарилось длинное и крайне неловкое молчание. Затем Минерва, не проронив и слова, покинула помещение, закрыв за собой дверь несколько сильнее, чем требовалось. — Неплохо, — прокомментировала Гермиона. Снейп облокотился на стол, уронил голову на руки и тихо фыркнул. — И правда. Ужасно неподходящее время для подобной баталии. — Ты уже давно хотел ей всё это высказать. — С тех пор как вернулся на факультет. Я не слепой, Гермиона. Думаю, ты понимаешь, с какой целью я в свободное время торчу в учительской. — Понимаю. И ты не ошибаешься. Отчасти проблема в том, что Невилл совершенно не умеет настаивать на своем. Кажется, он все еще порой воспринимает Минерву как своего декана. Он привык ей безоговорочно подчиняться, так что никогда и слова против не скажет, а должен бы. — Знаю, — устало ответил профессор. — Черт-те что! А будет еще хуже. — В каком смысле, Северус? Он поколебался, потом покачал головой. — Не сегодня. Я устал, на сердце тоска, и голова просто раскалывается. Точки над “і” мы расставим в другой раз. — Снейп кисло улыбнулся. — Отличный способ отпраздновать полувековой юбилей. — Да уж, — мягко сказала Гермиона. — Пойдем. Облегчим твою головную боль, нальем что-нибудь выпить и примем ванну. Я займусь ужином. — Она улыбнулась. — Вообще-то, тебя ждет праздничный торт. Снейп моргнул. — Шутить изволишь? — Не-а! — радостно отозвалась Гермиона. — Со свечами! Как он ни старался сдержаться, уголки его губ дрогнули. — Ну, разумеется. Женщина, ты совершенно безумна. — Конечно безумна — я же мирюсь с твоим характером! — отвечала она, нежно протягивая ему руку. Северус позволил помочь себе подняться и отправился за Гермионой, захлопнув за собой дверь. Проявив обычное упрямство, Снейп настоял на том, чтобы сначала написать родителям всех учеников — участников утреннего инцидента, и лишь потом отключился от работы. Правда, он чуть не уснул в ванне, зато голова у профессора болеть перестала, и он пришел в себя. Во время ужина Северус благодушно поинтересовался: — А зачем Крукшанкс торчал там со мной? Гермиона разулыбалась. — Получил соответствующие инструкции: не позволять тебе погружаться в раздумья, даже если придется тебя царапнуть. — Весьма типично для тебя, — пробормотал Северус, качая головой. — Позволь напомнить вам обоим, это все же мое жилье. К тому же, чисто технически я выше тебя по рангу. — А разве это имеет значение? — невинно полюбопытствовала Гермиона, и Снейп улыбнулся, не потрудившись ответить. Спустя несколько минут Гермиона поняла, что он поворачивает руку, следя за отблесками свечи на ободе кольца. Когда Гермиона, немного стесняясь, вынесла обещанный именинный торт, профессор рассмеялся. — Это то, о чем я подумал? — Шварцвальдский вишневый, — подтвердила Гермиона. — Поправь меня, если я ошибаюсь, но это твой любимый десерт, не мой. — Верится с трудом, особенно, вспоминая Кембридж, — ответила она. — А твое так называемое любимое лакомство — имбирный пирог — неплох сам по себе, вот только для дня рождения не годится. — Умоляю, просвети меня, отчего же нет? — Потому что это день рождения, Северус. Полагается кутить, сибаритствовать и объедаться сладким, чтобы аж зубы сводило. — Кто бы говорил! Ты же дочь стоматологов! Она притворно нахмурилась, мимоходом удивившись, что упоминание родителей не причинило боли. — Будешь спорить — не получишь ни кусочка! — Собираешься съесть его сама целиком? Диабетическая кома обеспечена, но сначала тебе будет очень-очень плохо. — Северус Снейп! Я уже почти разозлилась, — сказала Гермиона как могла строго. — Хватит спорить, закрой глаза, загадай желание и задуй эти чертовы свечи. Глаза Северуса смеялись, но он послушался и сосредоточенно задул свечи. Может быть, даже желание загадал. Вполне вероятно, что этот именинный торт стал для него первым. Судя по рассказам Снейпа о родителях, вряд ли волновались о подобном. А после того, как детство Северуса осталось в прошлом, он бы не принял такое подношение ни от кого. — Свечами ты всего лишь изобразила цифру пятьдесят, — мягко упрекнул он, отрезая себе и ей по солидному куску. Гермиона ухмыльнулась, поднимая вилку. — Не смогла втиснуть столько свечей на тортик. — Упс. Поосторожнее — еще ранишь ненароком мою стариковскую гордость. — Снейп одобрительно заурчал, наслаждаясь десертом. — Ну надо же, какие мы нежные. Недостойно мужчине вашего возраста и мудрости так реагировать. — На языке Гермионы взорвался букет вкуса, и она зажмурилась от восторга. Проглотив лакомство и вновь открыв глаза, Гермиона обнаружила, что Снейп смотрит на нее с веселым изумлением. Ответа она не дождалась — рот зельевара был занят следующим куском. Когда с угощением было покончено, Гермиона со стоном откинулась на спинку кресла. — Ну и расскажи мне теперь, что ты предпочел бы имбирный пирог этому чуду. В глубоких черных глазах заплясали язычки пламени. — У тебя на губах шоколад. Гермиона улыбнулась и поднесла палец к уголку рта. — Здесь? Ухмылка Снейпа потеплела. — Не-а… — Здесь? — снова уточнила она. — Нет. — Северус подошел ближе, и Грейнджер прикрыла глаза, чувствуя, как он целует ее в уголок губ. — Здесь… и здесь, — бормотал он, прослеживая языком ее нижнюю губу. — И… Он замолчал, взял ее лицо в ладони и продолжил поцелуи. Очень медленно, не прерывая ласк, она встала, провела пальцами по слегка спутанным волосам Северуса и упала в его объятия. Они занимались любовью медленно и чувственно, не дразня друг друга, не борясь и не поддаваясь, лишь даря партнеру огромное удовольствие. После всего Гермиона лежала, нежась в кольце рук зельевара. В спальне было так тихо, что она слышала стук его сердца. — Мой Северус, — тихо прошептала она. — Как бы я хотела, чтобы весь день был таким, как сейчас. Тот в ответ сонно хмыкнул. — Ты меня переоцениваешь. — Снейп вздохнул. — Ты помогла мне защитить моих подопечных, Гермиона. Это очень много значит и для меня, и для них. Ты догадалась, почему я вел себя именно так, и поддержала меня. Не уверен, что ты понимаешь, какая это редкость… и как это важно. А если говорить не только о личном, благодаря тебе я набрался сил и смог заставить Минерву ко мне прислушаться. Это станет толчком грядущим переменам. Сегодня я увидел, какой могла бы быть моя жизнь, не проведи я ее в одиночку. Не могу описать, что это для меня значит. Но думаю, ты и так знаешь или догадываешься. Гермиона сосредоточилась на своем дыхании и прикрыла глаза, сдерживая слезы. — Да, — так же негромко ответила она. Тишина окутала их. Она уже почти уснула, когда Северус еле слышно прошептал: — Спасибо, моя Гермиона. Она ничего не сказала в ответ, но заснула с улыбкой на устах.