***
Селиндра пришла к нему год назад накануне Рождества, видимо, сама судьба уготовила Джони услышать то, как отец в своем кабинете дает приказ своим работникам найти лучших по красоте и таланту нищих и дать им кров. Затем нанять первоклассных убийц для обучения этой преступной шайки. Нехотя приближенные к Пьетро пешки в ту же ночь, несмотря на праздник и снегопад, отправились исполнять поручение. Воспоминания о том дне, как лента на пленке, вроде бы яркие кадры, но все воспринимается какими-то отдельными вспышками чувств. Такое состояние обычно происходит, когда жнец присматривает себе жертву для работы. Однако в этот раз что-то пошло не так, и вместо смирения Джони начал взывать к иному миру. — Почему я должен терпеть этот мрак? — не сдержав эмоций, грешник, спрятавшись в своей комнате, заливал платок слезами. Он чувствовал, что к нему сейчас никто не придет, как бы он ни кричал. Остановить злодеяния сам он не в силах, так как его попросту убьют, если он сунет нос, куда не надо. Никому нет дела до людей с ограниченными возможностями, ни в его веке, ни в прошлых временах. Что-то подсказывало, что после его гибели ничего не поменяется, даже если этим делом заинтересуется полиция, ее просто купят влиятельные мира сего. Такова уж жестокость реального мира, где обычные люди выживают в чужой игре влияний. — Ты действительно готов смириться с происходящим в твоей судьбе? — неожиданно проговорил голос, похожий на рычание зверя, желающего вырваться на волю из клетки. В комнате точно никого быть не могло, но это не отменяло того факта, что эта усмешка звучала, как настоящий приговор. — Я знаю, что ты меня услышал, Джонифер Винтер, — во тьме появились два глаза, которые буквально нависали над жертвой, изучая ее до мелочей. — Кто ты такая? — из-за полного отчаяния пленник, казалось, потерял чувство самосохранения, а может, ему просто казалось, что он сошел с ума. В прочем, даже второй вариант, всплывавший в подсознании, не так сильно и волновал. — Я твое спасение или твоя погибель, смотря как именно ты меня воспримешь, — тихонько засмеявшись, проговорила гостья из другого мира. Селиндра не спешила пугать свою еду истинным обликом, она прекрасно помнила уроки от отца о том, что люди слишком впечатлительны. Поэтому девушка предпочла самый мягкий способ знакомства, показывая лишь свои глаза. — Я мальчик десяти лет, какая мне погибель, разве что от самого себя, — вытерев дорожки от слёз со своих щек, собеседник расслаблено откинулся в своем кресле. — Не скажи, есть множество людей, включая твоего родственника, ты ведь и сам это понимаешь, — принцессе очень нравилось то, что человек ее ни капли не страшился. — Даже если и так, я ничего не смогу сделать с этим, даже попробуй я отдать свою жизнь. Я ничего не потеряю, посмотри на меня, моя судьба и так решена с первого дня моего рождения, — красавец расставил руки в стороны, указывая на кресло, в котором сидит. — Еще минуту назад ты рыдал как истеричка, а теперь пытаешься делать вид, что не боишься будущего, — тьма исчезла, и перед мальчишкой оказалась милая горничная с горящим алым взглядом. — Если бы я не рыдал, чувство злости уничтожило бы мою душу, это защитный инстинкт человеческого тела, который помогает призывать таких милых служанок из ада, — предчувствие грешника не обмануло, и теперь он точно знает, как ему остановить козни отца. Селиндра удивленно распахнула свои глаза, только сейчас заметив рядом с Винтером лужу крови и окровавленный нож. Он убил подаренную отцом птицу в порыве своего отчаяния. — Я слышал, что демоны вроде тебя приходят на кровь, но не ожидал, что ты настолько глупа, чтобы прийти на кровь почтового голубя. — Но как ты понял, что я слежу за тобой?! Ведь я не подавала никаких признаков этого до сего момента, — девушка удивленно вцепилась в детские плечи, сжимая их до хруста. — Я надеялся приманить Себастьяна Михаэлиса, но, по-видимому, моя встреча с ним ненадолго отложится, — печально выдохнув, гений подпер свой подбородок окровавленной рукой. — Я его дочь, Селиндра, и я не настолько слаба, насколько ты думаешь, ничтожество! — грубиянка, уже казалось, замахнулась для удара, но какая-то неведомая сила ее остановила. Посмотрев в окно, грешник увидел того, кого так желал увидеть. Мужчина в костюме дворецкого стоял на крыше, держа в руках Сиэля Фантомхайва, который был, мягко говоря влюблен, в человеческую целеустремленность гения. Это вам не Алоис Транси, который кричит на каждом шагу: «Любите меня, я заслужил». С этим оппонентом можно сыграть партию другую против судьбы. — Освободи этого мальчика из комнаты, Себастьян! — усмехнувшись, приказал лорд, явно довольный тем, как человек обдурил демона. — Да, милорд, — тихо прошептал дворецкий, разбивая в комнате стекло. Благодаря своему могуществу слуга с легкостью перенес Джони в поместье