Walk a little further off the beaten path And we'll drive on, even if we get there last Our backs against the wall; and we will lunge and bite And we'll rage, rage, rage, against the dying of the light. — Great Big Sea, 'Here And Now'
На следующий день пошел снег и продолжался весь ноябрь и декабрь. Из-за ненастья школьники со скуки разве что на стены не лезли и покой учителям только снился. Хорошая новость состояла в том, что на праздники большинство студентов разъехались по домам. По крайней мере, из трех факультетов. А вот Слизерин почти в полном составе остался в замке. — Не припоминаю, чтоб в мои школьные годы на каникулы в Хогвартсе оставалось так много слизеринцев, — заметила Гермиона перед концом полугодия. — В те дни считалось престижно проводить каникулы где-нибудь в необычном месте. Не покидали замок такие как я или Поттер, кто не хотел отправляться домой, кому некуда было пойти, — объяснил Снейп и сухо добавил: — Или те, кто хотел напакостить. Когда ты с дружками или прочие Уизли оставались на каникулы, я глаз с Гриффиндора не спускал. — Ну спасибо! — притворно закатила глаза Гермиона. — Так что же изменилось? Северус откинулся на спинку кресла и пожал плечами. — Большинство древних чистокровных семей после войны переживают тяжелые времена. Они обеднели, многие студенты совсем не богаты. Откровенно говоря, дети попросту не хотят домой. Школа, по крайней мере, дает им защиту. — То есть? — нахмурилась Гермиона. — Строго между нами, — предупредил Снейп, — могу сказать лишь одно: некоторые живут в таких условиях, что любой социальный работник разрыдался бы. Им здесь лучше. — Ого... — На Слизерине учились не одни лишь сливки общества. Он стал также прибежищем отбросов. — Заблудшие, — кивнула Гермиона. Она припомнила давний разговор с Гарри: тот как-то назвал себя, Снейпа и Тома Риддла заблудшими мальчиками. — Да, — тихо согласился Снейп. — До которых никому нет дела. Их часто распределяли в Слизерин, чтобы они могли там научиться выживать — как я. — Что ж, теперь у них хотя бы есть ты... — Гермиона встала и подошла к Снейпу. — Везунчики, — сухо поддакнул тот, прижимаясь к ней. — Мне кажется, потому они и остаются. Уже прогресс! — Олух несчастный, — покачала головой Гермиона. — Ты совершил чудо, сам знаешь. — Несчастным олухом родился, им и помру, — парировал Снейп, вставая. — А теперь мне пора идти и учить таких же несчастных олухов. — Увидимся позже, — вздохнула Гермиона.* * *
— Что ж, — бодро начала Макгонагалл, оглядывая подчиненных. — Кто хочет отдохнуть в Новый год? Ко всеобщему удивлению руку поднял Снейп. — Вы, Северус? — недоуменно моргнула Минерва. — Если можно, — немного напряженно ответил тот. — Неужто вам есть куда пойти? — Именно, — проскрипел Снейп. Он явно приготовился защищаться. Гермиона взглянула на него: её не предупреждали. Ответного взгляда не последовало. Изучив выражение лица зельевара, Грейнджер решила, что тот подготовил какой-то приятный сюрприз, и с надеждой посмотрела на директрису. Макгонагалл пожала плечами. — Простите, нет. Снейп нахмурился, глаза его зажглись гневом. — Разве я хоть раз просил выходной? — Год назад, когда вы без предупреждения исчезли на целую неделю! — По личным причинам! — пробормотал Северус и вздохнул. — Ну так почему мне запрещено отдыхать в Новогоднюю ночь? — Потому что я так решила, и хватит хмуриться, а то с таким выражением навсегда останетесь! — снисходительно заявила Минерва и снова обвела преподавателей взглядом. — Боюсь, вообще-то это касается всех. Я решила, будет мило встретить Новый год всем вместе, так что вам придется остаться по меньшей мере до полуночи. А потом, Северус, можете идти, если хотите. — Потом уже не будет смысла, — раздраженно огрызнулся Снейп. — Какая досада! — Что за внезапное желание сплотить коллектив, Минерва? Или вы снова начитались справочников по управлению персоналом? — мрачно поинтересовался Снейп. Минерва не обратила на него никакого внимания. Удовлетворившись отсутствием дальнейших возражений, хотя пара преподавателей явно имела безрадостный вид, директриса продолжила: — Еще, Северус, я вынуждена настаивать, чтобы вы снова начали присутствовать на общих трапезах. Отсутствующий декан факультета подает дурной пример. До сего дня я позволяла вам манкировать своими обязанностями — честно говоря, ваше лицо по утрам так перекошено, студенты того и гляди расстанутся с завтраком, однако больше не собираюсь смотреть на это сквозь пальцы. У Снейпа сделался такой вид, словно он замыслил что-то недоброе, однако зельевар покорно кивнул и хмуро прислонился к стене. Гермиону мучило искушение запротестовать — и против нападок на Снейпа, и против испорченного праздника. Она-то хотела провести новогодний вечер вместе со своим профессором где-нибудь подальше отсюда, и компания коллег в это уравнение совершенно не вписывалась. — Насчет тебя, Гермиона… Ты работаешь только неполный день, значит, формально не обязана присутствовать во время трапез, но буду весьма признательна, если ты это сделаешь. Что ж, если Северус застрянет в Большом зале, Гермионе незачем пропускать застолья. Просто нередко за весь день они виделись только в обеденный перерыв. Выходит, теперь, в особенно загруженные дни, они смогут встретиться наедине лишь поздним вечером. Не конец света, конечно, но ужасно огорчает. — Разумеется, госпожа директор, — неохотно пробормотала Гермиона.* * *
