Труднее всего признаться не в том, что преступно, а в том, что постыдно. — Руссо. "Исповедь"
Среди ночи Гермиона проснулась, ощутив дрожь Северуса. Прислушавшись к неровному дыханию, она поняла, что профессор плачет и вовсе не теми тихими слезами, что часто приходили к нему во сне. Северус не спал. Он плакал и, похоже, очень старался сдерживаться. Не сказав ни слова, она крепче обняла его и поцеловала туда, куда могла дотянуться, не двигаясь с места, — в грудь. Вместо того, чтобы отстраниться, он теснее прильнул к ней, и стало ясно, что ему действительно больно. — Вспомнил о тех временах, когда был директором? — мягко спросила Гермиона. Северус едва заметно кивнул в ответ, пытаясь взять себя в руки. — Это было хуже всего, — прохрипел он. — Даже убийство не так высосало мою душу. Я поклялся защищать школьников и не защитил, не смог. Вместо того я… — Он застонал, вздрагивая. — Сама знаешь, что я натворил. Кое-кто из твоих друзей всё еще носит шрамы. Я пытал их, предал их, позволял другим причинять им боль. Я ведь и сам был на месте жертв — понимал, что делаю. И меня это не остановило... — Я знаю, Северус, — нежно утешала его Гермиона, немного высвобождаясь из объятий, чтобы взглянуть ему в лицо. Взгляд зельевара ужасал своей безучастностью. Она заподозрила, что он ее даже не видит, — слишком окунулся в воспоминания. Не зная, слышит ли он ее, Гермиона продолжала твердить: — Это был единственный выход. Я говорила с Полумной, и с Джинни, и с Невиллом — они всё понимают. Знаю, ты пытался предотвратить худшее — назначал более мягкие наказания, никогда не проклинал никого в полную силу и не давал Кэрроу зайти слишком далеко... Боже, ты даже память кое-кому подчистил! Может, этого было недостаточно, но другой на твоем месте и половины бы не сделал. Могло быть много хуже. Это тебя не оправдывает, но если бы ты попытался пойти против Темного Лорда, он просто убил бы тебя и все планы Дамблдора рухнули бы к чертям. Да слушай же меня, Северус! — Жестко отстранившись, Гермиона уселась, запустила пальцы в его волосы и силой повернула к себе. На какое-то мгновение зельевар запаниковал и рефлекторно дернулся за палочкой, потом глаза его прояснились, и он ошеломленно на нее уставился. Гермиона тряхнула его. — Ты вовсе не плохой человек. Ты хороший человек, которого вынудили делать множество плохих вещей. Есть огромная разница. Северус с трудом отвел взгляд — она всё еще держала его голову. — Разумом я все понимаю, — устало отозвался он. Голос Снейпа стал больше походить на его собственный. — Но до конца осознать не выходит. Никогда не выходило. — Профессор вздохнул и потер глаза — выглядел он при этом совершенно изможденным. — Понимаю, все это в голове. Стараясь вылечиться, я прочел кучу книг. Посттравматическое стрессовое расстройство, комплексный посттравматический синдром, посттравматическая озлобленность — все эти нарушения нервной системы запросто могли быть названы в мою честь. Но понимание причин заболевания и знание симптомов ничуть не помогает. — Северус, ты кое-что забыл. — Неужели? — Как считаешь, Кэрроу мучились бессонницей из-за своих зверств? А Беллатрикс Лестрейндж — думаешь, она оплакивала своих жертв? Просыпалась ли хоть раз совесть у Темного Лорда? Сам факт, что ты об этом переживаешь, доказывает, что ты не такой, как они. Северус застыл. Гермиона увидела, как напряглись под изуродованной кожей мышцы. Кажется, зельевар даже дышать перестал; она почти слышала, как яростно ворочаются у него в голове мысли. Наконец он выдохнул. Очень медленно, мускул за мускулом, тело его начало расслабляться. Не сразу, но все же он откликнулся: — Ты и в самом деле самая умная ведьма своего поколения. Если бы Гермиона уже не лежала, то просто рухнула бы в обморок от облегчения. — Скажешь тоже, — с трудом выдавил она. — Просто со стороны виднее. Ты так себя грызешь, что уже совсем ничего не соображаешь. Шла бы речь о ком-то другом, ты и сам пришел бы к тем же выводам. — Хоть раз в жизни, женщина, можешь ты просто принять комплимент? — глухо рыкнул профессор. — От слизеринца-то? — невинно поинтересовалась Гермиона. — Ты меня слишком хорошо выдрессировал. Профессор издал придушенный звук, похожий на смех, а потом дернулся и сказал совершенно другим тоном: — Крукшанкс, что за... слезь с меня! — Что он делает? — Он мне лицо лижет! Пошел прочь, глупый котище! Гермиона беспомощно расхохоталась. — Он всегда так делает, когда я плачу. Наверное, все из-за того, что слезы соленые. Или он думает, что успокаивает тебя. Обычно это срабатывает — к тому времени, как ты от него отделаешься, плакать уже не хочется. — Вы оба совершенно чокнутые, — обиженно огрызнулся Снейп, выпутался из простыней и отправился в ванную со всем достоинством, доступным ему в данных обстоятельствах. Крукшанкс самодовольно зажмурился и замурлыкал. — Хороший мальчик, — шепнула Гермиона коту и потянулась его погладить. — Вовремя вмешался. Пойду в следующий раз за покупками, обязательно куплю тебе копченого лосося. Первый в мире полуниззл-психотерапевт.* * *