Фантомхайв. Гений оказался прямо в кабинете юного помощника королевы Виктории. Оба мальчика сидели за столом, на котором была только шахматная доска и вручную сделанные шахматные фигуры. — Надо сказать, впервые за три года своего контракта я так удивлен, — первым заговорил жених Элизабет Милфорд. Его рука в черной перчатке бережно взяла фигуру и первая сделала свой ход. — Это моя реплика, ваша светлость, — гость решил принять правила игры. Вытерев свою руку от крови и немного подумав, он сделал ответный ход, забирая чужую пешку. — Твой отец задумал нечто гнусное, я прав? Наверняка ты просто мечтаешь его убить, раз пошел на вызов демона. — Вы правы, но если я сделаю это сейчас, не смогу добраться до короля, и тогда моя игра будет окончена посмертно, — за время разговора каждый продумывал свой очередной следующий ход. — И как же именно начнется эта твоя игра? — стратег впервые пытался понять чьи-то чужие мысли с таким интересом. — Я не могу назвать точные сроки того, когда это случится, но мне кажется, не раньше следующей зимы. Думаю, вы поймете: когда настанет это время, на снегу у вашего особняка появится надпись: “В ночь нашего контракта на снегу я кровью напишу: «Тебя люблю»”. Немного сопливо, но я думаю, ваша светлость простит мне такую дерзость, — мило улыбнувшись, мальчик, игнорируя слабость в теле, дотронулся до руки повелителя демона. — А где гарантия, что ты меня не предашь? Ты можешь покрывать своего отца ради собственных целей, — сын Винсента красиво усмехнулся такому дьявольскому коварству. — Я мечтал сыграть с вами, и мне нет смысла даже пытаться навредить, — показывая взглядом на свои безжизненные ноги, честно признался беспомощный раб судьбы. — Тогда расскажи мне все, что тебе известно, Винтер. — Простите, но я этого не сделаю, вы должны сами дойти до правды, которая будет сокрыта в Лондонском театре. Иначе наша партия будет слишком скучная. Как только я пойму, что вы готовы ко второму ходу вместе со мной, я пришлю вам приглашение в Париж на праздник в честь вашей эрудиции и таланта, — гость говорил покорно, но в его голосе ощущался нетерпеливый азарт.***
Очередная пленка воспоминаний сменяла другую, показывая события уже произошедших дней. Пока взрослые отмечали репетицию рождества, Элизабет, взяв своего жениха за руку, вышла с ним в заснеженный ночной двор. Луна, освещавшая снег, создавала очень романтичную обстановку, несмотря на жуткий холод. — В детстве мы часто гуляли по снегу, — держа мальчика за руку, она явно нервничала, говоря эти слова. — Мы уже не дети, Элизабет, ты должна это понять и принять, — граф понимал, что обходится с подругой детства грубо, но и врать он ей больше не мог. — С тех пор, как появился этот дворецкий, ты отдалился от меня, — зеленые глаза красавицы посмотрели на любимого с неким отчаянием и злостью. — Я просто вырос, Элизабет. Себастьян помог мне в трудную минуту, когда я едва не сошел с ума от горя, — в каком-то смысле в его словах сейчас не было лжи, хотя важные пункты своего взросления он все же упустил. Мидфорд прикусила свою нижнюю губу и, набравшись смелости, наклонилась к графу так, чтобы их лица оказались очень близко к друг другу. Дочка известного графа, видимо, решила стремительно стать взрослой девушкой довольно необычным способом. — Господину нельзя стоять на холоде слишком долго, — момент чужого подвига нарушил Снейк, который решил проследить за тем, куда направился хозяин. Подойдя поближе, бывший циркач ловко поднял мальчика на руки и, игнорируя гостью, потрогал его замерзшее лицо своими пальцами. — Сиэль, подожди! — удивленная девочка уже хотела было побежать за любимым, как вдруг на снегу у поместья появилась красная яркая надпись: “В ночь нашего контракта на снегу я кровью напишу: «Тебя люблю»”. Эти яркие алые буквы видел только Фантомхайв. Быстро вспомнив про обещание, он заливисто расхохотался, заставляя Снейка застыть в изумлении. Элизабет же подумала, что жених, мягко говоря, разозлился из-за ее поступка, и что есть сил убежала куда глаза глядят. — Я уж думал, ты не объявишься, Джони Винтер, что же, теперь мне есть дело до гребаного театра, раз самое интересное только впереди. Мне нужно только придумать повод для окружающих, и мы снова сыграем вместе, — Сиэль счастливо улыбался, смотря, как на землю падает кровавый для его глаза снег. — Господин, однако вы сегодня в хорошем настроении... — неожиданно произнес укротитель змей, занося своего хозяина в дом.***
— Я буду ждать его, сколько будет нужно. Он умный, и мое приглашение, я уверен, понял правильно, — открыв глаза, больной впервые за долгое время засиял счастливой улыбкой. — Ваша одержимость моим отцом и его хозяином даже спустя целый год ни на грамм не утихла, — служанка виновато опустила взор, вспомнив то, как хотела ударить мальчика, потому что он заявил, что она глупа.