К концу полугодия в замке наступила удивительная тишина. Студенты Северуса оказались вполне способны позаботиться о себе самостоятельно. Казалось, они понимали, что отдых нужен не только им, но и их декану, поэтому держались в рамках. Часть преподавателей воспользовалась отсутствием школьников и устроила себе каникулы. Профессор Грейнджер, по крайней мере, согласно документам, тоже отсутствовала в замке. Слизеринцы, конечно, знали, что она в Хогвартсе, но все как один помалкивали. Северус же обязан был за время праздников явить себя народу лишь на Рождество, а кроме этого только приходить в Большой зал на завтраки и обеды, посему вряд ли кто-то удивился, что зельевар торчит у себя в комнатах. Проснувшись рождественским утром, Гермиона поняла, что Северус уже ушел в Большой зал. Она зевнула и мутным взглядом уставилась на записку, что лежала на соседней подушке, стараясь разобрать остроконечный почерк.Присматриваю за трапезой. Завтрак на столе. Кот в обиде: ему не позволили съесть твою порцию. Надеюсь, скоро вернусь. Тьфу, ты, бред какой-то! С.
Гермиона фыркнула, расплылась в улыбке и неохотно поднялась. Заправила постель, быстро приняла душ и отправилась искать обещанный завтрак. Крукшанкс и вправду дулся, но, получив свою долю, взбодрился. Слопав все, он спрыгнул со стола и отправился в спальню, облизывая усы и повелительно мяукая: мол, следуй за мной. На прикроватной тумбочке Гермиону ждал рождественский подарок. Странно, но, просыпаясь, она его не заметила. Улыбаясь, Гермиона достала свой сюрприз для Снейпа и положила на кровать. Затем опустилась на постель и вместе с любопытствующим Круксом принялась за плоскую упаковку. Выглядело, как рамка картины… Гермиона восторженно ахнула, увидев появившуюся на свет фотографию — обычный магловский снимок. Подарок очень порадовал: говорящие портреты Гермионе нравились, а вот молчаливые движущиеся фигуры на волшебных фото, нескончаемо повторяющие одни и те же движения, на ее вкус, смотрелись немного жутковато. Через секунду она сообразила, что со снимком не так, и изумленно воззрилась на кота. — А кто же снимал, Крукс? — озадаченно спросила она, снова глядя на фото. На снимке все трое — она сама, Северус и Крукшанкс — отдыхали на диване. Снейп лежал, в одной руке держа книгу, другой прижимая к себе свернувшуюся калачиком сонную Гермиону. На коленях у обоих растянулся кот. Прекрасная, очень качественная работа. — Ради всего святого, как он умудрился это сделать?! От дверей послышался тихий смешок. Гермиона подняла взгляд: в проеме стоял Северус и улыбался. — Ужасно сложный процесс с участием Омута памяти, магловской камеры, более или менее экспериментальных чар, достаточно мерзкой мигрени и небольшого пожара. В высшей степени не рекомендую повторять. — Привет, ты так долго пропадал... — Третий курс Хаффлпаффа устроил бои с едой. Это быстро вылилось в целое сражение, — ухмыльнулся Снейп. — А ты выглядишь довольным — назначил кучу взысканий? — поддразнила Гермиона, и Северус хохотнул. — Нет, но я знал, что затевается битва: парнишка с моего факультета подсказал. В результате из всех преподавателей только я своевременно успел использовать Щитовые чары. — А я все пропустила! — надулась Гермиона. — Ты должен потом мне показать. — Как пожелаешь, — ответил Снейп, снова усмехнулся и быстро расстегнул преподавательскую мантию. Он беспечно швырнул ее в кресло, подошел, уселся рядом с Гермионой и тоже взглянул на фото. Она прильнула к нему и положила голову на плечо. — Чудесно! И очень талантливо… Спасибо. — Гермиона вручила Снейпу его подарок. — С Рождеством! За первый подарок, антологию стихов и коротких рассказов разнообразных ирландских авторов, она удостоилась улыбки и поцелуя. Увидев второй, аляповатую оранжевую кофейную кружку с кричащей надписью “Лучший учитель в мире!”, Снейп покатился со смеху. — Нравится? — ухмыльнулась Гермиона. — Ни за что не уберу со стола, — смеясь, заверил Снейп. — Мне предстоят долгие часы развлечений: мои ученики будут ужасно мучиться, пытаясь угадать, кто же мне это подарил и какие запрещенные вещества при этом употреблял. — Рада, что позабавила тебя, — ответила Гермиона и нежно его поцеловала. Северус улыбнулся, а потом тоже поцеловал — уже не так нежно. В какой-то момент он выудил из кармана маленький пакетик в подарочной упаковке и швырнул за дверь. Вслед ревностно кинулся Крукс, дверь за ним тут же захлопнулась, и время уплыло прочь. Остаток дня они провели в постели, лишь ненадолго прервавшись, когда Северус отправился почтить своим присутствием очередную трапезу.* * *