Последующий день вышел долгим и утомительным. Школу переполняли противоречивые слухи. Ни гриффиндорки, ни их слизеринские жертвы на занятия не явились. Старшие слизеринцы, из числа тех, что подоспели на помощь, о произошедшем не распространялись. Гермиона видела их на общей трапезе: они держались группой и подозрительно косились вокруг. Ребята пребывали в очевидной ярости, но вели себя подчеркнуто тихо. Гриффиндор стыдливо помалкивал. Равенкло и Хаффлпафф казались попросту сбиты с толку. Северус обед не пропустил. Профессор ничего и не ел, но недреманного ока со слизеринского стола не спускал, гриффиндорцев показательно игнорировал, равно как и своих коллег, а также все шепотки и перемигивания. К тому времени, как во второй половине дня закончились занятия, и Слизерин, и Гриффиндор потеряли уйму баллов. Большую часть вечера профессор провел в слизеринской башне, а Гермиона отправилась побеседовать по душам с профессором Лонгботтомом. В результате, когда некоторое время спустя Северус вернулся, усталый и раздраженный, в учительскую, Гермиона пихнула Невилла в бок и сделала большие глаза. В ответ тот умоляюще на нее посмотрел, но не встретил ни капли сочувствия. Тяжело сглотнув, декан Гриффиндора расправил плечи и, героически стараясь не заикаться, обратился к Мастеру зельеварения. — Профессор Снейп? Северус повернулся к нему и сердито нахмурился, Гермиона тут же перехватила его взгляд и сердито зыркнула в ответ. Снейп поджал губы, но выражение его лица несколько смягчилось. Ответил он вполне цивилизованным тоном: — Да? — Хочу извиниться за вред, нанесенный вашему факультету моими студентами. Гермиона заподозрила, что Северус не удивился бы сильнее, даже если бы Невилл вдруг вызвал его на дуэль, хотя остальные вряд что-то заметили. Она-то привыкла к его обычной бесстрастной манере и научилась читать мельчайшие, незаметные другим знаки: расширенные зрачки (едва заметные в темных глазах зельевара), слабую напряженность плеч, легкий изгиб брови, раздумья перед ответом. — Нет необходимости извиняться, профессор Лонгботтом, — вежливо произнес Снейп. — Все улажено. Наградив Невилла задумчивым взглядом, он слегка кивнул ему, сгреб в кучу свои документы, после чего резко развернулся на пятках и вылетел из учительской столь же быстро, как в нее вошел. — Видишь, не так уж всё плохо прошло, — утешила своего приятеля Гермиона немного погодя, когда они тоже покинули учительскую. — Я же говорила, он тебя ни в чем не винит. — Раньше он меня никогда не называл профессором! — потрясенно выдавил Невилл. — Потому что ты никогда не вел себя при нем как профессор, — как можно мягче пояснила Гермиона. — Стоит ему войти в комнату, ты превращаешься в заикающегося школяра. — Ничего не могу с этим поделать… — Не пори чушь, — затараторила Гермиона, останавливаясь перед дверью в свои апартаменты. — Ты ведь даже перед Волдемортом не дрогнул. Согласна, Северус умеет напустить жути, но до Лорда ему далеко. — Знаю, но… Просто он заставляет меня чувствовать себя неловким, неуклюжим… — вздохнул Невилл. — Да лучше, если б он на самом деле был воплощением зла! — жалобно проскулил он. — Слушай, ты уже сто лет не школьник. Минерва тебе не декан, она твой работодатель! Если ты начнешь ей возражать, никто не снимет с тебя баллы. Северус твой коллега, вы равны. Обещаю, он не оставит тебя после уроков, если ты с ним заговоришь. Хотя, — ехидно улыбнулась она, — думаю, он бы не возражал. — Не хочет он со мной разговаривать. — Верно, — безуспешно постаралась скрыть ухмылку Гермиона. — Зато он бы не возражал с тобой поспорить. Ты же глава Гриффиндора. Ему наверняка не хватает привычных обменов любезностями с Минервой из-за квиддича или школьного Кубка. Людей, которые его боятся, и так предостаточно, Невилл. Посмей не согласиться, защищай своих учеников — и он начнет тебя уважать. Я не о вчерашней ситуации говорю, те девчонки твоего заступничества и извинений не заслуживают. Я сейчас о повседневных делах. Порой Северус все еще, бывает, запугивает Гриффиндор. Наш профессор хоть и ведет себя лучше, чем раньше, порой его заносит. Не позволяй ему этого. Он будет глумиться и рычать, но если ты внимательно прислушаешься к нему, поймешь, о чем я. — И всё-таки я не понимаю. — Да ты подумай, Невилл. Ведь он очень редко говорит что-то по-настоящему гадкое в твой адрес, разве не так? Не спорь — подумай! О, да, он оскорбляет твои умственные способности, но не перегибает палку. Чем он тебя больше всего задел? Словами, что в зельях ты совершенный невежда? Так это чистая правда! — Невилл горько скривился в ответ. — Да-да! Ты был настоящей катастрофой. Но он никогда не оскорблял тебя лично. — Гермиона коснулась его руки. — А ведь мог, ты же знаешь. Он знал всю правду о твоих родителях, о том, как на тебя давила семья, ожидая, что ты добьешься успеха. Ему было достоверно известно, как легко тебя по-настоящему ранить, стоит только захотеть. Боже, слышал бы он, что я сейчас несу! В миг бы разозлился! — доверительно добавила она. — На самом деле, Северус вовсе не испытывает неприязни к своим ученикам, ну, кроме особых случаев, типа Гарри. Иначе он не смог бы столько лет продержаться на этой работе... Невилл улыбнулся в ответ. — Да неужели? — Представь себе! И будь уже честен — разве тебе на его занятиях не приходилось трудиться больше, чем на любом другом уроке? — Ну… да. — А разве от этого не было легче игнорировать такую занозу в заду, как Малфой? Лонгботтом испуганно вытаращился на нее. — Только не говори, что Снейп преследовал именно эту цель. — Нет, конечно. Не переоценивай его. Северус поступал так потому, что в глубине души он настоящий ублюдок. Но это дало несколько милых