Витражи из крыльев фейри

Когда он смог хоть немного соображать, родное дерево осталось лишь чёрточкой на горизонте. Только сейчас Дженсен увидел, что выбранную им опушку и родной дом разделяло не только болото, но и настоящая, не широкая, но очень бурная речка. Место, где заканчивалась зелень трав и начиналась болотина, оказалось небольшим уступом, который скрывал блеск воды. И только сверху получилось это разглядеть. Вот как бы он её преодолевал? О том, как будет пробираться обратно, и думать пока отказывался. И ещё понял, что кое-что он забыл о ветре. Ветер очень сильно резал глаза. Сейчас бы прикрыть их чем-нибудь прозрачным и твёрдым, навроде обломков стрекозиных крыльев, но Дженсен ничего такого не догадался взять. Крыло упруго поддерживало его в полёте, порой поднимая выше, иногда неожиданно проваливаясь вниз. Дженсен очень осторожно учился им управлять и боялся. Даже больше чем лететь он боялся раньше времени грохнуться на землю. Себя ему было не жалко, но только сейчас, увидев весь путь сверху, он понял — чтобы ногами пройти всё это расстояние, ему не хватит ни лета, ни скудного запаса везения, отмеренного на жизнь. Затопленная часть берега кишела не только жабами и слизнями, с высоты были видны тысячи, миллионы голодных птиц. На его счастье, сейчас он был слишком высоко для них. Таким же неожиданным открытием, как и река, стало отсутствие за опушкой озера. С его дерева казалось, что там, за деревьями, отсвечивает серебряными бликами вода. А сверху стало ясно — не вода это ни разу. Несколько деревьев были покрыты странной листвой, вроде зелёной, но как бы припудренной. Внезапно под порывами ветра деревья начинали сиять и блестеть так ярко, что больно было на них долго смотреть. Наверное, изнанка листа была какой-то особенной. Он вспомнил, что Джаред называл своё дерево Серебряным Домом, но Дженсен думал, что это про светлокожесть его обитателей или про цвет древесины. А оказалось, что серебряной может быть и листва. Дженсен определил для себя, что приземляться надо на самое крупное из блестящих деревьев. Будь он главой рода, он выбрал бы именно такое. Листья осоки, из которой было сплетено крыло, после высыхания стали немного пропускать свет. И Дженсен успел увидеть тень, мелькнувшую над ним. От неожиданность он вздрогнул и дёрнул за нити оба конца крыла. И если до этого жалел, что забыл на земле позавтракать, то теперь был этому рад. Крыло резко метнулось вниз, едва он расслабил руки, его перекувыркнуло через голову вместе со всей конструкцией. Зато теперь впереди оказалась та самая птица, которая прицелилась его закогтить. И хоть желудок завязался узлом возле горла, Дженсен моментально понял — надо напасть самому. Просто так эта тупая скотина не отвяжется, раз уж решилась, а если крыло не выдержит и переломится в драке, то Дженсену в принципе всё равно будет на чём дальше лететь или как быстро падать. Он осторожно сблизил края крыла, вытянул вперёд ноги и выставил перед собой копьё, понимая что надо было сделать на нём упор для лучшего удара. Секунда на сближение и… хрясь! Треск получился такой, что показалось, будто ноги снова переломались. Копьё воткнулось твари в затылок, между перьями, и вырвалось из рук, едва не перекалечив заново пальцы. Зато птица, огорошенная и напуганная внезапным нападением в её стихии, визжа и зачем-то перебирая в воздухе лапами, со всей дури дёргаясь в воздухе вниз и в стороны, не оглядываясь понеслась прочь. Дженсена потряхивало, на крыло передавалась его дрожь, которую он всё не мог успокоить. Если он когда-нибудь сможет добраться домой и рассказать там свою историю, ему всё равно никто не поверит. Ещё ни один арахнид не побеждал в стычке с птицей. Да ещё сам будучи в воздухе. Он теперь внимательнее смотрел вокруг. Воздух, такое огромное пространство внезапно оказалось очень тесным. Одной обнаглевшей стрекозе он кинул в морду комок липкой паутины. Она, конечно, прожуёт его и сможет жвалы разжать, но в ближайшее время точно окажется занята. Вторая думала про себя, что уж она-то умнее. Для неё Дженсен пришлёпнул к липкому комочку немного ароматной копчёной червячатины. Он знал что делал, стрекозы на этот запах даже в нору были готовы