День Подарков обещал быть не таким веселым. Гермиона и Снейп аппарировали прямо к Норе. Гермиона стояла, приходя в себя и озираясь, пока рядом с резким щелчком, сопровождаемым вихрем снега, не появился Северус. До сего момента она не знала наверняка, решится ли он последовать за ней. Пожалуй, этот визит воплощал для Снейпа представление об адском пекле. Гермиона всерьез подозревала, что он предпочел бы пытки Круциатусом. “Буду ему должна!” — решила Гермиона и улыбнулась. На улыбку Снейп не ответил. Оглядев ветхое хаотическое строение словно эшафот, он глубоко вздохнул, расправил плечи и взглянул на Гермиону. Та уловила намек и пошла вперед. Позади, под шагами Северуса захрустел снег. У дверей их встретила сияющая Молли. — Гермиона, Северус, здравствуйте! С Рождеством! Давайте же, входите — мальчики все еще встают, вчера допоздна засиделись. Чарли и Перси с утра забрали детей, так что у нас тихо. Миссис Уизли тепло обняла Гермиону, затем точно так же обняла и Северуса, приговаривая, как замечательно снова его увидеть и какой он по-прежнему худющий. Снейп терпеливо снес объятия. Улучив момент, он неловко освободился, но сумел вполне вежливо, не подавая вида, что чувствует себя не в своей тарелке, поздороваться в ответ. Подошел Артур, Северус пожал ему руку. На запах еды на кухню потянулись и остальные, здороваясь с гостями как ни в чем не бывало. Флер, приняв чересчур невинный вид, поздравила Снейпа с Рождеством по-французски. Он ответил ей на том же языке, а Билл и Гермиона дружно разразились хохотом. Джордж приветствовал гостей непристойной шуточкой, заработав от матери подзатыльник и еще один от сестры, которая как раз вошла на кухню. Зато все сразу расслабились. Появление Гарри прошло немного неловко. Стоило им со Снейпом взглянуть друг другу в глаза, как присутствующие на миг задержали дыхание — ведь это произошло впервые со времен Визжащей хижины. Пауза показалась слишком долгой, но потом они осторожно пожали друг другу руки, и все выдохнули. Гермиона с тревогой всматривалась в лицо Северуса, но его глаза ничего не выражали. Очевидно, воспользовался окклюменцией. Снейп не казался чересчур напряженным, но она определенно ему задолжала. Последним явился Рон: как обычно неловко затопал вниз по ступенькам и ввалился на кухню. — Доброе утро всем, — зевнул он. — Привет, Миона, счастливого Рождества! Он подошел, сгреб Гермиону в объятия и только потом огляделся, не заметив, что все внимательно за ним наблюдают. — Снейп?! А вы что здесь делаете? — нахмурился он. По крайней мере, он смущен, а не зол, подумала Гермиона. Северус внимательнейшим образом изучал стену, не глядя на младшего сына Уизли. На щеке у профессора дергался нерв. Гермиона знала, что это признак не гнева, а скорее мандража. — Он со мной, Рон, — небрежно, насколько могла, сказала Гермиона. — С Рождеством. — В смысле? — еще сильнее нахмурился Рон. — Не груби гостям, Рон, — оживленно прочирикала Молли, по примеру Гермионы делая вид, что ничего необычного не происходит. — Проходи, садись. Обед пока не готов. Сбитый с толку Рон остался стоять на месте. Он медленно оглядел присутствующих. Те в ответ смотрели куда угодно, только не на него, однако обстановка в кухне явно накалилась. Идиотом Рон не был. Он вытаращил глаза и обернулся к Северусу. — Вы?.. Все еще отводя взгляд, Северус немного склонил голову. — Совершенно верно. — Прозвучало немного жестко, но Снейп определенно предпринимал огромные усилия, чтобы сохранять спокойствие. — Доброе утро, мистер Уизли. Видимо, поздравить Рона с Рождеством Северусу оказалось не под силу. Рон не сводил с него ошарашенного взгляда. Неловкую паузу нарушил Джордж: — Садись, братишка, и рот закрой, пока мухи не залетели. Все верно, Гермиона пришла с профессором Снейпом. Ужасно странно, но мы делаем вид, что так и надо, так что они нас не тронут. — И добавил, очень похоже изображая матушку: — Пей чай и веди себя прилично. Рон, все еще таращась на Снейпа, автоматически послушался Джорджа. Остальные Уизли внезапно разом громко и совершенно бессвязно заговорили, чтобы поскорее заполнить тишину. Вроде бы все шло как надо. Среди Уизли чувствовать