побочных эффектов, правда? — ухмыльнулась Гермиона. Невилл принял почти виноватый вид. — Наверное, да, когда ты все именно так преподносишь. — Спустя мгновение его улыбка увяла. — Но... Грейнджер протестующе подняла руку. — Знаю. Луна и Джинни мои подруги. Но Северус — тоже мой друг. Я знаю, что происходило в школе в тот последний год. Поверь, он до сих пор чувствует себя сволочью. И всегда будет. Клянусь. Будь у него выбор, все пошло бы иначе. Никаких личных мотивов у него не было. Он сам больше всех себя за это ненавидит. Невилл какое-то время смотрел на нее, затем осторожно кивнул. — Допустим. Только это не оправдывает его поведение. — Войне вообще нет оправданий, Невилл. Мы старались изо всех сил. Если обида тебя все еще гложет, я попробую уговорить его извиниться. Хотя, сдается мне, вам, мужчинам, обоим будет ужасно неловко. — Даже у тебя ничего не выйдет, Гермиона, — ухмыльнулся Невилл. — Никак не привыкну, что вы с ним друзья. Он же тебя терпеть не может. В смысле... — Под возмущенным взглядом Грейнджер он тут же осекся. — Казалось, он тебя ненавидел, как никого другого. — Ну, просто тогда я всех немного раздражала, так ведь? Теперь, когда я не лезу из кожи вон, чтобы доказать свою правоту, по большей части нам вместе очень комфортно. Невилл слегка нахмурился, словно о чем-то задумался, и Гермиона поняла, что выдала себя с потрохами. Ох, не зря ли… Лонгботтом вдруг задохнулся и выпучил глаза. Казалось, они вот-вот выпадут из черепа. Вот дерьмо! — Драная Мерлинова борода! — Невилл стал белее мела. — Это ведь он, да? Стараясь не паниковать, Гермиона старательно изобразила непонимание. — Что? — Твой — о, Мерлин! Твой таинственный волшебник! — Невилл с трудом сглотнул. Лоб его покрыли капельки пота. — Это ведь Снейп, так? Гермиона тянула паузу, изо всех сил пытаясь определиться, что же делать, мысли бежали одна впереди другой: "Ну, наконец-то хоть кто-то догадался — какие все-таки тупые мои обожаемые друзья — еще успею вмазать ему Обливиэйтом — Северус придет в ярость — дерьмовый из меня слизеринец — кажется, Невилл все-таки меня не убьет — врать дальше? не прокатит — или признаваться, или стирать ему к чертовой матери память — вот засада!" — Да, — опустила она глаза. — Пошли ко мне, поговорим? Не та тема, чтобы обсуждать посреди коридора. Совершенно ошеломленный, Лонгботтом потрусил за ней в гостиную и рухнул в кресло. — Поверить не могу! Гермиона вздохнула и сердито воззрилась на него. — А что, по Хогвартсу толпами разгуливают гениальные слизеринцы-полукровки со скверным характером, пятидесяти лет, ветераны войны, которых я повстречала полтора года назад? Которых я когда-то знала? Да мне осталось только имя его написать! Причем непременно на небе и огненными буквами десять футов высотой, Невилл, чтобы до вас хоть что-то дошло. Невилл нахмурился и поджал губы. — Ну… да, Гермиона. Так и есть. Но ты сама подумай — как нам такое могло в голову прийти? То есть — он… Черт, это же Снейп! — неубедительно закончил он. Гермиона силилась не засмеяться. — Правда? — поддразнила она. — А я и не заметила. Боже, ужас-то какой. — Ты поняла, о чем я. — Да, Невилл, поняла. Я тебе весь год твержу: он не такой! Никто не знает настоящего Северуса... Вы видите лишь скользкого ублюдка из слизеринских подземелий — потому что это всё, что он позволял вам видеть, — вздохнула она. — Прежде чем выйти из себя, помни — этот человек подарил мне кольцо с выдрой, провел со мной летние каникулы и пошел на большие жертвы, чтобы найти моих родителей. Ты сам сказал: он сделал меня счастливой… Не могу даже припомнить, была ли я когда-нибудь так счастлива. Гермиона откинулась на спинку кресла и глядя, как Невилл старательно пытается собраться с мыслями. Его можно было понять, ведь речь шла о грозе его детства — человеке, которого он ужасно боялся до тех пор, пока не началась война и не показала ему, что есть истинный страх; человеке, которого все считали предателем и убийцей, который лично (и не раз) мучил его до беспамятства. Но никто не понимал, что это лишь вершина айсберга. А сколько было сокрыто внутри! Довольно долго они молчали. Наконец, Невилл недоуменно посмотрел на нее. — Я до сих пор не понимаю. Но, кажется, ты и правда счастлива. Хорошо бы, конечно, тебе в Святого Мунго провериться, но... Черт возьми, наверное, в этом есть какой-то смысл. Ты хорошо его описала — умный, темпераментный, высокий, темноволосый, не красавец. — Лонгботтом внезапно захлебнулся смехом, и она тоже захихикала. — Мерлин, Гермиона, ты чокнулась. Ты и Снейп! Когда вы с Роном разбежались, мы думали, ты так и останешься одна… Ну что ж, Снейп хотя бы такой же умный, как ты. Скажи, ты хоть нам про него правду говорила? — Да. — Милый и внимательный Снейп! — Невилл совсем с лица спал. — У меня голова раскалывается. — Невилл! — одернула его Гермиона. — Прости. Чересчур… сложно принять, понимаешь? — Если тебе полегчает, меня это тоже застало врасплох, — криво улыбнулась Грейнджер. — Представляю! Как — я хочу сказать… ну… как это произошло? Гермиона закусила губу, борясь со смехом. — Тебе что, нужны подробности? — Нет! — тут же воскликнул он, и она расхохоталась. Сумев наконец перевести дух, Грейнджер вытерла глаза и усмехнулась. — Прости, не удержалась. Поверь, я не собираюсь делиться с тобой... деталями. Лонгботтом просто позеленел. — Спасибо Мерлину за маленькие