залезть, не то что подачку из воздуха подхватить. Вот и вторая, вертясь и взбрыкивая, прилипнув не только жвалами, но и лапами, понеслась к земле. Впереди уже заметен был лес. Дженсен во всей красоте смог разглядеть гигантские серебряные деревья. Изнанка их листьев была не просто белая, она бликовала, деревья стояли в окружении солнечных лучиков. Это зрелище его манило даже больше, чем отсветы витражей. Дженсен с удовольствием полюбовался бы на эту красоту, но больше его беспокоил крылатый дозор. Ну, не могли не охранять главное дерево рода. А пока он видел только одиноких стрекоз, ни крылатого рядом с ними, ни всадника. Он уже почти решил, что промазал, выбрал неверное направление и ошибся, здесь крылатые не живут… Но навстречу пронеслось несколько явно домашних стрекоз — в упряжи, с подвесами для оружия. Они даже нападать не стали, покружили, из любопытства попробовали на зуб краешек его крыла, но увидев в руках копьё, понятливо шуганулись в сторону. Где же дозор? Он так увлёкся поисками, что чуть не упустил из виду опасность. В последний момент выставил копьё в пасть нападающей птице. Мелкая и шустрая, она не выдала себя тенью, и поймать его решила зайдя со спины. Спас только звук — тонкий свист, который издавали её перья. Сгруппироваться и вывернуться Дженсен не успевал, поэтому предпочёл расстаться с последним копьём, унесенным отчаянно пищащей тварью. Куда он там попал - было не разглядеть, но этот обед ей явно был не по вкусу. Его снова прокрутило несколько раз через крыло, и Дженсен всерьёз пожалел, что не голодал целую неделю, когда на лету вывернуло желчью и какими-то комочками. Дженсен вытерся пучком мха, в последний момент схваченным на всякий случай. Вот и пригодился. Выравнивать крыло и поднимать его над лесом выше было очень сложно. Деревья, похоже, сильно ослабляли ветер. Провалы, вихри, нисходящие потоки встречались всё чаще, а до большого дерева ещё лететь и лететь… И жалко было копий, серпами так не поотбиваешься. Дженсен заранее накрутил липких комков на первом серпе. Решил, что бросит его птице в морду, не поранит, так приклеится, отвлечёт не хуже чем стрекоз. И всё откладывал мысли о том, как будет приземляться. Биться о землю ему не хотелось, ещё же и драться с крылатыми надо будет. Охрана так и не появилась. Зато осёдланные стрекозы как любопытные слепыши кружили вокруг него и что-то стрекотали. Ещё странным показалось то, что некоторые деревья были окутаны паутинными полотнами. Но крылатые — тут Дженсен уже черпал мысли из своих рассуждений — арахнидам враги. Только враги будут держать у себя заражённых муравьиных медовиков. Это слишком опасное и заразное оружие, чтобы заводить его просто так. Больше всего паутины было на деревьях поблизости его цели. Самое огромное дерево вблизи вообще выглядело белым, так густо было замотано в гигантский кокон. О таких чудесах Дженсен не слышал даже в легендах, а уж послушать истории он всегда был большой любитель «Мясом не корми, дай уши погреть», как говорила мама. Кто-то потратил кучу сил и погрузил дерево в полутень, накрывая плотными слоями, вуаль за вуалью. Там и шёлк просматривался, и липкие нити блестели. Дженсен подумал было спуститься кругами вниз, к подножию, но ветер снова решил по-своему. Порыв вдруг схватил плетеное крыло и швырнул в сторону величественного дерева. На секунду показалось, что сейчас он запутается в липком занавесе, но порыв был такой сильный, что крыло прорвало паутину. Дженсен на огромной скорости влетел в крону, сшиб несколько веток и с размаху воткнулся крылом в толстую развилку у ствола. Стропы и крепления оборвались, он кубарем полетел вперёд, изо всех сил поджимая ноги и прикрывая голову щитами. Несколько ударов, чей-то визг, и наконец пространство вокруг него прекратило кружиться. Едва соображая что происходит и на каком он свете, Дженсен приоткрыл глаза. На него смотрел… Нет, смотрела. Девочка. Копия Джареда, только личико нежнее и плечи обманчиво хрупкие. Она взмахнула крыльями, чаруя радужным отблеском, подобрала подкатившийся к ней плод в порвавшейся оболочке и спросила: — Это мне? — Джареду, — буркнул Дженсен и последнее, что успел разглядеть, сползая во тьму, — девочка удивилась.