себя неловко было почти невозможно. К тому времени, как все бросились помогать с обедом, ситуация сгладилась настолько, что Гермиона и мечтать не могла. Удовольствия Северус явно не получал, но держался в рамках. Казалось, ему более или менее комфортно, да и остальные прилагали немало усилий, чтобы разрядить обстановку. В результате бдительность Гермионы ослабла. Даже когда Рон наконец оторвался от пудинга и вдруг спросил “Почему?”, она не слишком встревожилась. — Что “почему”? — легкомысленно отозвался Джордж. Молли отругала сына за разговоры с набитым ртом, но все и так поняли, что именно он имел в виду. Рон не отрывал глаз от Снейпа. Северус, в свою очередь, смотрел по-прежнему строго себе в тарелку. — Хороший вопрос, — негромко проронил он. — И?.. — после небольшой паузы требовательно продолжил Рон. Снейп наградил его нечитаемым взглядом. — Я сказал: вопрос хороший. Но не говорил, что отвечу на него, — спокойно отрезал зельевар и снова принялся за еду. Рон покраснел до кончиков ушей — известный признак гнева. — Ты выпил, Рон, — быстро сказала Джинни, стараясь предотвратить грядущий взрыв. — Ради Мерлина, не болтай ерунды. Тот попытался что-то сказать, но вмешался Билл: — То есть попросту помалкивай. Джордж быстро наклонился и, едва не задушив младшего братца, сунул ему в рот пирог с мясом. Гарри и Артур оживленно заговорили о чем-то во весь голос. Только после обеда, когда все помогали убрать со стола, Рон снова принялся за свое. К этому времени он здорово набрался и слишком громко и отчетливо заявил: — Кажется, я знаю причину! — Присутствующие начали неуверенно переглядываться, тем самым упустив шанс его заткнуть. Тогда Рон продолжил, тыча пальцем в Гермиону: — Ты ж не м-лоде-ешь! С-всем себя запустила, — заплетаясь, выдавил он, — р-столстела… Х-тя красоткой н-никогда не была! Ясно дело, п-ршлось на все с-глаша-ца, даже топать в шлюхи к Пожирателю! — Рон на мгновение замолчал, но все остальные так обалдело на него вытаращились, что никто даже не попытался его остановить. У Гермионы загудело в ушах, но она узнала это выражение лица своего бывшего — он определенно собирался сказать нечто совершенно непростительное. Смотреть, как Рон разевает рот, было все равно что наблюдать в замедленной съемке крушение поезда. — Нюниус всегда тащился от грязнокровок! Первой среагировала Гермиона: в отчаянной попытке остановить кровопролитие она быстро взмахнула палочкой и завопила: “Экспеллиармус”. Поймав в воздухе палочку Северуса, Гермиона поняла, что смогла его разоружить только потому, что он и не собирался ее доставать. Вместо этого Северус рванулся через стол и бросился прямо к Рону. Первый удар пришелся Уизли в живот, и Рон сложился пополам. Кулак Северуса встретил его снизу и попал прямо в челюсть. Полуоглушенный, Рон привалился к стене. Гермиона истошно закричала: — Северус, не надо! Она оглянулась в поисках подмоги: Джордж, Билл и Артур держали вырывающегося Гарри, Джинни быстро шептала что-то мужу на ухо, пытаясь его успокоить. Молли и Флер держали наготове палочки, но использовать магию было плохой идеей — слишком легко промазать мимо цели. Гермиона глубоко вздохнула, отчаянно взмолилась про себя и помчалась к Северусу. Тот поднял Рона за шею и пригвоздил к стене, держа его над полом. Рон был выше и тяжелее, но Снейпу это не мешало. Нос Рона сочился кровью, глаз заплыл. Парень задыхался, безнадежно цепляясь за руку Снейпа, что впилась ему в горло. Он пытался ударить противника, но Северус метко и зло врезал ему коленом между ног, совершенно наплевав на джентльменский кодекс. — Пожалуйста, любимый, отпусти его, — мягко уговаривала Гермиона. Она не знала, слышит ли ее Снейп, но понимала, что, кроме нее, зельевар не подчинится никому. Положив руку ему на плечо, Гермиона ощутила, как магия жалит ей пальцы. Рука Снейпа казалась жесткой и твердой. Вдруг он вздрогнул и резко разжал хватку. Задыхаясь и кашляя, Рон свалился на пол. Северус, сверкая глазами, повернулся и вылетел вон, так сильно хлопнув дверью, что она чуть не слетела с петель. Гермиона рухнула на стул. От облегчения у нее даже голова закружилась: Северус был на волосок от убийства! Она не могла даже думать о случившемся… Мимо, волоча за руку Гарри, промчалась Джинни; она увела мужа в гостиную и закрыла за ними дверь. На соседний стул плюхнулся Джордж и вручил Гермионе стакан вина. — Конечно, никому из нас не довелось обучаться защите от темных искусств у приличного преподавателя, но ведь хоть кто-то должен был тебе объяснить, что не стоит лезть к разъяренным Пожирателям смерти? Он же мог тебя прикончить! Сделав большой глоток, Гермиона помотала головой. — Он меня уже предупреждал, — устало сказала она. Ее голос