радости. Задыхаясь от смеха, Гермиона рухнула на спинку кресла. — Сначала мы просто подружились. Ну да ты и сам знаешь. У нас много общего, нам всегда есть о чем поговорить, так что мы уйму времени проводили вместе. Еще нам довелось сообща поработать — одна из его военных травм не зажила, и я помогала ему вылечиться. Это очень сближает, знаешь ли. Всё случилось прошлым летом — все остальные оказались заняты или притворялись, что заняты, а Северус тоже страдал от одиночества, так что я частенько торчала у него. Потом одно за другим... и вот. Мы вместе с конца июня, вроде бы. Прости, в календарике отметку не сделала, — съехидничала она. — У меня голова сейчас лопнет, — снова пожаловался Невилл. — Хочешь, попрошу у Северуса зелье? — лукаво предложила Гермиона. — Заткнись, прошу тебя, ты с ума сошла! — Ты это уже говорил, — услужливо сообщила Гермиона. — Скажи, что это не так, умоляю... — Невилл взъерошил волосы и встал. — Кто-нибудь еще знает? — Луна. Мы с ней много говорили о моей дружбе с Северусом — больше это никого не волновало, — многозначительно добавила она и увидела, как Невилл слегка покраснел. — Она знала, кто вручил мне кольцо, и знала, что это не романтический подарок. Скорее, знак благодарности. Полумна догадалась на мой день рождения, когда вы все меня выспрашивали. — И больше никто? — Пока нет. Хотя информации предостаточно. Сколько еще вам надо подсказок? Невилл застенчиво улыбнулся. — Ну теперь-то все кажется совершенно очевидным. Прости. — Он, хмурясь, огляделся вокруг. — Говоришь, все время торчишь у него? — Я не возвращалась сюда с Хэллоуина, так, заходила пару раз кое-что забрать, — спокойно призналась она. — За чистотой следят домовики. — А что насчет Крукшанкса? — Я же говорила, Крукс его обожает. Он переехал в подземелья раньше меня. Какое-то время Невилл сидел тихо и размышлял, а потом покачал головой. — Остальные съедут с катушек, Герми. — Знаю. Но все еще собираюсь рассказать друзьям — не сейчас, конечно. До всех прочих мне дела нет. Пусть весь мир на нас ополчится, если встанет выбор между Волшебным миром и Северусом, я выберу Северуса. — Все так серьезно? — Он лучшее, что со мной случалось. Его прошлое не имеет никакого значения, я просто не позволю ему уйти, — тихо сказала она. — Пусть даже порой я хочу его прибить. Невилл меланхолично посмотрел на нее и внезапно хмыкнул. — Ну что ж, мне этого достаточно. Я всё еще думаю, что ты просто свихнулась, но если ты счастлива и не станешь посвящать меня в детали, я как-нибудь справлюсь. Не бойся, буду держать язык за зубами. От облегчения у Гермионы даже голова закружилась. — Спасибо, Невилл. Правда! — Вдруг она расплылась в улыбке. — Пожалуй, сейчас ты должен сказать, что ему не стоит меня лишний раз расстраивать, не то пожалеет, или что-то в этом роде? Лонгботтом заржал. — С ума-то не сходи. Что я могу ему сделать? Он меня за секунду с землей сравняет. Лучше соплохвоста поцеловать! — Точно, — согласилась Гермиона, стараясь казаться не слишком самодовольной: уж очень она гордилась силой своего слизеринца. — Ну что ж, спасибо за доверие. Ты же понимаешь, что Минерву просто разорвет от злости? — Это не ее чертово дело. В любом случае коллегам я сообщать не собираюсь. — Вполне логично. Все они его ненавидят. — Поверь, я знаю. И Северус тоже. Только дурак не заметил бы. — Его это волнует? — Сложно сказать. Временами кажется, нет. Но порой… Он не позволяет себе об этом задумываться, но ему все равно больно. Понимаешь, Невилл, ведь почти все вокруг его ненавидят. И ненавидели большую часть его жизни. Он был очень одинок. Невилл ответил не сразу. — Видимо… Видимо, так и есть. Но это же абсурд! Даже Гарри признал, что без Снейпа не победил бы Волдеморта! — Я работаю над этим, — вздохнула Грейнджер. — Всему свое время.* * *
— Северус? — В лаборатории! — послышался голос Снейпа. Профессор стоял, прислонившись к столу. Видимо, с головой погрузился в небольшую книгу о магических свойствах различных газов. — Хорошо поболтала с Лонгботтомом, м? — рассеянно поинтересовался он. Сложив руки на груди, Гермиона хладнокровно смерила его взглядом. — Это ты мне скажи. — Пардон? — Северус, ты ведь подслушивал. Ты прекрасно слышал, как я велела Невиллу вести себя по-мужски, и пошел за нами — из чистого любопытства или по каким-то своим соображениям. Приподняв бровь, зельевар высокомерно взглянул на нее, потом вдруг ухмыльнулся с довольным блеском в глазах. — Только до дверей. В твои комнаты нет тайного хода. Думаю, беседа прошла неплохо? Если бы ты просто приложила его Обливиэйтом, давно бы вернулась. — Я бы так не сделала! — запротестовала Грейнджер. — Да ладно? Я видел, как ты нащупывала палочку, даже если Лонгботтом не заметил. Гермиона скорчила рожицу. — Мы отлично поболтали. Он, конечно, в шоке, но с ситуацией смирился и болтать не станет. Кажется, он понял, что надо лучше отстаивать свои интересы. — Что, ради всего святого, заставило тебя сказать ему, что я не прочь с ним поспорить? — Профессор отложил книгу и вопросительно на нее уставился. — У него все равно духу не хватит, — отмахнулась Гермиона. — Зато начнет смелее разговаривать с Минервой. Не знаю, почему это для тебя так важно. Сдается мне, ты задумал что-то грандиозное, вот и решила немного помочь. — Пока не знаю, сыграет он какую-то роль или нет, — скептически пожал плечами Северус, — но, безусловно, сильный декан Гриффиндора нам не повредит. — Ты опять меня бесишь. Такое чувство, что в воздухе Хогвартса витает какой-то элемент, заставляющий директоров всё время изъясняться загадками! Снейп мягко фыркнул. — Нет, у Дамблдора это был природный дар. Но дай мне лет этак сто на развитие небольшой старческой деменции — и я стану таким же милашкой. Сама знаешь, всегда осторожен и не раскрываю планов, пока не удостоверюсь, что они сработают. Если хочешь, пойдем в воскресенье на встречу с Макгонагалл, увидишь первый этап... Но, вообще, твое присутствие весьма желательно, ведь мой план касается и тебя. — Меня?! Почему… А рассказывать ты не собираешься, да? — Гермиона разозлилась. — Как же ты меня достал, слизеринец. — Вот если бы не доставал, я бы занервничал — значит, с тобой что-то не то, — мягко усмехнулся тот. — Таков уж я — кого угодно достану. — Даже ты это признаешь. — Познай себя, Гермиона, познай себя.* * *
Назавтра была суббота. Учитывая волнения последних дней, Гермиона надеялась выспаться. Но один ее знакомый слизеринец, кажется, имел совсем другие планы — хотя какая дурочка станет огорчаться, просыпаясь от поцелуев в шею? Грубые пальцы пробрались под её тонкую футболку огромного размера. — Смотрю, у кого-то хорошее настроение, — сонно пробормотала Гермиона, чувствуя, как он прижимается к ней сзади, и одобрительно замурлыкала. Северус не ответил — был слишком занят облизыванием мочки ее уха, ладонью обхватив ей грудь. Гермиона сладко потянулась в ответ на его прикосновение и вздохнула, дрожа, когда другая рука начала медленно спускаться по ее животу, чтобы нырнуть между ног, — нижнее белье на ночь она давно перестала надевать, ибо это давно потеряло всякий смысл. — Знаешь, обычно люди приветствуют друг друга иначе... — Хватит жаловаться, — пробормотал Северус, легонько кусая чувствительное местечко под ухом и тут же нежно зализывая укус, пока его пальцы скользили между ее бедрами. — В нас нет ничего “обычного”, и ты это знаешь... — М-м-м… Тонко подмечено, — согласилась Гермиона, раздвигая ноги, дабы предоставить ему больший доступ. Одной рукой Снейп деликатно дразнил ее сосок; на шее она чувствовала его теплое дыхание. Пальцы другой руки принялись выписывать медленные круги как раз вокруг того места, где она больше всего жаждала прикосновений. — Чертов искуситель, — простонала она, стараясь не извиваться. — Прикажешь остановиться? — явно развлекаясь, отозвался тот. Решив, что это просто несправедливо, Гермиона перестала сдерживаться и совершенно сознательно откинулась на спину, торжествующе улыбнувшись, когда его дыхание на секунду сбилось. Глубокий выразительный смех зельевара мурашками прокатился по ее коже. Пальцы, дразня, проникли дальше, и Грейнджер задрожала, кусая губы. Рука, мягко ласкающая грудь, и пальцы, терзающие лоно, установили медленный, сводящий с ума ритм, дополненный поцелуями в шею. Безжалостная стимуляция заставила ее умоляюще стонать. Наконец, пальцы вошли в нее, но даже тогда Снейп все еще сдерживался. — Северус, — простонала Гермиона, закрывая глаза и приподнимая бедра, ища более глубокого контакта, — пожалуйста... Он передвинулся и убрал руку, влажные пальцы раздвинули ее лепестки. Она почувствовала, как в них уперся горячий твердый член. — Да… — жарко прошептал ей в ухо Северус. Он медленно вошел в нее сзади, и они тесно прижались друг к другу, словно ложки, вложенные одна в другую. В такой позиции Снейп не мог активно двигаться, но после всех ласк это и не требовалось: ленивые поступательные движения его бедер привели к взрыву. Внутренние мышцы Гермионы сжали член, первая судорога охватила ее, и она застонала, забилась в его объятиях, крича и содрогаясь в волнах оргазма. Стараясь отдышаться, Гермиона уже почти расслабилась, как вдруг нахмурилась, осознав, что он выходит из нее — всё еще твердый. — Ты не… — Пока нет, — мурлыкнул Северус. О, этот голос стоило объявить вне закона! — У меня другие планы. Повернувшись — с некоторым усилием, ибо он отказался разжать кольцо своих рук, — она взглянула на него. В ответ Северус одарил её совершенно порочной улыбкой, такой же грешной, как шелковый голос, которым он сообщил: — Надеюсь, на этот день у тебя не было важных планов, Гермиона. Потому что если только Земля не сойдет со своей оси, постель я тебе сегодня покинуть не позволю. Одна лишь мысль об этом заставила сжаться все еще чувствительные мышцы. Гермиона сладко задрожала, но, взяв себя в руки, с достоинством поинтересовалась: — А что, если у меня есть возражения? — К черту возражения, — прорычал Снейп и закрыл ей рот поцелуем.* * *