звучал необычно, может быть, от шока? — Но Северус никогда не причинит мне вреда, не важно, как сильно он зол или расстроен. Думаю, он просто на это не способен. Гермиона огляделась: Артур помогал жене навести на кухне порядок, поднимал стулья, собирал с пола посуду и столовые приборы. Билл и Флер тихо переговаривались на французском. Рон, задыхаясь и постанывая, скрючился на полу, но на него никто не смотрел. — Ты в порядке? — поинтересовался Джордж. — Не знаю. Скорее всего, нет, но это ничего. Гермиона выдавила дрожащую улыбку и допила вино, потом встала и присоединилась к уборке, заткнув палочку Северуса за пояс рядом с собственной палочкой. Все неловко посматривали друг на друга. Через несколько минут Гермиона решила, что Северус уже достаточно успокоился и вряд ли станет ее проклинать. Она покинула дом и вышла к Снейпу. Молчаливая толпа следила из окна кухни, как она бредет по заснеженному саду к темной фигуре за изгородью. Северус курил. Гермиона уселась на забор и обвила шею Снейпа руками. Зрители в доме видели, как тот в ответ обнял ее за талию и прислонился щекой к ее макушке. — Северус, я… — начала она слабым голосом. Он сильнее сжал ее в объятиях и сурово сказал: — Даже не смей извиняться! Она взглянула вверх, увидела, что его глаза все еще горят гневом, снова отвела взгляд и зарылась ему в шею. На сей раз объятия профессора не дарили покой. Снейп напряженно застыл. Гермиона ощущала, как вокруг него в воздухе потрескивает магия. Через какое-то время он выдохнул и продолжил уже мягче: — Я на тебя не злюсь, Гермиона, тут нет твоей вины. Мы с тобой оба знали, что дело добром не кончится, ты меня не заставляла сюда приходить. Мой характер — моя проблема, а проблема Уизли — его тупость. Ты не сделала ничего плохого. Медленно дыша, Гермиона почувствовала знакомый аромат и постаралась расслабиться. Она понимала, как трудно сделать то же самое самому Снейпу. — Как ты? — Не меня оскорбили, — отрезал Северус, — а если бы меня, до мнения Уизли мне нет никакого дела. Так что это у тебя надо спрашивать. Однако спрашивать он не стал, и Гермиона поняла: Снейп просто не знает, что сказать. Он ужасно хотел все исправить — так же, как и она, но никто из них не понимал, что делать. Северус выдержал паузу, но Гермиона промолчала, явно не собираясь отвечать. Тогда профессор сказал: — Физически я в полном порядке. Как там кухня, уцелела? — Никаких серьезных разрушений, — заверила Гермиона, тычась носом ему в шею. — Молли со всем разберется. Спасибо, что не прикончил этого придурка. — Сомневаюсь, что это было осознанное решение, — сказал Снейп, потираясь щекой о макушку Гермионы. — Молодец, что забрала мою палочку. Хотя не стоило меня останавливать, — добавил он, и Гермиона улыбнулась. — Джордж выдал то же самое, когда ты ушел. Я и ему сказала, и тебе повторю: ты меня никогда не тронешь. Ты вполне себя контролируешь. — Ты рисковала, — пробормотал Снейп. — Хватит, Северус, ты тоже ни в чем не виноват! — Намек понят. — Профессор расслабился еще немного... Гермиона с облегчением придвинулась ближе; они оба постепенно успокаивались, а магия растаяла в воздухе. Немного погодя к ним присоединился Гарри. Несомненно, он стеснялся нарушать их уединение, однако он все равно подошел и встал рядом. Кажется, Джинни удалось его угомонить. — Рон ушел, — пробормотал Поттер, глядя в сторону. Видимо, не знал, как смириться со зрелищем ужасного профессора Снейпа, выставляющего свои чувства напоказ. — Отлично, — прокомментировала Гермиона. Северус ослабил объятия и дал ей слезть с забора. Она встала между двумя волшебниками, стараясь сгладить неловкость ситуации. Некоторое время Гарри молчаливо изучал заснеженные поля. — Профессор, можно с вами поговорить? — наконец выдавил он. — О чем? — подозрительно и осторожно поинтересовался Снейп, закуривая очередную сигарету. Гарри взглянул на него почти умоляюще. — О… моих родителях. Простите, что спрашиваю, но кроме вас, рассказать, какими они были на самом деле, некому. Я больше не знаю никого, кто с ними учился. Всегда хотел поговорить с Ремусом, но как-то не находилось времени, а потом стало слишком поздно. Пожалуйста, сэр... Северус немного помолчал, задумчиво разглядывая пейзаж и дымя сигаретой. Гермиона с упреком посмотрела на своего друга: ну зачем лезть с вопросами именно сейчас? Мог бы потом написать, если уж так приспичило. Однако не похоже, чтобы Северус расстроился или даже слишком удивился. Он докурил, потушил окурок, достал зажигалку и принялся вертеть ее в руках. Наконец зельевар тихо сказал: — Не могу судить не предвзято. Слишком много эмоций было с обеих сторон, я видел лишь одну грань каждого из ваших родителей. — Понимаю, — ответил