— Ну, — с трудом переведя дух, констатировала Гермиона, — если ты хотел доказать, что еще не слишком стар, — я с нетерпением жду твоего следующего дня рождения. — Надо же, — самодовольно пробормотал Северус, — стоит разок проснуться в хорошем настроении, как тебя тут же обвиняют в кризисе среднего возраста. Гермиона рассмеялась. — Хорошее настроение? “Весь день” — это несколько больше, чем просто “хорошее настроение”. Сомневаюсь, что кто-то из нас сможет завтра нормально ходить. Безусловно, так и будет, но жаловаться Гермиона не собиралась — легкая боль определенно стоила пережитого блаженства! — Что бы ты ни пытался доказать, тебе это удалось. — Гермиона отчаянно старалась не зевать: чудесный день ее ужасно утомил. — Хотя, возможно, попозже придется устроить повторное испытание — просто чтобы убедиться, что это не случайность. Снейп удовлетворенно раскинулся на постели, рассеянно накручивая на палец длинную прядь ее волос. — Не так часто у меня бывает хорошее настроение, — праздно заметил он. — Пожалуй, давненько не было. — А знаешь... — Гермиона придвинулась ближе, вслушиваясь в его дыхание. — Большинство людей, страдающих стрессовыми или тревожными нервными расстройствами, страдают и сексуальной дисфункцией. Северус затрясся от смеха и сжал ее плечи. — Никогда этим не страдал. — М-м… И прекрасно. Гермиона закрыла глаза. Воздух был напоен его запахом — таким родным запахом дыма с привкусом меди и травы после дождя — и ароматом секса. — Ну а теперь, когда ты наконец закончил мной бессовестно пользоваться и довел нас обоих до полного изнеможения, завтрака от тебя не дождешься? — Завтрак? — удивился профессор. — Сейчас четверть четвертого. — Да ладно? Тогда, может быть, чай? Умираю от голода. — Я же тебя кормил, — мягко возразил он. Гермиона улыбнулась. — Слишком мало осталось от торта, только чуть-чуть крема и сливок. И если уж по-честному, мы его не ели. — Угу, — лениво промычал Северус, зевая. — Пока ты не вспомнила, я и голода не чувствовал. Соберусь с силами и что-нибудь придумаю. — Сам виноват. — Наглая ложь. Вини себя! Сомневаюсь, что я смог бы так вымотаться в одиночку. — А я-то тут при чем? Если ты что-то решил, тебя трудно… сбить с толку. — Помнится, ты не возражала, — ухмыльнулся зельевар. — Меня предупредили, что никакие возражения не принимаются, так что я решила поберечь силы для… другого. В основном для того, чтобы стонать его имя, но Северусу лучше об этом не напоминать — он и так лопается от гордости. В ответ профессор только зевнул, вздохнул с довольным видом и сонно уткнулся ей в волосы, устраиваясь поудобнее.* * *
Суббота прошла прекрасно, но воскресенье обещало быть не таким замечательным. В последние дни любое столкновение Северуса и Минервы грозило осложнениями. К тому же, встреча должна была состояться в кабинете директора — арене множественных споров и битв Снейпа и Макгонагалл, да еще в присутствии портретов предыдущих директоров, которых Снейп сквозь зубы именовал “чертовыми зеваками”. И все это на фоне печально известных событий прошлой недели… Гермиона почти всерьез задумалась, не наколдовать ли себе панцирь или еще какую-то защитную амуницию. — Северус, умоляю, скажи, чего ты от нее хочешь? — в который раз безнадежно вопросила она. Тот только головой упрямо мотнул. — Сказал же, сама увидишь. Профессор уставился на себя в зеркало с таким выражением лица, будто отражение нанесло ему личное оскорбление. Как и Гермиона, он до такой степени терпеть не мог зачарованные зеркала, что порой не чурался проклясть болтливую дрянь. — Не верю, что ты молчишь из осторожности, — пробормотала Гермиона, — тебе просто нравится хранить секреты! — Возможно, — спокойно отреагировал Снейп. — Слизерин, — вздохнула она, сдаваясь. — Ты просто невозможен. — Спасибо. Ты готова? — Готова к бегству, — криво усмехнулась она, последовав за ним к выходу из подземелий. — Ваша беседа будет включать в себя драку и насилие? — Надеюсь, нет. Как прежде, горгулья у кабинета директора поклонилась Северусу и шагнула в сторону, не требуя пароля. Молча они поднялись по лестнице. Постучав в дверь, Снейп держался напряженно, но не более обычного. Они дождались ответа Минервы: — Входите! Директриса подняла глаза от кипы документов и кивнула. — Северус. Гермиона? Какой сюрприз. Входи, дорогая. Что тебя сюда привело? — Северус попросил меня к вам присоединиться, хоть и не рассказал зачем, — объяснила Гермиона, наградив зельевара раздраженным взглядом, который он полностью проигнорировал. — Присаживайтесь. Как насчет чая? — Нет, благодарю вас. Они чинно расселись. Гермиона обратила внимание: портреты зашевелились и перешли в другие рамки, чтобы с комфортом понаблюдать за грядущим спектаклем. Минерва повернулась к Мастеру зелий. — Ну хорошо, Северус. Что вы хотели обсудить? — Как я говорил в четверг вечером… — начал он. — В четверг вечером вы много чего наговорили, — резко оборвала его Минерва. Снейп жестко поклонился. — Приношу свои извинения. Это был трудный день для всех. Макгонагалл какое-то время сверлила его изучающим взглядом, пока один из портретов не принялся демонстративно прочищать горло, — должно быть, Дайлис, решила Гермиона. Вздохнув, директриса раздраженно покосилась на портреты и снова в упор уставилась на Северуса. — Верно, — с неохотой признала она, — продолжайте. Он откинулся на спинку кресла. — Как я уже упоминал, школе необходимы перемены. — Снейп выдержал паузу и продолжил: — Могу я говорить откровенно? На секунду губы Минервы дрогнули, она почти улыбнулась. — Как будто вам раньше требовалось мое разрешение. Северус прикрыл глаза и слегка наклонил голову, выражение его лица немного смягчилось. Голос его звучал уже менее официально, когда он осторожно ответил, нарочито копируя директрису: — Верно. Гермиона слегка расслабилась и краем глаза уловила слабую улыбку Дамблдора. Очевидно, что оба собеседника предпринимали максимум усилий, дабы сохранить разговор в цивилизованных рамках. Чуть наклонившись вперед, Снейп без долгих предисловий заявил: — Необходимо радикально изменить метод преподавания истории магии. Как и предполагала Гермиона, Макгонагалл