Гарри. — Но ведь я даже этого не знаю. Все, что мне известно, сэр, я получил из ваших воспоминаний. — Хватит звать меня “сэр”, Поттер, — огрызнулся Снейп. — Я давным-давно закончил вас учить и безмерно этому рад. — Но вы настаивали… — Гарри почти улыбнулся. — Когда был вашим учителем, а вы невоспитанным щенком. — Вы тоже вели себя как ублюдок, — парировал Гарри. — Он не изменился, — влезла Гермиона. Оба волшебника одинаково удивленно воззрились на нее, и она заулыбалась. — Благодарю, — сухо припечатал Снейп, покачал головой и снова стал поигрывать зажигалкой, то открывая ее, то закрывая. Молчание затянулось, Гарри хотел что-то сказать, но Гермиона предупреждающе покачала головой. Когда Северус будет готов — тогда и заговорит, не раньше. Наконец Снейп вздохнул, убрал свою Зиппо, оперся на забор и, глядя в заснеженные поля, начал: — Ваш вспыльчивый характер общеизвестен, Поттер, но все же скажу: Джеймс был высокомерным задирой, — категорично заявил профессор. — Вы сами видели, как прошла наша первая встреча. Я ничем не заслужил его враждебность. Впоследствии я тоже вел себя далеко не как ангел, но не я затеял эти распри. Джеймс Поттер был богат, привлекателен и популярен, он полагал, это дает ему право делать все, что душе угодно. Он думал, правила придуманы не для него. Все это Снейп и раньше рассказывал Гарри, но сейчас зельевар не хотел его уязвить или поиздеваться. Профессор глубоко задумался. — Приведу пример, чтобы вы поняли наверняка… Джеймс был нечто среднее между близнецами Уизли и Драко Малфоем, — в конце концов продолжил Снейп. — Большинству школьников он казался дружелюбным, общительным пареньком. Однако вместе с тем он был испорчен, всегда поступал только по-своему и одновременно вел себя ужасно легкомысленно. Драко имел привычку нападать на всякого, кто не являлся его приспешником, а вот Джеймс сохранил эту привилегию исключительно для меня. — Северус вздохнул. — Не знаю, почему он меня так сильно ненавидел. Я был умнее, но и он не был глуп. Боюсь, я дал Джеймсу повод оправдать свои действия: меня не выносили все вокруг, вот он и не испытывал вины, что цеплялся ко мне. Тем более всегда, когда мог, я давал сдачи. Мне кажется, они с Блэком друг друга подстрекали и науськивали. И уж конечно, становясь старше, мы с Джеймсом начали ревновать Лили. — Северус пожал плечами. — Да, между нами всегда была ненависть, но, насколько я помню, для всех прочих он оставался приятным парнем. Полагаю, вы понимаете, если бы он в самом деле был мерзкой личностью, ваша мать на него бы даже не взглянула второй раз. Гарри медленно кивнул. Вряд ли он хотел такое услышать, однако продолжал внимать, отчаянно желая узнать своих родственников поближе. — А мама знала про Хижину, про Ремуса? — Нет, — тихо ответил Снейп. — Она бы никогда не простила подобного, не посмотрела на это сквозь пальцы. Очень сомневаюсь, что Джеймс когда-нибудь собирался в этом признаться. Происшествие в Хижине имело место через несколько месяцев после того, как Лили перестала со мной разговаривать. Уверен, она понимала, что Мародеры устроили мне какую-то пакость, но ведь даже мало кто из профессоров знал, что случилось. Что касается остальных обитателей школы, все думали, это не что иное, как… розыгрыш. Судя по выражению глаз, зельевару все еще было горько об этом рассказывать. Гермиона, стараясь утешить, прижалась к нему, чувствуя, как он прильнул к ней в ответ. Выдержав паузу, Гарри негромко спросил: — Профессор, а какой была моя мама? — Вы не пытались узнать у тетки? — Конечно, пытался, — фыркнул Гарри. — Надеюсь, вы-то не ограничитесь словами “она была выродком”. К тому же, я сто лет не виделся с Дурслями. Северус долго молчал. — Мне почти нечего сказать, Поттер, — наконец решился он. — Лишь спустя много лет я понял, как на самом деле к ней относился. До Хогвартса Лили была очень талантливой малышкой. Она была достаточно умна и понимала, что стоит у порога совершенно чужого мира, к которому абсолютно не готова. Лили испугалась. Вначале она так же остро нуждалась во мне, как и я в ней. С другой стороны, Лили происходила из любящей семьи среднего класса, в то время как я родился в нищете. Родители пренебрегали своими обязанностями и жестоко со мной обращались. Наверное, Лили меня жалела. Поступив в школу, она легко сошлась с большинством первокурсников. Общительная, жизнерадостная и добрая, Лили стала популярна. Я больше не был ей нужен, хоть мы и остались друзьями. — Снейп вздохнул. — Ваша мать была легкомысленна, — тихо продолжил он. — Она меня использовала, а я это позволял, ведь у меня, кроме нее, никого не было. Она садилась со мной на занятиях и получала более высокие оценки, потому что учителей впечатляла такая демонстрация единства факультетов. Мне кажется, она чувствовала свое превосходство, предлагая обделенному и ущербному мальчишке дружбу, словно совершала благое дело. Она со мной дружила, но далеко не так, как я дружил с ней. Временами наши отношения становились довольно односторонними. Я уже не был ей необходим, ей слишком многое во мне не нравилось. Наверное, когда я произнес роковые слова, она вздохнула с облегчением: теперь Лили могла на законных основаниях порвать со мной и не мучиться. Напортачил-то я, меня она и винила. — Остался еще лишь один вопрос, сэр, — нерешительно сказал Гарри. — Всего один? — язвительно отозвался Снейп. — Ну не совсем, — смущенно согласился Поттер. — Но те слова… которые вы сказали маме. Я просто не понимаю, почему? Вы же должны были предположить, как она отреагирует? Видимо, на сей раз Гарри зашел слишком далеко. Северус возвел очи горе. — Подумайте головой, Поттер. Мне было шестнадцать, меня унизили на глазах половины школы, включая девочку, которая мне нравилась. Как вы думаете, почему я это сказал? — И все? — глухо спросил Гарри. Северус смерил его пристальным взглядом. — Посмотрите мне в глаза и скажите, что ни разу в гневе не оскорбляли друзей в шестнадцать-то лет. Гарри сконфузился и посмотрел в сторону, опасаясь глядеть на Гермиону. — Справедливо, — кивнул он. — Но ведь это всего лишь слово... — Вы все пропустили мимо ушей, Поттер, — вздохнул Северус. — Я не собирался это говорить. Я был зол, унижен и вышел из себя. Что именно я сказал, понял лишь позже. В юношестве со мной такое частенько случалось. Поверьте, я бы ни за что по собственной воле не оттолкнул единственного друга. Я никогда не верил в превосходство чистоты крови, особенно учитывая мое происхождение. — Наверное, да, — согласился Гарри. Он выглядел обескураженно. — Как далеко заходит воспоминание после момента, на котором вы меня прервали? — Достаточно далеко, — отрезал Снейп. — Вы не хотите знать! — Видимо, нет, — вздохнул Гарри. — Простите. Северус переглянулся с Гермионой, и они рассмеялись. — Что?! — озадаченно спросил Гарри. — Гриффиндорцы! — пробормотал Снейп, глядя в сторону и улыбаясь. — Северус считает, что мы, гриффиндорцы, всегда извиняемся за то, в чем не виноваты. Я все время это делала, пока он не отучил. Гарри едва не улыбнулся, но вдруг снова безрадостно вздохнул. — Совсем не то я надеялся услышать, сэр. — Ну разумеется. — Но… вы ее любили. — Думал, что любил, — осторожно поправил Северус и склонился к Гермионе. — Тогда я не мог судить об этом чувстве. Гермиона недоуменно моргнула, потом улыбнулась и взяла его за руку. Северус переплел ее пальцы со своими и мягко сжал. Гарри немного удивился, но благоразумно промолчал. — Твои родители вовсе не были плохими, — негромко продолжил Снейп. — Когда я последний раз говорил с твоей мамой, ей было шестнадцать, а в последний раз видел их, когда им исполнилось по восемнадцать. В подростковом возрасте многие из нас ведут себя как мерзкие мелкие засранцы. Вы с Уизли такими были, да и я, собственно, тоже. Так и твои родители. Мне кажется, они стали бы смелыми и достойными людьми. И, как ни странно, я считаю, они хорошо влияли друг на друга. — Спасибо, сэр… — И Гарри заморгал быстро-быстро. Северус взглянул на него с отвращением. — Только заплачьте, и я вас заколдую, — предупредил профессор. — Последний раз прошу: перестаньте звать меня “сэр”. Уверен, вы еще помните мое имя. — Спасибо… Северус, — несколько неловко кивнул в ответ Гарри. Северус немного помолчал и осторожно ответил: — Пожалуйста... Гарри. После этого разговора Снейп и Гермиона задержались помочь закончить уборку, выпить кофе и убедиться, что все по-прежнему нормально к ним относятся. Молли извинилась за сына, Северус — что на него напал. Они покинули Нору, оставшись в удивительно добрых отношениях с Уизли.* * *
В Хогвартс они вернулись почти не разговаривая. Оказавшись у себя, Гермиона решительно настаивала, что вовсе не расстроилась. Рон уже два десятка лет говорил всякие ей гадости. У нее выработался иммунитет. Северуса она, похоже, ничуть не убедила, но спорить он не собирался. Просто взял книгу, уселся рядом и дал ей высказаться. Гермиона знала — он все еще злится, и помнила, какой яростью пылали его глаза, но зельевар больше никак не проявлял гнев. Немного позже Гермиона все-таки заплакала, и сама этому удивилась. Она и в самом деле не думала, что так огорчена. Наконец она более-менее успокоилась и обнаружила, что Северус с Крукшанксом встревоженно на нее поглядывают. Гермиона хотела улыбнуться и сказать им, она, мол, в порядке, но не смогла... — Северус… — слабым голосом начала она. — Что? — Ты правда меня любишь? Снейп удивленно моргнул. Между