это застало врасплох. Она не могла понять подоплеки предложения. — Вы известны своей склонностью все драматизировать, Северус, — в конце концов вымолвила она. — Но без причины вы не сделали бы подобного заявления. Расскажите все по порядку. — Как пожелаете, — проронил он, откинулся обратно в кресло и переплел пальцы, собираясь с мыслями. Много времени это не заняло. Видимо, предстоящую беседу он продумал загодя. — Я считаю, сей безобразный инцидент имел место в первую очередь из-за того, что девочки толком не понимали, что творят. Я говорил со многими учениками и обнаружил, представьте себе, слишком много прискорбных пробелов в их знаниях о войне — столь недавней войне. Они не понимают причин конфликта. Более того, они не знают и не понимают, в чем ужас произошедшего. И наша — как учителей — задача эти пробелы устранить. Ведь война входит в курс истории магии. Сейчас история магии преподается так, что, честно говоря, это просто бессмысленная трата времени и ресурсов. В мои школьные дни на этом уроке мы доделывали домашнюю работу или отсыпались. Бинс еще при жизни был средненьким учителем. С его смертью ситуация не улучшилась. Вопросы, которые он освещает, для большинства учеников ничего не значат. Для Ж.А.Б.А. этот предмет выбирают только те, кто по-настоящему в нем заинтересован. А стиль обучения Бинса, увы, гарантирует практически полное отсутствие среди выпускников Хогвартса будущих историков. Предлагаю полностью пересмотреть курс. Программа отчаянно нуждается в доработке — уроки об истоках возникновения Статута о секретности и охоте на ведьм заслуживают внимания, но кроме них я ничего не помню. Лекции о Восстании гоблинов необходимо свести к краткому пересказу основных событий и причин произошедшего — нет нужды тратить целый год на изучение всех мелочей, что забудутся через пять минут после экзамена. То же касается и Войн гигантов. Вместо того мы должны сфокусироваться на противостоянии с Гриндевальдом, обеих войнах с Темным Лордом, а также истории самого Хогвартса — Основателях, альянсах с Шармбатоном и Дурмстрангом, Турнире Трех Волшебников. Чистокровные хоть что-то слышали от бабушек, прочие не знают ничего. Если, конечно, они не являются невыносимыми всезнайками, готовыми костьми лечь, но вызубрить “Историю Хогвартса” наизусть, — сухо добавил профессор. Гермиона прикусила губу, стараясь не улыбаться, и Северус продолжил: — Требуется новый педагог. Пора признать: Бинс безнадежен. Уверен, не явись на урок ни один ученик, он так и будет целый день вещать в пустоту, даже не заметит. По всей видимости, он уже не очень хорошо осознает окружающую обстановку. Похоже, если его устранить от лекций, он и не почувствует. А возникнут проблемы — другие призраки с радостью помогут ему приспособиться к существованию без преподавательской деятельности. Замена Бинсу требуется только на неполный день — так же, как сейчас преподается защита. Многие из предложенных мною лекций могли бы прочитать непосредственные участники событий, например, члены Ордена. Гермиона изо всех сил старалась перестать недоверчиво пялиться на Снейпа. Откуда он все это взял? Придумал после событий четверга? И ведь ни словом не обмолвился! Портреты перестали шушукаться и примолкли, внимая; Дамблдор застыл и сосредоточился. Минерва хмурилась, но слушала серьезно и даже начала делать заметки. — Бинсу не требуется оплата. С новым живым учителем этот номер не пройдет, — задумчиво произнесла она, словно рассуждая вслух, а не споря всерьез. Северус пожал плечами. — Я уже десять лет как не в курсе бюджета Хогвартса. Понятия не имею, насколько он гибкий, и не знаю, легко ли перемены воспримут совет попечителей и Министерство. Но уверен, что это возможно. Насупившись, Минерва молча уставилась в свои записи. — Может быть, — в конце концов промолвила она. — Вы правы, говоря, что нынешний предмет — позор школы. Действительно, ученики должны знать о войне и других важных событиях… — Внезапно она подняла голову и подозрительно прищурилась: — Вы и правда готовы читать лекции о Пожирателях смерти? Зельевар поджал губы и отвел глаза. — Если понадобится, — неохотно выдавил он после короткой и неловкой паузы. — Но мои знания о войне в целом несколько ограничены. Меня в основном заботили личные действия Темного Лорда, а не его масштабные кампании. Мне перепадали лишь крохи информации, необходимой для выживания, — резко добавил он, бросая раздраженный взгляд на портрет Дамблдора. — Отличная идея! — внезапно сообразила Гермиона. — Портреты! Альбус знает о войне больше всех нас, он поможет дать представление о полной картине происходившего. Опять же, противостояние с Гриндевальдом. Кроме живых ветеранов, есть мертвые, они всё еще в силах поведать нам о своем опыте. Если мы найдем кого-нибудь, кто может просто скоординировать приглашенных ораторов и собрать документы для экзаменов, постоянный учитель вообще не понадобится. Минерва кивнула, игнорируя Дамблдора, который отчаянно пытался влезть в разговор, и сделала очередную запись. — Об этом и правда стоит подумать. Хватит подпрыгивать, Альбус, — добавила она, не поднимая головы. — Пока что всё совершенно гипотетически. В случае необходимости мы попросим вас продиктовать лекции для другого преподавателя. — Макгонагалл задумчиво покачала головой. — Как ни горько признавать, вы подали несколько хороших идей, Северус. Я