бровей у него залегла небольшая морщина. — Ты же знаешь, что люблю, — отозвался он, но голос звучал немного неуверенно. — Я хочу, чтобы ты это сказал вслух… Пожалуйста. Гермиона ненавидела просить об этом, но ей отчаянно требовалось стереть память о рычащем на нее Роне. Она знала, когда-то Уизли был в нее влюблен, но раз теперь оказался способен на такую ненависть, может, и любви никакой между ними не было. Ей хотелось зацепиться за что-то реальное и надежное, чтобы снова обрести уверенность в себе. Глубины бездонных глаз Снейпа осветило понимание. Он отложил книгу, склонился вперед и серьезно посмотрел ей в глаза. — Я люблю тебя, Гермиона Грейнджер, — тихо сказал он, ни разу не запнувшись на этих словах, все еще ему непривычных. Гермиона нервно сглотнула. — Ты меня хочешь? — Да. — Северус долго молчал, а потом тихо добавил, нарочно акцентируя: — Всегда. Дыхание Гермионы на секунду сбилось, она взглянула на него, зная, что он сказал это специально. О, Северус... — Докажи… — нежно попросила она, — пожалуйста. Он вгляделся в ее лицо, не спеша поднялся и подошел. Взяв в ладони лицо Гермионы, он поцеловал ее, в ответ она почти отчаянно прижалась к нему и поцеловала в ответ. Она нуждалась в том, чтобы Северус снова вернул ее к жизни. Они занялись любовью, и в самый разгар действа, когда благословенный экстаз смыл прочь все чувства, кроме удовольствия, Северус остановился, замер над ней и пристально посмотрел Гермионе в глаза. Он склонил голову, зарылся ей в шею, целуя горло и прошептал: — Не верь, что солнце ясно, Что звезды рой огней, Что правда лгать не властна, Но верь любви моей.(1) Гермиона не удержалась и заплакала. Северус нежно сцеловал слезы и снова начал двигаться. Наконец оргазм принес спасительное облегчение и боль ушла. Слезы высохли. Тихо лежа в объятиях Снейпа, Гермиона сказала: — А я-то думала, Шекспира переоценивают. — Не всегда, — пробормотал Северус, нежно убирая с ее лица волосы. — Порой у него возникали отличные мысли. — Северус, я не в тебе сомневалась. В себе! — Знаю, — ответил тот. — Жаль, я не убил Уизли за это. Скажи только слово... Гермиона ни на минуту не усомнилась. Она попыталась улыбнуться. — Дело не только в нем. Ты же знаешь, я в себе не слишком уверена. Всегда такой была. — Не понимаю, почему это значит, что я не могу выпотрошить Уизли за его слова, — пробормотал Снейп и насмешливо спросил: — Тогда кого мне за это отшлепать? Я могу вернуться во времени... На сей раз Гермиона почти улыбнулась. — Вот гад! Хватит меня смешить, разве не видишь — я тут себя жалею! — Я же тебе говорил, со слезами ты не так привлекательна, Гермиона, — улыбнулся Северус. — Улыбка тебе идет больше. — Сейчас я просто неуверенная в себе глупая женщина, у меня нет сил улыбаться. Северус весело глянул на нее. — Заметь, ты говоришь с мужчиной, у которого на сегодняшний день самая заниженная самооценка во всем Волшебном мире. И она чуть более оправдана, чем твоя. Теперь скажи, что любишь меня и спи! Гермиона, бормоча и стараясь не улыбаться, сделала как велено. Проснувшись среди ночи, она увидела, что тьму озаряет зеленый отсвет камина. Темной тенью перед ним сгорбился Северус. — Говорю вам, Поттер, она спит, — прошипел он. — Я тоже спал. Вы неудачно выбрали время. Теперь проваливайте, пока я вас не проучил. Кое-какие неприятные и болезненные проклятия легко передаются по каминной сети. Гермиона обдумывала сказанное. На теплое место, оставленное Северусом, улегся Крукс и негромко замурлыкал, свернувшись клубочком рядом с хозяйкой. Из камина снова донесся голос Гарри. — Но она хотя бы в порядке? Северус театрально вздохнул. — Конечно нет! Она ведь впервые столкнулась с тем, что Уизли разинул свою пасть и растоптал ее чувства, и весь день билась в истерике. Не будьте идиотом, Поттер. — Скажите. Что. Она. В порядке! — Гарри уже начал раздражать. Гермиона думала, Снейп ответит с привычным сарказмом, однако он тихо произнес: — Все нормально, Гарри. Она сильная, сами знаете. А теперь, во имя Мерлина, будьте добры, отправляйтесь прочь и дайте поспать. После короткой паузы Гарри спросил: — А вы-то как? — Не меня оскорбили, — устало отозвался Снейп. — Все хорошо, правда, Гарри. Прощайте уже наконец! — Извините, спокойной ночи. — Спокойной ночи. Зеленый огонь погас, Северус поднялся и пошел в постель. Гермиона старательно прикрыла глаза, притворяясь спящей. — Двигайся, Крукс, — шепотом велел зельевар. Кот перестал мурлыкать, но послушно подвинулся и позволил Северусу занять прежнее место. Полуниззл улегся калачиком с другого бока Гермионы. Северус осторожно обнял ее и притянул к себе. Гермиона посмотрела на кота, на Северуса и наконец снова уснула. 1) ("Гамлет", пер. Лозинского)