это обдумаю. Такие серьезные реформы требуют времени. Полагаю, у вас есть что-то еще? Тот кивнул. — Профессор Грейнджер рассказала мне о возможности сделать магловедение основным предметом — из тех же соображений, что и реформы истории магии, — устранить невежество. Часто бывает проще внести все значительные изменения одновременно, а не растягивая на неопределенный срок, — будет меньше возражений. Смею надеяться, модернизация магловедения в сочетании с изменениями в уроках по истории магии смягчит удар. — И это вы тоже, конечно, уже продумали в деталях? — прищурилась Гермиона. Позже поговорим, Северус Снейп. Нужно было со мной заранее это обсудить! Он снова продемонстрировал свою раздражающую способность читать ее мысли, мягко парировав: — Пока нет, иначе я непременно с вами бы посоветовался. Но парочка идей у меня возникла. Минерва взяла свежий пергамент. — Слушаю. Северус глубоко вдохнул. — Аврора Синистра давно жалуется, что больше не хочет работать на полную ставку. Если астрономия для первых пяти курсов больше не будет основным предметом, а только факультативным — с третьего года обучения, — то магловедение можно, напротив, сделать базовой дисциплиной. На мой взгляд, астрономия не является ключевым предметом, знание которого необходимо каждому студенту. Если сделать его опциональным, те, кто действительно в нем заинтересованы, смогут изучать его дальше. — Занятия по астрономии проходят в основном по ночам, — коротко заметила директриса, — это не поможет разгрузить расписание. Снейп согласно кивнул в ответ. — В том и состоит основная проблема. Возможно, часть уроков по истории магии следует перенести на вечер — в любом случае в течение дня многие из приглашенных лекторов заняты на работе. У некоторых предметов для младших классов можно уменьшить количество часов на один в неделю. А начиная с третьего года обучения, ввести факультативные занятия. Например, сократить ту же гербологию и перевести ее основную часть в спецкурс. Заклинания, трансфигурацию и защиту трогать нельзя — это не просто ключевые предметы, они являются жизненно важными для большинства учеников. Конечно, будет невероятно тяжело сократить курс зельеварения, но если других вариантов не останется, готов пойти на эту жертву. Минерва сделала еще несколько пометок, сдвинула брови и осведомилась: — К чему столько трудов, Северус? Вы сами магловедение не изучали, насколько я помню. Не думала, что этот предмет может вас заинтересовать. — Не изучал. А зачем? Отец мой был маглом, я и так знал о магловском мире больше всех однокурсников, — презрительно отрезал Снейп. — К тому же, преподавали его в то время отвратительно. Выбери я тогда магловедение, мои слизеринские товарищи превратили бы мою и без того жалкую жизнь в ад. Гермиона рассказывала, чего она собирается достичь своими уроками и с какой целью, и я с ней согласен. — Помолчав, он тихо добавил: — Результат невежества и предрассудков я ощутил на собственной шкуре. Не хочу наблюдать это вновь и вновь. — Потому-то вы и прижали своих студентов? — скривилась директриса. Северус непонимающе моргнул. — Извините? — В начале мая второкурсники должны выбирать для изучения два — в отдельных случаях три — факультативных предмета на следующий год. Больше выбрать нельзя — запрещено после досадного инцидента с Гермионой. — Грейнджер ухмыльнулась, оживив в памяти стресс, пережитый ею на третьем курсе, и Минерва продолжила: — Однако ваши ученики определились сразу после Рождества. Им было предоставлено на выбор три или четыре предмета, и каждый — каждый! — слизеринец выбрал магловедение. — В самом деле?— пробормотал Снейп. — Я и понятия не имел. — Да неужели? — ехидно отозвалась Минерва. Глава Слизерина пожал плечами. — Уверяю вас, большинство из них сделали свой выбор без всякого давления с моей стороны. Тем, кто пришел ко мне за советом, — и тем, кому это было полезно, — я порекомендовал обратить внимание на магловедение, и не более того. “Мерзкий лжец!” — подумала Гермиона, уставясь на него. Ни о чем подобном она и не подозревала, хотя, конечно, могла бы догадаться. Ни один слизеринец ее предмет бы даже не стал рассматривать, если бы кто-то, заслуживающий их уважения, не предложил им об этом задуматься. О, мы определенно поговорим позже! Минерва не выглядела убежденной, но попытки одолеть Снейпа в гляделки оставила. Тот и кошку мог пересмотреть, да что там — профессор и василиска заставил бы плакать. Так что директриса перестала таращиться на него и уткнулась в свои записки. — С некоторыми корректировками, возможно, это сработает. Опять же, потребуется обсудить и хорошенько обдумать детали. Но идея внимания заслуживает. — Она ясно давала понять, что ставит точку в их беседе, но Северус и с места не сдвинулся. — Есть еще одно, не столь мелодраматичное, предложение, которое я хотел бы внести. Макгонагалл вздохнула. — И?.. — Занятия по целительству для старших студентов. Или, может быть, вечерние курсы для всех интересующихся. Слишком много учеников болеют и не обращаются за помощью в Больничное крыло. Я бы, конечно, об этом не беспокоился, но они пытаются заниматься самолечением, лучше научить их делать это правильно. Побарабанив пальцами по столу, Минерва зыркнула на него. — Вам определенно пора, Снейп. Крошечная улыбка коснулась уголков его рта, прежде чем он склонил голову. — Как скажете, директор.